Мыльная сказка - Котенко А. А. 5 стр.

И опять, стоило пальцам музыканта коснуться клавиш - инструмент изогнулся и принялся сам наигрывать русские народные мотивы.

– Ах вы сени мои, сени, сени новые мои, сени новые, кленовые, решетчатые! - запевала Наташка под музыку, - Ань, давай 'Калинку'.

Она даже пальцами не шевелила, а из баяна уже вовсю лилась заказанная песня.

– Занятная игрушка! - смеялся подошедший парень-вожатый, - ну, третий отряд с таким всех победит!

Тут баян услышал слово 'победит' и начал наигрывать ставшую практически народной песню 'Этот день Победы порохом пропах…' Вокруг Ани с ее странным инструментом начали собираться не только вожатые, но и школьники из всех отрядов.

Наркоманы, на которых Тутанхамон испробовал эту игрушку, с опаской оглянулись, несколько раз пройдя мимо, но к компании слушающих так и не примкнули.

– Ну все! Репетиция окончена! - крикнул Иван, выйдя на порог корпуса.

Он не видел, что его браслет вовсю сверкал ярко-зеленым. И парень обомлел. Такой толпы слушателей он не видел со времен его собственного концерта на кеметских просторах. Только звездой теперь был не он, а незнакомая пока девушка с грязной гармошкой, напевающая старые как мир песни.

– Эй, Вань, мне тут один артефакт передали! - Юля вскочила ногами на скамейку и, маша руками, пригласила его спуститься.

Парень подошел к музыкантше и попытался с ней заговорить. Девушка, словно кукла, не двигаясь, сидела, впившись пальцами в клавиши баяна. Толпа тоже, будто загипнотизированная, зачарованно слушала звуки странного инструмента.

– Юля, что это значит? - шепнул он напарнице.

– А что? - не понимала она.

– Все в трансе.

Тутанхамон попытался прокричать несколько песен в толпу, которые не попадали в такт играемому на замшелом баяне.

– Что это значит, Тутен, где ты нашел эту лажу?

– Бастет в лесу подарила. Говорит, Баба Яга напрокат дала.

Они могли обсуждать что и как угодно, все равно, остальные кроме песен гипно-баяна ничего не слышали.

– Так, а почему на нас с тобой эти звуки не действуют?

Тутанхамон огляделся. У выхода из корпуса, впав в транс, уже толпились детишки из третьего отряда, народ у скамейки послушно напевал 'Во поле березка стояла', и только два человека могли адекватно воспринимать все вокруг - они с напарником.

– Ладно, спишем все на мои способности и твой браслет. А теперь приводим всех в себя и прячем баян в музыкальной комнате.

Парни кивнули друг другу, и Тутанхамон аккуратно взял Аню за руки и оторвал ее пальцы от нажатых клавиш. Сразу же музыка стихла, и все принялись аплодировать, а исполнительница, взявшись рукой за голову, причитала:

– Ой, как же я устала…

Аннушка взяла пару тональных аккордов. Исцарапанное исписанное белое пианино, с виду развалюха, издало красивые звуки, и дети начали петь. Коля солировал. Его, как заметила вожатая, 'божественный дискант' всех сводил с ума. Хор девочек подпевал ему. А двое вожатых играли в четыре руки. Аня в свое время была одной из лучших учениц рязанской музыкальной школы. Она мечтала поступить в Гнесинку, но не сложилось. Конкурс она не прошла, и поэтому училась в педагогическом. А каждое лето ездила в 'Березку'. Тут она не только работала по специальности, но и давала волю своей фантазии и проводила музыкальные мероприятия.

Это было Аниной стихией. И Костя, ее напарник и лучший друг, такой же обделенный судьбой парень, уже третий год как помогал девушке в ее летней работе. Вожатые сочинили немало песен, ставших хитами 'Березки', и вот, у них рождалось новое творение в исполнении (знали бы они) бога Хитрости.

Девушка с парнем в четыре руки нажимали на пожелтевшие клавиши пианино, иногда то один, то другой давили на педаль, и музыка непрерывным потоком лилась в зал, завораживая поющих детей.

И вдруг Костя остановился, звук доминантного аккорда, словно заевший трек, испортил всю песню, нарушил гармонию музыки. Парень впился глазами перед собой.

Крышка пианино медленно открывалась.

– Балерина! Балерина! - скандировали девочки из хора, припоминая недавний хит Димы Билана с Евровидения.

Но вожатым было не до танцовщиц, вылезающих из музыкального инструмента. Коля подозрительно осмотрелся. Никого не было. Он мигом сунул руку в карман, достал оттуда телефон и набрал номер вожатого третьего отряда.

– Девочке купили белое пианино, - шепотом тараторил он в трубку, - по ночам в нем раздавалось бренчанье и страшное пыхтение, когда решили поднять крышку и посмотреть, то увидели там черта. Понимаешь, к чему я?

А в это время Аня, отпихнув стул, вскочила и дико закричала, что не услышал ее, наверняка, только глухой. Но почему-то никто не поспешил на помощь.

Из белого пианино вылез маленький красненький демоненок, и из его лапки выскользнула и плюхнулась на клавиатуру упаковка то ли от пряников, то ли от печения с иностранной надписью 'Bloody Cookie'[4].

Восторженные ребятишки кинулись к неизвестному волшебному существу, зато великовозрастные детины Анечка и Костенька проявили себя как последние трусы. Девушка упала в обморок, а парень вместо того, чтобы взять ее на руки и унести в корпус, уведя следом и детишек, кинулся прочь, крича, словно свинья резаная.

Коля, единственный, адекватно воспринимавший ситуацию, попытался унять обалдевших девочек, которые уже успели попробовать малиновое печенье - угощение подозрительного нелюдя.

– Уходим! Сматываемся! Девчонки! - пытался их вразумить мальчик, но хор его не слушал.

Девочки повернулись к нему, и Локи заметил, как в их зрачках проскочил недобрый огонек. Глазницы всех без исключения отведавших угощения демоненка окрасились в красный, и они, рыча, урча и улюлюкая, наступали на мальчика.

– Вы что? - не понимал он.

Но девчонки не слышали его криков, они переступили через бесчувственное тело вожатой и, подняв руки, высвободили длинные, сантиметров по пять, когти.

– Вот блин, - стиснув зубы, выдавил бог Хитрости.

Прошли тысячи лет с тех пор, когда Локи слыл отважным воякой, имел легендарное оружие и недюжую силу. Спустившись на землю и уподобившись обычным людям, он ничем не отличался от толпы. Единственная область, где он мог применять свои божественные способности, было программирование.

Мгновение назад милейшие девочки превратились в отвратительных монстров, и готовы были растерзать несчастное божество. Но Локи спас Его Величество Случай.

Мальчик споткнулся обо что-то и свалился. Пятнадцать монстро-девочек склонилось над ним. Они синхронно открыли рты, и бог увидел, как увеличиваются их клыки. Еще мгновение, и они сожрут его вместе с потрохами, придется опять к доктору Гиппократову за новым телом в больницу лететь. Но этому не суждено было случиться.

Рука Локи коснулась чего-то большого, облепленного землей. Он пятился, налегая спиной на эту штуку, и вдруг его пальцы нащупали нечто отполированное, которое можно было надавить, словно клавиши на ноутбуке. Звук, сначала неуверенный, а потом весьма громкий и ясный раздался в комнате. Локи, не обращая внимания на девочек-фриков, резко обернулся к замшелому баяну, и принялся увлеченно перебирать аккорды да напевать:

Фрики остановились, переглянулись и завопили:

А Локи поддерживал их:

Девочек-монстров словно подменили, они не думали больше ни о чем, как о пении. Бог же прекрасно контролировал себя, однако, ничего другого, кроме как 'Перебранку Локи' из Старшей Эдды, вымолвить был не в состоянии, ровно как и нападающие. Чудеса, да и только.

Это уже не девочки, а демоненок пропел и направился к двери. Локи повернулся и увидел, что на пороге стоят два агента ОСЯ: Иван Дурак да Юлька Шаулина. Подоспели-таки.

– Что за фигня тут происходит? Локи, бросай баян! - крикнул Иван, пиная в бок демоненка.

– Обзываться вздумал? - ругался программист, вырывая баян из рук божества.

Локи тряхнул густой копной рыжих волос, и вся дурь из его головы тут же вылетела.

Локи тряхнул густой копной рыжих волос, и вся дурь из его головы тут же вылетела.

Но расслабляться было рано. Пятнадцать фриков и демоненок взяли в кольцо всех троих. Программист заметил, как ярко-красным налился его браслет. В цветах своей игрушки парень еще не научился разбираться, но чуяло его сердце, что не к добру такая окраска.

– Так, что случилось? - Тутанхамон взял инициативу в свои руки. - Что за девицы малолетние.

– Они… из моего отряда… - шепнул, оглядываясь то на одну девочку, то на другую, Локи.

– Симпатичные вампирята, а вожатую они тоже уделали? - это уже Иван.

