Спизм резко остановился, развернулся на месте, помчался в направлении дворца, из которого выбежали несколько священников. Прозвучал залп; хрустальная ваза, стоявшая на столе рядом с Магнатом, взорвалась, осыпав его осколками. Магнан завопил как резаный и бросился ничком на землю.
Спизм прыгнул в одну сторону, потом в другую и, оставив преследователей сзади, вновь побежал к воротам, на этот раз никем не охраняемым. Испустив боевой клич, от которого, казалось, задрожали стены дворца. Папа Ай-Душка-Шизик выхватил из ножен огромный двуручный меч и кинулся наперерез спизму. Когда первосвященник пробегал мимо Ретифа, тот чуть повернулся и выставил ногу, зацепив Его Надменность за усыпанный драгоценными камнями кожаный башмак. Папа с размаху шмякнулся о землю, пробороздил ее орденами и въехал под стол.
- О, как я рад вас видеть, - послышался голос Магнана. - Одну минутку, Ваша Надменность, сейчас я подползу к вам поближе...
Папа взревел и поднялся на ноги вместе со столом; тарелки, бокалы, остатки пищи посыпались на Магнана, едва успевшего закрыть голову руками. Папа вновь взревел, отшвырнул стол, отпихнул Петляката, который, пританцовывая на месте, пытался отереть бумажной салфеткой грязь с папских орденов.
- Бредадельздво! - завопил первосвященник. - Вероломные убийцы! Агенды бреизбодней! Нарушидели загонов! Ередиги!
- Ну-ну, Ваша Надменность! Не надо так волноваться...
- Волновадьзя! Ды вздумал зо мной шудги шудидь? - Папа поднял меч, замахал им над головой. Стражники мгновенно окружили дипломатов со всех сторон. - Наздоящим я одлучаю взех ваз од цергви! - взвыл Папа. - Лишаю ваз воды, пищи и звоего богровидельздва! Громе дого, вы будеде бублично газнены! Здража, арездовадь их!
Дула пистолетов угрожающе нацелились на дипломатов, окруживших посла. Магнан всхлипнул. Двойной подбородок Петляката заколыхался.
- Не убуздиде вод эдого! - Ай-Душка-Шизик ткнул в сторону Ретифа пальцем. - Я збодгнулзя о его ногу! - Стражник приставил пистолет к спине Ретифа.
- Ах, Ваша Надменность, вы забыли, что Ретиф получил отпущение грехов на неделю вперед, - жизнерадостно заявил Петлякат. - Ретиф, голубчик, сбегайте быстренько в мой кабинет и пошлите шифровку: два-ноль-три... или три-ноль-два?.. или... одним словом - пэ, о, эм, о, ща, мягкий знак...
- Он дагой же негодяй, гаг взе вы и будед нагазан вмезде з вами! выкрикнул Папа, глядя, как стражники выводят с террасы оставшихся там сотрудников дипломатической-миссии. - Вы взех арездовали?
- Да, Ваша Надменноздь, - ответил капитан стражи. - Громе злуг.
- Звариде их в мазле за зоучаздие в брездублении! Чдо же казаедся оздальных...
- Ваша Надменность, - сказал Петлякат. - Я, конечно, не прочь умереть, если это доставит удовольствие Вашей Надменности, но тогда мы не сможем ни сделать вам подарков, ни предоставить субсидий... верно?
- Черд бобери! - Ай-Душка-Шизик опустил меч, чуть не перерубив ногу Магнану. - Зовзем забыл о бодаргах! - Лицо его приняло задумчивое выражение. - Бозлушай, чдо згажешь, езли я дам дебе возможноздь выбизадь в гамере чег на мое имя, брежде чем дебя газняд?
- Боюсь, это невозможно. Мне потребуется Посольская печать, чековый автомат, шифровальные книги, скрепки, пресс-папье...
- Ладно... бридедзя зделадь изглючение... я оздавлю дебе жизнь, бога не обладяд чег.
- Простите, Ваша Надменность, но я не могу допустить, чтобы из-за меня вы нарушили древние традиции. Раз уж мы все отлучены от церкви, начнем потихонечку голодать...
- Брегради болдадь! Не змей меня доробидь! Гдо гого одлучаед, ды меня или я дебя?
- О, конечно вы, Ваша...
- Бравильно! А я беру звое одлучение обрадно! - Папа свирепо посмотрел по сторонам. - Деберь боговорим о бодарге. Можешь доздавидь два миллиона брямо зейчаз; зовершенно злучайно я бриехал зюда на бронированном авдомобиле.
- ДВА миллиона?! Но речь шла только об одном.
- Зегодня надо бладидь вдвойне.
- Вы говорили, вдвойне платят по средам. А сегодня вторник.
- Во Бабзгому бовелению зегодня - Среда.
- Но вы не можете... то есть, как же это возможно...
- Реформа галендаря. Давно зобирался ее бровезти.
- Ну, тогда...
- Брегразно! Наздоящим даю дебе одзрочгу. Оздальных эдо не казаедзя. Уведиде брездубнигов.
- Ах, Ваша Надменность, - произнес Петлякат куда с большей уверенностью, чем раньше, - я, конечно, благодарен вам за помилование, но, боюсь, мне не справиться с составлением необходимых документов без помощи моих сотрудников...
Ай-Душка-Шизик уставился на посла, сверкая влажными красными глазами.
- Хорошо! Забирай их! Я даю одзрочгу взем, громе вод эдого! - Папа ткнул пальцем в Ретифа. - З ним я зам разберузь. - Стражники придвинулись к Ретифу, направили на него дула пистолетов.
- Может быть, Его Надменность проявит снисходительность, - сказал Магнан, стряхивая с руки остатки паштета из печенки, - и на первый раз простит нашего коллегу, если он пообещает, что никогда больше этого не сделает.
- Чего не зделаед? - подозрительно спросил Папа.
- Не подставит вам ножку. Вы ведь помните, как упали?
- Он бодздавил мне ножгу? - Ай-Душка-Шизик поперхнулся, лицо его посинело. - Збециально?
- О... э-э... наверное, произошла какая-то ошибка... - промямлил Петлякат.
- У вас, Ваша Надменность, необычайно развито чувство юмора, и я уверен, вы сами над собой посмеетесь, когда поймете, как смешно выглядели, - заявил Магнан.
- Ретиф! Неужели вы... я хочу сказать, вы, конечно, не... - заикаясь, пробормотал Петлякат.
- Как бы не так! - возмущенно воскликнул Магнан. - Я лежал под столом и прекрасно все видел!
- Обызгадь его! - взревел Папа. Стражники кинулись к Ретифу, вывернули карманы его саронга, подобрали упавший на землю вчетверо сложенный листок.
- Аг-га! - вскричал Папа, развернул записку, пробежал ее глазами. Гонзбирация! - завопил он. - У меня бод нозом! Заговадь его в гандалы!
- Протестую! - Петлякат вытянулся во весь рост. - Нельзя заковывать дипломатов в кандалы каждый раз, когда они допускают в своей работе некоторые оплошности. Разрешите, я сам с ним разберусь, Ваша Надменность. Обещаю, что виновный получит строгий выговор с занесением в личное дело...
- Боги должны болучидь до, чдо им бричидаедзя бо браву! - громовым голосом сказал Папа. - Завдра - велигий браздниг Зреды...
- Завтра четверг, - поправил Папу Магнан.
- Завдра зреда! Зегодня зреда! Наздоящим бовелеваю, чдо взю неделю будед зреда, черд ее бобери! И гаг я уже объявил, эдод дерри зданед учазднигом церемонии. Дагова Бабзгая воля! И хвадид зо мной зборидь!
- О, так он станет участником церемонии? - Петлякат облегченно вздохнул. - Это другое дело. Думаю, денек-другой мы спокойно можем без него обойтись. - Посол усмехнулся тонкой дипломатической усмешкой. Корпус всегда поддерживал религиозные учения, в какой бы форме они ни выражались...
- Издинные Боги - эдо хугзгие Боги, глянусь Богами! - на весь сад заорал Папа. - Езли я еще раз узлышу из двоих узд ерезь, я бредам дебя анафеме! Бригазываю увезти эдого дерри в храм и бодгодовидь его г ридуалам зреды! Оздальных зодержадь дод арездом, бога боги не объявяд звою волю!
- Господин посол, - сказал Магнан дрожащим голосом и дернул Петляката за рукав ночной рубашки. - Неужели вы допустите, чтобы Ретифа...
- Его Надменность хочет спасти лицо, - конфиденциальным тоном сообщил посол и подмигнул Ретифу. - Не беспокойтесь, мой мальчик. Можно считать, вам повезло: увидите отправление хугских религиозных обрядов, так сказать, изнутри, наберетесь опыта...
- Но... но... - неуверенно произнес Магнан, - если его сварят в масле, зачем ему опыт?
- Немедленно замолчите, Магнан! Я не потерплю слюнтяев в нашей организации!
- Спасибо, что подумали обо мне, мистер Магнан, - сказал Ретиф. - У меня все еще есть мой амулет на счастье.
- Голдовздво? - рявкнул Папа. - Даг я и думал! - Он слегка повернул голову, уставился на Петляката одним глазом. - Увидимзя на церемонии. - Он перевел взгляд на Ретифа. - Зам бойдешь или огажешь зобродивление?
- Ввиду количества пистолетов, на меня наставленных, - ответил Ретиф, я, пожалуй, не стану оказывать сопротивления.
В маленькой камере было темно и сыро. Руки у Ретифа затекли от наручников; он сидел на деревянной скамье перед небольшим столом, на котором стояла бутылка дурно пахнущего вина. Из-за стены доносились легкие ритмичные постукивания Ретиф сидел в камере уже больше двенадцати часов, и, по его подсчетам, религиозный обряд, в котором он должен был принять непосредственное участие, мог состояться с минуты на минуту.
Постукивания участились, стали слышнее. Раздался неприятный царапающий звук, словно кто-то провел ногтем по стеклу; затем наступила тишина.
- Ретиф, ты здесь? - спросил из темноты тоненький голос.
- Привет, Франтспурт! Заходи в гости! Я рад, что тебе удалось удрать от жандармов.
- От этих недотеп? Ха! А в общем-то, Ретиф, у меня плохие новости...
- Выкладывай, что случилось, Франтспурт. Я - весь внимание.
- Сегодня - праздник, и старый Шизик решил одним махом покончить со всеми своими неприятностями. Хуги уже много месяцев строят Выкуриватель, стаскивают к нему все подряд, начиная от тряпья и кончая старыми автомобильными шинами. Когда праздник будет в самом разгаре, священники собираются поджечь этот хлам и включить помпы. По системе труб дым пойдет в наши жилища. Понимаешь, что это значит? На несколько миль вокруг спизмам негде будет укрыться. Ребятам придется покинуть веками обжитые дома и спасаться на поверхности, где их будут поджидать папские стражники. Спизмам придет конец!
- Душераздирающая история, Франтспурт, и я с удовольствием тебе посочувствовал бы, если бы в данный момент не находился в безвыходном положении...
- Да, конечно, ритуальная церемония. Тебя собираются... - Франтспурт умолк, прислушался. За дверью послышалось звяканье металла о металл.
- Боже великий, Ретиф! За тобой пришли, а я так и не успел сказать тебе самого главного: слишком много времени ушло на прокладку тоннеля, а затем я сдуру начал болтать не о том... - В замочной скважине скрипнул ключ. Послушай, ты пил вино из этой бутылки?
- Нет.
- Замечательно! В него подмешан сильный наркотик. Когда я уйду, вылей вино и сделай вид, что ничего не соображаешь. Веди себя послушно, выполняй все их распоряжения. Если только они заподозрят тебя в обмане, всем терри на Хуге перережут горло! Крепко запомни: ни в коем случае не поднимай головы, не вытягивай рук и сомкни ноги, когда... - Ключ в замке повернулся с громким щелчком. - Убегаю! Счастливо оставаться! - В углу зашуршало, наступила тишина.
Ретиф схватил со стола бутылку, опрокинул ее над дырой, где только что исчез Франтспурт.
Тяжелая дверь распахнулась настежь, и в камеру неторопливо вошли священник в черной рясе и три стражника с копьями наперевес. Ретиф стоял с пустой бутылкой в руке, загораживая собой дыру.
- Гаг ды зебя чувздвуешь, дерри? - Священник оглядел Ретифа с головы до ног, подошел к нему вплотную, поднял веко, удовлетворенно хмыкнул. Забрав из безжизненной руки пленника пустую бутылку, он поставил ее на стол и громко сказал: - Дебленьгий.
- Ды уверен? - придирчиво спросил один из стражников. - Од эдих иноздранцев можно ждадь чего угодно.
- Гонечно уверен! Гиберазцидиумные реагции зуброзадылочных гагдамихгланд типичны. Глаззический злучай. Уведиде его.
Подталкиваемый наконечниками копий, Ретиф прошел по освещенному факелами коридору, поднялся по спиральной лестнице и неожиданно очутился на залитой солнечным светом площадке. В шуме голосов, доносившихся со всех сторон, отчетливо слышался один-единственный голос.
- ...уверяю дебя, бозол Быдлозад, наше озновное божездво, Иг-Руги-Ноги, не дольго брегразный архидегдурный бамядниг, поздоянно набоминающий баздве о вдором бришездвии, но и орагул, регулярно вещающий по зредам в чаз боболудни. Гонечно, мы не взегда бонимаем, о чем он говорид, но взе злушаюд его з бочдидельным возхищением...
Глаза Ретифа привыкли к яркому свету, он увидел огромный трон из черного дерева с резными змеями, на котором величественно восседал Папа в алой мантии. Справа от него стоял Петлякат, слева - сотрудники дипломатической миссии, окруженные солдатами с ятаганами.
Священник, сопровождавший Ретифа, подошел к трону, елейно поклонился.
- Ваша Надменноздь, Дод-Гдо-Избран находидзя здезь. - Он махнул рукой в сторону Ретифа.
- Он... ах?.. - Ай-Душка-Шизик вопросительно Поднял бровь.
- Глаззичезгий злучай гиберзадылочных фигвамболибов, - сообщил один из стражников.
- Звариде эдого болдуна в мазле, - нахмурившись, сказал Папа. - Он злишгом много знаед.
- У вас усталый вид, Ретиф, - заметил Петлякат. - Надеюсь, вы хорошо спали? Вас удобно устроили?
Ретиф смотрел на левое ухо посла отсутствующим взглядом.
- Ретиф! Господин посол задал вам вопрос! - резко сказал Магнан.
- Наверное, он богрузился в медидацию, - торопливо произнес Ай-Душка-Шизик. - Начнем церемонию...
- А вдруг он болен? - не унимался Магнан. - Может, ему лучше присесть...
- Ах! - воскликнул Папа, вытягивая вперед руку. - Нам еще бредздоид одбраздновадь начало церемонии!
- Да, конечно. - Петлякат уселся на маленькую скамеечку рядом с троном. - Отсюда открывается великолепный вид, Ваша Надменность...
Почувствовав, что стражник подтолкнул его в спину, Ретиф повернулся и увидел прямо перед собой улыбающегося во весь рот хугского идола.
Гигантская рука с растопыренными пальцами, огромное бронзовое лицо со стилизованными хугскими чертами находились всего в пятидесяти футах от площадки, расположенной на вершине холма, где стоял Ретиф. Казалось, идол обладал злой волей - впечатление это создавал огонь, мерцавший в глубоких глазных впадинах. Тонкие струйки дыма текли из круглых ноздрей - каждая диаметром в дюйм - по покрытым копотью щекам и растворялись в прозрачном воздухе. Рот от уха до уха, казалось, раскалывал лицо пополам; зубы, похожие на лопаты, далеко отстояли один от другого, а в промежутках была видна полированная металлическая глотка, тускло освещенная горящим внизу огнем.
Два монаха подошли к Ретифу, принялись украшать его саронг ритуальными лентами. Третий монах стоял сзади и что-то гнусавил на хугском языке. Вдалеке барабаны медленно били дробь. Толпа, заполнившая склоны холма и равнину внизу, шумела.
Ретиф стоял неподвижно, глядя на глубокий желоб в два фута шириной, выдолбленный в камне у его ног и обрывающийся ярдов через десять, почти у самого рта Бронзового Бога. Служка усердно лил в желоб масло, размазывая его по стенкам руками.
- Скажите, а в чем заключается ритуал? - спросил Петлякат, вспомнив о своих дипломатических обязанностях.
- Бодождешь - увидишь, - коротко ответил Ай-Душка-Шизик.
- Господин посол? - Магнан откашлялся. - Взгляните, он в наручниках.
- Значит, таков обычай, - резко сказал Петлякат.
- И эта канава, - продолжал Магнан. - Она начинается рядом с Ретифом, а обрывается прямо у пасти этого жуткого руконога...
- Мистер Магнан, вы - прекрасный экскурсовод, но я тоже не слепой. Между прочим, - Петлякат понизил голос, - вы случайно не захватили с собой фляжку?
- Что? Нет, господин посол. Могу предложить вам антигриппозный аэрозоль, если хотите. И все-таки эта канава...
- Жарко, не правда ли, Ваша Надменность? - Петлякат повернулся к Папе. - Нечем дышать...
- Дебе не нравидзя наша богода? - угрожающе спросил Папа.
- Нет, нет, очень нравится. Я с детства обожаю жару.
- Ваша Надменность, - обратился к первосвященнику Магнан, - вы не могли бы сказать, что будет с Ретифом?
- Его ждед большая чездь.
- Все мы гордимся, что одному из нас выпало счастье познать хугскую философию, приняв непосредственное участие в отправлении религиозного обряда, - назидательным тоном заявил Петлякат и свистящим шепотом добавил: - Сядьте на место, Магнан, и прекратите болтать!
Папа вновь заговорил по-хугски; монахи схватили Ретифа, сняли с него наручники, ловко уложили в желоб лицом вниз. Барабанная дробь усилилась. Ретифа подтолкнули, он почувствовал, что начал скользить вниз.
- Господин посол! - взвизгнул Магнан. - Мне кажется, они хотят скормить его этому чудовищу!
- Какая чушь! - презрительно сказал Петлякат. - Наверняка все, что происходит, символично. И должен вам заметить, мистер Магнан, ваше поведение недостойно опытного дипломата.
- Стойте! - голос Магнана сорвался. Ретиф, скользивший все быстрее и быстрее, услышал топот ног, тяжелый всплеск. Костлявые пальцы обхватили его за голени; повернув голову, он увидел белое, перекошенное от страха лицо Магнана. Желоб закончился, и два человека, описав в воздухе короткую изящную дугу, упали в челюсти Бронзового Бога.
- Не вытягивай рук и сомкни ноги, - сказал Франтспурт. Ретиф пролетел между огромными зубами, задохнулся на секунду горячим воздухом, затем неожиданно со всего размаху ударился о сетку из тоненьких упругих нитей, которая сначала подалась, а затем отшвырнула его назад. Он упал на сетку еще раз, схватился за веревочную лестницу, висевшую справа от него, и только сейчас почувствовал тяжесть тела Магнана, вцепившегося ему в ноги мертвой хваткой.
- В яблочко! - взвизгнул чей-то тоненький голос над его ухом. - А теперь сматываемся отсюда, пока хуги не разобрались, что к чему!
Ретиф поставил ногу на ступеньку веревочной лестницы, наклонился, поднял Магнана за шиворот, поставил рядом с собой. Жара была удушающей, хоть они и находились в самом начале глотки Бронзового Бога.
- Что... что... что... про... про... про... - заикаясь, пробормотал Магнан, пытаясь ухватиться за веревку.
- Скорее, Ретиф! - нетерпеливо сказал Франтспурт. - Из ноздрей ведет потайной ход!
Ретиф помог Магнану вскарабкаться по лестнице. Они вошли в тоннель, проложенный в металле, и, следуя за спизмом, начали спускаться по шероховатым ступенькам. Снизу до них доносились недоуменные голоса хугских стражников.