Марк проводил ее до дверей комнаты, склонился, руку поцеловал. Хорошо, хватило ума не дернуться ланью, как прошлый раз. Попала пастушка в барский дом, что делать, терпи реверансы.
В комнате было прохладно – в углу тихо шумел кондиционер. Спать не хотелось. Да и не устала она, отчего бы ей устать? Хм… попала в странное положеньице… Надо бы обдумать ситуацию. Может, удрать по-английски? А что, пока Марго дома нет…
Соня подошла к окну, отодвинула занавеску, огляделась. А красиво у них тут, черт побери… Сад ухоженный, с цветами, с подстриженными в линеечку кустами. Дорожки ровные, в разные стороны. Скамья-качалка в тени. О, да тут балкон есть! Вчера она не заметила. Соня открыла дверь, вышла на балкон и почувствовала, как ее опалило зноем… Нет, в комнате лучше, прохладнее.
Она вернулась в комнату, села в кресло, подобрала ноги, обхватила колени руками. Хм… Польза сиесты, говоришь… Хороша сиеста – наедине с горькими мыслями. Что, что дальше-то? Может, Олегу позвонить? Как они там?..
Нет, не будет он разговаривать, подумалось Соне. Это ж понятно. Тем более там, наверное, Ленка… А вдруг она уговорит его сбагрить Николеньку куда-нибудь? Как-то раньше не приходило такое в голову! А вдруг – и впрямь?
Она подскочила, начала мерить шагами комнату. Ленка, Ленка, а ведь ты можешь! М-м-м… Как больно внутри, как царапает сердце тоска. Как стыдно. Как мерзко… «Что же я натворила-то, господи? Бежать надо отсюда, бежать… Черт с ними, с обидами! Что за помрачение обиженного сознания на нее накатило – отдать им Николеньку?»
Соня застонала, закрыла глаза, и тут же всплыла в голове картинка… Двор, машина, Олег с Николенькой на руках. Несет его к подъезду, скукожившись от испуга. Будто не своего сына несет, а тяжкую ненужную ношу.
Вспомнила, и снова сердце зашлось обидой! Такой по-новому яростной – не продохнуть!
«Господи, да в чем, в чем я виновата?! Что, разве чужим людям ребенка подбросила? Ведь нет, нет! Родному ж отцу, близкому человеку! Да и то потому, что в помрачении сознания была! А потом… Потом, это ж не навсегда. Потом я его заберу… Приду к нему, позвоню в дверь… Он откроет, а я ему: «Ладно, живи… Живи, как хочешь. Я за сыном пришла… А ты живи счастливо, с Ленкой, разрешаю тебе великодушно. Все же хотят жить счастливо, без проблем… Может, я тоже хотела хоть немного – без проблем? Чтоб утро было яркое, беззаботное… Лес, озеро, белые лилии… Что, права не имею? Ведь совсем немножко? В чем моя вина, скажи? Для меня не может быть утро беззаботным, а день – наполненным и счастливым? Это все не для меня? Это только для тебя, да? И для Ленки?»
Соня сама не заметила, что проговаривает вслух свои окаянные мысли. Сидит, шепчет яростно, покачиваясь из стороны в сторону. И слезы по щекам бегут. Шмыгнула носом, провела горстью над верхней губой. Снова затряслась в рыдании, едва сдерживая себя, чтобы не в голос…
Наревелась, обмякла. Голова поплыла, глаза сами собой сомкнулись. Так и уснула в кресле, безвольно уронив голову на плечо.
Проснулась она от стука в дверь. Вздрогнула, огляделась испуганно. В первую секунду даже не поняла, где находится.
– Сонь, открой…
Голос Марго. Соня бросилась к двери, пальцы с трудом справились с защелкой.
– Ты как тут? Живая? Ну и видок у тебя… Спала, что ли?
– Спала…
– А почему в одежде?
– Я в кресле заснула.
Марго выглядела потрясающе. Энергия молодого здорового тела выплескивалась наружу, будто там, в теле, ей было слегка тесновато. И глаза блестели жадным любопытством.
– Я так поняла, вы с отцом сегодня вместе день провели?
