— Тина… — державшаяся за пояс Костика названная сестра вдруг припала к его спине, и встревоженно зашептала, — Ты ничего не чуешь?
Хутамами пахнет!
— Что? — разом как вкопанный остановился землянин, — откуда… И тут же сам понял, откуда. Ночной ветерок, время от времени овевающий их разгорячённые лица, вынес знакомую вонь прямо из кустов ежевики, в которые они лезли.
— Ну, и что же вы остановились, красавицы?! — произнёс приторно слащавый мужской голос так уверенно, словно отлично видел в темноте. И не только видел, но и как-то сумел понять, что перед ним вовсе не парни, хотя все члены отряда уходили в портал одетыми в походные мужские костюмы и невзрачные банданы в мелкий цветочек, которыми Стан решил заменить их фирменные черные повязки.
— Цветастые — это походная форма, а воевать будем в черных, — заявил он, — иначе мы слишком бросаемся в глаза.
— А в одинаковых цветах, значит, не бросимся, — съехидничал Конс, но что командир не менее едко осведомился, а с чего это драгоценный клон взял, будто цветочки будут одинаковые или вообще одного цвета? И вывалил на стол из корзины пару десятков самых разнообразных платков. Разумеется, все парни тотчас выбрали себе самые тёмные и неброские, за исключением Васта, взявшего ярко-зелёный платок с похожими на одуванчики жёлтыми и розовыми цветами.
— Одежда человека должна соответствовать его душевному состоянию,
— спокойно заявил он, — а у меня сейчас на душе — весна.
— Цветочки! — вспомнив о бандане, сердито фыркнул Костик, так вот отчего незнакомец сразу раскусил их принадлежность к женскому полу!
И это лучшее доказательство его принадлежности к представителям тем редких профессий, которые тут, на Хамшире, имеют обыкновение принимать с вечера зелье ночного зрения. И однозначно это вовсе не добрые самаритяне… и тогда совершенно незачем им с Юнкой переться в ту сторону!
— Идём назад, — зло зашипел Тин и, резко развернувшись, бросился назад, в колючие кусты, таща за собой как на буксире примолкшую Юну.
— Обе подходят, — довольно заявил жёсткий даже по звуку голос, и скомандовал, — вперёд!
— Назад, за лиловыми кроликами, — успел пренебрежительно ухмыльнуться землянин и вдруг почувствовал, как все тело охватывает непонятное оцепенение, — Беги… Больше ничего он сказать не успел, и вовсе не непослушный язык был тому виной, а вид Юнхиолы, замершей рядом с ним послушной куклой.
— Ах ты сволочь, — озверел Костик, мигом поднимая всю свою защиту, и привалился к спутнице, словно теряя равновесие. На самом деле ему хотелось срочно добавить девчонке силы и снять с неё непонятную зависимость от слов незнакомца. А тот, убедившись в покорности встреченных путниц, не торопясь прорывался к ним сквозь кусты и одновременно откровенно описывал девушкам перспективы их ближайшего будущего.
— Ну вот и умницы… красавицы мои. Радуйтесь, вам крупно повезло.
Отныне вы никогда не станете ни в чем нуждаться, теперь у вас будет все, ради чего другим людям приходится прилагать неимоверные усилия.
И зачастую совершенно безрезультатно. А вы будете жить в хороших комнатах, носить красивые платья, два раза в день получать вкусную еду и ничего не делать. Я уверен… такие благоразумные девушки скоро оценят всю выгоду пути, на который повернула ваша судьба.
— И куда же это она повернула?! — тихонько спросил Костик только ради того чтобы проверить мелькнувшую догадку и отвлечь внимание всевидящего незнакомца от своих манипуляций. Юнхиола уже была крепко захвачена Тином под локоток и целительное тепло его ладони потихоньку струилось в её тело. Сам себя землянин уже ощущал почти свободным, но окончательно избавляться от странного влияния не спешил, опасаясь новой порции непонятного воздействия.
Следовало сначала распознать, каким именно даром или амулетом был вооружён напавший на них негодяй и уже потом выбирать способ защиты. А если повезёт — то и нападения, оставлять безнаказанным подобное насилие Костик не собирался. Да и вообще после всего пережитого за последнее время, считал невозможным для себя просто взять и уйти.
— В храм святого Астандиса! — с неожиданной важностью громко возвестил незнакомец и более обыденным тоном добавил, обращаясь к кому-то, пока незамеченному Костиком, — возьмите их на плечи и несите сюда. Лишь услыхав этот приказ, Тин рассмотрел окружившие их тёмные фигуры, вооружённые широкими тесаками, напоминающими мачете. И только теперь начал понимать, насколько серьёзно они влипли. Пока он снимал с себя чужие путы и пытался освободить Юнку, прислужники жреца Астандиса прорубались к ним со всех сторон. Разумеется, можно бы попытаться раскидать их, стиснув зубы, лихорадочно просчитывал варианты Костик. Но тогда придётся оставить полубезвольную напарницу и неизвестно, удастся ли отбить её потом.
