– Вы, вы! – кивнула Воронцова. – Ну-ка, подите сюда!
Секретарь направился к клетке с живым товаром.
– Вы ж обещали дождаться выкупа! Подлец! – бросила Анастасия в наглую физиономию.
– Я – подлец? – возмутился Арновиль такой несправедливости. – Вы ошибаетесь, сударыня, я – гораздо хуже!
– Вам это просто так с рук не сойдет!
– Боюсь показаться бестактным, но, по-моему, скоро ваш выход, – Арновиль подмигнул красотке. – Готовьтесь!
Потирая руки от удовольствия, он поспешил занять самое выгодное место у помоста, на котором уже появился Билл.
– Мерзавец! – крикнула ему вслед Воронцова.
Конечно, это обвинение никак не могло достичь сердца сэра Генри – слишком толстый кошель лежал во внутреннем кармане. Эта броня не позволяла уроженцу графства Суссекс поддаваться на разные сантименты. Тем более что в этот раз его алчность была приправлена острым желанием мести. Мучения Воронцовой доставили ему еще больше удовольствия.
Глава 3,
из коей ясно видно, что знатность и богатство не всегда синонимы
Семен Плахов метался по капитанской каюте, словно раненый зверь. Вангувер и Самойлов молча сидели за столом, не в силах помочь другу. Зато страдания юноши нисколько не портили аппетит Бену Андерсену. Он уплетал за обе щеки. Наконец нервное напряжение Семена нашло выход:
– Ну, может быть, кто-нибудь знает, как проходят эти торги?
– Обычно рабов продают на городской площади, – отозвался Бен.
– А если мы уже опоздали и их уже продали?
– В книге торговца, как правило, записывается, кто купил. Правда, бывает, покупатель называется чужим именем…
– Ваша осведомленность не оставляет сомнений, что вы не раз торговали во Фрипорте, – Семен внимательно взглянул на пирата.
– Рабы – самый ходовой товар. А плантации, на которых они работают, не лучшее место для отдыха. Так что работорговцы частенько пополняют свои запасы рабочей силы.
Плахов готов был высказать в глаза пирату все, что он думает о постыдном промысле и неразборчивости некоторых в способах заработка, но тут на пороге возник Егор:
– Ваши милости, похоже, мы прибываем!
Плахов подбежал к окну.
– Ладно, будем надеяться, что мы успеем, – с тревогой произнес он, глядя на приближающийся берег.
– Да не волнуйтесь вы так. Ваша красавица слишком хороша собой, чтобы исчезнуть без следа. Наверняка найдутся джентльмены, которые за пару монет расскажут вам, где, кто и как ее купил.
Аргументы Бена никак не могли служить успокоением. Плахов едва дождался, пока их корабль пришвартовался. Он сбежал по мосткам и остановился как вкопанный. Страх за любимую вновь овладел его душой.
– Ну и где их нам тут искать? – повернулся он к Бену.
Андерсен, напротив, был счастлив снова оказаться во Фрипорте. Он втянул ноздрями воздух этого благословенного местечка и невозмутимо ответил влюбленному страдальцу:
– Судя по всему, торги еще не начались. Так что, если поторопимся, узнаем это в городе.
На торговой площади, куда наши герои направились в поисках Воронцовой и Лизы, было полно народу. Работорговля на этом острове была не только самым доходным делом, но и служила развлечением для местных жителей. А когда торги вел Билл, публики собиралось особенно много. Работорговец начинал негромко:
– Подходите, люди добрые! Кто хочет прекрасную рабыню?
Он ожидал, когда заполнится партер, когда галерка начнет негромко посвистывать и подбадривать нерешительных покупателей, вот тогда Билл постепенно набирал обороты, голос его креп и перекрывал гудящую толпу:
– Давайте! Итак!
В этот раз первой на помосте оказалась Мегги.
– Ну-ка, что у нас здесь? – Билл с видом знатока окинул стройный стан. – О! – взревел он. – А ведь и вправду хороша! Полюбуйтесь! Нравится? Она действительно будет хорошей рабыней! Смотрите, какое тело!
Толпа одобрительно загудела. Слова Билла явно пришлись ей по вкусу. Продавец схватил мулатку за руку и покрутил, чтобы даже последнему скептику, зажавшему кошелек в потных руках, стало ясно, что за этот товар можно дать хорошую цену. И вдруг из толпы раздалось: "Двадцать!" Билл был явно оскорблен таким началом.
– Начнем со ста! – прекратил он любые попытки превратить торги в фарс.
Черные глаза Мегги сверкнули недобрым светом и словно подстегнули участников: предложения, одно выгоднее другого, посыпались со всех сторон. Билл только и успевал выкрикивать названную цену. Наконец кореец, хлопнув в ладоши, крикнул:
– Двести!