– Марго, прошу тебя, не начинай, а? – произнесла Соня резко, чтобы сразу ударить по этому любопытству. Чтоб не высовывалось.
– Да что я такого спросила-то, не пойму? Ты чего, Сонь?
– Вот и не спрашивай ничего больше, поняла? Раздражает твое глупое сводничество! Да и вообще, с чего ты взяла?..
– Все, Сонь, не буду… Не буду… – выставила перед лицом розовые ладошки Марго. – Давай тему сменим, согласна… А я, между прочим, в город моталась. Кстати, назавтра тебя в салон записала…
– В салон? Зачем в салон?
– Ничего себе вопросики… Как это – зачем? Чтобы себя в порядок привести!
– А что со мной не в порядке?
– Ну… Ты не обижайся, конечно. Видок у тебя… Как бы это сказать… Неухоженный. Кстати, я тебя под нашей фамилией записала – Оленина. Твоей-то я не знаю… Так что будешь завтра Соней Олениной, никуда не денешься! Ничего не поделаешь, это судьба, Сонь!
Марго хохотнула довольно, уселась в кресло, принялась разглядывать свежий маникюр. «Вот девица – все с нее как с гуся вода!» – подумала Соня. Ее вдруг зло взяло – да что она себе позволяет? Сначала затащила сюда, теперь вздумала судьбой распоряжаться! Что происходит, в самом деле?
– Нет, Марго, зря старалась. Не пойду я ни в какой салон. Я завтра утром уеду отсюда. На вокзал отвезешь, как обещала?
– Сонь, Сонь… Ну чего ты опять… – испуганно вытаращилась на нее Марго. – Обиделась, что ли? Да брось… Я ж ничего такого… Я как лучше хотела…
– А не надо как лучше. Особенно если тебя об этом не просят. Спрашивать надо, нужны ли твои любезности, дорогая! Так что будь добра, отвези-ка меня на вокзал, исполни данное обещание!
– Не-а. Никуда я тебя не повезу… – подняла Марго на нее спокойные, вдруг ставшие грустными глаза. – У меня рука не поднимется, Сонь. Да и папа тебя уже никуда не отпустит.
– В смысле? – Соня нервно дернула бровью. – Как это – не отпустит?
– Ну, то есть… Уговорит еще погостить. А ты что подумала? В подвале запрет, как рыцарь Синяя Борода? – Марго снова улыбнулась нарочито легкомысленно, будто и Соню приглашая повеселиться.
Но Соне веселиться вовсе не хотелось. Даже из вежливости. Хотелось, наоборот, поставить на место эту самоуверенную девчонку. Нафантазировала себе бог весть чего!
– Я завтра утром должна уехать, Марго, – проговорила она еще раз в раздражении, четко разделяя слова. – Если ты не способна сдержать своего обещания, мне придется вызвать такси. По какому номеру у вас тут вызывают такси?
– Сонь… Ты это серьезно, что ли? – напряглась Марго, выпрямляя спину.
– Серьезнее некуда. Да ты поставь себя на мое место хоть на секунду! Как бы ты себя чувствовала, окажись в таком дурацком положении?
– Ну, я не знаю… Но погоди, Сонь… Давай и впрямь поговорим серьезно, без шуток! Послушай меня, пожалуйста…
– Хватит, наслушалась. Да пойми ты меня, наконец! Неужели ты не видишь, в какую нелепую ситуацию меня втравила? И отца своего – тоже? Ну да, я очень похожа на эту Соню… Соню Оленину… И что с того? Я-то – не Соня Оленина! Я – другая! Да я бы… Я бы ни за что в принципе не согласилась на эту авантюру, если б… Если б не обстоятельства! Я же вообще плохо соображала тогда, в поезде…
– Хм… А теперь, значит, соображать начала, да? – вдруг жестко произнесла Марго, по-кошачьи сузив глаза. – Когда отец тебя уже увидел, когда духом воспрял… Да ты хоть понимаешь, что значит для него эта встреча?
– Не понимаю. И понимать не хочу. Потому что я – не Соня Оленина.
– Да какая, блин, разница!..
