— Яд двадцати пяти роз, — заворожено выдохнула я и тут же, осознавая весь ужас ситуации, захотела поддаться немедленной панике.
Как там орут в голливудских фильмах? Всем немедленно покинуть комнату? Биологическая атака? Опасно?!
Но вместо истеричных криков я поступила по — другому! Если меня что‑то сюда привело, значит, так оно и должно было быть.
Я полным решительности шагом подошла к букету, сгребла в охапку всю цветочную композицию вместе с вазой и направилась к выходу из палаты.
Отравиться не боялась, тот урок зельеварения я запомнила на всю жизнь — яд убивает за несколько часов, если только им глубоко не дышать.
Мне же требовалось всего несколько минут.
Выйти из комнаты в коридор, найти ближайшее мусорное ведро, выкинуть туда этот шедевр флориста — убийцы и сжечь к чертовой бабушке.
— Огнив — ахриш — плым! — выплюнула я любимое заклинание домохозяек, вот только гнева и силы туда вложила столько, что вместо спичечного огонька с моих пальцев сорвался полноценный пламенный файербол.
А другого мне и не нужно — букет пылал, потрескивая неоновооранжевыми искрами, подтверждающими все мои догадки.
Кто‑то не добил Трою в открытом противостоянии и теперь решил действовать более хитро. Ядом!
Не нужно быть великим Шерлоком Холмсом, чтобы понять, чего пытались добиться таким покушением — еще больше подставить магистра — зельевара
Глеба!
Розы уже давно сгорели, а мой огненный шквал все никак не хотел угасать и теперь с пышущей страстью злобой принялся плавить края металлического ведра. Надо было бы это безобразие как‑то потушить, вот только водяное заклинание, словно издеваясь, выскочило из памяти.
— Водус — квакус… Нет, не то. Водкус — крякус! Снова, не то. Кракусводопадус? — бормотала я, с каждым мигом все больше выбиваясь из равновесия душевной колеи.
— Мокриум — водус, — подсказал мужской голос за моей спиной, заставив меня обернуться.
То, что там я увижу герцога, было делом для меня понятным, а вот его поведение удивило. Впервые в жизни я слышала от него похвалу.
— Что ж, видимо, я ошибался, и, как минимум, в экстренных ситуациях ты не безнадежна!
— Эм… Спасибо, что ли, — но моя слабая попытка благодарности улетела в молоко, потому что Эридан, мгновенно про меня забыв, резко развернулся к доктору и принялся устраивать разбор полетов.
— Кто разрешил перевести Трою из одной палаты в другую? — взревел он.
Врач, на которого вылилась вся эта буря негодования, казалось, вот — вот в обморок упадет. И так седые волосы старичка на глазах седели еще больше.
— В — в-ы! — заикаясь, ответил он и трясущимися руками извлек из воздуха какой‑то свиток.
Не дожидаясь, пока ему передадут бумагу, герцог вырвал сверток из рук врача, развернул, и с каждой прочитанной строкой и так не пышущее румянцем лицо Эридана бледнело все больше. Затем он резким движением скатал сверток и заставил бумагу исчезнуть в воздухе.
— Трою перевести в прежнюю палату! Никого к ней не впускать, кроме меня и лечащего врача! На все двери наложить оповещающие заклинания!
Пока Эридан раздавал приказы, врач даже по струнке вытянулся.
Сомнений не оставалось, приказ герцога выполнят со всей тщательностью.
— Через полчаса я вернусь и проверю, — бросил напоследок лекарю блондин,
а затем, вспомнив о существовании одной рыжей особы, соизволил повернуться ко мне лицом и, схватив за локоть, не тратя драгоценные секунды на бессмысленные разговоры, уволок в невидимую пустоту портала.
Этот портал был не таким как те, в которых я перемещалась ранее. Мои волосы не норовили встопорщиться в разные стороны, а после перемещения не пахло ни озоном, или электричеством. Это путешествие было похоже на мягкий толчок перед прыжком, а затем такое же мягкое приземление. Оно было никаким, как пустышка у младенца.
Но не сам портал меня так поразил, а комната, в которой я оказалась.
Холодная. Аскетичная. Очень мужская. Странное помещение. Лаконичное.
Стол, стул, диван, камин, куча оружия, развешанного по стенам. И все.
— Огонь, — приказал герцог, и в тот же миг яркое пламя взметнулось плясать по отсыревшему камину.
Дрова при этом гореть отказывались, и буйный огонек принялся стремительно угасать. Эридану такое самоуправство со стороны камина не понравилось, и мужчине пришлось поддержать капризный жар огненным заклинанием и новыми, сухими дровами, которые он теперь неторопливо подкидывал в камин.
Поведение злыдни — блондина казалось мне странным и одновременно нелогичным. Понятное дело. Приволок он меня сюда явно чтобы «задать»
пару ласковых вопросов. Так чего медлит тогда?
«Нет, а ты чего хотела? Чтобы он тебя заковал в кандалы? И принялся вгонять иглы под ногти?» — опять оживилось подсознание внутри моей головы.
«Не знаю чего я хотела… — мысленно протягиваю я, и тут же осекшись,
настороженно интересуюсь… — Слышь, ты? А с каких пор я разговариваю с собой, не как с собой, а как с тобой?»
«Сама‑то поняла, что сказала?» — огрызнулось второе «я», и тут же, давая заднюю передачу, поспешило меня успокоить. — «Каждый сходит с ума посвоему. Ты вот сама с собой беседы ведешь, а кто‑то коньяк хлещет!»
В этот момент мой взгляд, шарящий по комнате в поиске деталей, за которые можно зацепиться, наткнулся на почти пустую бутылку из‑под коньяка, стоящую посередине огромного каменного стола.
«Брутальная мебель! — оценило интерьер комнаты подсознание. — Может,
тебя Эриданчик сюда собутыльницей пригласил побыть?».
«Не мели чушь! Он меня допрашивать по — любому будет!»
«С чего ты это вообще взяла? Смотри, с Глебом ты пила вино… Мягкий
Глеб — мягкое вино, романтика под луной. А с герцогом коньяка хлебнешь!
Сурового, твердого, как и сам мужчина! Ты только не спейся! А то женский алкоголизм неизлечим».
Мне захотелось закатить глаза от полета своей безумной крыши. Она,
похоже, на полном серьезе отправилась в свободное плавание.
Чтобы хоть как‑то отвлечься от внутреннего диалога, я решила нарушить молчание.
— Что это за место?
Вообще, дурацкая ситуация с этим герцогом.
Сначала приволок меня в какую‑то комнату, оставил стоять посередине,
как памятник обиженным и лишенным, а сам полез огонь разводить.
«О, да! Точно, стремный мужик! Если быть до конца откровенными, то женщина — хранительница домашнего очага! Элька, он лезет занимать нашу социальную нишу!» — беспричинно истерило второе «я», что начинало порядком раздражать.
— Это мой кабинет! Присаживайся! — не поворачиваясь ко мне лицом,
милосердно разрешил герцог.
«Вот спасибо, облагодетельствовал!» — буркнула я про себя и потащилась к ближайшему стулу, который почему‑то был задвинут в самый дальний и темный угол кабинета.
Гости, видимо, здесь появлялись нечасто. Садиться же на диван мне не позволила совесть и правила приличия. Не укладывалась у меня в голове картина, где герцог будет меня допрашивать на диване.
И тут же усмехнулась, потому что в голову полезла тысяча пошлых мыслей о самой возможности быть допрошенной именно на диване.
— Ну и куда ты пошла? — поинтересовался мужчина, отвлекаясь от созерцания камина.
— За стулом, — пищу в ответ и, схватив оный за спинку, пытаюсь отволочь его поближе к каменному столу.
Ведь именно там, согласно моим представлениям и законам жанра, должен проходить допрос.
— Савойкина, а тебе не приходило в голову, что если стул стоит в углу,
значит, он там должен стоять?
Отрицательно помотала головой, потому что действительно не приходило.
Широкими шагами герцог преодолел расстояние до меня, забрал из рук дурацкий стул, а затем ткнул указательным пальцем на одну из его ножек.
Там вдоль мебельной конечности шла длинная, толстая трещина.
— Если хочешь с него рухнуть и, приземляясь, сломать себе спину, тогда я отдам его тебе. Согласна?
Я лишь фыркнула.
— Вот еще! С меня медпункта хватит!
— Савойкина, я сегодня тобой горжусь! — выдал мужчина. — Ты меня просто не перестаешь удивлять несвойственными тебе умными решениями. Потому что второй раз я бы туда тебя не поволок! Ползла бы сама!
«Козел!» — бурчало в глубине недовольное сознание и тут же поспешило обрадоваться. — «Зато наша попа будет сидеть на диване!»
На диван я уселась образцово — показательно — ножки ровно, спину прямо,
ручки терпеливо сложены на коленях. Ей — богу, воспитанница института благородных девиц. И не скажешь сразу, что фрейлина.
Эридан же поставил стул обратно в угол и поспешил вернуться, видимо,
очень хотел составить мне компанию. Он присел на край своего каменного стола и, облокотившись на отставленные назад руки, молча смотрел на затихшую меня. Задавать вопросы мужчина не спешил.
Эридан же поставил стул обратно в угол и поспешил вернуться, видимо,
очень хотел составить мне компанию. Он присел на край своего каменного стола и, облокотившись на отставленные назад руки, молча смотрел на затихшую меня. Задавать вопросы мужчина не спешил.
А я заворожено путешествовала по нему взглядом. Герцог удивительно гармонично смотрелся в окружающей обстановке — расслабленный, сильный,
внушительный, казалось, впервые такой спокойный. Куда‑то исчезла даже надменность из черт лица. В голове послушно всплыла ассоциация с путником, который после долгого путешествия вернулся домой… А еще
Эридан не сверлил меня своим убийственным взглядом, он просто смотрел.
— А теперь расскажи мне, как ты это сделала? — наконец задал он вопрос,
который я не поняла.
— В смысле? Что именно?
— Как догадалась, откуда выйду из портала? Откуда узнала о переводе
Трои? Про отравленный букет?!
Прозвучало три вопроса, на которые не было ни одного ответа.
— Э — м-м, — по — дебильному протянула я. — Не знаю. Просто почувствовала, ну,
как будто кино со стороны увидела.
— Потрясающий ответ. То есть артефакта «теневой интуиции» у тебя нет? —
живой глаз герцога хитро прищурился, отчего мужчина приобрел неожиданное сходство с лисом.
— Это тот, из‑за которого вы меня воровкой обозвали? — язвительно начала я.
— Нет, в таких криминальных наклонностях я замечена не была.
— Это я уже и сам понял, — обронил мужчина.
«Ах, вот как!»
— Что, уже успели пошарить своими похотливыми ручками, пока я была не в адеквате? — не удержав дурной язык за зубами, ляпнула я и тут же вжала голову в плечи, ожидая от герцога ответного взрыва.
— Я не настолько глуп. Такие артефакты обычно глотают. Из‑за этого ручной обыск бесполезен.
— Тогда почему с меня сняты обвинения?
— Артефакт на месте, в хранилище, там, где и был все это время. Не покидая его стен.
«Ну, зашибись!» — негодовала я. — «Сначала обвинить, а потом кинуться проверять! Гениально! Злыдня, ты не зря блондин!»
— Так что прости, — выдохнул мужчина, продолжая свои изъяснения.
У меня аж челюсть выпала. Мне показалось, или вместо герцога напротив меня сидит другой мужчина? Сначала похвалил, теперь извинился, что дальше? Начнет интересоваться моим мнением?
— И за то происшествие — прости! После бала. Я действительно не хотел,
чтобы все так вышло.
— О — го, — только и выдохнула я.
В принципе, я и не обижалась. Нет. Спаслась и ладно, тем более потом выяснили, он вообще ни при чем. А вот на дворянок у меня теперь был заточен отдельный зуб и приготовлен специальный котел в их будущем аду.
Им эта выходка с зельем просто так с рук не сойдет. Синяя кожа раем покажется.
«Эль, а Эль?! — опять выплыло затихшее подсознание. — А с чего это он такой добрый? Подозрительно!».
«И правда, с чего бы!»
— Герцог, а почему вы решили, что артефакт у меня? Могу я узнать причины?
Блондин слез со стола и, обойдя оный, уселся на положенное ему по статусу рабочее кресло.
— Разновидность телепорта, из которого я вышел, идя по твоему вызову,
устроена так, чтобы открываться всегда со спины оппонента. Портал бесшумен, не имеет вспышек. Сейчас, когда в академии объявлено чрезвычайное положение, все телепортанты в целях безопасности перемещаются только таким образом. И вот, я иду по зову, который мне послала студентка — первокурсница, что уже необычно, и первое, что замечаю -
она встречает меня лицом к лицу. Нагло глядя в мои глаза! А такие умения,
поверь, на дороге не валяются! Дальше больше, у нее изменяется цвет глаз,
она бледнеет и начинает бормотать какой‑то бред. Налицо реакция отторжения на проглоченный сильный артефакт.
Все звучало логично, кроме одного. Никакого артефакта у меня не было.
А герцог продолжал:
— А затем все стало еще интереснее. Курсантка всеми правдами и неправдами пытается прорваться в палату, где лежит ее любимая преподавательница. А когда прорывается, выясняется, что кто‑то принес Трое отравленный букет роз, а еще чуть позже врач отдает мне приказ, который подписан мною же, где я разрешил перевести нашу физкультурницу из хорошо охраняемой палаты в общий лечебный блок. Поэтому я задам свой вопрос еще раз, Элла… Что это было?! И как ты это сделала без артефакта?!
Я глубоко вздохнула, в конце концов, мы ведь с ним в одной лодке по спасению Трои, а раз так, то свой рассказ мне пришлось поведать с самого начала. А именно со стражников, на которых напоролись Кристина и Анфиса,
затем про то, как, проснувшись посреди ночи после кошмара, почувствовала острый приступ приближения чего‑то очень нехорошего. Выкладывала я все как на духу, умолчала только про безумный сон с конвертами.
То, что происходит в моей больной фантазии, остается в моей больной фантазии.
Герцог слушал молча и с каждым мигом мрачнел все больше, а когда я закончила, выдохнул только одну фразу.
— Как же хреново! — обращаясь в никуда, добил. — Троя, вот почему тебя решили прибить именно сейчас?
— Э — м-м, — не оценила такой реакции. Я ожидала, как минимум, наводящих вопросов, уточнения, нагоняя за вылазку к Горгулию, но точно не исконно русского — «хреново». А еще… — Апчхи! Пхки- чхи!
Ну вот, кажется, я простудилась!
Шатание по академии босиком и в ночнушке до добра никогда не доведет!
Даже единственный тапочек, и тот я умудрилась где‑то потерять.
Эридан на мой болезненный простудный зов удивленно вскинул брови.
— Да ты же почти голая! — констатировал он неожиданный для себя факт.
— Офигеть! — не удержалась от очередной колкости. — Вы можете замечать,
как бьётся пульс у кого‑то на шее, но то, что перед вами девушка босиком и в ночной рубашке, вы увидели только спустя час! Браво, герцог! Вы удивительно чуткий мужчина! — и еще раз громогласно чихнула.
Наверное, таким заявлением я хотела то ли осадить, то ли устыдить блондина, но вместо этого он воспринял мой выпад абсолютно по — своему -
налил мне коньяка и протянул бокал.
«О! Я же говорила! — внутри меня в истерическом хохоте заходилось подсознание. — Элька, ты будешь не фрейлиной, а идеальной преподавательской собутыльницей!»
— Это еще что? — вытаращила я глаза на Эридана. — Для согрева?
— Для храбрости! Она тебе пригодится, — довольно сухо выдал герцог и настойчиво вложил бокал в мою руку.
Пить эту обжигающую гадость я не спешила.
— Может, все же объясните, что происходит? Когда я пила с преподавателем в последний раз, мне пришлось всей королевской свите признаваться, что я с ним провела незабываемую ночь.
— Пей, говорю! — упрямо настаивал блондин, на его лице отчего‑то зацветала ехиднейшая улыбка.
Меня такое поведение пугало, причем до тех самых чертиков, до которых он меня умудрился довести в прошлый раз.
Подвели меня безусловные рефлексы. Нос в очередной раз предательски зачесался и возвестил, что сейчас мой организм будет чихать. Собственно именно это я и сделала.
— Апчхи!
И пока закрывала рот, герцог опять исполнил трюк со своей молниеносной скоростью и опрокинул мне в рот бокал с коньяком.
Проглотила обжигающую жидкость я автоматически и тут же закашлялась.
— Эта ночь будет незабываемой! Потом еще сравнивать будешь, с кем она была более незабываемой, со мной или с Глебом, — пообещал мужчина.
Осознать его фразу я не успела, приготовилась только завизжать! А
злыдня — блондин уже схватил мою руку и поспешно утаскивал в очередной невидимый портал.
Глава 3
Слова только мешают понимать друг друга.
«Маленький принц»
Антуан де Сент — Экзюпери
Какая у вас будет реакция, если вас затягивает в портал мужик, который пытался изнасиловать пару дней назад? При этом он роняет странные фразы и силком заливает в рот бокал коньяка!
Правильно, вы будете звереть, пьянеть и показывать зубки, которых у вас тридцать два физических и миллион ментальных — в три ряда, как у акулы.
Поэтому, вывалившись из портала, я первым делом начала не озираться по сторонам, а орать как резанная, колотить руками по груди герцога, к которой он меня пытался прижать, и просто вести себя как последняя истеричка.
Эридан на мои потуги реагировал странно — сопротивления не оказывал, но при этом пытался изловить извивающуюся меня и взять на руки.
— Верните меня в академию! — требовала я. — Что за идиотские выходки?!
«Больше никаких вежливых расшаркиваний с этим козлом! Напокупают дворянских титулов, и что теперь? Им все можно, что ли?!»
Герцог моих гневных мыслей не слышал и продолжал вести себя еще более странно, и вместо уже ставших классическими огрызаний, я услышала тихое: