И тут я внезапно понял, что соглашусь. Нет, не из-за денег… хотя из-за них тоже. Эти трое выглядели как дичь, на которую устроена охота. Правда, дичь разной породы. Лотта — хрупкая беспомощная лань. Брант — смертельно опасный хищник, способный выпустить кишки не одному загонщику. Гемм… Про него я ничего не мог сказать — кроме того, что сейчас он находился в стае, на которую ведется гон.
— Уберите, — сказал я. — Заплатите, когда мы вернемся. Если вернемся. Впрочем, дайте сотню Пенте — он это заслужил.
Женщина спрятала пачку, а Пента, схватив купюру и бормоча слова благодарности, выбежал из погребка. Я принялся доедать остывшую кашу, а Брант позвал официанта и сделал заказ, который очень скоро появился на столе, и тогда я увидел, что все трое были очень голодны. Некоторое время мы просто молча поглощали еду.
— Мы можем отплыть завтра утром, — сказал я, сделав последний глоток из кружки.
— Нет, — отрицательно качнул головой Брант. — Отплывать нужно послезавтра, не раньше. Может, вы все же возьмете задаток?
— Хорошо, значит послезавтра, — ответил я, оставляя без внимания его предложение. — Других заказов у меня нет и не будет. На пристанях Климба наступает мертвый сезон. Но не забудьте о главном условии нашего договора.
— Вы на самом деле хорошо знали Герсебома? — неожиданно спросила Лотта.
— Он был моим другом. А вы его тоже знали?
— Нет, — отрицательно повела она головой. — Я о нем только слышала. Отчего он умер?
— От жизни, — пожал я плечами. — Герсебому перевалило за седьмой десяток.
Она коротко переглянулась с Брантом, потом, словно машинально, достала из кармана странную вещицу — серебряный диск размером с половину ладони на цепочке. В диске был вырезан сектор примерно в тридцать градусов. Не сводя с меня взгляда, Лотта вертела украшение в руках. Я глянул на вещицу лишь мельком, никак не показав, что она меня заинтересовала. Мне почудилось, что на лицах Лотты и Бранта проступило разочарование. Лотта вздохнула и спрятала вещицу.
— Как мы найдем ваш корабль? — спросил Брант.
— Мое судно называется «Клео», оно стоит в самом конце седьмого причала. Там и встретимся послезавтра на рассвете.
Они быстро доели, расплатились с официантом (слава Небесам, не из той огромной пачки, а из кошелька Бранта) и, попрощавшись, вышли из погребка. Ну, а я заказал еще кружку, решив немного посидеть в тепле. И тут же увидел, что сидевшая неподалеку компания из трех человек поднялась из-за стола и неторопливо направилась к выходу. Я тоже встал и с такой же неторопливостью зашагал к двери в сортир. Вопросительно взглянувшему на меня официанту я знаком показал, что мой последний заказ остается в силе, и он успокоенно кивнул, увидев, что моя куртка осталась лежать на скамье.
Но вместо того чтобы занять кабинку, я скользнул по тесному коридорчику к выходу во внутренний двор и выбежал в проулок. Дождь на время прекратился, холодный ветер гнал по улице всякий мусор. Моих клиентов следовало предупредить об опасности.
На главной улице в этот час на них не нападут. Скорее всего, грабители объявятся на пустыре сразу за ярмарочными рядами. Туда я и побежал, намереваясь перехватить и предупредить неосторожных гостей. Я мчался изо всех сил и, наверное, успел бы вовремя, кабы не налетел на тележку зеленщика, которую тот выкатил из-за угла прямо мне под ноги.
От тележки в результате столкновения остались лишь колеса да щепки, от зелени — суп из лужи с уличной грязью. Пока я под вопли торговца поднимался, смиряя боль в ушибленном колене, а потом ковылял с проворством хромой утки, минуты текли, и, конечно же, я опоздал. Когда выбежал на освещенную закатом площадку за складской стеной, все было кончено. Два налетчика валялись на земле тряпичными куклами, третий, согнувшись, убегал прочь, выписывая зигзаги. И тут же мое горло и предплечье сжали стальные тиски. Меня встряхнули так, что лязгнули зубы, и притиснули к стене, едва не расплющив.
— Это ты их послал? — лицо Бранта оказалось рядом с моим, и написанное на нем выражение не обещало ничего хорошего.
Лишенный возможности ответить, я лишь попытался отрицательно мотнуть головой и тогда сжимавшие меня тиски слегка ослабли.
— Я… просто не успел предупредить, — прохрипел я.
Несколько секунд Брант смотрел мне в глаза, потом разжал руки.
— Они живы? — спросил я, кивнув на лежащих.
— Не думаю.
