Там говорят по-фламандски.
Возможно, где-то существует третья «Королева…», четвертая, пятая. В какой части мира их искать? Можно было бы озадачить поисками венценосных особ разной звездности Микеля, но… У него и без того полно работы по делу Кристиана Платта, которое с сегодняшнего утра можно смело переименовать в дело Платта-Варади.
И Альваро.
Его блокнот.
Не исключено, что подсказка найдется там.
– …Прятать в одном мотеле ключ от номера в другом мотеле? – пускается в рассуждения Микель. – По-моему, это глупо.
– Глупо на взгляд того, кто не видит картины целиком.
– А вы видите?
– Пока нет, но кое-что начало проясняться…
Очередная ложь. Единственное, что может констатировать инспектор: туман сгущается. В его руках оказался целый ворох самых разных фактов. Разных вещей, смонтировать которые не представляется возможным.
– Прежде чем ты отправишься искать «форд», заглянем в одно местечко?
– Куда?
– На квартиру Виктора Варади. Хочу, чтобы ты посмотрел на нее свежим взглядом.
– Чтобы увидеть картину целиком?
– Может быть.
Микель явно польщен. На его щеки взбегает легкий румянец, он с шумом выпускает из себя воздух и неожиданно произносит странное междометие:
– Пррр…
– Что ты сказал?
– Ничего.
– Нет… Вот это «пррр»… Оно к чему?
– Ни к чему. Просто так.
Но Субисаррету с толку не собьешь, он и сам может быть норной собакой не хуже Микеля. Собакой, а Микель сейчас похож на кота. И в том, как он произнес это свое «пррр», Икеру чудится что-то кошачье, как если бы какой-нибудь кот пофыркивал, выражая явное удовольствие. Пррр-пррр!
…Спустя несколько минут инспектор и его помощник оказываются в подъезде Виктора Варади. За время отсутствия Икера здесь ничего не изменилось: все та же грязь и неухоженность, все та же мерзость под ногами.
– Дрянное местечко, – заявляет Микель, искусно лавируя между горами мусора. – И куда только смотрит муниципалитет?
– Думаю, сюда даже полиция не заглядывает.
– Выходит, мы – первые?
Единственное, что интересует Субисаррету, – окно с видом на стоянку. Что увидит в нем здравомыслящий Микель? И что увидит сам инспектор? Он сильно надеется на солнечный день, но этим надеждам сбыться не суждено: в окне по-прежнему маячат промозглые сумерки, по-прежнему горит неоновая надпись «D.O.A» и «форд-Thunderbird», облепленный мелким дождем, все так же стоит возле американского грузовика.
Что может быть хуже, чем сойти с ума? Только одно: сойти с ума на глазах своего подчиненного. Икеру стоит большого труда сохранять самообладание, пока Микель с любопытством рассматривает жилище ночного портье.
– Значит, вы наблюдали за стоянкой отсюда? – говорит он, подходя к Субисаррете и вглядываясь в пейзаж за мутными стеклами.
– Да.
– И не заметили свой «сеат»?
– Не особенно я и всматривался, – бормочет Субисаррета.
– А что тут всматриваться? Он же здесь как на ладони.
Икер чувствует пульсирующую боль в затылке, она не дает собраться с мыслями, а те, которым удалось прорваться сквозь выстроенный болью барьер, совсем не утешительны:
он сошел с ума. Спрыгнул. Сдвинулся. Чокнулся. Он видит то, чего не существует в действительности.
– И мотель, – Субисаррета старается, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально. Он не должен ничего утверждать, но и отрицать не должен, чтобы Микель не заподозрил неладное.
– Вы назвали его по-другому.
Субисаррета назвал его ровно так, как указано на вывеске, черт возьми! А Микель не видит ее, не видит! А ведь Икер надеялся, что с появлением в квартире Варади его помощника все станет на свои места.
Не случилось. Но Микель не должен заподозрить неладное.
– Меня неправильно информировали.
– Бывает. Ну и духотища!
Только теперь Субисаррета замечает, что по лицу Микеля градом катится пот, он то и дело приоткрывает рот, как рыба, вытащенная из воды, а на его футболке проступили темные пятна. Сам же инспектор никакого особого дискомфорта не ощущает. Воздух в крысиной норе спертый, – это да, квартиру давно не проветривали.
Но здесь совсем не душно.
Скорее наоборот, прохладно. Как может быть прохладно в комнате без отопления поздней осенью. В то самое время, когда за окном идет нудный дождь. В реальности Субисарреты так и происходит. В реальности норной собаки Микеля, который стоит в полуметре от инспектора, все наоборот. В реальности Микеля – июльская духота запертого дома.