– Что?
– Ну, то есть… Я не это хотела… Извини. Ну вот скажи мне, Сонь. Он разве обидел тебя чем-нибудь? Приставал с непристойными предложениями?
– Этого еще не хватало!
– А может, с расспросами в душу лез?
– Нет…
– Или, может, позволил себе сравнения с покойной женой? И не в твою пользу?
– Да нет же, нет!
– Так чего ж ты тогда?.. Это даже невежливо с твоей стороны, между прочим. Он в твою сторону дышать боится, неловким словом спугнуть… А ты…
– Хм… Спугнуть… Что я, перепелка на токовище, чтобы меня спугивать?
– Сонь… Я прошу тебя… Не обламывай его так грубо, а? Ну, прояви великодушие к человеку! Тебе ж это, по сути, ничего не стоит… Подождут твои дела, ничего за несколько дней не случится! Ну давай договоримся хотя бы на неделю… За неделю ничего не изменится! А для отца эта неделя будет как… Как возвращение в счастье…
– Марго, Марго… Глупости говоришь. Так не бывает, Марго. Для счастья не бывает заменителей-суррогатов.
– Бывает. У всякого по-разному бывает, каждый человек реальность и мистику воспринимает по-своему. Ты думаешь, я не вижу, что с отцом творится? Не лишай человека мгновений счастья, Сонь… Ты по-человечески не вправе, слышишь? Ну неужели тебе так трудно – всего на неделю отключиться от своих дел и проблем? Это же совсем немного – всего неделя!
– Ну, допустим… Неделя пройдет, а дальше что?
– А там видно будет… Давай пока всего лишь на неделю договоримся, а? От тебя же ничего не требуется, просто плыви по течению… Позволь ему самому в себе разобраться, может, он и сам поймет…
– Что – поймет?
– Ну, как ты говоришь… Что не бывает для счастья заменителей-суррогатов. Позволь ему быть рядом с тобой, ухаживать за тобой. Как за той Соней… Он, между прочим, ее на руках носил, пылинки с нее сдувал! Жила, как у Христа за пазухой…
– А отчего она умерла, Марго?
– Да так, несчастный случай… Зачем тебе это знать? Ну что, договорились, Сонь? Проявишь великодушие? Ну будь же человеком, прошу тебя… Неужели это так трудно – подарить другому несколько дней счастья? Да даже несколько минут? Или секунд? Тебе воздастся, Сонь…
– В смысле – воздастся? За грехи, что ли?
– Ну, не знаю, за что там воздается… Ну нежели так трудно, Сонь? А? Ведь не трудно, всего неделю?
– Да нет, в принципе… Но надеюсь, ты не имеешь в виду… Что я должна с ним спать?
– Да бог с тобой!.. Как ты могла подумать? Отец что, производит впечатление озабоченного? Да если б он только свистнул, тут бы вся бабская округа за воротами в очередь выстроилась. Нет, никто на твою женскую честь не покушается, успокойся. Говорю же – от тебя ничего не требуется, только быть рядом, принимать ухаживания… И все… И не делать такого вот злобно-несчастного выражения лица, как сейчас.
– Ну, какое уж есть лицо, извини. Да, не очень счастливое. Но другого на сегодняшний день не имеем.
– Да бог с ним, с лицом. Так договорились?
– Ладно, черт с тобой… И все равно – если со стороны послушать… Бред, бред чистой воды… Хочется сказать, как Станиславский: «Не верю!»
– Ладно, не верь. Но хотя бы не кусайся и не хами. Договорились?
– А я хамлю?
– Ну, обхамила же меня, когда я с предложением о салоне выскочила… Причем из лучших побуждений! Всего и делов-то – в порядок себя привести! Я ж честное слово – от души…
– Ладно, извини. Поеду я в твой салон. На какое время ты меня записала?
– На десять утра. Аккурат позавтракать успеем. А сейчас хочешь, город покажу? И к отцу на работу заедем…
– А он на работе?
– Да. У него там дела какие-то срочные. Сказал, поздно приедет.
– А чем он занимается?