– Двести! Оу! Двести – раз! Двести – два! Двести – три! Продано!
Билл, довольный сделкой, прошептал помощнику:
– Похоже, наша желтая обезьянка любит чернявеньких.
Эта соленая шутка явно понравилась молодцу, он заржал.
– Ну, что ж, плати и забирай ее! – крикнул Билл.
Кореец, подумавший, что торговец обсуждает достоинства только что приобретенного им товара, кинул ему кошель. Билл поймал его и, довольно скалясь, отправил Мегги с помоста. Мулатка сбежала по лестнице и встала рядом с новым хозяином. Ее полные ненависти глаза взглянули на Билла, и план мести созрел в кудрявой голове. Мегги принялась нашептывать на ухо корейцу оскорбления, что только что услышала на помосте. Девушка не пожалела красок, кореец с трудом сдержался, чтобы тут же не расправиться с негодяем, что продолжал торги.
Тем временем наши герои спешили по улицам Фрипорта к рыночной площади. Процессию возглавлял знаток этих мест, он размахивал руками и делился с честной компанией воспоминаниями:
– Однажды я чуть было не купил здесь полгарема падишаха!
– Да? И чего ж не купил-то? – проворчал Плахов.
– Женщины на корабле – к несчастью. Ну, да ты теперь это знаешь… О! – воскликнул Бен при выходе на площадь. – Смотрите-ка, там, в клеточке! Вон ваша красавица.
И действительно Воронцову выводили из клетки на помост.
– Посмотрите на нее! Вот какая! Видите, какое личико! – подбадривал покупателей Билл.
Публика радостно зааплодировала, сзади раздался свист и крики одобрения. Плахов рванулся на помощь любимой, за ним побежал и Самойлов. Бен только и успел крикнуть им вдогонку:
– Я же говорил, что мы успеем. Ну…
– Давайте, парни! – кричал Билл. – Взгляните на нее!
Он хотел схватить Анастасию, но та оттолкнула наглеца:
– Руки убери!
– О-о! – взревел торговец. – Какая дикая кошка!
– Может, наконец, что-нибудь сделаем?! – спросил Плахов у Бена.
– Погодите, погодите, мой друг! – Бену нравилась вся эта суета вокруг. – Неужели вы не хотите узнать, сколько стоит ваша красавица?!
– Слушай, ты, шут гороховый, – Семен схватил пирата за грудки, – я это терпеть не намерен. Понял?
– Ну-ну, спокойно, мы сейчас что-нибудь придумаем…
– Она стоит немало! Горячая штучка! Ваша первая цена? – неслось с помоста.
– Триста, – раздалось из толпы.
– Триста! – подтвердил Билл названную цену. – Триста – раз! Триста – два!
– Четыреста! – донеслось с другой стороны.
– Четыреста! – рявкнул Билл. – Четыреста – раз! Четыреста – два!
Плахов посмотрел на покупателя и увидел за его спиной Киттена.
– А этот что здесь делает? – вырвался у него вопрос.
– Бьюсь об заклад, – Бен тоже посмотрел на Киттена, – он подыскивает себе раба… молоденького и симпатичного. Ждите меня здесь…
Через улюлюкающую от восторга толпу Бен направился в сторону Киттена. Сей маневр не остался незамеченным. Генри Арновиль вот уже несколько минут наблюдал за нашими героями из своего укрытия. Но Бен и не предполагал о слежке. Он сам надеялся сегодня удачно поохотиться. Пират осторожно прошел по колоннаде и остановился за спиной помощника губернатора, слишком увлеченного невиданным доселе зрелищем. Бен все-таки решил нарушить идиллию и хлопнул Киттена по плечу.
– Боже!!! – испугался тот, но, увидев старинного приятеля, улыбнулся: – Какая встреча! И вы здесь?!
– Ваше сиятельство! – зашептал загадочно Бен. – Нам надо поговорить!
– Нам?!
– Да, да! Конечно! За нами следят. Улыбайтесь.
– Боже, кто следит?!
– Кто? – Бен обнял друга покрепче и зашептал еще загадочнее: – Слухи о ваших увлечениях дошли до Лондона.
– Господи, это правда?
– Да! – горячо подтвердил Бен.
Киттен поднес маску к лицу и принялся натужно улыбаться. Но вдруг он вырвался из крепких объятий Андерсена и с раздражением спросил:
– Стойте, какие увлечения, какие слухи?!
– Тихо! – зашептал Бен, страшась за судьбу упрямца, – Тихо! Они возвращаются! Улыбайтесь!
Пока Киттен старательно следовал совету милого друга, пряча лицо за маской, Бен стянул у него из рукава кошель и был таков. Цена на Воронцову тем временем выросла до небывалых высот. Плахов совсем уже отчаялся, но тут рядом возник Андерсен с кошельком в руках.
