Выслушав меня, Алексей Александрович, флотоводец наш, характерным жестом почесал ухо:
– Это, разумеется, интересная идея, Олег. Об этом стоит подумать и рассмотреть возможность оказать поддержку нашей эскадрой братскому португальскому народу. На обратном пути с Тихого океана.
Вот и весь сказ. Так что Николай Оттович отбыл на Балтику, вступать в должность вахтенного офицера флагмана. Хоть я и настаивал на том, чтобы Генерал-Адмирал назначил моего адъютанта командиром корабля, ничего не вышло. Платов прямо заявил: хочешь, мол, чтобы из Эссена толк вышел – дай ему на флоте послужить, как положено. В принципе, верно: какой из Эссена сейчас командир корабля? Почти такой же, как и из меня. Хорошо, что хоть флаг-офицером его Алексей сделал, а то ведь поначалу чуть ли не по интендантской части назначить предлагал. Ладно, потрется Николай Оттович возле маремана нашего великого, авось и наберется свежих идей (прямиком из XX века!) о тактике и оперативном искусстве.
Так что, из всех моих тонтон-макутов[15], из тех, с кем начинал, при мне остались только Ренненкампф, Шелихов и Махаев. Правда, Павла Карловича тоже скоро придется отпускать в «большую жизнь». Вот и останусь я только с моими ординарцами век вековать…
Рассказывает Дмитрий Политов (Александр Рукавишников)
Великий князь Алексей Александрович, генерал-адмирал русского флота объявился в Нижнем Новгороде без помпы и оркестра. Просто тихо приехал для инспекции моего завода, как и обещал на общем собрании. Приехал инкогнито в конце января, в сопровождении двух офицеров, простым пассажирским поездом, правда, все-таки первым классом. И ведь не предупредил заранее, собака, за что и поплатился – до Стальграда добирался на простом извозчике.
Саша Ульянов, секретарь мой незаменимый, в очередной раз затек в дверь кабинета с сакраментальной фразой про Юстаса и Алекса. После визита и пятидневного загула с цесаревичем, Сашеньку уже сложно чем-либо удивить. Подумаешь – очередной великий князь пожаловал!
После часовой прогулки в открытом конном экипаже в разгар метели, Алексей свет Александрович капитально замерз – не спасла шинель на меху и каракулевая шапка. При взгляде на бедственное положение товарища моим первым порывом было накатить ему грамм двести водки, но я вовремя вспомнил, что Сергей в настоящий момент мужественно борется с зеленым змием, засевшим в глубинах организма, доставшегося от растворившегося на воздусях великого князя Алексея. Поэтому я ограничился предложением чисто символической рюмочки коньячку и распоряжением о срочной доставке в кабинет горячего чая. И то и другое Алексей принял с благодарностью.
К чести Сережки Платова, или, по нашему договору об именах, Великого Князя Алексея, пришел он в себя довольно быстро. Хватило всего половины ведерного самовара.
– Ну, my dear businessmen of god, хвались плодами трудов праведных, посмотрим, что из этого подойдёт для флота! – решительно заявил Алексей, после отказа от моего предложения откушать с дороги, чем этот самый god послал. Великий князь явно догадался, что обед может сильно затянуться и плавно перерасти в ужин.
– Экий ты прыткий, твое высочество, – улыбнулся я. – Не успел приехать и сразу быка за рога! С чего начнем? Со стрелковки?
– Нехай со стрелковки, хотя меня больше интересуют стволы с более широкими дулами, – хмыкнул адмирал. – Пойдем по возрастающей!
Мы накинули шубейки и вышли из кабинета. Проходя через приемную, я сказал секретарю:
– Саша, я сегодня больше никого не принимаю! Меня можно беспокоить только в двух случаях – если вдруг загорится завод или снова приедет цесаревич, что, в общем-то, одинаково…
– Понял, – Александр с достоинством кивнул пробором.
– Слушай, а он действительно?.. – дернув подбородков в сторону приемной, спросил князь, когда мы уже спускались по лестнице.
– Да, тот самый – старший брат! – кивнул я.
– А где сейчас младший? – продолжил допытываться Алексей.
– Наверное заканчивает гимназию! – пожал я плечами.
– А его ты куда пристроишь? – не унимался князь.
– Да фиг его знает! Не думал об этом! – немного растерялся я. – Пусть сначала универ закончит, а там посмотрим. Я и старшего хотел обратно в Питер отправить – доучиваться. И попутно подобрать пару сотен головастых парней – химиков и биологов. Хочу начать выпуск лекарств…
– А не боишься, что он там снова?.. – ухмыльнулся Алексей.
– Нет, не боюсь! – отрицательно мотнул я головой. – Саша теперь не прекраснодушный мечтатель, а циничный реалист. Он же видит, что наша деятельность приносит стране гораздо больше пользы, нежели революционная. Мы с ним как раз недавно эту тему обсуждали, я его прощупываю потихоньку, к самостоятельной работе готовлю, так он мне такую фразу выдал, что я чуть с кресла не свалился: им, говорит, соратникам моим бывшим, нужны великие потрясения, а вам, Александр Михалыч и друзьям вашим – Великая Россия! Прикинь!
– Ну, надо же… Столыпина цитируют за 20 лет до того, как сам Петр Аркадьевич это произнес… А, вот интересно: что же такого он увидел сидя на секретарском месте? Какую пользу приносит ты приносишь стране? Только богатеешь на продажах и расширяешь производство. Мироед… но мироед с понятием, в отличии от других промышленников. Своих рабочих кормишь получше и эксплуатируешь поменьше. Н-да… и связи у тебя тоже разносторонние… Вот собственно и всё, что мог увидеть Саша. В настоящие то дела его не посвящали и не посвящают.
– Видишь ли в чем дело, мой старый скептический друг: еще в самом начале нашего с Александром знакомства я изложил ему свою концепцию. А она очень проста – я не хочу, чтобы в России были бедные люди. И мой Стальград в этом отношении – буквально город будущего! Высокий общий уровень жизни, бесплатное образование и здравоохранение. Общественное самоуправление и добровольный правопорядок. И эту модель мы хотим распространить на всю страну! Вот это Саша со своего секретарского места и видит! А еще он видит, что над осуществлением этой идеи работают даже Великие Князья и некоторые генерал-адмиралы! Не говоря про самого цесаревича… Ты думаешь, он не срисовал, что вы все со мной совершенно не по этикету себя ведете, а – как старые собутыльники… тьфу, в смысле соратники?
– Крхм… – адмирал аж поперхнулся. – Как ты сказал? Общественное самоуправление и добровольный правопорядок? Вот уж чего от тебя не ожидал! Это же… Перманентный оргазм общечеловеков… и один из девизов батьки Махро… тьфу! …Махно!
– Ох, ну и язва же ты! – с чувством сказал я. – Блин, узнаю старого друга Сережу Платова…
– Ты этих идей у Бакунина нахватался? – не унимался Алексей.
– Почему сразу Бакунина? – обиделся я. – Я его не читал. А эту программу сам придумал…
– Да ты, оказывается, опасный человек! – прищурился князь. – Социалист! Гляди – вот так втихаря станешь идеологом, а потом… глядишь и на мавзолее будет написано не «Ленин», а…
– Тля, ну и шуточки у тебя, твое высочество…
Быстрым шагом (метель разгулялась не на шутку), мы перешли из особняка на территорию завода, в корпус стрелкового оружия. На Алексея произвело большое впечатление наличие у всех ворот и дверей парных постов, состоящих из вооруженных винтовками и револьверами дружинников.
– Как в хорошем оборонном НПО, «вохра» у каждой двери – негромко сказал адмирал. – Здание Морведа меньше народа охраняет. Это же какие тут чудеса прячут, что для охраны столько бездельников требуется?
– Именно, что чудеса, Алексей Александрович! – рассмеялся я. – По нынешним доэнтээровским временам, за любое устройство из этих цехов заграничные супостаты большую денюжку заплатить готовы. Ты даже не представляешь какой сейчас промышленный шпионаж процветает. Я уже устал вражеских лазутчиков к расстрельному рву отводить.
Великий князь коротко глянул на меня, но все-таки сообразил, что последняя фраза была шуткой.
– Слушай, если у тебя действительно секретные разработки здесь, то давай я тебе роту моряков пришлю. Какой толк от твоих партизан, занимающихся охранной на добровольных началах? – Как кадровый военный, он относился к вооруженным гражданским крайне пренебрежительно.
– Спасибо, но не надо! Во-первых – специфики охраны подобного рода объектов твои бойцы не знают, а во-вторых – этих ребят я сам тренировал и натаскивал. Рукопашный бой. Стрельба из любого вида оружия. Тактика действия в поле, лесу, городской и сельской застройке. По уровню подготовки им сейчас равных в этом мире нет – настоящий спецназ! Думаю, что у архаровцев цесаревича подготовка как бы не хуже – им регулярных занятий не хватает.
– Все равно зря от моих морячков отказываешься, рабочие должны работать, а не завод караулить!
– Видишь ли, Алексей Александрович… Эти ребята с повязками – только числятся рабочими. Вся наша так называемая «Добровольная народная дружина» делится на две неравные части. Большая часть – действительно состоит из рабочих, добровольно патрулирующих улицы городка в свободное от основной деятельности время. Да, они знают десяток приемов рукопашки, умеют стрелять из винтовок и револьверов. И регулярно, три раза в неделю, тренируются, чтобы поддержать свои знания и умения. Но их основная функция – поддерживать порядок в жилой зоне. А для этого им даже дубинок не выдают. Меньшая же часть дружины набрана отнюдь не из крестьян, а из деклассированных элементов, вроде моего Еремы. Там и казаки и отслужившие солдаты, и даже пара настоящих разбойников есть. Ерема их лично набирал, первоначальную проверку проводил, да в три шеренги строил. У них и подготовка и вооружение совсем другие, да и живут они в казармах непосредственно на территории завода. Дисциплинка железная – но и денежный оклад, сравнимый с инженерским. Предназначение этой внутренней дружины – несение патрульно-постовой службы на территории заводского комплекса и участие в возможных вооруженных конфликтах.
– Видишь ли, Алексей Александрович… Эти ребята с повязками – только числятся рабочими. Вся наша так называемая «Добровольная народная дружина» делится на две неравные части. Большая часть – действительно состоит из рабочих, добровольно патрулирующих улицы городка в свободное от основной деятельности время. Да, они знают десяток приемов рукопашки, умеют стрелять из винтовок и револьверов. И регулярно, три раза в неделю, тренируются, чтобы поддержать свои знания и умения. Но их основная функция – поддерживать порядок в жилой зоне. А для этого им даже дубинок не выдают. Меньшая же часть дружины набрана отнюдь не из крестьян, а из деклассированных элементов, вроде моего Еремы. Там и казаки и отслужившие солдаты, и даже пара настоящих разбойников есть. Ерема их лично набирал, первоначальную проверку проводил, да в три шеренги строил. У них и подготовка и вооружение совсем другие, да и живут они в казармах непосредственно на территории завода. Дисциплинка железная – но и денежный оклад, сравнимый с инженерским. Предназначение этой внутренней дружины – несение патрульно-постовой службы на территории заводского комплекса и участие в возможных вооруженных конфликтах.
– Да ты себе втихаря частную армию создал. Куда только полиция смотрит? – он придержал меня за локоть и продолжил. – Кстати, а службу контрразведки ты организовал? Даже в здешние буколические времена умные люди не лазают за секретами через забор.
– А как же! И руководит ей экс-полицмейстер Нижнего Новгорода, он же решает вопросы со своими бывшими коллегами.
– Разумно. Чувствуется школа эры дикого капитализма.
Отметив пропуск, я провел адмирала в лабораторию. Верстаки и столы большого квадратного помещения заполняли устрашающего вида механизмы. Персонал, по случаю обеденного перерыва, отсутствовал.
– Ну, что же… Наши винтовки и револьверы ты уже хорошо знаешь. Тогда начнем со станкачей. Вот это наш последний проект, – я любовно погладил ствольную коробку, стоящего на высокой подставке в центре зала, агрегата. – Пулемет моей собственной конструкции, если так можно назвать… А на самом деле компиляция воспоминаний о будущем… Назвали «Единорогом». Ну, по аналогии с шуваловской гаубицей. Эффект от воздействия на противника схожий… Скорострельность – 900 выстрелов в минуту. Съемный ствол имеет специально рассчитанное оребрение для правильного расширения и лучшего охлаждения. Тут лично Чернов[16] постарался – полтора месяца свои «точки"[17] рассчитывал. Ну и сплав, конечно, специальный. Благодаря этому ствол, даже без кожухов, выдерживает 20000 выстрелов, а длина непрерывной очереди достигает 100 выстрелов!
Алексей хмыкнул, а я, довольный произведенным эффектом, продолжил:
– В зависимости от места установки и тактики применения можно использовать два типа наствольных кожухов – для водяного и воздушного охлаждения. Ну, первый достаточно традиционен, а второй копирует кожух «Печенега"[18]. Станков пока тоже два – классическая тренога и легкий пьедестальный лафет для установки в ДОТах, на бронетехнике или, как в твоем случае, на борту корабля или катера. Можно, конечно, разработать зенитный станок или колесный. Но первый нам еще не скоро понадобится, а второй слишком тяжел. Питание ленточное, лента металлическая нерассыпная. Калибр оружия 10,67 миллиметров.
– Что? Старый добрый патрон к винтовке Бердана? Но насколько мне помнится, «берданка» под этот патрон имеет дальность прямого выстрела всего около трехсот метров. Не маловато для пулемета? – удивился Алексей.
