Я внимательно слушала этот психоанализ, а потом не выдержала и вставила свои пять копеек.
‒ А Эридан ф
‒ аллический символ?
‒ Угу, одноглазая змеюка! ‒ согласилась подруга, не поняв сарказма. ‒
Очень удачная характеристика злыдни — герцога!
Говорила она настолько серьёзно, что я невольно начала улыбаться и давить в себе нарастающий смех, а потом мне стыдно стало… Я здесь смеюсь, а где‑то там лежит Троя.
‒ Интересно, как она там? Пришла в себя?
На этот раз подруга промолчала. Новостей о нашей учительнице физкультуры не было, никто не спешил рассказывать студентам о том, как она и что с ней. А тем временем именно для нашей иномирской тройки покушение на любимую садистку стало настоящим ударом в сердце. Ведь именно Троя была нашей крестной феей с хлыстом вместо волшебной палочки.
У нас даже родилась идея пробраться к ней в медчасть, навестить. Анфиса для этого даже принялась наколдовывать ниндзя — костюмы, но дальше клонирования шерстяных носков дело не продвинулось.
От Глеба вестей так же не было, из‑за этого было одновременно легко и в то же время тяжело. Про эти переживания я девчонкам ничего не рассказала,
но когда думала о нем, ощущала себя странно. С одной стороны, была стопроцентно уверена, что я поступила верно, когда обеспечивала брюнету алиби, раскрыв перед всеми наши якобы пылкие отношения, а с другой стороны, не понимала, почему от зельевара теперь нет ни ответа ни привета.
Хоть бы записочку прислал, мол, жив — здоров… В глубине души начинали рождаться очень грустные и печальные мысли: а вдруг он со мной наигрался?
Вдруг, как и предупреждала Троя, он меня приручил, а теперь я ему надоела?
Стыдно признаться, но перед сном я пересилила свою гордость и, привязав к лапке Мурза записку, выпустила кота из комнаты.
Рыжий вначале дергал ногами и пытался от бумажного довеска избавиться,
но потом пристально, совсем не по — кошачьи, посмотрел в мои глаза и позволил закрепить послание на лапке понадёжнее. Я была уверена, что животное все растолковало верно, и рано или поздно, явившись к Глебу за очередной порцией белладонны, разрешит тому прочесть написанную мной «поэму». Хотя «поэма» ‒ это громкое слово, в записке было всего лишь несколько слов: «Ты как?».
‒ Эль, ну ты чего замолчала?
‒ выдернула меня из мыслей Анфиса.
‒ Я уже минут десять не сплю и слушаю, о чем вы тут шепчетесь.
‒ Подслушивать нехорошо, б
‒ уркнула я.
‒ Спать с симпатичными преподавателями нехорошо,
‒ не осталась в долгу
Анфиса. Н
‒ о я сейчас не об этом…
‒ А о чем?
‒ Я все думаю о тех стражниках, которых мы повстречали с Крис! И об их странном поведении. Я могу ошибаться, но уже два дня ходят по академии конвертики с обсуждением ситуации, и еще нигде не было ничего о том, что где‑то стояли стражники.
‒ Ну, и? К
‒ рис даже приподнялась с кровати.
‒ Я думаю об этом надо рассказать Эридану! ‒ блондинка выдала эту мысль и так же как Кристина, привстав с кровати, призывно посмотрела сначала на нее, потом на меня.
Я же покрутила пальцем у виска.
‒ Больная, что ли?
‒ Сами вы больные! ‒ глаза Анфисы странно поблескивали в темноте,
подобно светлячкам, будто девушка переела фосфора.
‒ Дело‑то серьезное! И
герцог не зря землю носом роет и допросы устраивает! Ищет зацепки! И у нас в руках, похоже, одна из них!
‒ Мы и сами знаем, что он это делает не зря, ‒ осторожно начала Крис. ‒
Но рассказать ему о стражниках — это означает спалиться о сбежавшем
Мурзе, о проказах Горгулия и о том, как мы вдвоём шарахались ночью по академии вопреки всем запретам.
Я же слушала девчонок и понимала
‒ да, Крис однозначно права, спалятся.
Но! Если стражники, которых видели девчонки, действительно причастны, то их ночная прогулка померкнет по сравнению с принесёнными сведениями. И
более того, от этого может зависеть жизнь Трои…
‒ Анфиса права! Об этом необходимо рассказать! И чем скорее, тем лучше!
Кристина после моих слов страдальчески взвыла.
‒ О, Боги! За что эти две эпичные дуры без инстинкта самосохранения свалились на мою голову?
‒ после этой чудо — молитвы девушка, скинув с себя одеяло, встала с кровати и, присев на мою постель, начала меня трясти за плечи. ‒ Меня не было рядом, когда ты подставила свой красивый зад и начала выгораживать Глеба перед королевской свитой. Но сейчас я тебя,
дурында, должна отговорить от дебильной мысли рассказывать все Эридану.
Если так хочешь его предупредить — пошли анонимку…
Кристина продолжала меня трясти, а я словно в транс проваливалась,
понимая: если не рассказать Эридану именно сейчас, вот — вот, в сию же минуту, то произойдет что‑то страшное… непоправимое.
‒ Крис, отпусти! попро
‒
сила я.
Брюнетка послушно сняла с моих плеч руки и уже приготовилась с удовлетворенным видом продолжать меня отчитывать, но я чувствовала, как утекает драгоценное время… Улетучиваются в никуда секунды…
Из кровати я выбиралась очень быстро, путалась ногами в одеяле, не попала с первого раза в тапочку, так и выбежала в одной. Дверь закрывала, не слыша хлопка. А едва оказалась в центральном коридоре, бежала, потом петляла в каких‑то переходах. Неведомая сила вела меня и вдруг, резко отпустив, словно угроза миновала, заставила произнести:
‒ Аркус — крраим — академикус Эридан! ‒ формула вызова, выученная когда‑то из‑за Трои, тихим эхом разнеслась по коридорам.
Никогда не думала, что буду вызывать герцога, даже в страшных снах… Но сейчас я просто ощущала — это необходимо сделать.
Шли тягостные мгновения, а злыдни — блондина все не было. Я же беспокойно измеряла шагами коридор, перемещаясь от одной стены к другой.
Мои голые плечи уже начинали замерзать, только сейчас поняла, что из комнаты выбегала не только в одном тапке, но и в одной ночнушке.
‒ Ну же! б
‒ ормотала я. Г
‒ де же вы, герцог, когда так нужны?
Морально я была готова, что он явится в самом злостном настроении из всех возможных. Захочет растереть меня в порошок, прибить на месте, но чувствовала, что рассказать надо сейчас же! А иначе…
А вот что иначе я не знала… в голове сразу послушно всплывал сон, сад,
ароматы роз, конверты, птичьи трели… Похоже, мой мозг решил надо мной издеваться. Потому что сейчас я подумала, что могла бы с тем же успехом вызвать Арвенариуса, Глеба, Терцию, в конце концов! Почему я решила звать именно смертоносного Эридана?
Додумать я не успела, потому что начальник СБ все же материализовался передо мной из какой‑то разновидности невидимого портала. Вспышки не было, блондин просто вышагнул из пустоты. Но еще больше поразила его реакция, когда он понял, что я смотрю на него в упор.
‒ Нет, я знал, что первокурсницы очень наглые курсантки и могут позволить себе вызвать преподавателя экстренным заклинанием, но что они еще и воровки, и где‑то достали артефакт «теневой интуиции» ‒ это требует отдельного разбирательства!
Сказать, что я офигела от такого наезда — ничего не сказать. Все же к такому повороту событий психика меня не готовила. Он мог орать, сверлить взглядом, шипеть, но назвать воровкой… Это выше моего понимания.
Подумать только, я среди ночи бегу к нему по нетерпящему отлагательств делу, сообщить важнейшие подробности, а мне в лоб — «воровка». Но самое грустное, что я тупо на него смотрю и молчу. Речь отнялась, а ноги начали сами собой подкашиваться. Никогда в жизни, до этого момента, я не испытывала столько разных и противоречивых чувств одновременно. Гнев,
буйство, жажда выцарапать глаза, доказать правоту и в то же время:
вселенский страх, невозможность произнести даже сдавленного писка и колотящая дрожь во всех суставах.
Сам же герцог замер в трех шагах от меня, он встал в свою классическую надменную позу — ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди и прямой взгляд с упором в мою душу.
— Или я неверно растолковал ситуацию? И ты артефакт не украла, а по чистой случайности где‑то нашла валяющимся на дороге и решила принести его мне, чтобы добровольно сдать?! — сарказм из его уст буквально выливался на меня тоннами воды.
— Да какой вообще артефакт? — наконец опомнилась я и, не утруждая себя на «поздороваться», предприняла попытку дать отпор. — В этой академии мода пошла на беспочвенные обвинения? Сначала Глеб, теперь я?
— Не дури, девочка! — Эридан подошел ко мне ближе и начал пристально изучать меня взглядом.
Я в долгу решила не оставаться и также смотрела на него в упор. Кажется,
мой организм начал вырабатывать иммунитет к герцогским штучкам -
признаться, я даже начала получать ответное удовольствие, когда нагло заглядывала в его голубое «орлиное око» и оставшийся зеленый глаз.
— Не дури, девочка! — Эридан подошел ко мне ближе и начал пристально изучать меня взглядом.
Я в долгу решила не оставаться и также смотрела на него в упор. Кажется,
мой организм начал вырабатывать иммунитет к герцогским штучкам -
признаться, я даже начала получать ответное удовольствие, когда нагло заглядывала в его голубое «орлиное око» и оставшийся зеленый глаз.
«Вот же эмоциональные качели?!» — прыгала в подсознании моя довольная и сходящая с ума психика. — «Если нас и дальше продолжат так психологически прессовать, мы скоро станем как Глебушка!»
Я такую радость внутреннего самосознания не разделяла, тем более что нечто внутри меня опять начало вскипать от непонятных тревожных чувств.
Мне резко стало все равно, назвали меня воровкой, убийцей или потаскушкой, потому что перед моим взором, вместо холодного коридора и стоящего герцога, предстала больничная палата и букет роз, стоящий у изголовья кровати.
Розы, казались мне странными, смутно знакомыми, а их призрачный запах,
который я никак не могла здесь ощущать, сдавливал горло.
— Эй, Савойкина? Что с тобой? — как в отдалении слышался голос злыдниблондина. — Что с твоими глазами, черт тебя подери?!
— Букет отравлен… отравлен… — как заведенная бормотала я. — В палате…
— Да что ты несешь? — теперь он тряс меня за плечи.
Не знаю, что происходило в коридоре, но перед моими глазами упрямо стоял только букет прекрасный цветов.
В какой‑то момент руки герцога крепко схватили меня в охапку, заставив безвольной куклой прижаться к нему.
Яркая вспышка, резанувшая по моим раскрытым, и ничего не видящим глазам возвестила, что меня куда‑то телепортировали.
Инстинктивная реакция — начать вырываться из рук герцога — ни к каким результатам не привела, более того, перед своим взором я теперь видела одновременно все тот же букет роз и санчасть нашей академии, куда меня переправил Эридан. Картинки наслаивались друг на друга, голова раскалывалась, а подсознание продолжало бесноваться и радоваться постигшему меня глюку.
— Врача! — громко потребовал у кого‑то Эридан. — Курсантке плохо,
возможна реакция отторжения на магический артефакт!
Без понятия, какую чушь он сам сейчас нес, но я уже видела перед собой одну из дверей коридора, за которую мне срочно необходимо попасть. Дверь была обычная ничем не примечательная, однотонно — зеленая, она не выбивалась из общего интерьера стен медпункта, выкрашенных, как я когдато выразилась, в цвет «детского садика».
Герцог крепко держал меня в руках, а я с упорством тарана продолжала прорываться к заветной цели. Наверное, в родном мире меня прозвали бы бесноватой, но в данный момент времени меня это мало заботило. Разум понимал, что силой из рук герцога не вырваться, а раз так, то неведомое шестое чувство, которое меня вело все это время, решило выдать мне немного свободы воли и разрешило предпринять другую тактику.
Словно тряпичная кукла, я резко обмякла в руках герцога и попыталась рухнуть на пол. Попытка не удалась, но хватку ослабили.
— Эй, Савойкина? — Эридан водил перед моими глазами ладонью. — Ты в порядке?
Признаться, я даже удивилась такой постановке вопроса. Мне почудилось,
или там даже испуг промелькнул?
Я молча кивнула головой. В этот момент откуда‑то прибежал врач.
Мужчина оказался моим старым знакомым, именно он когда‑то впервые лечил меня после падения с лестницы. Кажется, тогда в медпункт меня тоже
Эридан приволок, наверное, история действительно любит нелепые повторения.
— Что тут происходит? — торопливо поинтересовался доктор, сразу подскакивая ко мне.
Судя по всему, видок у меня был еще тот, раз у дядечки не осталось сомнений, кто здесь больной.
— Какой‑то странный приступ, — отозвался герцог. — У нее глаза помутнели, а после она начала бормотать околесицу и вести себя неадекватно.
«Идиот! — мой мозг начинал судорожно соображать и обрабатывать поступающую извне информацию. — Надо было тебя после приворота тоже в медпункт отволочь и рассказать про твои глаза и про твое „неадекватно“!».
Я все еще продолжала равнодушной тушкой возлежать на его руках,
надежд на резкий рывок не питала — стоит мне только дернуться в сторону двери, руки блондина сомкнутся как клещи, и тогда мне точно не прорваться.
«А ведь ты ему шла про стражников рассказывать», — укоризненно подсказало подсознание.
«А он меня воровкой обозвал, вот и как ему что рассказывать после этого?!»
— Положите ее на кушетку, — приказал врач герцогу.
И! О, ЧУДО! Тот послушался и действительно потащил меня к ближайшей коридорной кушетке.
«Забавно! Видимо, некоторые вещи неизменны в каждом из миров!».
Потому что здесь, в магическом медпункте, вдоль коридоров стояли небольшие низенькие кушеточки, точь — в-точь такие, как в любой городской больнице или поликлинике.
На полутвердую поверхность лежанки Эридан клал меня удивительно бережно, я даже удивилась, с него бы стало меня с высоты своего роста швырнуть.
Едва я почувствовала под своей спиной горизонтальную опору,
постаралась максимально расслабиться, мне была необходима пара мгновений. Ровно столько, чтобы герцог от меня отошел, а врач уже начал подходить для осмотра.
Без понятия, о чем думал мой мозг в тот момент, но я уже предвкушала свою эпичную пробежку до вожделенной двери, откуда‑то знала, что та не заперта. Моей главной целью стало попасть туда! А что будет потом -
неважно!
«Я думаю, тебе выдадут прикольную смирительную рубашку в цветочек!»
— послушно предположило сознание, продолжая истерически наматывать марафонские круги в моей голове.
«Окстись, крыша! Команды покидать меня не было!»
«Хорошая крыша летает сама!» — пропело вышеупомянутое и замолчало.
«Ну вот и летай себе, а я побежала!»
Внезапным движением я соскочила с кушетки и, подобно вихрю,
понеслась навстречу своей интуиции. Бежала без оглядки, на это просто не было времени. До заветной двери оставалось лишь несколько метров, когда хитрое заклинание, брошенное мне вслед, парализовало мое бренное тело. Я
замерла подобно греческой статуе бегуна с вытянутой рукой, казалось, еще пара сантиметров и смогу коснуться ручки.
— Это было очень самонадеянно, — голос герцога звучал откуда‑то из‑за моего правого плеча. — Сбежать от меня! На своих двоих! Даже наивно…
Повернуть голову в его сторону не смогла, так же как и произнести что‑то в ответ одеревеневшими губами, мне подчинялись только глаза. От бессилия и паники захотелось плакать.
— Да! Налицо какой‑то вид помешательства, — из‑за спины вынес диагноз врач. — Буйное поведение, нелогичная мотивация поступков. Возможно,
вызвано нервным истощением или общей стрессовой ситуацией.
Эридан обошел меня кругом и встал между мной и дверью. Он с глубоким интересом вглядывался в мое лицо, по которому, как назло, начали течь неконтролируемые слезы.
Соленая капля скатилась по щеке, а затем сорвалась и упала на пол. За скольжением второй капли герцог наблюдал молча и, казалось, бесстрастно,
пока неожиданно сам не разрушил это ощущение. Блондин медленно протянул руку к ничего не чувствующему лицу и аккуратно вытер большим пальцем водяной памятник моему бессилию.
— Что же ты творишь, девочка? — беззвучно прошептал он и, прищелкнув пальцами, вернул мне способность говорить. После чего уже громко заявил, —
Савойкина, может, ты скажешь что‑нибудь в свое оправдание?
— Откройте эту дверь! Умоляю! — молниеносно выпалила я.
Брови Эридана удивленно поползли вверх.
— Зачем? Ты хоть знаешь, что за ней находится?
— Там Троя! Я видела! — мой голос срывался.
— Нет, она не здесь, — заупрямился герцог, уголок его губ при этом дернулся.
— Хм — хм, — откашлялся у меня за спиной врач. — Вообще‑то, курсантка права, Трою Александровну сегодня перевели в эту палату!
Дальше герцог не слушал, в следующее мгновение он распахнул еще десять секунд назад недоступную дверь так, что она с силой впечаталась в соседнюю стену. Одновременно с этим странная парализующая сила прекратила меня держать, позволив по остаточной инерции ввалиться в открытую комнату.
Там на стандартной больничной койке лежала наша учительница физкультуры — она казалась спящей, волосы небрежно разметались по подушке, дыхание ровное, черты лица заострились, руки лежат поверх одеяла.
В памяти послушно всплыли ассоциации со спящей красавицей, которую укололи веретеном, вот только ран на теле Трои уже никаких не было, а она по — прежнему продолжала спать.
Эридан перемещался молниеносными движениями по комнате, словно ища засаду по углам, а я приковано смотрела на стоящий у изголовья кровати огромный букет пышных, невыносимо алых роз. В моих видениях они источали отвратительный приторный запах, сейчас же для меня они ничем не пахли. Вот только интуиция трезвонила во все колокола, до которых могла дотянуться.