– Нет, она сама без чувств грохнулась, она им не нужна. А Костя, напарничек, сбежал.

– Благородный рыцарь, - хихикнул программист, - и что теперь делать?

Нечисть окружала всех троих в кольцо. Никто из шестнадцати противников не хотел или не был в состоянии говорить. Одна вещь могла их отвлечь от этого занятия -подарок Бастет, как уверил Ивана друг.

Может, и устроил бы программист еще один концерт для замшелого баяна с солистом, да не вышло. Вернулся-таки Костик вместе с директором лагеря.

– Траву курить меньше надо, - бубнил себе Кощеев под нос, - не будут демонята мерещиться. Вона, не прошло и двух дней, как всю коноплю у забора повыдергали!

Как только начальник ступил в актовый зал, все пятнадцать девочек осели на пол, хватаясь за головы. Никаких следов недавнего обесчеловечивания на них не осталось. Пропал и красный демоненок…

– Анька?! - орал Костя.

Маленький паршивец, оказывается, исчез вместе с девушкой.

Кощеев, фыркнул и пообещал назавтра объявить выговоры вожатому пятого отряда, а заодно и зачем-то пришедшим на чужую репетицию Ивану и Юле.

Но когда он ушел, эти трое отпустили детишек до корпуса.

Девочки, смеясь, бежали по дорожке вслед за Колей как ни в чем не бывало.

– А они снова не превратятся в вампиров? - подозрительно спросил программист у напарницы.

Тутанхамон подмигнул ему: Локи им не позволит.

Разобравшись с детьми, все трое подошли к белому пианино.

– Нечистая штуковина, - прошептал Костя.

– Сам вижу, что пианино грязное, - провел пальцем по пыльной крышке Иван.

Пострадавший, хмыкнул в ответ, а потом поведал все, очевидцем чего он стал.

– Есть одна детская легенда о белом пианино с красным пятном, - сказал программист, глядя на музыкальный инструмент, - но на этом кляксы нет.

– Белое пианино или черное, с пятном или нет - не важно. Анька пропала, и завтра Кощеев на беглянку в деканат докладную напишет, а ее отчислят.

Программист надулся и посмотрел на коллегу как на последнего идиота:

– Если мы твоей Ане не поможем, то, не исключено, что ей будет уже далеко не до декана и универа. Ты же, Костя, помнишь детские страшилки.

Парень кивнул. А как же. И про адское пианино он слышал не одну байку, а чем эти ужастики заканчивались - все присутствующие прекрасно знали. Попал под крышку - добра не жди.

Пока Иван разговаривал с напарником музыкантши, Юля открыла пианино и засунула туда голову.

– Какой интересный музыкальный инструмент! - любопытствовала она, тыкая пальцами на красные фетровые молоточки.

Однако, ничего, кроме них, агенту найти не удалось.

– А давайте сыграем! - предложил Дурак. - Кто умеет.

Костя тут же вызвался, однако сказал, что побаивается.

– Чего страшного-то? - пожал плечами программист, фальшиво наигрывая собачий вальс. - Ты же знаешь, что из пианино должен вылезти маленький красненький чертенок и украсть с собой одного вожатого, так? Что бояться-то? Тебя никто не отправляет идти за нечистым. Я пойду.

– Камиказде? - отстранился от него музыкант.

– Не угадал, - лыбился Иван.

Но как старательно бы ни играл вожатый пятого отряда, сколько бы ни пели Иван с напарником, демоненок не пришел. Аня, естественно, тоже не вернулась.

Только когда начало светать, усталые вожатые разошлись по корпусам, чтобы поспать несколько часов до завтрака.

А следующий день готовил новые неприятности.

Когда отряды вернулись, накупавшись в речке, в лагерь, то все обомлели: на домике штаба большими белыми буквами кто-то написал нецензурное слово. Ребята из старших отрядов, переглядываясь, заржали, и принялись спрашивать друг друга: кто же додумался до такого великого деяния.

Кощеев был вне себя от ярости, он тут же устроил экстренную линейку и принялся пристыжать всех вожатых вместе взятых, потому что это они не досмотрели, когда же хулиганье написало непечатное слово. Потом он перешел на выговоры в адрес Ивана, Юли и Кости:

– Благодаря этим несознательным элементам вожатая Анна Чугуева сбежала из лагеря в Потьму за самогоном.

– Но Ипполит Трофимович, - попытался выгородить своих подопечных Костя, - а как же девочки-фрики и белое пианино.

– А тебе, Метелкин, меньше курить надо за изолятором вместе с этой несознательной Шаулиной из третьего отряда. Видел я, откуда она этот занюханный баян притащила, по которому все с ума сходят. А еще я приметил, с кем в компании она оттуда возвращалась - это ж наркоманы наши штатные: Вовочка и Петечка.

Два высоких парня, давешних курильщика, вышли к директору и принялись выгораживать, как они сами выражались 'хрупкую девушку'. Будто она им проводила разъяснительные беседы о вреде наркотиков. Эх, знала бы еще Юлька, что за дурь все тут обсуждают, вступилась бы. Но приходилось только делать вид, что она в курсе и все прекрасно понимает.

– Еще один выговор, Шаулина, и я вашему ректору докладную по факсу отправлю! - пригрозил пальцем Кощеев.

И тут весь лагерь зашелся от смеха. Широко открыв рот от удивления, стояла только что пристыженная Юля. На лбу у директора лагеря вдруг начала вырисовываться татуировка с непечатным словом, означающим мужчину нетрадиционной ориентации.

– И это не смешно! - взвыл начальник лагеря, а в это время на его щеках появились неприличные картинки.

Детей было не остановить. Им покажи что нецензурное, так ухохочутся. Кощеев негодовал, топал ногами, воздавал руки к небу, но никто его не слушал.

– Слышь, Вань, что это такое? - не понимая ничего, спросил у напарника Тутанхамон.

– Не… знаю… - отдышавшись от смеха ответил напарник. - Невидимка, вестимо, изрисовал всю рожу босса. На радость детворе.

– Занятно, - почесал в затылке агент, - а то после всех этих выговоров и нежелания верить в ожившие легенды я подозревал, что именно начальничек стоит за вызовом нечисти.

– Представь себе, я тоже так думал, не нравился мне Кощеев, - шепнул программист.

– Это вы про что? - любопытным человеком больше.

Костя внимательно слушал все, что говорили вожатые третьего отряда.

Парни переглянулись, решая, посвящать ли незнакомого человека в их планы или нет. Они дружно кивнули и отвели Костю в сторону. Не дело держать вожатых в неведении, а значит, в опасности. Одну девушку чуть не задушила черная простыня, другую сожрало белое пианино, а сегодня в лагере стали появляться нецензурные надписи. Обстановка накалялась.

– Гномик-матершинник! - выпалил Костя, услышав рассказы Юли и Вани.

– Как же я забыл, - хлопнул себя по лбу программист, - конечно! Но кто-то должен был вызвать это безобидное создание!

Да-да, в отличие от всей агрессивной лагерной нечисти, скромненький гномик только и делал, что матерился на каждом углу. В досье его никогда не числилось ни одного кровавого преступления.

– Дети, - развел руками вожатый пятого отряда, - не Ипполит же спиритизмом по ночам увлекается.

Кощей Бессмертный восседал на троне. На подлокотнике, украшенном золотым черепом, стояла вазочка с черникой. Он брал ягоды двумя пальцами и смаковал, пока сиреневая мякоть не таяла у него на языке.

– Любавушка моя ненаглядная, - томно бросил он сидевшей рядом с ним невысокой женщине. - Ну дались тебе эти Иваны-дураки.

– Дались, любимый, - она провела мизинцем по раскрашенным черной помадой губам. - Только когда ты изведешь всех дураков в России я смогу уснуть спокойно.

– О, да ты хочешь избавить Русь от одной из бед? Долго придется стараться! Тебе мало дюжины Иванушек из Лесоморья? - разгневался Бессмертный, вскочив и обойдя Любаву три раза.

– Да, мало. Только кровь настоящего Ивана Дурака сможет вернуть меня к жизни, Кощеюшка. А ты мне каких-то оболтусов подсовываешь!

Она распсиховалась и сбросила на пол вазу с ягодами.

– Любава, Любава, милая моя, ненаглядная, - фыркнул Кощей, - покрываю я твои грязные делишки, таскаешь ты девок из большого мира, кровь их пьешь. А что, если придет к нам в Лесоморье тамошний Иван Дурак.

– Замечательно! - она запрыгала на месте, хлопая в ладоши. - Только это мне и надо! Поможешь мне, Кощеюшка?

Бессмертный искоса посмотрел на жену. Ох, непростую девку он подобрал под корнями векового дуба. Посчитал сперва - обычная деревенская деваха, сбежавшая от Соловья-Разбойника, а оказалась она расчетливой стервой и коварной особой. Она сразу заявила свои исключительные права на власть в Лесоморье и Шемахе. Это желание Кощею в ней, несомненно, нравилось, но и настораживало.