— Тогда очень жаль, что третьему удалось уйти, — сказал я, потихоньку массируя горло. — Это люди Локуфы. Он не прощает обид. Вас будут искать и наверняка скоро найдут.
— Кто такой Локуфа?
— Ночной король Климба и окрестностей.
— Бандит, — хмыкнул Брант.
— Думаю, немного больше, чем просто бандит, — уточнил я. — А вы здесь чужие. Потому он для вас очень опасен. Где вы остановились?
— Пока нигде, — пожал плечами Брант. — Пента подвернулся нам, едва мы сошли с паровика. Он что-то говорил насчет гостиницы.
— Никакой гостиницы! — воскликнул я. — Там вас будут искать в первую очередь. Идите сразу на причал. На судне мой помощник, его зовут Горан. Покажете ему вот это, — я стянул с левой руки медный браслет и передал Бранту. — Может, каюта покажется вам тесноватой, но там тепло и безопасно. Постарайтесь никому не попадаться на глаза. А я должен вернуться в погребок…
Боль в колене почти прошла, и обратный путь я проделал достаточно быстро. На мое счастье, дождь так и не начался, поэтому в погребок я вернулся сухим. Вышел из коридорчика и скользнул на свое место. Подвальчик к этому времени был заполнен народом, и на меня никто не обратил внимания. Кружка с пивом уже стояла на столе, на ней я и сосредоточился. Я подозревал, что мое одиночество окажется недолгим — так оно и произошло, — но нарушили его вовсе не жаждущие мщения люди Локуфы.
Два чужака в одинаковых темных дождевиках подошли к стойке. После короткого разговора с буфетчиком устремились ко мне и уселись за стол. Средних лет, сильные и крепкие, с решительными лицами профессиональных солдат.
— Капитан Якоб? — спросил тот, что выглядел постарше, с белой полоской шрама на подбородке.
Я молча ждал.
— Мы ищем наших друзей, — продолжал человек со шрамом, — мужчину, женщину и мальчика. Они приехали в Климб с дневным паровиком. Буфетчик сказал, что вы с ними знакомы.
— Не более, чем с вами, — я равнодушно пожал плечами и хлебнул из кружки. — Они были здесь, но я никогда не видел их прежде.
— Однако они искали именно вас.
— Так сказал буфетчик? — удивился я. — В таком случае, он вводит вас в заблуждение. Вначале они искали капитана Герсебома, а потом просто корабль, который мог бы отвезти их в Северную Гавань.
— Кто такой Герсебом? Что им нужно в Северной Гавани? — оба вопроса прозвучали почти одновременно, но первый чуть раньше, и я ответил на них в порядке очередности.
— Герсебом был таким же капитаном, как и я, и многие другие в Климбе. Он умер год назад. А насчет их намерений относительно Северной Гавани мне ничего не известно, потому что я не согласился.
— Вот как? — первый недоверчиво поднял брови. — Вы так легко отказались от выгодных клиентов?
— Мое судно вряд ли отойдет от причала до весны. Этот сезон закончился и нужно готовиться к следующему. Я уже наполовину разобрал судовую машину.
Тот, что помоложе, что-то негромко сказал на ухо человеку со шрамом, и он так же тихо ответил.
— Куда они пошли? — услышал я новый вопрос.
— Этого я не знаю. Может, в порт, искать другое судно. Хотя вряд ли у них что-нибудь получится… Или в гостиницу. А может, на станцию, и теперь уже едут на паровике обратно в столицу.
— Надеюсь, вы говорите правду, капитан, — человек со шрамом пристально смотрел мне в глаза, и я спокойно выдержал его взгляд.
— У меня нет причины что-либо скрывать, — сказал я. — Я их не знаю. Как и вас, впрочем.
Он некоторое время размышлял.
— Значит, в Северную Гавань… — проговорил он. — Так вы говорите, что судно им не найти? Неужели в Климбе не осталось моряков, желающих заработать?
— За всех не поручусь, — ответил я. — Только выходить в океан в сезон ветров, когда любой шквал легко может утащить вас к Зеву Дьявола… Во всяком случае, в погребке Фарнифа сейчас таких нет.
Они еще раз коротко переглянулись и одновременно поднялись.
— Хорошо, капитан, — сказал старший. — Если вы встретите их или что-нибудь о них услышите, сообщите нам. Мы остановились в гостинице возле Соборной площади. Ваша услуга будет щедро вознаграждена.
— Я никогда не отказываюсь от награды, если она заслужена, — кивнул я. — Кстати, отчего бы вам здесь не поужинать? На кухне Фарнифа отлично готовят моллюсков на вертеле.
— Мы еще успеем их попробовать, — сказал человек со шрамом, и они ушли.
— Мы еще успеем их попробовать, — сказал человек со шрамом, и они ушли.
Я же вновь откинулся на стуле, прихлебывая пиво и изображая состояние полного покоя и отрешенности от мирской суеты. Так я сидел примерно полчаса, а потом стал неспешно собираться. Оставил чаевые официанту, кивнул на прощание буфетчику и вышел на улицу.
Стемнело. Снова шел дождь, размазывая в бесполезные блеклые пятна свет редких уличных фонарей. Улица была пуста. Точнее, она казалась пустой. Только пока я неторопливо двигался по направлению к дому, испытывал неприятное ощущение чужого присутствия за спиной. В шуме ветра и дождевых струй шаги преследователя — если он действительно существовал — были неразличимы. Несколько раз я оглянулся украдкой, но ничего не заметил, однако ощущение не пропадало. А своим чувствам я привык доверять.
Я зашел в дом, поднялся в свою квартирку и, не раздеваясь, зажег лампу, предварительно почти полностью отлив из резервуара масло. Масло догорит, и лампа погаснет сама собой минут через десять. Для тех, кто следит за моим окном, это должно означать, что я улегся спать.
Однако ложиться я не собирался. Через пару минут я уже спускался по стальному стержню громоотвода с другой стороны дома, при этом стукнувшись о стену ушибленным коленом, которое снова противно заныло. Превозмогая боль, стараясь ступать бесшумно и держаться в густой тени, я заковылял в сторону порта.
* * *Зев Дьявола — это всего лишь ураган. Правда, необычный. Ураганы бывают на всем пространстве океана. Они приходят и уходят, израсходовав свою разрушительную силу. Но Зев Дьявола не прекращается никогда. Он существует вечно и исчезнет лишь вместе со всем нашим миром. Это зона постоянного сильнейшего шторма диаметром около трехсот миль. Немного стихая летом и набирая полную силу с наступлением зимы, он находится на одном месте сотни, тысячи, а может, и миллионы лет, задолго до появления на этих берегах человека. Я не знаю, почему он такой, да и никто не знает, хотя столичные умники постоянно пытаются придумать какие-то объяснения.
А объяснений нет. Просто ураган — это постоянно распахнутые врата ада, потому его и назвали так — Зев Дьявола.
Там, внутри трехсотмильной зоны бурь, действительно есть остров. Молва нарекла его Золотым. Легенды рассказывают о несметных сокровищах, оставленных там основателями мира под защитой бессмертного и несокрушимого сторожевого зверя — Зева Дьявола. Берега Золотого острова иногда можно было увидеть, но только издали. В сезон охоты на каракатиц, в самой середине лета, когда ураган ослабевает и немного смещается в сторону от своего постоянного центра, в зрительную трубу хорошо виден высокий скалистый берег, окруженный пенистой оградой бьющихся на рифах волн. В подвальчике Фарнифа любят почесать языками о том, что неким смельчакам случается преодолеть рифовую гряду, побывать на острове и даже успеть вернуться до возвращения адского сторожа сокровищ. Вот только сокровищ никто в глаза не видел.
Я не участвую в таких разговорах. Может быть, по этой причине некоторые бездельники и трепачи вроде Пенты-Водки считают, что я наведываюсь на Золотой остров как в собственный огород, которого, кстати, у меня никогда не было.
Тех, кто верил сказкам о сокровищах, было немного. Но все же достаточно для того, чтобы раз в несколько лет в сторону Зева Дьявола отправлялось судно, набитое сумасшедшими искателями приключений и богатств. Конечно же, не от причалов Климба — в нашем городке сумасшедшие давно перевелись. Корабли дураков приплывали с юга и севера и лишь заправлялись у нас нефтью да пополняли запасы продовольствия, которое, полагаю, так ни разу и не было съедено до конца. Потому что ни один из этих кораблей никогда не возвращался. Он существовал, этот остров, и в то же время его словно бы не было…
* * *Я торопился изо всех сил, но не терял при этом осторожности и был уверен, что избежал слежки. Никто не встретился мне по пути: погода сделалась настолько мерзкой, что загнала в укрытия даже вечно голодных и невероятно горластых портовых псов.
«Клео» мирно дремала в конце причала. Лишь на корме тускло мерцало пламя палубного фонаря. Сходни были убраны, поэтому я прыгнул на корму через борт, снова потревожив свое несчастное колено. Стук башмаков о палубу и главным образом громкая ругань — результат вновь испытанной боли — разбудили чутко спавшего Горана. Люк кормовой каюты откинулся, Горан с длинным ножом в руках, словно кошка, выпрыгнул на палубу, но поскольку я не прекращал шипеть и ругаться, он меня узнал раньше, чем собрался прикончить.
— Это вы, капитан, — сказал Горан, опуская нож, и широко зевнул.
— Как наши пассажиры? — спросил я.
— Спят, — ответил Горан. — И я тоже сейчас мог бы спать.
— Боюсь, спать тебе не придется, — огорчил я его. — Мы уходим.
— Куда?
— Уходим из Климба. А остальное решим по пути.
— Хорошо, — только и ответил Горан.
Я знаю Горана уже два года и все это время не перестаю удивляться его фантастическому хладнокровию. До сих пор мне ни разу не удалось вызвать у него хоть какой-то намек на изумление. Полагаю, его прародительницей действительно была холодная Мать-Каракатица, от которой, по легенде, произошли люди Мраморных островов. Правда, согласно той же легенде, почти все они ушли в море. Но некоторые все же предпочли остаться на суше и бродят ныне среди нас, притворяясь людьми.
Я не верю в глупые сказки, но для Горана был готов сделать исключение. Когда Герсебом передал мне «Клео» и я должен был найти помощника, Горан объявился, словно по телеграфному вызову. Не успел еще высохнуть клей на объявлении, что я вывесил у ратуши на главной площади Климба, как он явился на причал. Тогда ему было двадцать четыре, и меня не смутил его возраст, потому что сам я стал помощником Герсебома, когда мне только стукнуло девятнадцать. Я сходил с Гораном в пробный рейс, после чего тут же зачислил его на должность и еще ни разу о том не пожалел.
— Что-то случилось? — услышал я за спиной тихий вопрос и невольно вздрогнул. Брант подошел незаметно. Рядом с ним, придерживая у шеи наброшенный на плечи плащ, стояла Лотта.
— Случилось, — подтвердил я. — Слишком многие ищут с вами немедленной встречи.
— Этот ваш… Локуфа?
— Не только. Хотя и он тоже, не сомневайтесь. В Климбе объявились два чужака: видимо, они приехали с вечерним паровиком. Они спрашивали о вас и мне не понравились.
— Как они выглядят? — спросила Лотта своим волшебным голосом, и завороженный его звучанием я помедлил с ответом.
— Они похожи на гвардейцев епископата, — ответил я после паузы. — И у старшего вот здесь, — я приложил палец к своему подбородку, — след от удара ножом.
Лотта туже стиснула воротник плаща и отступила на полшага.
— Человек со шрамом на подбородке, — сказала она. — Они нас нашли.
— Они вас не нашли, — возразил я с неожиданной энергией. — Никто вас пока не нашел.
— Что вы намерены предпринять, капитан? — спросил Брант.
Мне понравился тон, которым этот вопрос был задан. Вежливый, доверительный. Отметины железных пальцев все еще горели на моей шее, но сейчас Брант нуждался в помощи, которую мог оказать только я.
— Удирать, — сказал я. — С первым признаком рассвета, каким бы жалким он ни оказался.
— Почему не прямо сейчас?
— Потому что вначале надо разогреть котел и запустить машину, а на это требуется время. К тому же в темноте я не сумею провести «Клео» между волноломами.
— Да, я понял, — быстро сказал он. — Если вам нужна моя помощь…
— Помощь не нужна, — ответил я. — Но если она понадобится, я вас непременно позову. Позаботьтесь о ваших спутниках.
— Поступайте, как считаете нужным, капитан Якоб, — сказал Брант. — Мы надеемся на вас.
Я смотрел, как они прошли на нос, спустились в каюту и захлопнули за собой люк. А волшебный голос Лотты продолжал звучать в моих ушах…
* * *Топка жадно пожирала нефть, и температура в котле машины поднималась даже быстрее, чем я рассчитывал. Когда восходящее светило разделило океан и небо серой полоской на горизонте, давления пара было достаточно, чтобы отправиться в путь.
Погода предательски переменилась. Ветер стих, дождь прекратился. А труба «Клео» — единственная из всей флотилии кораблей, приткнувшихся к причалам и замерших на рейде в акватории порта, — вовсю чадила черным дымом, который через полчаса будет виден с любой городской окраины.
Я спрыгнул на причал, отвязал концы от кнехтов, перебросил на борт и вернулся на палубу. Из люка машинного отделения выглянула чумазая физиономия Горана.
— Отваливаем, капитан?
Я забрался в рубку, покачал для пробы штурвал и перевел сектор скорости в положение «малый ход». Винт вспенил воду, и «Клео» начала неторопливое движение. И в этот момент я увидел, как от берега в нашу сторону бегут две темные фигуры. Полоса воды между «Клео» и причалом достигала не менее десятка метров, когда эти двое добежали до места швартовки. И тогда я узнал вчерашних чужаков.