...Его настигли на одном из бульваров, недалеко от какого-то памятника воинам Великой Отечественной. Прыгая из окна, Витька подвернул левую ногу. Как он перелез через забор - помнилось плохо, не помнилось совсем, как и куда бежал дальше; чудом бы-ло уже то, что смог так далеко убежать. Но бежать ещё Витька просто не имел сил, он вдобавок здорово расслабился в физическом отношении за прошедшие восемь месяцев. Он надеялся оторваться, но за спиной не умолкал топот погони,и Витька, споткнувшись, упал... а когда поднялся - эти двое подходили к нему и были уже в нескольких шагах. В ру-ках у обоих тускло блестели пистолеты. Они тяжело дышали и смотрели на мальчишку с каким-то тупым непониманием, не со злобой.
Витька попытался опять побежать, но не смог - левая нога почти не слушалась.
Отступая, он дохромал почти до самого памятника. Зачем-то обернулся - может быть, чтобы понять, где же окончится его жизнь. Бронзовый солдат смотрел сверху вниз с невысокого постамента...
Витька сел на выступ рядом с надписью
СТОЯВШИМ
НАСМЕРТЬ
ВО ИМЯ
ЖИЗНИ
Снизу вверх посмотрел на подходящих к нему убийц. Бульвар был пустынен, поблёскивала невская вода, тянуло сырым промозглым ветром, и Витька вдруг понял, что он смертель-но устал и замёрз. Просто смертельно. Никого и ничего не было на бульваре, кроме сидя-щего на постаменте мальчишки, двух подходящих к нему парней с пистолетами, ветра и фигуры солдата.
Когда они подошли вплотную, Витька встал. Их это удивило, они остановились. А Витька сказал - он сам не знал и не понимал, почему:
- Отведите меня к реке. Там...
- Ты чего это? - спросил один из охранников, помоложе. Удивлённо спросил. - Какая те-бе разница, где мы тебя кончим? - голос его стал почти весёлым.
Витька повёл плечом:
- Не надо меня рядом с ним убивать, - он коротко кивнул на памятник.
Они подняли головы.
И долго-долго смотрели на памятник. Поверх стоящего Витьки. Ему стало трудно думать и смотреть, он закрыл глаза... а когда открыл их, то увидел, что охранники ухо-дят. Они уходили молча и не оглядываясь. Как-то тяжело, словно несли на плечах неподъ-ёмные мешки...
- Спасибо, - сказал Витька солдату. Совершенно серьёзно сказал. И захромал в другую сторону. Оглянулся - ему почудилось, что солдат шагнул с постамента и неожиданно тихо идёт следом.
Но фигура, конечно, стояла там, куда её поставили когда-то. Памятники не могут двигаться. Иначе...
Что "иначе" - Витька тогда не додумал.Но потом ему несколько раз снился сон. Он просыпается и видит бронзовую фигуру. Солдат наклоняется и берёт его на руку, как од-ну девчонку на виденной когда-то картинке. И это совсем не странно и не стыдно, хотя Витька не маленький. Они идут куда-то, идут долго, и солдат вроде бы уже не бронзо-
45.
вый, а живой, только невероятно огромный и сильный. Они идут, а следом встаёт и ка-тится солнце. Они с солдатом указывают ему путь. И Витька знает, что там, где оно сейчас освещает землю, всё-всё становится хорошо. А ещё знает, что в конце пути они с солдатом оба станут бронзовыми. Но это не страшно, потому что к тому времени пло-хого на земле не останется совсем. И без Витьки у солдата это не получилось бы, поэто-му вместо страха - гордость...
Он уже давно не плакал наяву. Но просыпался после того сна всегда в слезах.
5.
Через пять дней на окраине Петербурга Витька схватился с тремя местными бом-жатами-ровесниками. Драка была жестокой. Витька вспомнил всё, чему его учил Федька и другие люди, "встречавшиеся на жизненном пути". Хорошо кормленый, он с какой-то свирепой жестокостью расшвырял и добил нападавших, вышибая из них сознание, уже из лежащих. И почти тут же появились ещё пятеро.
Витька подхватил валявшуюся неподалёку рейку. Прижался к забору и процедил, прикидывая её в руках:
- Ну, подходи, кому жить надоело.
Они и подошли. И тот, что шёл первым, вдруг сказал изумлённо:
- Витёк, это ты, что ли?!
Витька узнал Игорька - одного из ребят Федькиной компании...
...Натку изнасиловали и зарезали на трассе, обобрали и выкинули голое тело в при-дорожный кювет. Тогда Федька выследил и поджёг "газель",в которой разъезжали убий-цы - вместе с ними, двумя кавказцами. Его поймали, судили и дали восемнадцать лет. По-сле этого компания снялась с "Виллы П...ц" и стала откочёвывать на запад, как до этого поступил и сам Витька - пока не произошла встреча в Петербурге.
Всё это Витька узнал в старом доме, где обосновались бомжата, пока незнакомая девчонка по его просьбе обрезала его отпущенные до плеч (Штокбергу так нравилось) во-лосы. Было много незнакомых, с опаской поглядывавших на Витьку. Да он и сам понимал, что его не могут не опасаться - вспоминал недавнюю драку и сам себе удивлялся. Откуда взялась эта клубящаяся ярость, которая вдруг затянула мозг?
Ночью он не спал. Поднялся, разбудил и отозвал в скрипящий, пахнущий кошками коридор Игоря и сказал:
- Слушай... я у вас не останусь. Боюсь подставить. Во-первых, на мне труп, - лицо Иго-ря не изменилось, даже не дрогнуло. - Во-вторых, будут ещё.
- Будут так будут, - коротко ответил Игорь. - Пошли спать...
..."Аквариум" сгорел через неделю. Глухой ночью кто-то расстрелял из рогаток ка-меры слежения, облил здание со всех сторон бензином и подпалил. А через три дня Жору Ревича, владельца и директора клуба, нашли около его дома с раскроенным черепом. Во рту Ревича торчала его кредитная карточка с надписью маркёром:
Жедовцкая тварь
* * *
Витька остался с компанией и быстро занял в ней положение "в верхушке" - вме-сте с Игорем и ещё парой мальчишек. Что интересно: младшие ребята и девчонки по-чему-то совершенно его не боялись, хотя Витька был постоянно хмур и резок.
Тот июль был третьим месяцем, который Витька жил в заброшенном доме.
Он как раз шёл вдоль Невы - за городом, где недалеко от заброшенного то ли заво-да, то ли причала был "беспризорный пляж". Сам Витька туда сегодня заходить не соби-рался, но издалека услышал шум и крики - и побежал.
Несколько мужиков в спортивном, с собаками, заталкивали в большой фургон маль-
46.
чишек и девчонок. Убежать было невозможно - пинчеры нагоняли бегущего, легко валили на песок ударом между лопаток и придерживали, пока не подходили - даже не очень спе-ша - эти мужики, хватали лежащую жертву и небрежно волокли к чёрным, похожим на пасть, дверям.
Витька выскочил из кустов наружу, не раздумывая, хотя на пляже не заметил ни одного из своей компании.
Первого пинчера, бросившегося на него, мальчишка перехватил в прыжке за перед-ние лапы, рванул в стороны и отбросил на песок дёргающееся тело. Две девочки, за кото-рыми сначала гнался пёс, успели юркнуть в заросли. Но дальше сильнейший удар тока по-тряс тело Витьки - и он потерял сознание, успев только подумать, что это - ток...
...Он пришёл в себя в большой комнате, обшитой светло-коричневыми панелями, среди плачущих и кричащих детей - тут было около десятка мальчишек 7-12 лет (девчо-нок куда-то дели), Витька оказался самым старшим. Одежда исчезла. А комната напо-минала охотничий домик, как по телевизору. Да это и был охотничий домик. На стенах висели несколько голов, возле двух окон стояли чучела.
Головы были детские. Чучела - мальчик и девочка где-то 8-10 лет.
Витька стал усиленно думать, что это муляжи. Он про всякое слышал и много ви-дел. Слышал про то, как убивали во время съёмок разных поганых фильмов обманутых или просто похищенных детей. Видел то, как находили останки распотрошённых чело-веческих тел, из которых вырезали внутренние органы. Знал, что людей продают в Эрэ-фии так же просто, как морских свинок в магазинах.
Но такого всё-таки быть не могло...
...Их вытащили наружу где-то через полчсаса. Было тепло, заполдень. Вокруг до-мика лежал лес, хорошо видный за открытыми воротами. Стояли несколько дорогих ма-шин. А около них - люди. Пять человек в охотничьем снаряжении, с ружьями и в масках, закрывавших лица.
Витька никак не успел среагировать и ничего не успел подумать, потому что один из мальчишек, увидев открытые ворота, рванул к ним. А следом помчались остальные, и сам Витька - какой смысл был оставаться во дворе? Хотя он уже понял, что к чему...
Витька никак не успел среагировать и ничего не успел подумать, потому что один из мальчишек, увидев открытые ворота, рванул к ним. А следом помчались остальные, и сам Витька - какой смысл был оставаться во дворе? Хотя он уже понял, что к чему...
...Он остался один и, продираясь через кусты, всхлипывал от злости и честил на все корки этих дурачков, рванувших бежать. Надо было вместе... Злился и на себя, что ещё в комнате, перепуганный, не переговорил с остальными, не придумал что-нибудь, не успокоил... Кругом был лес, светлый, солнечный, а позади лаяли собаки... и по сторонам - тоже, кажется... а в лесу Витька был чужим.
Потом послышался выстрел. И ещё. А потом - крик, тоненький, сначала бессловес-ный, но перешедший в слова:
- Дя-день-ки-и, не наааа... - кричал мальчик.
И - захлебнулся криком.
Витька скатился в какой-то овраг. На дне было сыро. Он упал и пополз, не вставая - снова включился какой-то инстинкт. Лай прошёл верхом, прошли верхом хруст веток и голоса, говорившие не по-русски, на каком-то чужом языке. Витька вжался в грязь и за-мер. Умер. Перестал существовать. Нет, уже не от страха за себя.
По другой причине. Он должен был жить.
Витька пролежал так не меньше получаса. Потом выбрался наверх и пошёл - осто-рожно, крадучись, бесшумно, дыша через раз. Впервые в жизни пошёл по следам, благо - они были отчётливы даже для такого неискушённого следопыта, каким был Витька.
Минут через пять он вышел к другому оврагу. И присел, услышав хруст и дыхание. Перемазанный грязью, он был почти незаметен в зарослях.
На противоположной стороне оврага появился мальчик.Лет 11-12. Мальчик бежал, а точнее - хромал, тяжело всхлипывая и зажимая ладонью правый бок. Бок, ладонь, бед-ро и вся нога были алыми.Вот мальчишка обернулся - и Витька увидел, какие у него глаза.
47.
Увидел - и навсегда запомнил. Хотя дорого бы дал, чтобы забыть.
Выскочившая следом длинноногая собака припала к земле и залилась лаем. Мальчиш-ка упал, споткнулся. Приподнялся на локте. И закричал:
- Ма-ма-аааа!!!
Неспешно вышедший следом за псом охотник прижал мальчишку в грудь ногой, от-толкнул его шарящую в воздухе тонкую руку и полоснул по горлу длинным ножом...
...Голова стояла на траве. Тут же лежала скомканная кожа - её снял другой охот-ник с подвешенного на суку дерева тела мальчика на пару лет помладше. Витька, кото-рый шёл следом за охотником, тащившим на плече добычу, не ожидал, что выйдет к ме-сту встречи. Уже горел костёр, и закончивший свежевать добычу охотник сейчас наре-зал мясо - с подошёдшим приятелем он коротко поздоровался всё на том же непонятном языке, но теперь до Витьки дошло всё-таки, что это английский. Тот бросил на траву тело дорезанного паренька,отставил ружьё и привязал к дереву свою собаку - рядом с со-бакой первого. Собаки рвались и хрипели - они чуяли Витьку. Но хозяева не могли и поду-мать о том, что их добыча способна не только убегать.
Пришедший вторым занялся разделкой, перебрасываясь репликами с тем, который готовил шашлык. Делились впечатлениями об охоте, конечно... Масок они не снимали, да Витьку это и не интересовало, Витька видел, что ружья разряжены. Патронташи ле-жали рядом.
Витька вышел из кустов и начал заряжать ружьё, стоявшее ближе - двустволку-горизонталку, всю в резьбе и гравировке. Он знал, как это делается. И всё это делал так тихо и в то же время спокойно, что убийцы-людоеды обернулись только тогда, когда хрип собак стал почти непереносимым.
Пуля попала в правое плечо тому, который готовил шашлык, и он опрокинулся на траву. Второй начал приподниматься с корточек, и Витька убил его в лицо - так, что от головы не осталось почти ничего. Потом подошёл к стонущему первому и раскроил ему череп прикладом.
Собак он не тронул. Стащил побольше хвороста, каких-то чурбаков. Безо всякой брезгливости положил на разгорающийся костёр останки двух ребят, собрав всё, что смог. И сверху завалил хворостом добавочно. Постоял, закрывая лицо рукой от страш-ного жара, думая, что бы сказать, но так и не придумал. И, взяв патронташ и нож, пошёл, держа перезаряженное ружьё на бедре - куда-то в сторону, сам не зная, куда.
Шел, раня ноги, обдираясь, но не останавливаясь. Не потому что боялся. Просто хотел, чтобы отстали мысли, надоедливо жужжащие в голове - по временам Витька морщился и бил себя в ухо, но мысли не отставали. Потом была серая дорога, вечер - и мягкий-мягкий асфальт...
...В салоне машины пахло освежителем "Рiпе". Витька смотрел, как искусственная ёлочка болтается на зеркале заднего вида. Мысли отстали, ему было хорошо - в мягком кресле джипа, укутанному пледом, даже ноги были укутаны и только слабо горели. Мо-лодой мужик, лихо крутивший баранку, повернулся, подмигнул:
- Очухался?
- Ага, - легко сказал Витька. - А я двоих убил, знаете? То есть уже четверых. Сегодня двоих.
- Клей надо меньше нюхать, - засмеялся мужик. - Где ружьё-то спёр? Супербоем себя заглючил, а, братан? Куда тебя везти-то, предки, небось, на ушах бегают... - он ловко прикурил. - Меня Егором зовут, а тебя?
- Витькой, - охотно отозвался мальчишка. - А мне некуда идти. Везите, куда хотите, всё равно.
- Ну-ка, расскажи подробнее, - посерьёзнел Егор...
...Егор Ратманов был нее последним человеком из "тамбовских". Он привёз Витьку
48.
в свой городской дом (бывшую коммуналку, отремонтированную и объединённую с со-седней). Выслушал - ещё в дороге. Мрачнел, жевал сигарету и тихо матюкался. А около подъезда сказал:
- Ты это. Посиди тут, не сбегай. Я сейчас какую-там пацанскую одёжку надыбаю и пойдём ко мне.
- Зачем? - равнодушно спросил Витька, которому захотелось спать. Ему было всё ра-вно, будет Егор его трахать, убьёт, продаст - только бы вот сейчас поспать часок.
- Ну а куда ты пойдёшь? - буркнул Егор. - Будешь у меня жить, чего...
- Ладно, - отозвался Витька, вытянулся на сиденье, лениво подоткнул плед и уснул...
6.
Так Витька стал жить у "братка". Почти никуда не выходил, только в магазин. Гости к Егору сюда не ездили, сам он иногда пропадал сутками. Витька валялся на дива-не, иногда гонял видео или комп. Качался в небольшом спортзальчике. Спал. Готовил еду - девчонки научили. Убирал квартиру. Егор приезжал, радовался, ел и хвалил. Иногда брался учить Витьку рукопашному бою, иногда разговаривал - бывало, что про совершенно не-понятные вещи, а иногда - про своё детство, про семью... Витьке было всё равно. Когда он понял, что у бандита и вымогателя, бизнесмена и предпринимателя Ратманова нет на него никаких "видов", то настороженность сменилась благодарностью. И, похоже, Егор это видел сам.
Прошло три месяца.
Однажды Егор пришёл домой сильно пьяный. Само по себе это было неудивительно - он напивался довольно часто, а Витька давно не боялся пьяных, насмотрелся на худших, чем Егор. Вот и на этот раз он только хмыкнул, убирая за Егором короткое пальто, гря-зные туфли, шарф...Егор похохатывал, глядя на его заботу - он был в хорошем настрое-нии - и довольно связно рассказывал про "рыжую, которая вот ломалась-ломалась и - оппа, вот оно, все они такие, б...ди..." Потом стал приставать к Витьке, чего, мол, тот сидит дома, не пойдёт не погуляет, не познакомится "с какой"? Витька досадливо от-махнулся - после всего, что с ним было, смотреть на красоты северной столицы не хо-телось даже через окно. Егор начал предлагать: "Ну давай я тебе сюда сейчас прямо ля-льку привезу, все расходы за мой счёт, я чего, неблагодарный типа какой? Не, серьёзно! Да ты не бойся, возьмём опытную и чистенькую, она в натуре всё сама сделает, а я прям сейчас привезу и спать завалюсь, не помешаю ни х...я. Ты какую хочешь?" Витька опять отмахнулся, видя, что хозяина "понесло". Очевидно, тот действительно хотел сделать мальчишке "хорошо", как это понимал, потому что слегка обиделся. Но потом опять за-смеялся и сказал, что забыл, какой у Витьки опыт. И предложил привезти "пацана, вот прямо счас в Катькин садик(1.) - и только закажи, какого, опять-таки, а?" Он вообще-то шутил, и Витька сперва не обратил внимания - пьяный он и есть пьяный, тем более, что никакой "тяги", ничего, кроме омерзения, воспоминания о прошлом у него не вызывали. Но Егор схватил его, поставил между колен и, держа своими медвежьими лапами за пле-чи, начал - опять-таки с пьяной добродушностью, но настойчиво - выспрашивать, како-го мальчика нужно Витьке. Витька попытался вывернуться. Егор не отпускал.