– Верно, но это верно для патрона с дымным порохом, который все равно нельзя в этом устройстве использовать, ибо стреляет сей агрегат с открытого затвора. – Ответил я. – И уверен на сто процентов, услышав обозначающее калибр число, большинство людей допустят ту же ошибку, что и ты сейчас! А мы используем патрон, имеющий совсем другие габариты, кроме номинального калибра. Пуля, естественно, остроконечная. Гильза не 58, а 87 миллиметров в длину. К тому же снаряжена она пироколлодиевой смесью. В результате «русский четырехлинейный» превосходит по всем характеристикам знаменитый «338 Лапуа», до изобретения которого еще сто лет. Не дождавшись ответной реакции Алексея, я продолжил:
– В результате всех манипуляций мы имеем достаточно крупнокалиберный, но при этом легкий, вес без станка и кожуха 27 кило, пулемет, годный к использованию в качестве ротного.
– А на каком принципе работает автоматика? Что-то я газоотводных трубок не вижу!
– Принцип работы автоматики – использование энергии отдачи при коротком ходе ствола.
– Как у Хайрема нашего Максима[19]? – уточнил Алексей.
– Не совсем, – отрицательно покачал я головой, – скорее как у его американского аналога – Браунинга М1921.
– А что… нормально! – подумав несколько секунд, кивнул великий князь. – Насколько мне помнится, этот Браунинг аж до начала 21 века у пиндосов на вооружении состоял!
– Именно – схема исключительно проста и надежна! Но пока мы до нее «додумались»… – хихикнул я. – Ты даже представить себе не можешь, какими прихотливыми тропами следует к совершенству конструкторская мысль!
Я показал рукой на соседние верстаки. Там стояли почти точные копии так расхваливаемого мною пулемета.
– Ну-ка, ну-ка… – Алексей, заинтересовавшись, подошел поближе. – И чем они отличаются?
– Ну, стволы, кожухи и станки у всех одинаковые. Тот агрегат, что ближе, использует схему немецкого MG42 – тоже короткий ход ствола. Но запирание ствола настолько хитромудрое… И в смысле производства и в смысле обслуживания. Ролики там… А под них фрезерованные вырезы в ствольной коробке… Короче, первый блин вышел комом. А вот следующее устройство – весьма интересная штука! Этот супер-пупер-агрегат – игра ума, существующая в двух экземплярах, на которой выпускники моей школы конструкторов обкатывали оригинальные идеи, а технологи – прогрессивные методы обработки стали. Своеобразный дипломный проект целой группы талантливых ребят. Машинка сама по себе очень хорошая, тактико-технические характеристики – блеск, но эксплуатационные особенности… в общем, чисто лабораторная вещь для стерильных условий.
– Как это понимать? – заинтересовался адмирал.
– Ну, начнем с того, что здесь использован полусвободный затвор системы Барышева[20]. Причем я своим ребятишкам вообще ничего не подсказывал – сами додумались, прикинь! Явное достоинство этого устройства – заметное снижение отдачи.
– Барышев… Барышев… Что-то я не припомню такого! – нахмурился Алексей.
– А он широко известен в узких кругах, – усмехнулся я. – Невзирая на совершенно изумительную кучность при автоматической стрельбе, а она такова, что кто-то назвал оружие Барышева «механическим лазером», эти «вундервафли» так и не были приняты на вооружение. Нигде… Дело в том, что эта система автоматики и запирания ствола малотехнологична и для массового производства не годится. Основная управляющая часть автоматики – боевая личинка сложной геометрической формы, ведущая часть – затворная рама. Для изготовления личинки требуется широкий ассортимент фасонных фрез, сложная термообработка и дорогая легированная сталь. Испытания первого прототипа показали, что после двух-трех тысяч выстрелов затворную раму рвет в месте контакта с рычагом. Ее тоже пришлось делать по той же технологии, что и личинку. А еще части оружия требуют индивидуальной подгонки, поскольку большие зазоры между подвижными частями недопустимы. Вследствие чего вся система в целом плохо работает даже при легком засорении – ее попросту клинит из-за термического расширения отдельных деталей. Происходит все это потому, что, скорее всего, схема полусвободного затвора взята Барышевым от авиационных пушек. Вот только они и обслуживаются более квалифицированным персоналом, чем обычное армейское стрелковое оружие и работают в других условиях. В общем, потрахались мы с этой системой по самое не могу… – я фамильярно похлопал чудо-пулемет по кожуху ствола. – Тяжело в учении… Зато после нее «Единорог» пролетел как стопарик водки после бани – за пару недель прототип сварганили! Алексей около минуты помолчал, а потом спросил:
– Как думаешь, смогут наши злейшие друзья высосать из барышеского чуда что-нибудь конструктивно полезное, если мы им его случайно потеряем на поле боя?
– Ну, ты хитер! – тихо хмыкнув, кивнул я. – Думаю, что кроме комплекса технологической неполноценности они ничего не приобретут.
– Вот и славно! – довольно улыбнулся великий князь. – А вообще… После всего сказанного тобой мне даже как-то скучно спрашивать – во сколько казне обойдется один «Единорог». Суперживучие стволы из специальных сплавов, точная механика, допуски… Как прикину стоимость производства…