– Не надо сейчас об этом, Миша! Я и так все поняла. А когда дело закончим, тогда и поговорим.
Глава 19
Весь путь до Туапсе летел как одно доброе мгновение. Влюбленные объясняли свои чувства с помощью таких сложных и неоднозначных фраз, что постороннему человеку могло бы показаться, что это дипломаты двух держав ведут переговоры о чем-то чрезвычайно глобальном.
Микроавтобус, подвывая на подъемах, исправно делал свою железную работу. Тони и его команду нагнать пока не удалось, но Михаил с оптимизмом смотрел в будущее.
– Догоним, никуда они не денутся. У них – «Вольво», в конец убитая, а у нас – «Тойота». Японцы лучше шведов машины делают. Догоним!
– Я в тебе и не сомневаюсь, – мило улыбаясь, сказала Катя.
Зашифрованные любовные слова были высказаны ранее и теперь, чтобы не молчать, предстояло хотя бы слегка разобрать завалы предыдущей жизни.
– Катя, а как же тебя угораздило с Соскачевым связаться?
Екатерина горестно вздохнула, что-то вспомнила, о чем свидетельствовала небольшая слеза, появившаяся в углу левого глаза, и ответила:
– Два года назад это было. Я окончила институт и не могла найти приличную работу в Москве. А тут он. Весь такой успешный. Кругом разруха, а у него – машина фирменная. Во всем неразбериха и бардак, а у него – все схвачено. В общем, потеплело глупое девичье сердце и… Короче, Миша, не хочется мне все это вспоминать. Было и хорошее, не стану отрицать. Но как можно оценить моральные качества человека, бросившего свою жену, причем втихаря, как последний подлец?!
– Все, все, Катя! Не волнуйся так. Больше о нем ни слова! А у меня история тоже была. И, кстати, тоже два года назад. Проходила у нас по одному делу Ольга Пер… Ну, неважно, как ее фамилия. Так вот, допрашиваю ее, а она как расплачется! Я: «В чем дело?». «Люблю», говорит. «И кого же?» «Вас!» И опять в слезы. Я тут потерялся слегка – впервые такое со мной, но все же спрашиваю: «Когда же успели влюбиться в меня-то?» «Да вот, прямо сейчас! С первого взгляда». Я-то умом понимаю, что бред все это, неправда, а сердце колотится! Разрумянилась она от слез, жуть, какая красивая сидит напротив меня, о любви своей щебечет. Ну, и поплыл я! Отмазал ее, вскользь по делу провел. Вызволил ее из СИЗО, у себя поселил. Жили мы, поживали ровно две недели. Потом она, когда я на работе был, собрала мои вещи, те, что поценнее, и поминай, как звали.
– Да… Ты еще хуже меня вляпался. Так и не нашел Олю эту?
– А я и не искал. Смысл? То, что она утащила, я опять нажил. А сердце разбитое разве склеишь?
Машина, преодолев Агойский перевал, подъехала к Туапсе. Строгий ГАИшник взмахом жезла приказал Брыкину остановиться.
– Сержант Сайкин. Предъявите документы.
Брыкин вышел из автомобиля и, показав свое служебное удостоверение, коротко бросил:
– На задании.
Сержант взял документ и прошел к служебному автомобилю. Через минуту он вернулся с еще одним сержантом, который держал автомат Калашникова наперевес и недобро улыбался.
– Гражданин Брыкин, вы арестованы, – казенным голосом сказал сержант Сайкин, – микроавтобус «Тойота», госномер А303НК числится в угоне. Он принадлежит гражданину Грохотько, проживающему в станице Ветхозаветной.
– Я знаю, кому принадлежит данный автомобиль. Он был реквизирован мною по служебной необходимости. Я – следователь, капитан милиции.
– Это я прочитал в вашем удостоверении. Однако, какой-либо документ, подтверждающий то, что вы находитесь на задании, у вас отсутствует. Если он у вас есть, предъявите его.
– Я не обязан перед вами отчитываться!
– Хорошо. Тогда пройдите в машину. Поедем в отделение, там разберемся.
– Вы за это ответите!
– Ведите себя достойно! Пройдемте!
Катя, затаив дыхание, наблюдала как ее, недавно обретенного любимого, посадили в машину и увезли в неизвестном направлении.
Водить автомобиль она не умела. Пришлось остановить такси и ехать на автовокзал.
«Сначала деньги у Соскачева заберу, потом вернусь в Туапсе и Мишу выкуплю», – решила она, садясь в автобус.
Наиболее крепок запах дороги в междугородних автобусах. Присутствует он в них всегда и создается впечатление, что их с ним и строят. Катя сидела на бывшем когда-то мягким кресле и вдыхала этот сомнительный запах. Она прикрыла глаза. Впереди был Сочи и новые поиски, необходимо было немного отдохнуть.
Глава 20
На въезде в Сочи стоял местный сумасшедший Гоша. Сатирически настроенные граждане снабдили его затертым милицейским кителем, армейской фуражкой и жезлом. Карикатурный образ ГАИшника стал местной достопримечательностью. Настоящие милиционеры его несколько раз забирали и даже однажды побили, но Гоша с завидным постоянством вновь появлялся на прежнем месте. У местных автолюбителей он вызывал лишь улыбку или недобрую ухмылку. Определенную опасность он представлял лишь для гостей города, въезжающих в курортные чертоги.
Попался в этот капкан и Джабраил. Следуя указаниям «постового» Гоши, он, слегка удивившись, выехал на встречную полосу, где в него тут же врезалась машина «Скорой помощи».
Внутри медицинского автомобиля находился старик Попугайкин. От удара он очнулся и, не взирая на уговоры и прямые угрозы медперсонала, выбрался наружу.
Водитель «Скорой» ругался с Джабраилом.
– Ты зачем, чучмек, на «встречку» выехал?!
– Сама «чучмэк»! Вон выдыш мэнт стаыт? Он паказаль!
– Ну, ты, блин, даешь! Это же дурачок наш местный Гоша!
– Откуда я зналь?!
– Да, ты посмотри, как он одет! Треники застиранные, с пузырями на коленях, шлепки порванные. Фуражка армейская. Из милицейского, только китель, да и тот старый. Какой же это ГАИшник?!
– У нас в городэ всэ ГАИшники такой!
К спорящим подошел Тони и с помощью наличности разрешил конфликт. Когда инцидент был улажен и автомобили, несерьезно пострадавшие от столкновения, готовы были разъехаться, Тони увидел деда, с которым они с Джоном разговаривали в Москве.
«Родственник Соскачева!» – вспомнил американец.
– Позвольте, уважаемый, – подбежал он к Попугайкину, – Вы меня не помните?
– Признаться, нет. А вы из какого филателистического клуба будете?
– Нет, я не из клуба. Мы встречались по другому поводу. Я ищу Ивана Никаноровича Соскачева.
– Я тоже его ищу. И даже нашел. Но почему-то потерял сознание и оказался в «Скорой помощи».
– Пересаживайтесь к нам. Раз у нас общая цель, то и держаться мы должны вместе. Не так ли?
– Видимо, да, – неуверенно ответил дед.
– А где вы в последний раз видели Соскачева?
– Улица Ворошилова, дом 45.
– Помните, как туда ехать?
– Конечно, – сказал дед и скомандовал Джабраилу, – сейчас разворачивайся и вон по той улице вверх.
Через пятнадцать минут «Вольво» остановилась возле дома-скворечника.
Тони распределил обязанности. Джабраил предлагал настолько жуткие способы воздействия на должника, что его пришлось оставить в машине.
Однако группа захвата вернулась назад ни с чем – Соскачева не было. Опрос соседей также ничего не дал.
Экспедиционный корпус, недавно пополнившийся пенсионером Попугайкиным, обступил своего лидера и угрюмо молчал. Тони поднял глаза к небу, видимо там ища ответы на немые вопросы своих помощников.
– Он уезжать собирался, – неожиданно проговорил дед.
Искатели тут же всколыхнулись, как кусты от порыва ветра.
– Куда?
– На чем?
– Когда?
– Не знаю я! За границу, вроде бы, хотел ехать.
– На чем можно уехать за кордон? – задал вопрос Крабов и тут же сам и ответил:
– На самолете или пароходе. Морвокзал ближе. Едем туда!
Тони, согласившись с бывшим учителем, махнул рукой и «Вольво», заполнившись пассажирами, рвануло вперед.
Глава 21
В отделении милиции, куда был доставлен капитан Брыкин, царил хаос. Надвигалась внеплановая министерская проверка, а начальника, подполковника Чуточкина, не могли нигде найти. В пятницу вечером он уехал с приятелями на охоту и с тех пор о нем ни слуху, ни духу, хотя был уже вторник. Жена подполковника сидела тут же в отделении и своими выкриками и истериками дестабилизировала и без того неустойчивое функционирование подразделения.
Чуточкин руководил здесь уже десять лет и работу организовал так, что без его ведома даже наручники лишний раз не щелкали. Сейчас же, когда начальник пропал, все развалилось, как соломенная хижина Ниф-Нифа. Милиционеры, осиротевшие и потерянные, бродили по отделению понурые, как беспризорники.
