– Иногда твое умение столь быстро действовать по ситуации меня пугает, – вдруг призналась Ира каким-то не своим, чужим голосом. Но спохватилась и встала, выпустив меня из импровизированных объятий. Я пожал плечами.
– Ей ведь легче стало, разве нет?
– Он темный, – напомнил мне Машка.
– Да, хоть серобуромалиновый в крапинку. Сейчас он просто мужчина, а она просто женщина, которая ищет утешения и тепла.
– Согласна с Ирой, – Иля убрала руки от моей груди. Мы встретились с ней глазами. – Иногда ты заставляешь нас делать просто удивительные вещи. Но пугает то, что они, какими бы странными не были, оказываются единственно верными.
– Когда бы я успел… – начал я, но темная прижала к моим губам изящный пальчик и покачала головой.
– Все ты успел, – припечатала она и встала.
Мне тоже стало как-то не с руки рассиживаться. Кряхтя, я поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. К нам от соснового леса спешили остальные.
Алый как увидел, что темный его соотечественницу обнимает, рот открыл и явно собирался разразиться гневной тирадой, но к нему вовремя подоспел Машуля и основательно ткнул промеж ребер в бок. Светлый задохнулся. Хотел кинуться на обидчика, но вмешался я.
– Алый, – сказал я ему, подойдя ближе, положил руку на плечо и доверительно произнес. – Не будь ханжой.
– Но она…
– Он просто её утешает.
– Он темный!
– И где же был её светлый собрат, когда ей было нужно утешение?
– Я…
– Кто не успел, тот опоздал, Алый.
– Она сама себе не простит, когда узнает, у кого на плече рыдала.
– Простит, будь уверен, – бросил я и посмотрел через его плечо на рыжего Тома. – Ну что там у вас? Пострадал кто?
– Из наших никто, – лаконично отозвался тот, стоя рядом с Улькой. Покосился на него, но видимо не счел нужным упомянуть о чем-то, связанном с рыцарем.
– А ректор и командоры?
– Ректор портал держит, пока командоры пытаются сбежавших через него злоумышленников догнать. Он нас к вам отправил. Сказал, чтобы, если все нормально и все живы, тут сидели и ждали его.
– Хорошо, – рассеянно отозвался я, наблюдая за Фа, который показался из-за спин людей и направился прямиком к обнимающимся Кару и Лии.
– У меня успокоительное есть, – услышал я его тихий, ровный голос. И невысокий пустынник вытащил из складок своего головного убора, весьма отдаленно напоминающего чалму, небольшой пузырек. Протянул его Кару.
Тот кивнул и взял. Отстранил от себя Лию и передал ей, все еще придерживая возле себя одной рукой. Она взяла подношение. Молча кусая губы, свинтила крышку и понюхала легкий сизый дымок, который появился из сосуда. Слезы на её глазах почти сразу просохли.
– Сильное, – расслышал я от нее.
Фа молча кивнул. Забрал пузырек и отошел к нам.
– Фа, а на меня там хватит? – обратился к нему я, чувствуя, что первая эйфория сходит на нет, и меня начинает трясти.
Знаю, что кто-то считает, что настоящий мужик должен быть непрошибаем, как скала. Не знаю, может и должен, но для меня все потрясения сегодняшнего дня не прошли бесследно.
Взяв из рук пустынника его флакончик, я отошел к одной из елок, сполз на травку, вытянул ноги в сторону выползающего из-под нее паркета. И, грузно привалившись к стволу, понюхал пузырек. Правда, полегчало. Закрыл глаза.
– Андрей, – раздался откуда-то сверху голос Иры, и потом меня кто-то совсем невежливо пнул в бедро носком замшевой туфельки. – Ты что, опять в обморок грохнуться собрался?
– Отстань. Мне можно.
– С какой стати?
– С перепугу. Пока шли сюда, думал, в штаны наложу. Никогда такого страха не испытывал.
– И ты так спокойно говоришь это нам, – о, похоже, не выдержала душа рыцаря. – Нам, тем, кого вел за собой.
– А кому еще я могу так откровенно в этом признаться? – спрашивая, я даже соизволил один глаз приоткрыть. Боль в груди нарастала скачками и теперь, я был в этом уверен, никакой лед не спасет. Интересно, а где у них тут медкабинет?
– Он имеет в виду, что кому ему теперь доверять, как не нам, – пояснила Паулю Ира. – Боевым товарищам.
– В следующий раз я бы с таким трусливым командиром не пошел, – объявил Улька, но мне показалось, что не один я услышал в его интонациях сомнение в собственных словах. Не даром же рыцарь голос повысил, чтобы донести до всех следующую простую истину. – Командир должен быть бесстрашен.
– Ну, да, конечно, – фыркнул на это я. – И он должен, противореча здравому смыслу, отправлять своих подчиненных в самую гущу уже проигранной схватки, чтобы положить их там всех до одного. Он ведь бесстрашен, ему не страшно проиграть, не страшно лишиться солдат, ничего не страшно в этом мире.
– Погибнуть в бою – честь, – еще более неуверенно выдохнул Улька.
Рядом с ним я услышал отчетливое фырканье Тома.
– Не знаю, что там за честь, но по мне так лучше жить, чем сдохнуть.
– По мне тоже, – неожиданно поддержал человека Алый.
Я хмыкнул.
– Может, вы тоже присядете? В ногах правды нет.
Меня неожиданно послушалась Иля и почти сразу забралась ко мне под правую руку. Я улыбнулся. Спросил.
– Утверждаешь свои права на меня, как твоего мужчину?
– Пытаюсь, – лукаво улыбнулась она. Добавила. – Ты ведь ближе к нам, чем к этим слишком правильным светлым. Присоединяйся.
– Нет уж. Я сам по себе, и вместе со всеми.
– На двух стульях усидеть не просто, – объявила Ира и тоже опустилась на траву, но слева от меня. Под руку забираться не стала, но прижалась.
Я вздохнул.
– Дуры вы обе.
Удивительно, но они не обиделись. Или в тот момент мы все дружно на время вынужденного перемирия потеряли способность обижаться по пустякам.
– Признаюсь, ты не перестаешь меня удивлять, – от голоса ректора, раздавшегося так близко, я чуть не подпрыгнул, а, распахнув глаза, которые благополучно уже закрыть успел, обнаружил его сидящим на корточках возле нашей живописной группы в лице меня и девочек. Примечательно, что ни Иля, ни Ира и не подумали отстраниться.
– У меня перед нападением видение было, поэтому ребята успели их обезвредить, – пролепетал я, плохо соображая, почему говорю именно об этом.
– Видение? – ректор нахмурился.
– Да. Со мной такого никогда раньше не было. Может быть, это из-за какого-нибудь облучения магией?
– Тебя нельзя облучить, – вместо Ви'Хольма подала голос Ира. – Артефакт надежен. Чего мы только на нем не опробовали, когда его другие до тебя носили.
Иля кивнула, подтверждая её слова.
– Тогда я не понимаю… – вырвалось у меня.
– Я тоже, – хмуро поддержал меня ректор и придвинулся ближе, встав на колени, – Ты ранен? – с нарастающим беспокойством в глазах спросил он и раздвинул полы рубашки. – Вот, значит, как ты потушил звезду.
– Я испугался, что, если порвать цепочку, он сломается и не сработает, а расстегнуть с перепугу не смог.
– Все ясно, – объявил ректор и встал на ноги. Обернулся на студентов. – Вашему классному руководителю нужно к лекарю.
– Мы отведем, – неожиданно вызвался Том и вытолкал вперед Ульку, который хотел возмутиться, но осекся и опустил голову.
Что-то у них не так, нутром чую. Том непохож на альтруиста. Подумав об этом, я отвлекся. Вернулись командоры.
– Мы их упустили, – доложил Мурка и бросил на меня взгляд. – Все нормально?
Я отмахнулся, высвободив руку со стороны Иры, и объявил:
– А знаете в чем ваша с Барсиком основная проблема?
– Ну просвети нас, – рыкнул в мою сторону светлый командор. Разумеется, они оба прекрасно понимали, что в том, что подчиненных им коммандос застали врасплох и сумели так легко обезвредить, львиная доля их вины.
– Потому что вместо того, чтобы своим бравым парням спуску не давать и до седьмого пота гонять по полигону, вы никак между собой не разберетесь.
Лица командоров застыли, и у меня мелькнула запоздалая мысль, что меня сейчас убивать будут, но было поздно пугаться, я продолжал говорить.
– Так что… – спохватившись, обратился к ректору. – А сколько мне в больничке валяться?
Тот критически осмотрел меня, оценивая нанесенный ущерб.
– Дня два, я думаю.
– Отлично! – и я снова глянул на командоров. – Через двое суток жду вас у себя на сеанс коллективной терапии.
Барсик гордо вскинул голову и явно собрался ответить мне что-то резкое, но Мурка положил ему на плечо руку и светлый осекся, во все глаза уставившись на темного коллегу. Но тот в свою очередь смотрел лишь на меня.
– Мы придем, – сказал он и убрал с плеча Барсика руку.
– Да, сходите, – поддержал его ректор, и светлый не нашел, что возразить. – А теперь Андрею пора в медпункт.
– Мы можем сами его довести, – смотря на то, как девчонки помогают мне подняться и сдают с рук на руки парням, заявил Мурка.
– Вы оба нужны мне здесь. Следует выяснить, чем именно усыпили полкорпуса, если верить нашим студентам, и как всех разбудить. – И он пристально окинул взором столпившихся вокруг нас колокольчиков.
– Да, сходите, – поддержал его ректор, и светлый не нашел, что возразить. – А теперь Андрею пора в медпункт.
– Мы можем сами его довести, – смотря на то, как девчонки помогают мне подняться и сдают с рук на руки парням, заявил Мурка.
– Вы оба нужны мне здесь. Следует выяснить, чем именно усыпили полкорпуса, если верить нашим студентам, и как всех разбудить. – И он пристально окинул взором столпившихся вокруг нас колокольчиков.
– А чего выяснять? – сказал Том, на которого я теперь опирался правой половиной тела. Слева меня поддерживал Улька, но на него я старался не налегать. Что-то подозрительным мне показалось поведение рыжего в отношении нашего бесстрашного рыцаря.
Ректор повернулся к Тому. Тот достал из кармана какой-то кристалл светло-голубого цвета и протянул ему.
– У нас в классе они не успели его запустить. Когда мы уже выходили, Андрей сказал захватить его на всякий случай.
Я посчитал своим долгом повиниться.
– Я думал, его можно будет использовать во время прорыва, а потом благополучно забыл.
Ректор забрал из рук Тома кристалл и крепко сжал в руке. Встретился со мной взглядом.
– Когда отдохнешь, мы с тобой еще поговорим.
– Конечно.
– Мы тоже, – буркнула в сторону Ира.
– Неужели передачки носить будете? – невинно осведомился я.
– Что будем делать?
– Навестить, говорю, придете? – и я посмотрел на своих студентов.
– Может, и придем, – бросила за всех Иля.
– Все, – скомандовал ректор, – Идите. А то он в любое время сознание может потерять, – правильно оценив мое состояние, добавил он.
И меня повели. Честно скажу, дорогу до медпункта запомнил смутно. Зато тот факт, что, когда мы появились в лекарской, обнаружилось, что Ульку зацепило какое-то заклинание и у него правая нога могла в любой момент отняться, я запомнил. О повреждении одноклассника объявил Том. Так и знал, что он что-то скрывает, чтобы чувства рыцаря пощадить. Потому и вызвался тащить меня в лазарет вместе с ним. Хитрюга! На этой оптимистичной мысли я и провалился в темноту. Какое это было блаженство!
Глава 7
Болеть надо с пользой
Андрей
Первым, кто пришел меня проведать в лекарской башне, неожиданно оказался Машка. Они там что, жребий бросали на то, кто ко мне пойдет? Меня эта мысль заставила улыбнуться. Темный замялся в дверях моей палаты, которая, как и все помещения в этом корпусе, была просто огромной, но из мебели содержала лишь кровать, столик возле нее и узкий шкафчик, который местный лекарь, господин Гвидион Курнур, каждый раз очень тщательно запирал на ключ после того, как доставал оттуда медикаменты, которыми обрабатывал мою грудь и шею. Оказывается, я сразу не заметил, но цепочка тоже вплавилась в кожу. Так вот, Машуля.
Он скользнул к кровати походкой небрежной и легкой. Просто истинный сын эльфийского народа, пусть и темного. И склонился надо мной.
– И как дела? – спросил он, внимательно разглядывая меня.
– Не жалуюсь, – фыркнул я и прокомментировал. – Тут стульев нет, так что садись сюда, – и я похлопал рядом с собой на кровати.
Эльф замер, и тут на его лице появилось непередаваемое лукавое выражение.
– Сидеть неудобно, может, мне лучше прилечь?
Если он думал этим меня смутить или раздосадовать, то не на того напал.
Я вернул нахалу улыбку и подвинулся.
– Хочешь, ложись.
Он лег и тут же попытался закинуть мне на грудь руку. Я вскрикнул.
– Эй!
– Ой, прости, – искренне повинился эльф. Но руки от меня не убрал, просто сместил так, чтобы не задевать больное место на груди. Потом помедлил и устроил свою светлую голову на моем плече.
Я вздохнул. Нет, этого эльфа я точно не способен воспринимать как потенциального любовника. Конечно, он очень хорошенький, но есть в нем что-то надломленное. Причем сейчас оно проступило куда явственнее, чем до того.
– Маш?
– Что?
– Будешь что-нибудь спрашивать, или мне спросить?
– Все, что меня просили узнать, я уже узнал.
– Значит теперь моя очередь.
– Можешь попробовать, но я ведь не обязан отвечать, – заявил он, щекоча дыханием шею.
– Тебе правда настолько парни нравятся или это просто за неимением подходящих девушек?
– Мне девушки вообще не нравятся в этом плане.
– Но к серьезным отношениям ты, как я понимаю, не готов?
Помедлив, эльф признался, хоть я уже и не ждал, что он ответит.
– Я, может, и не отказался бы кем-то всерьез увлечься, но пока просто не встретил такого парня.
– Понятно, – я кивнул собственным мыслям. Все это не объясняло грусть в его взгляде, которая бросилась мне в глаза почти сразу. Может быть, за те полгода, что он тут отучился, его уже успели так сильно обидеть, что он до сих пор отойти не может? Поразмыслив, я решил спросить.
– Маш, может быть, тебя обидел кто?
Теперь точно не ответит, подумал я. А эльф вдруг прижался ко мне еще тесней и тихо-тихо зашептал:
– Я столько надежд возлагал, когда сюда ехал. Думал, тут будет здорово. Ведь наш университет единственный, в котором практикуется совместное обучение. В других разбиение на классы идет по расовому признаку. Я так хотел именно сюда поступить, столько выучил, экзамены сдал. Приехал и…
– Понял, что за фасадом равенства и взаимопонимания тоже разделение, как у других?
Он не ответил. В принципе, и так было понятно. Мечты разбились о неприглядную реальность. Как там сказал декан? Что мои колокольчики не способны, как остальные, хотя бы притвориться, что между ними мир, любовь, гармония. Да, притворяться эти ребята точно бы не стали. Все как на подбор, принципиальные до жути. И гордые. Почему их просто не расформировали и не рассовали по другим классам? Надо будет спросить. И пока я об этом думал, Машуля вдруг заговорил.
– Мне вначале Алый понравился. Но ты ведь сам видишь, какой он… – а потом с неожиданной злостью закончил. – Они все какие!
Я плюнул на приличия и обнял парня. Ему следовало выговориться. А мне не мешало бы послушать.
– А еще это скотство с теневой стороной, – пробормотал Машка тише и уже не так экспрессивно.
Приподнялся, положил подбородок мне на грудь, каким-то чудом не задев пострадавший от креста участок, и выдохнул:
– Обидно, честно. Они первыми начали.
– А что там с… – 'теневой стороной' я сказать не успел.
От двери завопили грозно, чуть ли не с рыком:
– Что ты вытворяешь?! – и чуть тише, но не менее грозно, – А ну слезь с него!
На ладони Иры, а это именно она ввалилась в мою палату без стука, появился огненный шарик. Машка обернулся к ней, но я успел заметить, каким холодом полыхнул его взгляд, поэтому перехватил его руку.
– Ирка, ты что, ревнуешь? – наигранно развеселившись, вопросил я.
– Что? – она растерялась от одного только тона, каким был задан вопрос, и шар у нее на ладони потух.
А Машка, демонстративно снова улегшись ко мне, громко фыркнул:
– Да ладно тебе, это не про нее. О её ледяном сердце легенды не только по нашему факультету ходят, но и по остальным тоже.
– Да? И что там с сердцем? – живо заинтересовался я, покосившись на девушку, которая прожигала нас с Машкой взглядом от двери.
– Не твое дело! – окрысилась на меня девушка.
А Машка со вздохом поднялся с кровати, предоставив мне большую свободу действий. Я сел и подтащил повыше подушку. Устроился удобнее и посмотрел сначала на него, потом на Иру.
– Вы что, по очереди договорились меня посещать?
– Ничего мы не договаривались, – ответствовала мне староста, медленно остывая.
– Ну да, ну да, – пропел Машка и пошел на выход. Когда поравнялся с Иркой, та неожиданно спросила:
– Что, так приятно с мужиками обжиматься?
Машка запнулся, но потом с достоинством ответил:
– Тебе не понять.
Я улыбнулся. Именно так мы с Муркой еще позавчера осаживали Барсика.
– Да уж куда мне, со своими женскими мозгами, – бросила на это Ира.
– У нас, в отличие от некоторых, наоборот, считается, что именно женщины сильнее и мудрее мужчин, – устало сказал Машка и повернулся ко мне. – Вы ведь еще со мной поговорите, да?
– Конечно. Приходи в любое время, – заверил его я.
Парень сосредоточенно кивнул и ушел, оставив меня наедине с Ирой.
Машмул Верь-Явь
Я вышел от нашего психолога со странным чувством. Я никогда ни с кем так не откровенничал. Не в обычаях илитири так себя вести с посторонними. Даже друг с другом. Мы скрытные. Всегда есть страх, что самое доверенное и верное лицо ударит в спину. Всегда. А тут он… психолог! Те, что были до него, они… Все были непроходимыми тупицами. Как они только над нами не издевались. Причем, они все были убеждены, что именно мы, темные, виноваты в разладе в классе. Неправда! Это все светлые начали! Но, как сказал один из тех, кто был до Андрея, просто так нас бы темными не прозвали. Помню, тогда на него взъелся даже Фаль, хотя пустынник обычно бесцветен и тих до тошноты, но тот мужик, что так опрометчиво обвинил нас, долго не продержался. Уже через неделю слинял восвояси. Я думал, что и с этим будет так. Но теперь мне уже не хочется, чтобы он уходил. Вдруг, у него бы получилось? Нет я не питаю надежд, что мы когда-нибудь, как выразился Андрей, смогли бы подружиться. Но, может, они нас хотя бы травить прекратят.