Но страшнее даже не это, раз жрец с такой лёгкостью вырубил их один раз, то вполне может шарахнуть и второй, и тогда у Тина не хватит ни времени ни сил одновременно сражаться и удерживать щиты, а уж следить за Юнкой и вообще нереально. Придётся подчиниться и несколько часов, пока не подойдёт подмога, строить из себя дурочек, с огорчением осознал землянин. И до того момента, когда до них доберётся Стан с Вастом и Ма с анлезийской бабушкой никуда не рыпаться, но запоминать каждое слово.
— Вот и умница, — прежним приторным голоском похвалил Тина жрец, когда землянин безропотно отдал сестру одному из прислужников-таджерцев и сам спокойно уселся на плечи другому, — скоро будем дома… такие благоразумные девушки должны в это время спать в своих кроватках, а не бегать по кустам. Костик лишь усмехнулся, насколько они с Юнкой благоразумны, этому паразиту доведётся узнать ещё до рассвета, Стан наверняка уже отправил на их поиски Шарика. Хотя командир обязательно разозлится, узнав, как распорядился младший клон выданным ему унсом. Отправил охранять Адистанну и Тароса… и пусть кто-нибудь попытается доказать, что они с Юнкой слабее той пары.
— Пригнитесь, госпожа, — кротко пролепетал служивший верховым животным таджерец, низко наклоняясь к земле, и нырнул под нависающие ветви незнакомых землянину деревьев.
— Я и сам тут мог бы ножками идти, — так и просились на язык Тина крамольные слова, но он упорно помалкивал, начиная понимать выгоду такого метода передвижения. Можно не тратить силы на преодоление бугров и колючих кустов, а спокойно собирать энергию и поднимать самую мощную защиту, какой научила его правительница морян. И готовить различные мелкие пакости, из разряда тех, которые могут на время обезвредить охрану, упорно сопровождавшую носильщиков со всех сторон.
— Пришли! — Скомандовал жрец, похожий в своём долгополом одеянии на сбежавшего из дурдома психа, останавливаясь возле обычного куста бузины. Или это была не бузина? Занятый своими щитами Тин не смог бы этого утверждать наверняка, отстранённо отметил лишь откровенное торжество, промелькнувшее в голосе их захватчика. Всего через несколько секунд недра куста вдруг осветились смутно знакомым зеленовато-серым сиянием и поплыли туманными волнами, и таджерец, тащивший Юну, по знаку жреца поспешно ринулся в этот туман.
— Куда… — слова протеста застыли на губах Костика, его собственный носильщик уже бежал следом за первым. Тёмный туман на миг сомкнулся вокруг них, чтобы взорваться внезапно ярким после темноты леса светом, но прислужники не остановились и на секунду, ринулись в сторону, уступая место идущим следом. Однако землянин уже успел рассмотреть высокие каменные стены просторной, как зал комнаты, висящие на стенах гобелены и картины, выдержанные в синевато-сиреневых тонах, отличавших все атрибуты храма Астандиса.
— Несите новых послушниц в комнату омовений, — тотчас сориентировался встречавший пришедших жрец в белоснежном балахоне, густо расшитом стилизованными васильками, и властно приказал одному из застывших перед ним таджерцев в простых белых штанах и длинной рубахе, — иди, призови сюда старшую жрицу. Разрешаю разбудить, если спит. Теперь понятно, едко ухмыльнулся Костик, кто кем здесь командует, а то туземцам вешают лапшу, будто именно посвятившие себя Астандису девственницы самые главные в его храме. Безмолвно повиновавшиеся жрецу таджерцы так же бегом потащили пленниц под полускрытую сиреневым занавесом арку, от которой открывался узкий, ничем не украшенный коридор, по обеим сторонам которого с размеренной методичностью темнели добротные узкие двери, явно скрывающие входы в монастырские кельи.
Глава третья
— Тюрьма-тюрьмой, — оглядев коридор мрачно буркнул землянин, и покосился назад. Кроме парней, тащивших его и Юну, за ними не пошёл ни один таджерец, видимо жрецы отправили их в другое место, и это обстоятельство Тина порадовало. С двумя прислужниками в случае необходимости он попытается справиться, нужно только попытаться сделать так, чтобы жрецы не разлучили их с приёмной сестрой. И для этого сгодятся все девчачьи способы… а после он сумеет уговорить Юнку об этом помалкивать.
Глава третья
— Тюрьма-тюрьмой, — оглядев коридор мрачно буркнул землянин, и покосился назад. Кроме парней, тащивших его и Юну, за ними не пошёл ни один таджерец, видимо жрецы отправили их в другое место, и это обстоятельство Тина порадовало. С двумя прислужниками в случае необходимости он попытается справиться, нужно только попытаться сделать так, чтобы жрецы не разлучили их с приёмной сестрой. И для этого сгодятся все девчачьи способы… а после он сумеет уговорить Юнку об этом помалкивать.
— Оставьте их тут и идите, — приказ, сделанный властным женским голосом остановил носильщиков перед распахнутой дверью, и те исполнили его с поспешностью хорошо выдрессированных рабов. Костик немедленно вцепился мёртвой хваткой утопающего в безвольно-равнодушную Юнхиолу и настороженно уставился на выступившую из тени незнакомку. Судя по рыжеватым волосам, перевитым сиреневым с золотом шнуром, и голубым глазам, она была либо хамширкой, либо полукровкой с Зании, и это имело в глазах пришельца одновременно преимущества и недостатки. Если таджерки чаще всего попадали в храм Астандиса по собственной воле и по слухам считали такой поворот судьбы везеньем, то девушек других материков приводило сюда лишь несчастье либо рабство, и они вполне могли быть не особо преданными приверженками этого места. Но одновременно светлокожие жрицы были грамотнее и занимали более высокие места в сложной храмовой иерархии и вполне могли быть довольными достигнутым тут статусом. И значит, стоило присмотреться к ней попристальнее, прежде чем пытаться разжалобить или подкупить.
— На тебя не подействовала сила амулета подчинения? — заинтересованно нахмурилась женщина, и Тин решился на маленькую проверку.
— Что такое этот самый амулет? — сделав растерянное лицо, пролепетал Тин, и, изображая туповатую наёмницу, испуганно ахнул, — вы нас зачаровали?
— Проходи в купальню… — неопределённо хмыкнула жрица, — вам нужно переодеться.
— Нам не нужно чужой одежды, — вспомнив, сколько стоит костюм из анлезийской ткани на рынках Хамшира, ещё отчаяннее замотал головой Костик, — мы не нищие. Просто отстали от отряда… наёмницы мы. Он специально тщательно мешал правду с вымыслом, выдавая эту информацию жрице, если верить слухам, в храме Астандиса лгать не стоило. И одновременно лихорадочно вливал в Юну свою силу, пытаясь вернуть спутнице способность здраво мыслить и хоть как-то действовать. С инертной куклой, в какую превратилась обычно самостоятельная и гордая девчонка, далеко не убежишь.
— Если вы не захотите купаться и надевать нашу одежду, вас жёстко накажут, — сразу строго поджала губы жрица, но натренированное матерью-моряной чутьё Тина ощутило в этих словах неожиданное уважение и слабую надежду… непонятно на что. Землянин даже чуть нахмурился, пристально вглядываясь в застывшее лицо женщины и гадая, привиделись ему эмоции или она действительно сможет оказаться полезной, и заскулил ещё безнадёжнее.
— Нельзя нам ваше надевать, мы другим клятву давали… лучше наказывайте. Несколько секунд жрица испытующе смотрела в глаза странной девчонки, одетой в добротную походную одежду, затем, неприметно вздохнув, приказала:
— Идите за мной.
— Куда? — дух противоречия боролся в душе Костика со здравым смыслом, и хотя ему очень не хотелось показаться хозяевам храма беспечным упрямцем, выглядеть совсем уж безропотным телком, чьё робкое сопротивление можно сломать простой угрозой, тоже не хотелось.
— Туда, где вы сможете быстрее принять решение, — туманно обронила женщина и уверенно пошла в сторону небольшой дверцы, словно даже не сомневалась в согласии пленниц идти следом за нею.
— Нет, мы не можем… — и не думая идти следом, жалобным голоском отказался Тин, старательно разыгрывая панику и растерянность. Его усилия по возвращению Юнки в стан нормальных людей наконец-то начали давать ощутимые результаты, девчонка замигала, прищурилась, словно ей в глаза попал солнечный лучик и наконец протяжно пробормотала:
— Как в болото…
— Чего как в болото? — Уточнил парень, пристально уставившись в карие глаза.
— Как в трясину попала, — погромче пожаловалась Юнхиола и её губы обиженно дрогнули, — Все вижу и слышу, а сказать — не могу.
— А если ты видела и слышала — значит и понимала? — Допытывался Тин, прикидывая, стоит попытаться прямо сейчас прорваться к выходу из этого храма или все же лучше подождать прихода друзей? И с огорчением понимал, на самом деле выбора у него нет. Конечно, можно бы попытаться уйти, воспользовавшись внезапностью и паникой, но во первых он не знает, куда бежать, какая охрана на воротах и где вообще находится этот проклятый храм. И поэтому вероятность успеха неизмеримо мала, а если побег не удастся — наказание будет неизмеримо круче чем то, что ждёт их сейчас, можно не даже сомневаться. А также можно быть уверенным в том, как отнесётся к подобной рискованной самодеятельности Стан. А уж про Ма лучше и не вспоминать… как и про Линел. Тин разочарованно вздохнул и, приобняв Юну за плечи, одобряюще шепнул:
— Придётся посидеть у них в карцере… или куда тут жрецы сажают непокорных девственниц?
— А они… — соратница замялась, чуть-чуть покраснела, и смятенно пробормотала, — не будут нас наказывать? И тут же покраснела ещё жарче, и, усердно пряча взгляд, отчаянно забормотала:
— Нет, я боли не боюсь… холода и голода тоже. Но говорят… у служителей храма Астандиса для непокорных особые методы…
— Их применяют в совершенно других случаях, — Тин почувствовал возвращение жрицы в самый последний момент, когда до неслышно подошедшей женщины оставалось всего пару шагов, и невольно насторожился, его чутье обычно обнаруживало туземцев гораздо раньше,
— а вас пока просто запрут… в темной комнате. Идите за мной…
если не хотите чтобы привели связанными. Потом развязывать вас никто не станет… так и будете сидеть, пока добровольно не согласитесь надеть платья избранных возлюбленных Астандиса.
— Ага, ага, — ехидно фыркнул Костик, припомнив детский фильм, — прикажу тебя выпороть… и залюбишь меня как миленькая.
— Как это? — зависла на миг жрица и тотчас спохватилась, — не говори глупостей. Так вы идёте добровольно, или позвать слуг?
— Сами пойдём, — искоса посмотрев на Тина, взяла на себя трудную участь признания временного поражения Юнхиола и, компенсируя себе эту уступку, гордо добавила, — но надевать ваши тряпки все равно не собираемся, и не надейтесь. И можете больше даже не заикаться!
— Вы не имеете права на подобные указания, как и на просьбы, — со вздохом сочувствия произнесла служительница, и вдруг в её голосе прорезался холод, — а так же на еду, питье, лечение и сострадание.
— Большое спасибо за пояснения, — с деланной печалью пробормотал Тин и, крепче приобняв Юнхиолу за плечи, повёл в указанном направлении, хотя ещё секунду назад желал подразнить служительницу Астандиса ещё хотя бы пять минут. Да вовремя спохватился, представив, как она приказывает прислужникам связать строптивых пленниц, и таджерцы начинают обматывать их верёвками, попутно словно невзначай лапая везде, где дотянутся. Ну уж нет, такого удовольствия он им точно не доставит.
— Капризничают, Хильма? — ехидно спросила незаметно, как тень появившаяся из бокового узкого коридорчика жрица, и почуявший её приближение за несколько шагов Костик тотчас с интересом уставился ей в лицо. Так вот почему их прежняя собеседница так резко сменила тон, сообразил он, рассмотрев крепко поджатые губы и брезгливо-официальное лицо совсем ещё молодой женщины, очень похожей этим выражением на тётку с ближайшей к их домику почты. Та тоже всегда воспринимала как оскорбление самые обыденные вопросы и злобно бросала назад письмо, если находила хоть одну буковку, написанную с нарушением таинственных почтовых правил. Значит, нет у них единого отношения к пиратскому отлову девственниц, наблюдая, как презрительно изучает их с Юнкой пришедшая жрица, сделал вывод Костик. Наверняка между служительницами храма идёт тайная война… и скорее всего одни доносят на других, если та, которую назвали Хильмой, едва услышав шаги коллеги, спрятала истинные чувства за непроницаемым щитом равнодушия.
— Как обычно, — сухо отозвалась Хильма, — но ничего… ночку в темной посидят и одумаются. Оттуда и не такие строптивицы смирными выходили. Ну, чего снова встали? Шагайте дальше, вам ещё в подвал опускаться.
— Тётенька… — тотчас захныкал Тин, — не нужно в подвал… лучше в башню.
— Дура, нашла чего просить! Но не волнуйся… — грубовато фыркнула провожатая, — если ещё дней пять покапризничаете, так и башня от вас не уйдёт. Спасибо, отметил про себя землянин, в случае чего будем знать, куда идти в поисках непокорённых пленниц.