– Держи! – щедрость пирата поистине не знала границ.
– Ну, и что делать? – растерянно спросил Плахов.
– Ну как, что? Торговаться!
Плахов открыл кошель и высыпал содержимое на ладонь.
– Пятью монетами?
Андерсен взглянул на жалкие крохи, что таил в себе кошелек Киттена.
– О, дьявол! – воскликнул пират. – А корчит из себя… Вот и верь после этого в знатность и богатство!
И все-таки в силу денег Бену Андерсену пришлось поверить очень скоро, потому что на площади появились невольники, несущие зарытые носилки. Впереди них вышагивал Мигель, облаченный в полосатый халат. Энн Бони не познакомила наших друзей со своим слугой, а потому у Бена возник резонный вопрос:
– О, а это еще кто?
Торговец прервал торги, увидев процессию. Толпа расступилась, носильщики остановились, полог откинулся и из-за него показалась рука с пятью расставленными пальцами. Мигель посмотрел на знак и крикнул:
– Пятьсот!
– Пятьсот! – громогласно огласил Билл предложенную цену.
Толпа неистовствовала, таких торгов здесь не могли припомнить даже старожилы.
– Ну, а теперь что делать? – молили о спасении глаза Плахова.
– Вы проследите, куда ее поведут, а я – за носилками. Любопытно, кто отвалил такую сумму, – Бен начал протискиваться к богатею, что так высоко оценил Воронцову.
Плахову ничего не осталось делать, как отдать Самойлову бесполезные пять монет и наблюдать за Биллом, который ставил окончательную точку в кульминационном действе:
– Значит, твоя цена – пятьсот?!
– Да, пятьсот! – крикнул Мигель.
Семен увидел руку, вновь показавшуюся из-за полога и протянувшую слуге объемный кошель, и услышал слова Билла:
– Пятьсот – раз! Пятьсот – два! Пятьсот – три! Продано!
Участь Воронцовой уже в который раз была решена вопреки ее воле. Под свист и улюлюканье толпы помощника Билла повели ее в меняльню. Настя билась как раненая птица, так же билось сердце в груди Семена Плахова. Он бы кинулся на ее защиту, но боялся, что излишняя горячность лишь испортит дело. Мигель деловито прошествовал мимо наших друзей в меняльню. В руках у него позвякивал тяжелый кошель. Когда крепкий мулат скрылся за тяжелой дверью, Плахов крикнул:
– Бен, они ее в меняльню повели!
Это все, что он мог сделать. Бен, разумеется, не слышал его слов. Все его существо занимал теперь только один вопрос: кто же стал счастливым обладателем белой рабыни?
Глава 4,
в коей, наконец, выясняется непричастность осла к похищению денег в старом форте
Бен Андерсен подошел к носилкам и постучал по крыше. Он уже был готов познакомиться с толстосумом, купившим Воронцову, но тут Киттен вновь испортил ему все дело. Лощеный хлыщ имел дурацкую привычку – вечно крутился у него под ногами в самый неподходящий момент и буквально лишал удачи (коллекция слонов так и осталась неполной из-за него!!!). Помощник губернатора, напротив, считал Бена виновником своих бед, а потому, найдя его, завизжал на всю площадь:
– Мерзавец!
Бен был потрясен до глубины души таким наветом:
– Мерзавец?!
– Мерзавец!!! – верещал Киттен.
Андерсен принялся картинно озираться вокруг в поисках виновного:
– Где мерзавец?
– Ты мне ответишь за это! Ты украл у меня кошелек…
– Я?! – возмутился Бен.
– Ты! – наманикюренный палец с увесистым перстнем ткнул в пиратскую грудь.
Удар локтем в живот, сопровождаемый словесной тирадой, дал понять помощнику губернатора, что он ошибся адресом при выставлении претензий. Киттен согнулся и застонал, пятясь назад.
– Отравился… – объяснил Бен собравшимся вокруг. – Грязные фрукты…
Киттен был нейтрализован, и Бен снова испытал жгучий интерес к тому, кто скрывался под пологом носилок. На этот раз стучаться он не стал, просто откинул занавеску.
– Любезный… – обратился он к сидящему внутри. Но каково же было его удивление, когда он увидел, кто именно отвалил за Воронцову кругленькую сумму. Ошеломленный, он даже присел у носилок и воскликнул: – Будь я проклят! Так это ты, Энн?
– Нет, – Энн откинула платок с лица, – это Святая Дева Мария.
– Ты, ворюга! – возник за спиной надоедливый Киттен, оправившийся от тычка.
Бен опять был с ним не слишком галантен. Очередной пинок направил вельможу прямиком в объятия одного из носильщиков.
– И на какие же деньги ты торговалась, Энн?
– Конечно, на твои, Бен! – лучезарно улыбнулась красавица.
На сей раз Киттен оправился от удара гораздо быстрее и действовал более решительно: пощечина стала достойным наказанием мерзавцу, посягнувшему не только на его деньги, но и на драгоценную жизнь. Киттен, отвесив ее, уже праздновал победу, но тут Бен занес кулак над капризным лицом, и одного вида сего грозного оружия вполне хватило, чтобы помощник губернатора вернулся в объятия носильщика, но уже без сознания.
– Можете забрать свою красавицу – ее Энн купила! – крикнул Бен Плахову. – Моими деньгами теперь распоряжаются все, кроме меня.
В его словах сквозила лишь легкая тень упрека. Нельзя же в самом деле обижаться на жгучую красотку, что так ловко обвела его вокруг пальца. Коварная… Если бы у него было побольше свободного времени, может быть он даже погостил у нее в таверне подольше… Но пока Бен Андерсен был занят по горло. Никогда в жизни он не мог подумать, что судьба уготовит ему такой жребий. Тем не менее дело обстояло именно таким образом: Воронцова томилась внутри меняльни, Плахов страдал снаружи, а добрый дядюшка Бен спешил на помощь пылким сердцам.
– Ну, пойдем забирать вашу принцессу, – хлопнул он Семена по плечу.
Плахов с радостью бросился за ангелом-хранителем, но к своему ужасу внутри старой лачуги обнаружил только привязанного к решетке мулата. Кляп не позволял Мигелю кричать, он только бессильно мычал и пучил глаза. Бен снял тряпку и поинтересовался у него судьбой Воронцовой. Тот объяснил, что неизвестные люди оглушили его и похитили деньги и девушку. Бен огляделся и увидел в противоположной стене черный ход…
Глава 5,
о жестоком законе Фрипорта и удивительной способности Самойлова
Палящее солнце близилось к полудню, жара становилась почти невыносимой. Ходовой товар уже весь был распродан, а потому публика на площади порядком скучала, и даже крики Билла не могли ее подбодрить.
Понимая, что дело близится к развязке, Самойлов двинулся к клетке с товаром. Найти в ней Лизу не составляло труда – кроме нее за решеткой почти никого не осталось. Иван подошел как можно ближе, чтобы Лиза заметила его. При виде Самойлова обреченность в глазах девочки сменилась надеждой. Иван подал ей знак молчать и не беспокоиться. А она и без того теперь была уверена, что все закончится хорошо – ее Ваня непременно спасет ее. Когда помощник Билла толкнул ее на помост, она почти не испугалась.
Стартовая цена была невысокой – всего десять монет. Билл употребил весь свой талант, чтобы поднять ее: он называл Лизу и принцессой, и златовлаской, но покупатели были уверены, что эта дохлятина не протянет на плантации дольше недели. Никто не хотел попусту расставаться даже с такими небольшими деньгами.
Тогда Билл присовокупил к девчушке старика-индейца и поднял цену до пятидесяти монет за обоих.
– Это недорого! – подбадривал торговец, – По-настоящему хорошая сделка, ребята!
Но никто не откликнулся и на это заманчивое предложение.
– Нет? Ладно! Ну что ж, если никто не хочет и все молчат, тогда… Закон Фрипорта!
– Закон Фрипорта! – взревела толпа в ответ.
– Первое правило Фрипорта! Непроданный раб получает свободу, если сможет победить в поединке!
Вангувер понял, что добром дело не кончится, и поспешил к Самойлову, Егорка последовал за ним.
– Что он говорит? – спросил Иван у Вангувера, как только тот встал рядом.
– Говорит, если старик сможет одолеть соперника в поединке, то получит свободу.
– А Лиза?..
Билл мастерски раззадоривал толпу, поддразнивая индейца:
– Ну, что, старик! Хочешь попробовать? А? Как, вождь, кишка тонка? Или хочешь, чтобы за твою жизнь и свободу дралась девчонка?
Билл рассмеялся собственной удачной шутке, публика загоготала в ответ. Но вдруг индейский томагавк пролетел прямо у его лица и воткнулся в столб с колоколом. Колокол тревожно звякнул. Никто не успел опомниться, как старик-индеец спрыгнул с помоста и, укрытый своим спасителем, скрылся с площади. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Самойлов сильным коротким ударом сшиб Билла с ног и вскочил на помост. Не ожидавший подвоха с этой стороны, Билл беспомощно рухнул к ногам Вангувера. Толпа ахнула. Никогда еще работорговца так не унижали на глазах у почтенной публики. Билл был вне себя от бешенства. Он поднялся, стер кровь с губы, и прошипел Вангуверу, ища поддержки: