— Как конфетка… что ты здесь забыла, деточка…[1] Что-то ни черта мой голос не подходит для блюзов, — сказал Убер негромко.
— Нормально, — Хаммер почесал ухо, сплюнул. — Ори дальше.
* * *Лучи фонарей высвечивали тюбинги, заросшие бурой массой вроде губки. Местами ее было столько, что казалось, потолок дышит.
— Не люблю туннели, — Хаммер поежился. — У меня от них мурашки по спине и это… отлить все время хочется.
— Так иди и отлей, — сказал Убер насмешливо.
— Не могу… я когда нервничаю, не получается.
Через полчаса добрались до места. Крррк. Дрезина остановилась.
Хаммер спрыгнул на землю и кинулся в темноту. Через несколько мгновений там раздалось бодрое журчание, а по прошествии времени — долгого времени — довольный вздох.
— Кайф, — сказал Хаммер, возвратившись.
— Рад за тебя, — Убер хмыкнул. — А чего встали?
— Так это… приехали.
— Куда?
Костян молча поднял фонарик и осветил ржавую металлическую дверь с надписью: «ВШ-300. Служебное. ВХОД ЗАПРЕЩЕН».
Вентиляционная шахта номер триста. Круглое число.
Внутри царил мрак. Хаммер принес из дрезины и зажег карбидную лампу — трепещущий желтый свет залил помещение. Оно выглядело заброшенным. Когда-то его успели разграбить: стены ободраны, инструментальные ящики вскрыты. Разруха. Трубы покрыты толстым слоем ржавчины и наростами грязи. Циферблаты с разбитыми стеклами, запыленные. В углу свалены противогазы с хоботами, похожие на кладбище червяков, которым зачем-то перерезали горло.
Вообще, после Катастрофы такие помещения через одно. Ладно, хоть крыс здесь нет. Или есть?
Хаммер разыскал под завалами хлама тайник, начал вытаскивать свертки. Одежда, снаряжение, всего понемногу. Фонари, спички, веревки. Ножи. Запасные противогазы.
Убер оглядел противогаз, наклонил голову, пытаясь прочитать при таком свете маркировку на донышке фильтра. Крякнул. Зачем-то взял фильтр и встряхнул — внутри брякнуло. Ухмыльнулся.
— Пойдем поверху? — спросил он. — Лучше бы так.
Макс покачал головой. Соваться на поверхность? Спасибо, на то есть сумасшедшие сталкеры. Психи.
— А чего тогда? — Убер почесал лоб, зевнул. — Кстати! Жрать-го как охота… Прямо хоть возвращайся к ужину.
— Хаммер, — сказал Макс. Фальшивый мортус кивнул.
— Намек понял, босс. Ща сообразим.
При виде толстых банок довоенной тушенки — белорусской, судя по наклейкам — беглецы оживились. Макс сглотнул, в животе заурчало. Красота и пир. Хаммер воткнул нож в крышку, надавил — по воздуху поплыл невероятный мясной дух.
Костян выдал всем алюминиевые ложки. Некоторое время в комнате ВШ слышалось только чавканье и скрежет ложек по жести.
— Расскажите мне новости, — попросил Макс, орудуя ложкой. — А то я тут совсем одичал. Что в мире нового?
Костя с Хаммером переглянулись.
— А ты не слышал, босс? — Хаммер почесал ухо. — Разогнали тут недавно секту людоедов.
— Кого?
— Людоедов. Они, короче, людей выводили из метро и там жрали.
Макс выловил кусок мяса из банки, закинул в рот, проглотил, почти не жуя. Даже руки трясутся, так нормальной еды хочется…
— Зачем? — Макс облизал ложку. Вкусно, вкусно, вкусно.
— Что зачем?
— Зачем выводили? В самом метро нельзя было жрать?
Хаммер задумался. Пожал плечами.
— Видимо, на свежем воздухе человечина вкуснее. Не знаю, босс. Да и не в том фишка. В общем, жрали они себе людей, никого не трогали, но тут один суровый мужик, настоящий «челябинец», решил, что не фиг людёв жрать. Принципиальный. Ну, сходил и разобрался с ними. Тараном его зовут, может, слышал, босс?
— Слышал, — кивнул Макс. — Крутой мужик, говорят.
— А заодно этот типа герой притащил нам туеву хучу новых проблем.
Хаммер пересказал байки, что, мол, буровая платформа дрейфовала в море, а теперь пристала к берегу и наладила связь с метро. И народ к ним попер из подземелий. И что там, говорят, еще целый остров — на поверхности.
Интересная фигня.
— Теперь надо думать, чего делать с этими, на платформе… к ним народ потянулся, все хотят жить в тепле и сытости. У нас тоже несколько человек ушли. Просто уходят. Просыпаешься, а кто-то еще исчез. Я вот что подумал, босс. Скоро мы будем жить наверху. Все.
— Ну-ну, — сказал Макс. — Посмотрим.
Новые перспективы. Платформа с технологиями, выход на поверхность… Да, надо подумать.
После настоящей, сытной еды потянуло в сон.
— Через двадцать минут выступаем, — приказал Макс. — Кто хочет отдохнуть, — он зевнул с рычанием: — о-о-отдыхайте.
* * *Когда остальные занялись своими делами, Макс присел рядом с Хаммером. Сказал тихо:
— Там теперь кто рулит? На Нарве?
Хаммер помедлил.
— Я задал вопрос, — Макс прищурился. — Ну!
— Цвейг.
Макс не сдержался, щелкнул пальцами. Все-таки руки — это зеркало человека, смотри на руки, всегда увидишь, когда человек врет. На Макса уставились удивленные Лебедев и Костян, даже Сашик поднял голову.
Он помахал рукой — ничего, ничего, задумался просто.
— Надо было с ним разобраться, — сказал он медленно. Хаммер открыл рот. — Ладно, еще встретимся.
Челюсти Хаммера со стуком захлопнулись. Макс похлопал его по плечу — все нормально. Зато теперь понятно, кому был выгоден тот налет. Бедный Бухгалтер, попал под раздачу…
Спать. Макс закрыл глаза на одно мгновение, а в следующее его уже трясли за плечо.
— Босс, просыпайся, — над ним склонился Хаммер. — Ты уже полчаса дрыхнешь.
Макс мучительно потянулся, зевнул.
— А где Убер?
— Фашист твой, что ли? — Хаммер мотнул головой в сторону двери шлюза. — Там он. Брякнул, что хочет проверить герму.
— Герму?
Другими словами, Убер хочет проверить, можно ли выбраться наружу через ствол вентшахты. Макс покачал головой. Неугомонный тип.
Дверь скрипнула. Мелькнул луч фонарика — резкий, ослепляющий. Убер вернулся.
— Фигня. Лестница сгнила, висит на соплях. Но можно попробовать. Здесь не так высоко — метров тридцать, может, чуть больше. Короче, если упадешь, лепешка будет небольшая. Не сильно забрызгает.
Хаммер заржал.
— Значит, пойдем, как планировали, — Макс выпрямился. — Оружие вы принесли?
«Мортусы» переглянулись.
— Обижаешь, — сказал Хаммер и вдруг замялся. — Босс!
— Что?
— Такое дело… ну, ты понимаешь… у тебя вроде днюха недавно была…
Ага. Как раз когда он сидел в карцере. Отличный был день рождения наедине с собой. Макс оглядел обоих «мортусов», вздохнул:
— Давайте уже, колитесь.
— У нас для тебя подарок, босс, — сказал Костян.
— Ага, — согласился Хаммер. — Зацени, что у нас есть! Костян, давай.
Тот кивнул. Достал из тайника еще один сверток, развернул и вытащил куртку. Из коричневой потертой кожи, с манжетами. С нашивкой в виде крылышек на груди.
Вот черт, подумал Макс.
Лётная куртка обхватила плечи — привычно и тепло. Как старый надежный друг. Друг, который никогда не предаст. Макс медленно застегнул молнию, выпрямился…
Отлично.
— Хорошо смотришься, босс.
— Оружие?
Костян вручил ему пистолет — «грач» девять миллиметров с магазином на шестнадцать патронов. Хорошая штука, хотя и тяжеловат. Макс оттянул затвор, убедился, что патрон в стволе. Поставил пистолет на предохранитель и сунул за ремень сзади. Теперь все зашибись.
Молодцы стояли и улыбались, сволочи.
— Ну как, босс?
— В самый раз, — Макс кивнул. — Спасибо, пацаны.
— Ну, ничего себе, — голос скинхеда. Убер подошел к Максу — выше его почти на голову. Макс ждал продолжения.
Убер некоторое время разглядывал его, словно видел впервые.
— То есть, ты и есть — крутой перец? — наконец поинтересовался скинхед. — Я тебя по-другому представлял.
Макс поднял брови. Что?
— Ты — Лётчик? — спросил Убер напрямую.
Макс помедлил. Вынул из внутреннего кармана жестяную коробку, открыл, выбрал самокрутку. Сунул ее в рот. Теперь — зажигалка. Щелк! Пшш. Макс втянул в себя теплый дым. Хорошо. Он выдохнул, протянул портсигар скинхеду — угощайся.
Тот продолжал смотреть на Макса, не мигая. Светлые глаза.
— Да, я Лётчик, — сказал Макс негромко. От первой затяжки после долгого воздержания закружилась голова. Настоящий табак-самосад. Мощный, как атомная бомба. Кайф. Такое ощущение, что внутри головы медленно распускаются два крошечных ядерных грибка. — А что?
— Знаешь, брат. Мне нравится твоя куртка, — Убер покачал головой. — Я уже лет сто в «бомберах» не ходил, но куртка отличная.
— Куртка? Причем тут куртка?
— Просто она мне нравится. — Скинхед поднял взгляд, окатив Макса холодным голубым светом. — А вот ты в ней — не очень. Что-то в тебе изменилось, брат. Я пока ни фига не понимаю, что именно… но явно не к лучшему.
Напряжение повисло в воздухе.
— Врезать ему, босс? — спросил Хаммер. Убер с интересом посмотрел на него, на пистолет в его руке и хмыкнул. В глазах скинхеда загорелся недобрый огонек.
— Надорвешься, — сказал Макс. — И вообще мы все здесь друзья. Я понятно выражаюсь? Хаммер?
Хаммер нехотя кивнул.
— Убер?
Скинхед ухмыльнулся.
— Почему нет, брат?
— Вот того, — Макс выпрямился. — Пора двигать отсюда.
* * *Дрезину пришлось оставить. Любой патруль опознает в ней дрезину мортусов, а это равно смертному приговору.
Пошли пешком.
Лучи фонарей колебались, выхватывали из черноты то кусок рельсы, то ржавые скобы, то обрывки проводов, обросших мхом. Иногда Максу казалось, что он что-то видит. Нечто мелькает там, в глубине туннеля. Но это был обман зрения. Звуки шагов казались необычайно громкими…
Шорох камней под подошвами.
Кряхтение профессора Лебедева. Сосредоточенное сопение Сашика. Свистящее дыхание Хаммера.
Интересно, что только Убера Макс не слышал. Совсем. Скинхед двигался абсолютно бесшумно. Хотя был и самым рослым, и самым больным…
Макса тронули за плечо. Он вздрогнул.
— Там что-то есть, — сказал Убер негромко.
— Где?
— Впереди. Какая-то фигня, брат.
Даже если там и была какая-то фигня, Макс ее не видел и не слышал.
— Знаешь?
— Не совсем… чувствую.
Макс чуть не выругался. Чувствует он! Впрочем, береженого бог бережет… даже если этот бог — идиот.
— Хаммер, проверь.
— Эй, там! — сделал шаг вперед Хаммер, поднял пистолет. — Чего надо?
Тишина. Темнота молчала.
Макс махнул рукой — можно идти дальше… как тут случилось.
Вспышка! Грохот выстрела. Пуля взвизгнула над головами, ушла куда-то вдаль по туннелю. Искры.
Полуослепшие беглецы бросились на землю, залегли между рельсов, пытаясь стать меньше. Хаммер выстрелил в ответ — наугад. В ушах зазвенело.
— Вырубай фонари! — приказал Макс шепотом. — Выру…
Один фонарь погас. Второй продолжал светить, пуля щелкнула рядом с ним, разбросав осколки. Макс невольно вздрогнул — ему оцарапало щеку. Выстрел. Еще одна пуля щелкнула рядом, с визгом улетела дальше. Фонарь лежал в полуметре от Макса, но протянуть руку и выключить — нет, лучше в другой раз.
Он отполз назад.
— Нас обложили! — зашептал Хаммер ему на ухо. — Суки! Суки! Я живым не дамся!
Макс поморщился, дернул плечом.
— Перестань истерить, Хаммер. Если бы нас хотели пристрелить, они бы уже это сделали.
Хаммер замолчал.
— А чего они? — сказал он с обидой в голосе. Макс даже не нашелся, что ответить. Действительно, чего они? Стреляют еще!
— Тихо, — приказал Макс шепотом. — Заткнулись.
Они лежали в полной темноте на рельсах и ждали. Тишина. Макс чувствовал сырой запах туннеля, слышал дыхание товарищей. В звенящей гулкой темноте оно казалось чудовищно громким. Больше выстрелов не было.
— Назад, — приказал он шепотом. — Отползаем. Цигель, цигель, ай лю-лю. По моей команде стреляем и уходим. Раз, два… три! Огонь!
Макс выстрелил, перекатился влево. Еще раз… Рядом выстрелил Хаммер. Все, хватит. Сейчас будем отступать…
— Эй вы, придурки! — донесся глухой голос. — Я знаю, что вы там. Сдавайтесь!
Беглецы переглянулись.
— А если мы не хотим?! — крикнул в ответ Убер.
Озадаченное молчание.
— Тогда идите на х… гмм. В смысле, шлите сюда парламентера! — там решили, наконец, сложную проблему. — Будем разговаривать… если не врете.
«Если не врете». Идиотизм какой-то.
— Отползаем, отползаем, — шепотом велел Макс. — Медленно и красиво.
В подавленном состоянии они вернулись в ВШ-300. Попадали без сил. Никто не разговаривал. Свет карбидной лампы уже не казался уютным. Он казался… затравленным, грязным и болезненным. Их прижали. Выход в сторону Московской перекрыт. Обратно на Звездную нельзя. Идти по поверхности — лестница сгнила, к тому же банально не хватит оружия. Даже Уберу нечего дать.
Сунуться же безоружным на поверхность — чистое безумие. Там и вооруженных до зубов сталкеров, бывает, съедают вместе с броней и боеприпасами…
…А патроны, наверное, так забавно хрустят на зубах латунью.
Макс быстро встал, прошелся по комнате. Замер, чувствуя себя зверем в загоне. Тоже мне, Лётчик. Тоже мне, вожак Нарвы…
Что делать? Что делать?
Что, червь сожри, мне теперь делать?!
Бог-идиот, помоги мне. Макс закрыл глаза, беззвучно позвал. Помоги мне… помоги нам… помоги мне…
— Конечно! — Убер проснулся. — Как я сразу не сообразил. Слушай, брат, тут вот какая фигня. Я видел на одной старой карте. Эх, черт, придется по памяти… Короче, тут на самом деле не два туннеля от Звезды до Московской. А на один больше…
— Чего?
Убер вскочил на ноги.
— Стопудово! На самом деле здесь есть третий туннель. Заброшенный. До катастрофы он считался тупиком, потому что там примерно до половины — разобраны рельсы. Сейчас им, думаю, мало кто пользуется, тут же в основном на дрезинах ездят. Короче, нам надо идти обратно в сторону Звездной, а потом свернуть. Где-то должна быть сбойка. Я уверен.
— Уверен он! — Макс хотел поворчать, но вдруг понял, что это вариант. Именно. Вернуться обратно. «И нарваться на погоню? Впрочем, если нас еще не догнали — возможно, погони вообще нет? Может, мы погибли при пожаре, а наши тела забрали мортусы… Хороший вариант».
Черт, вспомнил он. А фонарь-то был Скоблин. Тот, что остался на блокпосту.
Так что никаких иллюзий. Они знают, что мы живы.
Макс поднялся. Проверил, на месте ли пистолет (на месте), махнул рукой.
— Все, двигаем в другую сторону. Быстрее. Профессор, Сашик! Живо! Что, мне вас пинками гнать?! Бегом!
* * *И все равно они не успели. Макс понял это слишком поздно.
Вспыхнул свет.
Беглецы, прикрывая глаза руками, повалились на землю. Убер негромко выругался.
— Эй, вы! Там, в туннеле! — раздался усиленный металлом голос. — Высылайте человека, будем говорить.
Макс едва не расхохотался. Нарочно не придумаешь. Стоило им шарахнуться в другую сторону — и здесь тоже предлагают вести переговоры. День дипломатии, явно.
Возвращаемся.
Снова чертова ВШ. Трехсотая, родная. Со сгнившей лестницей наверх.
— Что будем делать, босс? — Хаммер поковырял в ухе, сплюнул. Вытер пальцы о куртку. Убер насмешливо окинул его взглядом:
— Вот за что я тебя ценю, так это за непринужденность в обществе.
— Че-е?
— Может, стоит пойти им навстречу? — предложил Лебедев.
— Только что ходили… — Макс качнул головой.
Профессор откашлялся.
— Я имею в виду: в переносном смысле. Согласиться на переговоры и узнать, что они предложат.
— А, вы про это. Нечего с ними говорить, — Убер повернулся к Максу: — Брат, не стоит. Лучше я лестницу проверю.
Макс поднялся. Всегда можно найти выход. Люди — твари, нет сомнений, но даже с тварями можно поискать варианты. А вот на поверхности твари обычно малоразговорчивы…
Скинхед посмотрел на него, глаза его в полутьме мерцали. Убер медленно кивнул:
— Ладно. Я понял. Оружие оставь, брат. Эй, дайте ему что-нибудь белое!
— Вот эта фигня подойдет? — спросил Хаммер.
— Чего?
Хаммер протянул Максу белый шарф из белой текучей материи. Макс с удивлением узнал в этом собственный парадный шарф. Интересные дела. Откуда он у Хаммера?
— Шелк, — сказал Убер. — Даже не верится. Скорее всего, синтетический, хотя хрен его знает… может, и настоящий. Знаешь, друг, я бы на твоем месте завел себе костюмчик из шелка.
— Это почему? — насторожился Хаммер.
Убер насмешливо оглядел «летуна», фыркнул.
— А чтоб вши не заводились. Они почему-то шелк не переносят.
Пока Хаммер переваривал сказанное, Убер повернулся к Максу:
— Ладно, брат. Извини. Ты переговори, а я попробую пока разобраться с выходом на поверхность. Запасной вариант нам бы точно не помешал.
Макс помедлил и кивнул.
* * *— Ведите себя прилично, Убер! — профессор внезапно перешел на фальцет: — Что это вообще за собачья кличка? Как ваше человеческое имя, позвольте узнать?!
Убер посмотрел на него. На физиономии скинхеда появилось странное выражение.
— Дурак вы все-таки, профессор, хоть и умный. Ни хрена вы в людях не понимаете.
— А вы… ты… — профессор даже не сразу нашелся, что ответить: — Вы — фашист!
Пауза. Скинхед заржал. Звук гулко раскатился по туннелю. Убер тут же зажал себе рот ладонью, но остановиться не мог. Сидел и подергивался, как в припадке.
— Это вы зря, ироф, — сказал Убер, вытирая слезы. — Впрочем, я сейчас не в настроении объяснять разницу между красным скином вроде меня и наци-скинами. Хотя нет, сейчас я уже усталый и сдержанный… Да. А вот до этого бывали досадные происшествия. С теми, кто называл меня «фашистом». Ну, что-нибудь еще скажете, проф?