Тот сон, который она увидела ночью, хоть и закончился счастливо, но оставил тяжелое впечатление на добрых полдня. Инга не была уверена, что правильно его разгадала. И как бы там ни было, бездействовать не могла. После звонка Любы прошло два дня, которые девушка провела так, будто они были для нее последними: смеялась, веселилась, без конца обнимала близких, играла с Лизой и Ванечкой. Ни словом, ни мимикой даже на секунду не выдала того, что происходило с ней. Ее веселью находилось вполне логичное объяснение: счастливая женщина, которой накануне любимый человек сделал предложение. И вряд ли кто-то заподозрил, что на самом деле творится у нее в душе. Наверное, так чувствует себя больной, которому сообщили о скором исходе и который скрывает новость от родных. Только пару раз Инга поймала на себе встревоженные взгляды Лизы. Но сделала вид, что не заметила их.
Оставаться дальше нельзя: опасно для ее любимых, и с каждым прожитым днем рядом с ними ей будет тяжелее покинуть их. Любе она пообещала, что не будет задерживаться. Так пора наконец-то решиться…
Инга оглядела спальню, в которой они с Алексеем провели счастливые ночи. Она унесет воспоминания о них как средство от отчаяния, чтобы, окунаясь в воспоминания в особо сложные моменты, искать временное облегчение.
Присев на краешек застеленной кремового цвета покрывалом кровати, девушка склонила голову и помолилась о своих близких, вверяя их судьбы уже настоящим ангелам-хранителям. Что с ней станет, она не знала. Сойдет ли с ума и это будет ее наказанием? Или, напротив, сохранит ясность ума, но откажет тело, и будет умирать медленно, не в силах ни пошевелиться, ни облегчить свои страдания стоном? А может, ее медленно, в муках, будет убивать совесть, мучая кошмарами-снами? Или погибнет какой-нибудь нелепой смертью и, как проклятая, унесет с собой жизни и других несчастных, оказавшихся поблизости? Если можно было бы выбирать наказание, она бы выбрала мгновенную смерть. Одна. Но… какой ей вынесет приговор тот, кто сейчас пролистывает ее «дело»?
Инга решительно встала и распахнула шкаф: может, воспользоваться тем, что Алексей отлучился по рабочим делам, несмотря на субботу, и собрать вещи? Но если он увидит пустой шкаф и полную сумку, вопросов не избежать. Да и нелепо тащить за собой тяжесть вещей, которые, возможно, уже не пригодятся. Надо уйти налегке, так, как во сне. Инга закрыла дверцы. Она, как старая кошка, предчувствующая свой конец, уходит из дома, чтобы избавить хозяев от созерцания своей смерти. «Неужели я и правда… так думаю?» Для себя она так и не поняла: уходит ли потому, что смирилась с близким концом, или потому, что решила не сдаваться и побороться ради возможности когда-нибудь вновь обнять брата и невестку, потискать племянника, обсудить с Лизой книжные сюжеты, поцеловать утром в сонные губ Чернова…
– Инга, ты здесь? – после деликатного стука дверь приоткрылась, и в проеме показалось лицо невестки. Инга поспешно нацепила на лицо улыбку и подошла к Ларисе.
– Не хотела тебе мешать, но мне звонит Майка и настойчиво просит дать поговорить с тобой, – невестка протянула через порог мобильный. – Говорит, что пыталась дозвониться несколько раз, но у тебя отключен телефон.
– Ой, разрядился, наверное, – «спохватилась» Инга. Свой мобильник она отключила после последнего разговора с Любой. И несмотря на то что совсем не хотелось с кем-либо беседовать, она пригласила Ларису войти и приняла из ее рук трубку.
– Привет, Майя! – как можно теплее поприветствовала она приятельницу.
Майка, едва услышав ее, «с порога» возбужденно затараторила что-то про какую-то подругу, которой требуется помощь.
– Майя, я сейчас не гадаю и вообще не провожу никаких ритуалов, – мягко перебила Инга девушку. – Сейчас такой… период.
К счастью, подробно объяснять, почему она не гадает, не нужно было, Майя знала, что не в любой день ворожейки готовы принять.
– Да-да, я знаю! Лара мне тоже что-то такое говорила! – взволнованно прокричала девушка так, что Инга, поморщившись, слегка отстранила трубку от уха. – Но нам требуется другого типа помощь… Понимаешь, она пропала! Вначале у нее в квартире происходило черт знает что! Шаги всякие, тени какие-то. А потом еще та странная женщина. Представляешь, такая нелепая: ходить на каблуках не умеет, а вырядилась в зеленое платье!
– Майка! – прикрикнула на подругу невестки Инга. Надо же как-то приостановить этот поток слов, смысл которых уловить невозможно. Похоже, собеседница так волновалась, что совсем не слышала, что говорила. Какие каблуки? Какое зеленое платье? Тени, женщина… – Майя, что твоей подруге нужно?
Кое-как из сбивчивой речи девушки удалось понять, что подругу зовут Алиса, что пропала она вчера, в пятницу, вечером, когда после работы должна была пойти на свидание.
– Ну, это не совсем свидание должно было быть, – поправилась Майка. – Встреча с известным писателем, Виктором Лучкиным, слышала о таком?
«Еще бы!» – воскликнула про себя Инга.
– Представляешь, он назначил Алиске встречу! Как тут было не пойти? Так вот, она ушла, а я все ждала-ждала звонка, ну потому что интересно же! Попросила ее подписать для меня книгу. Даже специально съездила в магазин еще за одной, потому что свою отдала читать Ларисе. Так вот, ждала-ждала, а Алиска все не звонила и не звонила. Я даже сама набрала ее номер, но телефон оказался вне доступа. А потом, уже ночью, мне позвонил ее муж и спросил, не знаю ли я, где она. Я не сказала. Хоть это была и просто встреча, не интимная, понимаешь? Но… подруга ведь не сказала мужу, куда идет. Придумала, что собралась после работы проехаться по магазинам, а потом сходить посмотреть фильм, который ее заинтересовал. Я так и сказала Сергею и добавила, что не могла сопроводить ее по семейным обстоятельствам. Он меня поблагодарил, а потом еще раз позвонил, ближе к утру. Сказал, что Алиса так и не вернулась. Хотел узнать, в какой кинотеатр она собиралась пойти. Утром тоже не пришла домой. И… И…
Тут Майка вдруг зарыдала и забубнила в трубку что-то совсем уж неразборчивое. Так и продолжалось, пока Инга не оборвала ее резким окликом:
– А от меня-то что хотите?
Мягких просьб успокоиться Майка просто не услышала.
– Ты можешь посмотреть, куда Алиска пропала и что с ней?
От неожиданности Инга даже не сразу нашлась что ответить. А Майка тем временем уже заголосила:
– Ой, боюсь, случилось что-то плохое. У меня предчувствие! И зачем я ей ту проклятую книгу Лучкина сунула? Это я виновата в том, что Алиса пропала!
– Майка, не чуди. Ты не виновата. Разве что в том, что солгала мужу подруги.
– Так я ему сегодня уже рассказала, куда она пошла. Инга, ты поможешь?
– Нет.
– Почему? – растерялась Майка.
– Это не в моей компетенции. Поисками пропавших людей занимается полиция. Это раз. Во-вторых, я никогда не практиковала поиск по фотографиям. И в-третьих, при всем моем огромном желании помочь я не в силах это сделать. Почему – не спрашивай.
– Ой…
– Мне очень жаль, Майя. Знаешь, я редко отказываю в помощи, но сейчас такой случай. У меня есть для этого веские причины.
– Прости, – обескураженно пробормотала Майя. – Если бы знала, не потревожила бы тебя.
– Ты меня не потревожила. Но за такие дела я не берусь. У тебя же муж следователь! Конечно, предполагаю, что не он лично занимается поисками исчезнувших людей, но может же как-то помочь, посодействовать? Странно слышать, что в первую очередь вы бросаетесь за помощью к гадалкам…
– Инга, он уже помогает, – как-то устало сказала Майя. – Но для надежности я решила позвонить и тебе. Алиска мне ведь не чужой человек!
– Мне очень жаль, – искренне сочувствуя девушке, произнесла Инга. – Надеюсь, что с твоей подругой не случилось ничего страшного и она скоро отыщется.
– Я тоже на это надеюсь, – сказала Майя так обреченно, что стало понятно, что сама в это плохо верит.
– Не отчаивайтесь!
Попрощавшись с девушкой, Инга вернула телефон стоявшей рядом Ларисе. И подумала, что пора уходить. Откладывать уход еще на день, еще на один – все равно что отрезать больной орган по кусочкам. Не нужно продлевать пытку, обманывая себя желанием прожить еще один счастливый день вместе с родными. Разве могут быть эти дни счастливыми, когда постоянно думаешь, что вскоре расстанешься с близкими людьми, возможно навсегда. Пора уходить. И ради любимых, и ради себя.
Сегодня же.
* * *Когда-то у нее было счастье. Обычное женское счастье, медово-сладкое и сытное, как хлеб. Муж и двое ребятишек – сокровище, делающее ее богатой. Все было ладно. Дом – добротный. Муж – рукастый и хозяйственный – следил, чтобы и печь дымила исправно, и потолок не тек. Внутри – чистота, тепло и уют. Корова – круглобока, молоко давала такое жирное, что хоть употребляй вместо сметаны. Куры сыты, здоровы, яйца несли самые крупные в деревне, с темно-желтым желтком. Детишки – два пацана-погодка – послушны, румяны, здоровы. Не жизнь, а масло.
Конечно, она ворожила маленько, не без этого, хотя завистники и шептали боязливо, что без черного колдовства не обошлось. Но она-то знала, что на самом деле все волшебство заключалось в любви – к мужу и детям, к дому и хозяйству. К людям. К жизни. С душевной широтой, с благодарностями, а не с роптаниями принимала она все, что давала жизнь, – и радости, и горести, если какие случались.
От рождения ей была дана сила. Не ахти какая, так, зачатки. Но она сумела взрастить эту силу в себе любовью, светлыми мыслями. Холила, приумножала, обращая на добрые дела. Да, были те, которые ее не любили – из-за страха, из-за зависти к благополучной жизни. Но она ежедневно молилась и об этих несчастных. В деревне ее считали ведьмой. Кто-то боялся, кто-то, напротив, шел за помощью. Для больных всегда находились целебные настои или сушеные травы, заговорами лечила занедуживший скот. Помогала и молодым девкам обрести мужей. Но никогда не бралась за черные дела.
Было счастье… Была жизнь. И имя было – Марфа, которое она тоже утратила. Но девушка потеряла так много, что потерю имени даже не заметила, это было самой малой бедой, которая случилась…
Вначале от неизвестного мора пали куры. И никакие заговоры и молитвы не помогли спасти несушек. Потом исхудала корова. Умирала в муках, ее полный страдания рев разносился по всей деревне. И опять Марфа, спасшая от болезней не одну корову, оказалась бессильной. Она ревела в голос и думала, что умирает вместе со своей буренкой. Но самое страшное ожидало впереди. Страшный пожар уничтожил ее семью. Ничего у нее не осталось. Только сила, которую она, тщательно собрав, всю до последней капли, обратила в проклятие против того, кто всего ее лишил…
* * *Квартира встретила ее приветливо, как соскучившийся пес. Вещи лежали так, как их оставили перед отъездом: тапочка, за которую она запнулась, выходя, лежала возле самого порога, перевернутая подошвой вверх, дверца шкафа оставлена приоткрытой, на краю ванны висит полотенце, которое она в спешке забыла отнести в корзину для грязного белья. Помнится, в день отъезда Инга проспала и собиралась за пятнадцать минут, остававшиеся до приезда брата. И сейчас вещи, ожидавшие ее так, как их и оставили, вызвали счастливые воспоминания. Но девушка тут же жестко напомнила себе о настоящем: о том, что из отпуска ее вырвали так внезапно, будто сообщили о кончине близкого, что Алексей остался в том городе, который она покинула несколько часов назад, проснется утром один и не сразу поймет, что невеста его бросила. Будет спрашивать у Вадима, которого встретит курящим на крыльце, куда на этот раз ушла Инга. А брат снова предположит, что на рынок. И только когда она не появится к завтраку, обеспокоятся. Потом найдут записку, мало что объясняющую, в которой лишь указано, что с ней все в порядке, что она просит не беспокоиться и не искать ее. Чернов будет недоуменно таращить глаза-крыжовники и хлопать пушистыми, как у девчонки, ресницами, а Вадим в растерянности выругается и обзовет сестру сбежавшей невестой. Такое объяснение поступка первым придет им в голову.
Инга подняла соскользнувшее на пол полотенце и отнесла на кухню в стиральную машину. Затем, пройдя в спальню, открыла вторую дверь шкафа и внимательно осмотрела его содержимое. Что взять? Сколько вещей понадобится? Какие? Или уехать налегке? Она думала, что самое тяжелое – оставить близких и незаметно уйти. Но на поверку куда сложнее оказалось решить, что делать дальше.
И хотя час еще был предрассветный, она взяла мобильный и включила его. Люба ждет звонка хоть ночью, хоть ранним утром.
Едва Инга включила мобильный, как тот просигналил о трех полученных эсэмэсках. Похоже, ее исчезновение уже обнаружили. И теперь тот, кто отправлял сообщения, получит уведомление о том, что мобильный оказался в зоне доступа. И, возможно, сейчас будет названивать либо брат, либо Алексей. Инга вздохнула и нажала на кнопку, чтобы открыть сообщения. Но оказались они присланными с незнакомого номера.
«Инга, я муж исчезнувшей Алисы. Пожалуйста, перезвоните мне, это очень важно!», «Инга, прошу вас… Позвоните в любое время!», «Инга, я умоляю вас о помощи!». Такие кричащие отчаянием сообщения от незнакомого человека. Но не успела Инга решить, что с ними делать, как мобильный в руке ожил и завибрировал. И номер, высветившийся на экране, совпал с тем, с которого были присланы эсэмэски.
– Слушаю вас, – сказала она, решив, что лучше поговорить с этим человеком.
– Инга, я Сергей. Простите за столь ранний звонок, я получил уведомление о том, что вы приняли мои сообщения, и осмелился предположить, что тоже не спите. Я в отчаянии…
– Откуда у вас мой номер? – поинтересовалась Инга, уже подозревая, что не обошлось тут без Майки.
– Мне его дала ваша знакомая.
– Но я уже сказала ей, что вряд ли смогу помочь.
– Да, да, я знаю. Это я настоял на том, чтобы Майя дала мне ваш номер. Понимаете, Инга, в ситуации, когда исчезает кто-то из любимых людей, цепляешься за любую возможность отыскать его. Даже если просьба о помощи ясновидящей… Простите, вырвалось. Не хотелось бы вас обидеть… Но поймите, я человек, мало верующий в экстрасенсов и магов, но сейчас готов поверить во что угодно, если это поможет отыскать мою жену.
– Сергей, я не экстрасенс, – мягко возразила Инга, хотя внутренне начала закипать от раздражения. Не потому, что ей не понравились слова незнакомого человека, путающегося от волнения и переживаний. А потому, что его ситуацию девушка перенесла на своих родных, которые вот так же будут метаться и цепляться за любую возможность отыскать ее… Но объяснять им, почему она это сделала, – хуже. Не поймут. Приедут всем табором и будут следовать повсюду, отметая возражения и предупреждения об опасности, обещая поддержку и любовь. Нет, она намеренно избавляется от такого «груза».
– Простите, – снова извинился Сергей. – Я не хотел вас обидеть…
– Вы меня не обидели. Но я действительно ничем не могу вам помочь. Если хотите, считайте, что я больше не ясновидящая, потому что утратила дар. Понимаете?
– Да, – растерянно произнес мужчина.
Этот разговор оставил тяжелый осадок. Стараясь не думать, что ее родные тоже вот так же будут сбиваться с ног в поисках, она вытащила из шкафа дорожную сумку и сложила в нее по паре джинсов, свитеров, водолазок, футболок, добавила пакет со сменным бельем и кроссовки. Принесла из ванной косметичку, в которую положила лишь то, без чего никак не могла обойтись. После включила на кухне чайник и в ожидании, пока закипит вода, набрала номер Любы.
– Разбудила?
– Нет. Знаешь ведь, что я – ранняя пташка. Ты где?
– В Москве.
– Молодец. Как соберешься, приезжай ко мне.
– Уже собралась. Не хочу задерживаться дома. Квартира как-то… лишает меня решительности. Да и родные скоро хватятся и начнут названивать.
– Ты ничего им не объяснила, – не спросила, а констатировала подруга.
– Нет. Зачем? Ты же знаешь, они никуда бы одну меня не отпустили, как бы я ни отговаривалась. Пришлось вот… сбежать.
– Ясно, – ровно ответила Люба, и нельзя было понять, осуждает она или одобряет поступок подруги. – Приезжай, я тебя жду.
Инга отключила телефон и с сумкой в руках направилась к выходу. Но, коснувшись дверной ручки, замерла и оглянулась, прощаясь с жильем. Почему-то ей подумалось, что уезжает она навсегда. Может, так и есть. И вдруг волной нахлынула такая грусть, что она едва сдержала слезы. Ну почему у нее все не так, как у людей? Не так, как у обычных. Ей всего-то сейчас и хотелось, что нормальной, обыкновенной жизни рядом с любимым человеком. Неужели она не заслужила этого? Неужели все те добрые дела, которые она совершала, перечеркнул один серьезный проступок?
Впрочем, о чем это она… Убийство проступком не назовешь. Как бы там ни было, она убила. Пусть и негодяя. Пусть ее и спровоцировали на этот шаг, и вся вина в том, что попалась в ту ловушку, сыграла по чужим правилам, хотя и догадалась, что ее «вели» к этому.
Инга рывком распахнула дверь и вышла в коридор. Оглянулась на квартиру соседки, дружбу с которой водила, пожелала мысленно старушке всего доброго и вызвала лифт.
Во дворе опять остановилась в сомнениях, думая, как поступить: отправиться к Любе на общественном транспорте или взять машину. Метро уже открыли, ехать на Бауманскую – вполне удобно. Сумка не такая уж тяжелая. Автомобиль не хотелось брать по причине, что он мог выдать ее нахождение. И еще это был подарок брата и Алексея ей на тридцатилетие, нужно ли сейчас такое напоминание о любимых? Но, с другой стороны, как знать, какие передвижения еще предстоят. Последний довод перевесил все сомнения, и Инга направилась на стоянку, где дожидалась хозяйку серая «Тойота».
Люба встретила ее, несмотря на такой ранний час, при полном параде: с уложенными в прическу волосами, легким макияжем на лице, маскирующим возраст, одетой в элегантное платье и в туфлях на каблуках, которые носила даже дома. Инга подозревала, что ее, так тщательно следящую за собой, нельзя застать врасплох даже ночью: возможно, она и перед сном делала макияж и укладывала волосы. Конечно, это было лишь шутливое предположение. Но как бы там ни было, подруга всегда выглядела так, словно ожидала в гости мужчину своей мечты.