– Да всем помаленьку. У него свой завод, магазины, газета… Еще там что-то по мелочи… Я особо не вникаю, да он и сам не любит о делах говорить. Так скажем – он не последний человек в городе. Далеко не последний. Ну что, поедем?
– Нет, Марго… Чего-то на сегодня у меня силы кончились. Можно я побуду тут, в комнате?
– Ладно, отдыхай… В ванной полежи, телевизор посмотри… Я скажу Тине, чтобы она ужин сюда принесла.
– Валяй.
Марго ушла, осторожно прикрыв за собой дверь. После нее остался лишь запах духов – японских. Отчего-то неприятным показался Соне этот запах… Раздражающе-вызывающим. А может, это внутреннее раздражение на саму себя таким образом проявилось – зачем согласилась?.. «Купилась, как говорится, «на слабо». Можно подумать, без моего великодушия никак бы не обошелся этот «не самый последний человек в городе»… Бред, чистой воды бред! Ну и вляпалась в историю, глупее не придумаешь!
А с другой стороны – не все ли равно, в общем… Еще неизвестно, как бы меня тетка встретила! Может, дала бы сразу от ворот поворот?
Ладно, пусть будет неделя. Черт с ними. Пусть любуется на свою «Соню», если уж так приспичило. Нет, все-таки странно все это… И немножко унизительно… Хотя почему – унизительно? Марго права – ничего плохого этот Марк мне не сделал… Не сама же я ему навязалась».
Через неделю у нее голова прояснится, думала Соня, и обиженная душа окрепнет. И с Олегом за эту неделю ничего не сделается. Пусть побудет в ее шкуре, ничего… Успеет еще личного счастья хлебнуть. С Ленкой. Сволочи, сволочи оба… Предатели…
Так, подбадривая себя, она забралась в теплую ванну, закрыла глаза от удовольствия. Хорошо… Минута покоя, хоть и обманчивая.
Лежала она долго, не двигаясь. Тишина. Вода из крана капает. И еще какой-то посторонний звук… И страшно знакомый – почему-то из комнаты…
Телефон! Это же телефон звонит! А вдруг это Олег?
Соня выскочила из ванной, оставляя на полу хлопья пены, лихорадочно выудила из кармашка сумки телефон, глянула на дисплей. Нет, не Олег. Ленка… Легка на помине, подруга подлая…
– Привет. Ты где?!
«О, какой голос гневный! Тебе ли на меня гневаться после всего?»
– А тебе не все равно, где я?
– Сонь… Ты что? Ты хоть понимаешь, что ты вообще натворила?
– А что я натворила?
– Ладно, хватит дурочкой прикидываться! Ты ребенка своего бросила, вот что!
– Да с чего ты взяла, что я его бросила? Неправильно формулируешь объективную сторону, Лен… Я его не бросила, я его отправила к отцу. На время. Отцы иногда должны проводить время со своими детьми. Это нормально, Лен. А их верные подруги должны понимать и терпеть. Терпеть и понимать. Иногда и помогать даже. Это тоже нормально, Лен… Надеюсь, я тебя не особо напрягла всем этим?
– Не понимаю… Чем напрягла?
– Ну, терпением. Помощью. У вас там все в порядке, надеюсь?
– У кого это – у вас? Ты в своем уме, Сонька?
– Да ладно, я все знаю, Лен. Видела, как ты из подъезда выходила. А Олег тебе в окно ручкой махал – голый. И давно это у вас? Нет, мне все равно, конечно, просто из интереса спрашиваю… Так как вы там с Николенькой справляетесь… вдвоем? Записную книжку в сумке нашли? Там все телефоны есть – поликлиники, массажистки…
– Сонь… Ты издеваешься надо мной, что ли?
– Ничуть.
– Нет… Неужели ты думаешь, что я?.. Вот прямо все брошу и буду с памперсами и массажистками возиться? Нет уж, уволь. Я вообще женщина из породы чайлдфри… Мне просто Олега жалко, он совсем с ног сбился! Сонь, это жестоко! Вот так, как снег на голову!
– Да… Все вы кругом добрые, одна я жестокая. Ты спишь с моим мужем – ты добрая. Мой муж не хочет видеть своего ребенка – он добрый.
– Мы не виноваты, Сонь. Так получилось. Никто ж не виноват, что… твой ребенок…
– Не смей! Слышишь? Не смей рассуждать о моем ребенке! Это во-первых! А во-вторых, он наш с Олегом ребенок!
– Да ваш, ваш, кто это опровергает-то… Что называется – ни себе, ни людям…
– Под «людьми» ты, конечно, Олега имеешь в виду? Не обломилось тебе, да? Что ж, хоть это радует… Даже начинаю подумывать о том, что я не так уж и плохо поступила…
Соня говорила и сама удивлялась напористым ноткам, появившимся в голосе. Хваталась за них, как за маленькие соломинки. Вдохнув в себя воздух, еще и добавила издевательски:
– Значит, Олежек, бедненький, с ног сбился, говоришь?
– Ну да… Отпуск на работе взял, домой переехал… Носится теперь как оглашенный с кефирами да памперсами, ни о чем больше говорить не может. Он сейчас дома живет, Сонь. Как ты и хотела…
– А массажистка к ним ходит?
– Да откуда я знаю?! Я что, с ними живу? Олегу только одного взгляда на мое испуганное лицо хватило… В общем, послал меня далеко и вежливо. Да я и сама – на пушечный выстрел…
– Выходит, я тебе и впрямь личную жизнь поломала?
– Выходит, что так… Но и тебя он не простит, не надейся! Мужики такого насилия над собой не прощают! Он никогда тебя не простит, никогда! У тебя больше нет мужа, Сонька! Он лучше себе другую найдет, но тебя не простит!
– Ой, Ленка, Ленка… Слушаю сейчас тебя и удивляюсь. Какая же я непроходимая идеалистка, слепая и глупая! Столько лет не знала, с кем дружу…
– Ну, допустим, я тоже не предполагала, что ты на такое способна. Нет, ты вообще нормально себя чувствуешь, а? Материнское сердце не болит, нет?
– Все, хватит! Хватит меня камнями забрасывать! Как-нибудь сама со своим сердцем разберусь! И со своей жизнью тоже! В конце концов, она у меня одна!
– …И хочется прожить ее так, чтобы не было мучительно больно, да? Думаешь, получится? Может, уже и планы есть?
– Представь себе, есть.
– Да уж… Не ожидала от тебя…
– А я – от тебя. Прощай, подруга. Больше ни слышать, ни видеть тебя не хочу.
– Взаимно… Но ты все-таки где, Сонь?
Соня с силой нажала на кнопку «Отбой» и бросила телефон на кровать. Вернувшись в ванную, плюхнулась в холодную воду. «Ну и хорошо, пусть злость от разговора внутри остынет. Ничего, ничего… Да, вот такой я поступок совершила! Да, нет у меня мужа. И сама в ужасе от того, чего натворила. Но уж не тебе меня судить! И Олег тоже – пусть там побегает… Ничего. А я – буду жить… Буду принимать ухаживания Марка… Подумаешь, неделя!..»
Утром Соня спустилась вниз – выспавшаяся, посвежевшая. Даже стыдно было на себя в зеркало смотреть. Но – дело сделано, уговор так уговор! Лети дальше по ветру, несчастный воздушный шарик! Что у нас там по программе? Салон?
Марк ждал ее за накрытым к завтраку столом. Соня села и улыбнулась:
– Доброе утро, Марк. А где Марго?
– Доброе утро, Сонечка. А Марге сегодня нездоровится, голова болит. Всю ночь с друзьями в клубе тусовалась.
– Да? А мы в салон собирались…
– Я уже в курсе. Я сам тебя отвезу.
– Но… Неловко как-то…
– Все хорошо, Сонечка. Хочешь, поедем в кабриолете? С ветерком?
– В кабриолете? Я никогда не ездила в кабриолете…
– Тем более!
Тина материализовалась откуда-то сбоку, поставила горячий кофейник на стол. Марк сделал рукой едва заметный жест – идите, Тина, спасибо… Какая она у них вышколенная, эта Тина. Все движения хозяина понимает. Как собака.