– Ну мы же не знаем, может, они и не хотели нас схватить, – сказала Поппи. – Может, они просто хотели извиниться за сумасшедшего в автобусе. Может, боялись, что мы не успеем вернуться в автобус. А может, это были инопланетяне, которые хотели забрать наши тела.
Зак ухмыльнулся и пошел вперед.
– Ну конечно, давайте пойдем по самой темной и страшной дороге, – воскликнула Элис, но все равно последовала за ним. – Дайте мне посмотреть карту.
Поппи протянула ей карту и фонарик. Асфальт на дороге весь потрескался, и им приходилось смотреть в оба, чтобы не споткнуться. Они шли мимо мусора, собранного в кучи рядом с черными дверьми ресторанчиков.
Стояла странная тишина, будто все вокруг спали. На несколько кварталов не было слышно ни звука, за исключением их собственных шагов. Заку было и страшновато, и весело. Ему казалось, будто им отдали поиграть ненадолго целый мир.
– Впереди лесок, – сказала Элис, помахав картой. – Рядом с рекой. На пути нам придется перейти шоссе, но это не слишком далеко.
– Что, большой лес?
– Не особо. Что-то вроде парка, но без аттракционов. Небольшой лесопарк рядом с водой. Огонь незаметно развести вряд ли удастся, но с дороги нас видно не будет.
Зак кивнул и пропустил ее вперед показывать дорогу. Он все равно не представлял себе, как развести костер. Просто ему казалось, что так обычно делают, разбив лагерь, – разводят костер, готовят похлебку на огне и пьют из кружек сидр.
– Это была просто дикая идея, – бормотала Элис на ходу. – Как вам удалось уговорить меня? Дурацкая, ужасная идея!
Они прошли мимо супермаркета, на заднем дворе которого из грузовиков разгружали картонные коробки. Потом миновали кафе, где продавались пончики. Оно было закрыто, но внутри горел свет. До их носов донесся запах свежего теста и растопленного сахара. У Зака заурчало в животе. Он порылся в рюкзаке и выудил пакетик лакричных палочек. По сравнению с аппетитными запахами вкусом они напоминали сладкую резину. Он достал еще немного конфет и протянул по паре Элис и Поппи на случай, если они тоже проголодались.
– Благодарю вас, добрый сэр, – сказала Поппи, сделав реверанс.
– Я не стану отвечать, – сказал Зак, яростно жуя лакрицу.
Поппи приуныла. Но это было глупо, ведь всего несколько минут назад он напомнил ей об обещании не говорить про игру. Если бы она не встряла в их с Элис разговор и не съязвила насчет него, ему не пришлось бы прерывать словесную игру.
– Слушайте, может, хватит? – спросила Элис, направляя на них луч фонарика. У нее изо рта, словно сигара, торчала лакричная палочка, и она задумчиво жевала ее кончик.
Поппи опустила голову.
– Мы ссоримся, потому что устали.
Зак открыл было рот, чтобы напомнить, чья это была затея, но вовремя сообразил, что лишь подтвердил бы ее слова.
Шоссе оказалось многополосным, с широким переходом, но в половину четвертого утра машин на нем не было. Мимо них проехал единственный грузовик, осветив дорогу фарами, так что на минуту стало светло как днем. Когда он скрылся из виду, Поппи и Элис взялись за руки и побежали к бордюру. Они быстро перелезли через бетонное ограждение. Длинноногий Зак перемахнул через него следом за ними. Хотя ни в одном направлении не было ни одной машины, ребята не стали задерживаться и побежали на противоположную сторону шоссе.
Опушка леса шла вверх под уклоном. Они с трудом карабкались, спотыкаясь о ветки и комья земли. Длинные ветви кустов хватали их за ноги. Через пару минут Зак был уверен, что с дороги их уже не разглядеть. За спиной все еще виднелись огни Ист-Рочестера, а впереди поблескивала в свете луны водная гладь реки Огайо.
Глава 8
– Так, ну все, с меня хватит, – сказала Элис, прикрыв фонарик рукой. – Вы правда думаете, что мы сможем тут спать?
Несмотря на то что они ушли совсем недалеко от шоссе, из-за ветвей деревьев, качавшихся над головой, и запаха прелой листвы, поднимавшегося от земли, Заку казалось, что он далеко-далеко от привычного мира. Как будто они и правда оказались в какой-то сказочной стране, где в небе летают драконы, а магия – обычное дело.
Поппи опустилась на корень дерева.
– Уф, моей пятой точке холодно и мокро. Нам нужен гамак или что-то в этом роде.
Зак встал на колени. Земля была влажная – одежда мгновенно промокнет. Он прислонился к стволу дерева, на него накатило отчаяние. Ему всегда хотелось приключений, но что он о них знал? Он не имел представления о том, как выжить в лесу, не привык к грязи, насекомым и прочим вещам, к которым были привычны солдаты и пираты. Один-единственный раз он столкнулся с дикой природой лицом к лицу, когда забрался в старую палатку на заднем дворе дедушкиного дома. Оказалось, там полно пауков, и он так отчаянно хотел выбраться наружу, что даже порвал ветхую ткань.
Отойдя от дерева, он расстегнул свой рюкзак и достал спальный мешок. С одной стороны его поверхность была водонепроницаема, так что если полностью раскрыть его, получалось что-то вроде подстилки, на которой могли поместиться все трое. По крайней мере им будет сухо.
– Молодец, что захватил его, – сказала Элис, помогая расстелить мешок на земле. – У меня с собой только смена одежды, зубная паста и печенье с кухни Поппи.
– Ну ты же не могла зайти к себе домой, – напомнила Поппи, залезая на подстилку и снимая рюкзак. – И я не предупредила тебя заранее.
Из уст Поппи это звучало почти как извинение.
Она достала из рюкзака Королеву. Глаза куклы были открыты, но когда Поппи положила ее на подстилку, они закрылись. Зак обрадовался, увидев, что Поппи вернула голову Королевы на место, хотя голова еще покачивалась из стороны в сторону. Видимо, Поппи приделывала ее в спешке и не до конца прицепила крючок. С мотающейся головой и закрывающимися глазами Королева казалась такой же уставшей, как они сами, что по какой-то причине подействовало на Зака успокаивающе. Поппи усадила куклу и расправила ей платье. Потом снова полезла в свой рюкзак. Она вынула тонкое одеяло, булавки и пластыри, слегка помятую плитку шоколада, упаковку морковки, подбитое яблоко, свитер, пару носков, блокнот и куклу-русалку.
– Вот что у меня с собой, – сказала она. – Готова поделиться с вами.
– Надо снова дежурить, – сказал Зак, – посменно, как в автобусе. – Он достал банку арахисового масла, упаковку крекеров, апельсины и жестянку фанты. Потом сложил все, кроме фанты, к остальным припасам. Ему хотелось пить, и он открыл жестянку. Полилась пена, и Зак быстро отодвинул банку в сторону, чтобы не намочить подстилку, а потом сделал большой глоток.
Пузырьки приятно щекотали горло.
Он вспомнил о том, как познакомился с девчонками. Поппи каталась по кварталу на велосипеде и увидела Зака, который сидел на крыльце и читал потрепанную книжку про Джеймса и Гигантский Персик. Она остановилась и сказала, что читала эту книгу и она ей понравилась. Но «Ведьмы» и «Тупицы» интереснее. Поппи первой познакомилась и с Элис – на карнавале, где они оказались единственными девочками, одетыми Бэтменами, а не феями, котятами и клоунами, как другие дети. Когда они впервые встретились все вместе, то пошли висеть на турнике вверх ногами, чтобы кровь прилила к голове, мозг заработал на полную катушку и они смогли силой мысли двигать предметы.
Казалось, это было так давно.
– Зачем нам дежурить? – спросила Элис, протягивая руку к банке газировки. – Вряд ли здесь водятся орки или медведи. Или волки. Или сумасшедшие пассажиры автобусов. Мы же в городском парке.
– Мы будем спать крепче, если кто-то останется дежурить, – возразил Зак, посматривая на куклу, которая казалась спящей. Ему не хотелось, чтобы, пока они не смотрят, она проснулась и начала расхаживать рядом. – Тогда я сам подежурю.
– Я могу подежурить первой, – сказала Поппи. – Давайте, я разбужу следующего через час.
– Только не меня, – ответила Элис, зевая.
– Я подежурю вторым, – сказал Зак. – Разбуди меня раньше, если устанешь.
Она кивнула. Он допил фанту в два глотка. Элис сняла необъятную куртку и принялась надевать на себя всю свою одежду – джинсы под серое платье, а поверх – голубую толстовку с кошачьими ушками на капюшоне. Потом свернулась калачиком, накрылась своей красной курткой и закрыла глаза, мгновенно провалившись в сон.
Поппи завернулась в свое тоненькое одеяло и сидела, прислонившись к стволу дерева и глядя на воду. Зак уже привык к тусклому лунному свету и видел выражение решимости у нее на лице.
У Поппи на коленях лежала Королева. Ее глаза сейчас были открыты, как будто она несла стражу вместе с Поппи. Кукла таращилась в темноту, и ее белое фарфоровое личико светилось в неверном свете луны. Рука Поппи лежала поперек куклы, как будто удерживала ее на месте, чтобы та не убежала. Воображение Зака тут же подкинуло ужасающую картину – Королева шагает по земле, спотыкаясь, протягивая к нему свои руки. Он гадал, сумеет ли убедить Поппи убрать Королеву обратно в рюкзак. Обернувшись к нему, Поппи наклонила голову набок и прошептала:
– Чего?
Он показал на куклу и прошептал в ответ:
– Вся эта затея. Это же игра, да? Скажи мне.
Она прищурилась.
– Нет, Зак. Все взаправду.
– Ну ладно, – согласился он, потому что слишком устал, чтобы спорить. Он улегся на подстилку и подложил руку под голову. – Разбуди меня, когда наступит моя смена.
Она проворчала «ага», и он закрыл глаза.
Ему приснилось большое здание у реки. Из его труб валил дым. А потом картинка как будто приблизилась, и Зак увидел светловолосую девочку, которая смотрела, как ее отец делает всякие красивые штуковины из костяного фарфора. Чайники, такие белые, почти прозрачные, что, казалось, они светятся изнутри, разукрашенные розочками и лилиями тончайшей работы. Вазы, расписанные настоящим золотом, такие воздушные, точно порыв ветра может развеять их в пыль.
Элеонора.
Как будто услышав свое имя, она обернулась к нему. Ее большие карие глаза удивленно распахнулись, словно она увидела привидение.
Картинка поплыла у него перед глазами, а потом он оказался рядом с большим холодным домом и увидел тощую женщину с крючковатым носом. Каким-то образом он понял, что это тетя Элеоноры. Она переехала к ним присматривать за Элеонорой спустя полгода после того, как умерла ее мать, и стало понятно, что отец не планирует жениться во второй раз.
«Дети грязные» – так говорила тетка и запрещала ей играть на улице. Вместо этого давала задания – помыть окна, подмести полы, передвинуть мебель.
«Дети все ломают», – сказала однажды тетка и отобрала у Элеоноры всех кукол, которых отец сделал для нее из остатков глины. Сказала, мол, они слишком дорогие, и играть с ними нельзя.
Тетя поставила кукол в шкаф, вместе с другими предметами из фарфора, которые отец Элеоноры при нес с фабрики, потому что они оказались бракованными. Например, в серванте в гостиной стоял кофейник, обвитый виноградной лозой, которая не совсем удалась. Была там и пара слишком маленьких чайных чашечек, и миска с подставкой в виде лап крокодила. Она была страшновата, и ее никто не купил. Там были бесчисленные вазы – кривоватые, с облезшей или запузырившейся позолотой либо с треснувшими при обжиге цветами. Скоро на всех столах скопились такие бракованные предметы из фарфора, и Элеоноре приходилось ходить на цыпочках, чтобы ничего не разбить.
Зак смотрел, как Элеонора подметала полы, полировала серебро и прятала вещи у себя под кроватью. Прищепки, на которых она ручкой рисовала глаза. Наволочку, угол которой был перевязан веревкой и походил на голову. Ночью в своей комнате, когда отец и тетка ложились спать, она доставала свои сокровища поиграть. Шепча себе под нос, она называла их именами своих старых кукол.
Зак проснулся и заморгал, разгоняя остатки сна, и уставился в голубеющее небо с редкими облачками.
Сквозь еще зеленую и уже пожелтевшую листву над головой пробивался солнечный свет, покрывая землю хитросплетением теней. Он слышал какой-то звук, напомнивший ему океанский прибой. Однажды летом, после того как отец ушел от них, он проводил каникулы с бабушкой и дедушкой и они жили в домике недалеко от пляжа. Тогда каждое утро его будил плеск волн.
Но это был не океан, и через несколько секунд он понял, что это даже не река Огайо. Это был шум шоссе – грузовиков и машин, проносившихся мимо леса.
Зак сел, потягиваясь, пытаясь размять затекшие руки и ноги, и огляделся. Элис спала, завернувшись в куртку. Косички падали ей на лицо, а к щекам прилипло несколько белых перышек. Поппи спала сидя, прислонившись спиной к дереву. Зак понял, что она уснула, не разбудив его.
Обернувшись, он увидел, что Королева лежит на земле, рядом с местом, где спал он сам, совсем не там, где он видел ее в последний раз вечером. Ее черные глаза были распахнуты, как будто она следила за ним. Теперь, при дневном свете, он смог рассмотреть, что ее стеклянные глаза были маловаты для глазниц, и по углам виднелись черные щели. Из одной вылез муравей, пробежав по глазу, взобрался на лоб и скрылся в густых волосах. Зак подскочил, как ужаленный, и отпрянул от нее. Сердце его бешено колотилось.
Трава вокруг была покрыта чем-то белым, похожим на снег. Но приглядевшись, он понял, что это такое – пух из спального мешка. Кто-то разорвал мешок, вытащив набивку и раскидав ее по земле, вместе с их припасами.
Морковки были разбросаны в грязи. Арахисовое масло намазано на ствол рядом стоящего дерева. А сама банка лежала на боку у камня, как будто ее туда прикатили. Крекеры были раскрошены, шоколадка разломана, а остатки золотой обертки блестели вокруг как конфетти. Он гадал, кто мог натворить такое, а потом уставился на куклу, ее пустые глаза и муравья на бледной щеке.
Пока он раздумывал, к банке из-под масла подбежала белка и засунула внутрь свою пушистую мордочку.
Он вспоминал вчерашний день – как Поппи и Элис разбудили его среди ночи, историю Королевы, поход до автобусной остановки, лагерь в лесу – все это казалось ему таким далеким, как будто случилось не с ним, а с героем книги. Казалось невероятным, что они ночевали в лесу, в незнакомом городке.
Посмотрев на Поппи, руки которой все еще лежали так, будто она обнимала куклу, он подумал о других невероятных вещах. Неужели это призрак разгромил их лагерь? Неужели Элеонора и правда наблюдает за ним стеклянными глазами Королевы? Холодок пробежал по его спине.
Они оказались неизвестно где, в компании разозленного призрака, и не имели ни малейшего представления, как добраться до могилы Элеоноры.
Вот теперь у них настоящие неприятности.
Глава 9
Зак тряс Элис за плечо до тех пор, пока она со стоном не перевернулась на бок и не проснулась. Ее косички разметались по разодранному спальному мешку, в волосах белел пух.
– Еще пять минут, – промямлила она.
– Элис, – тихо сказал он, толкнув ее в плечо. – Кое-что случилось. Давай, просыпайся наконец. Посмотри сама.
Она открыла глаза, и при виде Зака на ее лице отразилось удивление.
– Где?..
– Застряли в Ист-Рочестере, Пенсильвания, – напомнил Зак и пожал плечами, давая ей понять, что все происходящее и ему кажется странным.
Затем Элис оглядела лагерь, перевернутый вверх дном, и, нахмурившись, обернулась к Заку.
– Кто?..
Он кивнул головой в сторону Поппи и куклы.
– Ты веришь в привидения? – спросил он шепотом. – Потому что я, кажется, уже поверил. Окончательно и бесповоротно.
– Да это, наверное, еноты, – ответила Элис. Ужас все более отчетливо отражался на ее лице, пока она оглядывалась по сторонам. – Я думала, кто-то из нас должен был дежурить. Ты же сам так сказал прошлой ночью.
– Еноты? Да ладно!
Элис медленно кивнула, как будто была уже не так в этом уверена.
– Может, это Поппи сделала. Она же дежурила.
– Она же не сумасшедшая, – возразил Зак. – Чтобы сотворить такое, надо потерять голову. Мне казалось, ты поверила в ее историю с призраком.
– Поверила. И верила до сих пор. Но теперь не знаю. Было забавно подыгрывать ей. – Элис поднялась на ноги и пошла бродить среди деревьев, подрагивая от холода. – Но это уже слишком. В такое я не верю. Может, это животные разворотили лагерь или Поппи разозлилась, что мы хотим вернуться, и так попыталась убедить нас ехать дальше. Но точно не призрак.
– Вчера вечером эта затея казалась настоящим приключением, правда?
Произнося эти слова, Зак понял, что и сейчас чувствует, что ввязался в приключение. Даже более настоящее, чем казалось. Только совсем не такое, в каком хотелось бы очутиться. Он был напуган. У него волоски на руках встали дыбом. Он подумал, что Элис наверняка тоже напугана. Поэтому и не хочет больше верить в привидений.
Но Заку очень хотелось, чтобы привидения существовали.
Если они существуют, значит, в этом большом мире действительно есть место волшебству. А если магия существует, пусть даже черная (а Зак думал, что скорее существует именно черная магия, чем белая), то это значит, что не все истории заканчиваются так, как закончилась история его отца. Не так, как все истории, которые рассказывали взрослые, – в которых приходилось отчаяться и сдаться. Может быть, дома мечтать о волшебстве было и стыдно, но здесь, в лесу, все казалось возможным.
Зак посмотрел в холодные стеклянные глаза куклы. Она лежала на траве так близко от того места, где он спал, что могла бы дотянуться до его лица.
Пусть так, лишь бы волшебство на самом деле существовало.
Он подумал о том, что сказала Поппи: что если они сейчас вернутся домой, то больше никогда не отважатся на такой поход. Что если они не продолжат идти сейчас, то потом тем более испугаются.