Позже, конечно, выяснится, где был и что делал подполковник Чуточкин в течение шести дней. Он будет иметь очень серьезный разговор с женой, после которого у него появится тик на правом глазу и легкое заикание.
Сейчас же, когда Брыкин, конвоируемый двумя сержантами, попал вовнутрь, Содом там стоял еще тот. Его подвели к дежурному и сдали под роспись.
– Посиди пока вот здесь, за перегородкой. Не до тебя сейчас, сам видишь, – сказал Брыкину дежурный и куда-то убежал.
Михаил видел. Видел, что обстановка ему благоприятствовала, и что надо бежать. Улучив момент, он взял со стола дежурного, вернувшегося и разговаривающего по телефону, какую-то папку и, придав своему лицу строгое выражение, направился к выходу. Постовому, стоящему возле двери, он на ходу бросил:
– Прислали к вам, а тут такой бардак! Доложу в центр!
Уже на улице Брыкин понял, что положение, в которое он попал, продолжает оставаться весьма затруднительным, несмотря на его удачное бегство из милиции. Денег и документов у него не было, Катя была неизвестно где, а до Сочи, к которому он так стремился, было сто пятьдесят полновесных километров.
Но судьбе, видимо, было интересно подыгрывать следователю – невдалеке грузилась мукой фура.
– Пятнадцать мешков завезешь к Чивадзе в поселок Лоо. Остальные – в Сочи, в горторг. И не вздумай опять в Адлер к тетке поехать! Выгрузишься и сразу же назад! – втолковывал экспедитору хозяин склада.
Брыкин услышал главное слово – Сочи!
Времени на раздумье не было. Он схватил мешок с мукой и понес в машину. Там он спрятался между мешков и затаился. Через пятнадцать минут погрузка закончилась, и автомобиль отправился в путь.
Белый, как амбарная мышь, следователь летал от борта к борту в крытом кузове на серпантине сочинской трассы и размышлял. Причем, думал он не о правовой стороне дела, в которое он бросился, как «морж» в прорубь. И не о моральной стороне погони за чужими баксами. Тут для него было все понятно. Если у кого-то находятся деньги, нажитые незаконным путем, то как тут удержаться и не попытаться их отнять?! Мысли его были о другом. Как найти Катю, а потом и Соскачева? И, желательно, именно в таком порядке. А еще более желательно, чтобы Соскачев и Екатерина не встретились друг с другом – неизвестно чем бы встреча закончилась. «Никому верить нельзя!» – подвел итог своим размышлениям Михаил.
На перевале автомобиль дико взревел и заглох. Брыкин мощным ударом ноги высадил дверь и выбрался наружу. Водитель поднял капот и ковырялся в двигателе. Экспедитор нервно ходил рядом.
Вид с места, где сломалась машина, был потрясающий! С высоченной скалы, где в настоящий момент находился весь обсыпанный мукой Брыкин, было видно все Черное море. Или так, по крайней мере, ему казалось.
Невдалеке готовился к полету дельтапланерист. Следователь, действуя скорее интуитивно, чем обдумано, подошел к спортсмену-экстремалу и, отработанным на подследственных приемом, сбил того с ног. Затем взял летательный прибор, разогнался и воспарил. Вначале у Брыкина похолодело под сердцем, и коленки задрожали. Потом перехватило дыхание и заложило уши. Затем, когда огромный змей попадал в воздушные ямы, его желудок бился о контуры тела, и душа уходила в пятки.
Хотя полет продолжался всего десять минут, Михаил успел за это время вспомнить всю свою жизнь, искренне поверить в Бога и несколько раз справить малую нужду.
Ветер спал, и дельтаплан камнем понесся вниз. По трассе ехал автобус, водитель которого был крайне удивлен, когда услышал, как на крышу транспортного средства что-то с грохотом упало. Шофер остановил машину. Из автобуса вывалил народ, чтобы посмотреть на то, что свалилось, в буквальном смысле, с неба.
Среди пассажиров была и Екатерина Викторовна Соскачева. Когда дельтапланериста-любителя сняли с крыши, она чуть не упала в обморок, узнав в перепачканном мукой мужчине своего любимого.
– Миша! Родной!
– Катя… – с трудом проговорил Брыкин, борясь с соблазном потерять сознание.
Его вытащили из обломков дельтаплана и погрузили в автобус.
– Миша, как… как ты… как ты сюда попал?! – радостно шептала Катя, вытирая носовым платком своего, изрядно пострадавшего за время последнего путешествия, любимого.
– Судьба, наверное, – ответил уже вполне пришедший в себя Брыкин.
Автобус, преодолев последний перевал, въехал в Сочи.
Глава 22
Иван Никанорович Соскачев в последнюю неделю жизни в городе-курорте настолько набрался интуитивных способностей, что смог бы, наверное, предсказывать за деньги будущее всем желающим и, за особую цену, политикам. Кольцо вокруг него сжималось, и он это чувствовал. Необходимо было срочно выезжать из города. Авто и железнодорожный транспорт он отверг из-за того, что ожидал там засаду.
Прибыв на Морской вокзал, он, к своему недовольству, обнаружил, что пассажирских судов как не было, так и нет. И скоро не ожидается. Отчаиваться было бессмысленно, и он прошелся по стоящим возле причала разношерстным буксирам и катерам.
На одном из суденышек удалось договориться. Капитан, шустрый малый, разжалованный партработник, не устоял перед обещанными крупными премиальными и взялся отвезти Соскачева «куда-нибудь северо-западнее», как выразился заказчик.
– А, может быть, за границу все-таки доставите? – без особой надежды, а так, для проформы, спросил Иван Никанорович.
– Да, не могу я, товарищ! С удовольствием, но не могу! Расстреляют ведь!
– Кто вам сказал?! За это давно уже не применяют высшей меры. Да, и сам расстрел уже отменили.
– Все равно, не могу.
– Ладно, тогда хотя бы в Геленджик.
– Это можно.
Монотонно гудя дизелем, катер, объезжая дельфинов, медленно направился в предложенном ему направлении.
В это время вся гоп – компания под предводительством Энтони Роумена, добралась к морю, покинула автомобиль и высыпала на набережную.
Соскачев имел неосторожность выйти из рубки на небольшое крыло судна, чтобы полюбоваться морским пейзажем. Он был тут же замечен стариком Попугайкиным, который натренировал зрение, когда во время боевых действий иногда подменял снайперов.
– Это же Ваня! Вон он! Смотрите!
Всполошилась все артель. Катер хоть и медленно, но все же уплывал. Необходимо было что-то делать.
У Тони, по уши завязшего в болоте российской действительности, из американского остался лишь слегка уловимый акцент. И поэтому в данной ситуации он не стал прибегать к помощи служителей порядка, а положился только на себя. Он со скоростью гепарда устремился к находившемуся рядом пляжу, на котором предприимчивые сочинцы уже развернули аттракционы для любителей водных развлечений.
Нельзя было терять ни минуты – ситуация требовала неординарных решений. Тони подбежал к хозяину водных лыж, заплатил тройную цену и, неловко балансируя на поверхности, понесся к катеру Соскачева. Погоню заметили, и Иван Никанорович в панике начал совать капитану деньги, требуя резко увеличить ход.
– Движки еще холодные, – мялся бывший партработник.
Остальные граждане, страстно желающие поймать Ивана Никаноровича, тоже не оставались в стороне. Крабов, не раздеваясь, прыгнул в море и забрался на ожидающий клиентов «банан». За неимением наличных, он кинул, в качестве оплаты, ключи от «Вольво» водителю скутера и грозно крикнул:
– Вон за тем катером! Быстро!
Джабраил запрыгнул на водный мотоцикл и заверив владельца: «Дэнга потом атдам!», крутанул ручку газа до предела. Скутер, как необъезженный мустанг, встал на дыбы и в таком положении помчался к катеру.
Деду Попугайкину остался лишь парашют. Получив краткую инструкцию и как следует разогнавшись, старик, влекомый тросом, закрепленным на моторной лодке, воспарил. На парашюте он летел первый раз в жизни и опыт артиллериста, который он приобрел во время войны и опыт филателиста, приобретенный им после ее окончания, тут его выручить не мог. Пришлось полагаться на волю случая и мастерство катерщика, которому он пытался криками указывать направление движения.
Кольцо вокруг Соскачева сжималось.
Глава 23
Катя и Брыкин, прибыв на автовокзал Сочи, не теряя ни минуты, взяли такси и поехали на морвокзал.
– Начнем прочесывать город оттуда, – с азартом сказала Екатерина.
– Логично, – поддержал подругу Михаил.
На пляже возле морского вокзала собралась нешуточная толпа. Брыкин и Соскачева, с трудом пробившись к месту, с которого хорошо просматривалась акватория бухты, увидели занимательную картину. Разнообразные плавсредства кружили вокруг катера, пытаясь подогнать его к берегу. С неба его пытался атаковать какой-то старик на парашюте.
Когда Екатерина хорошенько вгляделась в происходящее, у нее перекосился рот.
– Папа в воздухе! А вон на катере Иван! Они нашли его раньше нас! Миша, надо что-то делать! – кричала Екатерина Викторовна, бегая по берегу, – но что здесь делает отец?