– Я открою окно, если вы не возражаете, шеф?
Отличная мысль! Субисаррета готов едва ли не расцеловать помощника. Сейчас Микель откроет окно и все изменится!
Несколько секунд норная собака, сопя и напрягая мышцы на руках, пытается справиться с рамой, но ничего не выходит. Присмотревшись к окну (то, что не сообразил сделать Субисаррета), Микель наконец изрекает:
– Вот черт! Оно заколочено!
Теперь и Субисаррета видит шляпки гвоздей, вбитые в дерево, их около двух десятков. Виктор Варади использовал самые большие гвозди из тех, что продаются в скобяных лавках, от чего он хотел защититься?
От вечных дождливых сумерек? Икер почему-то уверен, что ночной портье «Пунта Монпас» видел то же, что и он сейчас: черно-белую автостоянку, выписанную прямиком из середины прошлого века. Как долго она маячила у Виктора перед глазами? Достаточно – для того, чтобы обзавестись соответствующим времени гардеробом и нацепить на ветхий холодильник фотографию забытой звезды Риты Хейворт. В щупальцах чертовой стоянки запутались так же раритетный телефон и раритетный фотоаппарат. Или это Рита, с фотоаппаратом в одной руке и телефонной трубкой в другой, открыла временную дыру? Причинно-следственные связи ускользают от инспектора. А стояночный сумрак переползает в его несчастную голову.
Чтобы он не овладел им окончательно, нужно держаться поближе к Микелю, да!
– Даже вентилятора нет! – продолжает сокрушаться помощник. – Что за урод здесь живет?
– Это я и хочу выяснить… Я хочу понять этого самого… урода.
«И заодно понять, что происходит со мной», – мысленно добавляет инспектор.
– Вы говорили, что нашли его форменную рубаху.
– Да. И выглядит она не очень презентабельно. Хочешь взглянуть?
По пути в ванную Субисарретой неожиданно овладевает страх: что, если рубаха и все остальное, включая висящие на прищепках фотографии, являются той частью реальности, где существует мотель «D.O.A.», а вовсе не полуразрушенный мотель «Королева ночи»?
Оправдаться его страху не суждено, Микель некоторое время изучает рубаху, после чего задумчиво произносит:
– Не похоже, чтобы он просто порезал палец… И носовым кровотечением не пахнет.
– Упакуй ее. Отвезем в судмедэкспертизу.
– Хорошо, шеф.
Микель, самый настоящий молодчина, лишних вопросов он не задает. А мог бы, учитывая то, что его непосредственный начальник, проработавший в криминальной полиции больше десятка лет, ведет себя совсем не профессионально. Он вторгся в чужое жилище без санкции прокурора (должностное преступление), провел такой же несанкционированный обыск (должностное преступление) и сейчас производит выемку вещей без всякой описи (должностное преступление).
Целый букет должностных преступлений, но на старину Микеля можно положиться.
– А фотографии? – спрашивает Микель. – Их тоже прихватить?
– Фотографии я отберу сам.
– Это – тот самый урод, что здесь живет? – Микель щелкает пальцем по ближайшей, где запечатлен гневающийся неизвестно на что рисовальщик комиксов и фотолюбитель.
– Да. Виктор Варади собственной персоной.
– Физиономия какая-то… маньяческая…
Микель выходит из ванной, прихватив рубаху ночного портье, а Субисаррета несколько минут раздумывает, стоит ли брать фотографии. Возможно, они имели бы ценность для специалиста, составляющего психологические портреты преступников, но объявлять Виктора преступником (даже учитывая окровавленную рубаху) пока нет оснований.
Он – всего лишь «странный тип». Не больше, но и не меньше, хотя иметь пару снимков Виктора в личном архиве не помешает. Убив еще минуту на изучение снимков, Субисаррета останавливается на трех: Виктор крупным планом, Виктор средним планом и общий план какого-то заброшенного цеха с установленными в несколько рядов большими морозильными камерами. Холодильники инспектор вытащил из поддона с обрезками и засвеченными листами фотобумаги. Почему инспектор выбрал именно этот снимок? Поначалу кажется, – из чисто эстетических соображений: «фотография с настроением» – вот как это называется. Но потом Икер вспоминает, что видел похожий план с холодильниками в комиксе Виктора, в одном из них валялся очередной bang-bangовый трупешник.
Вернувшись в комнату, он застает Микеля за разглядыванием альбома с картинками из жизни ши-фу Эла и псевдо-Риты.
– Нам пора, – сообщает Субисаррета, но Микель вовсе не торопится захлопнуть альбом.
– Лихо, – говорит он, прищелкивая языком. – Просто здорово.
– Не знал, что ты любитель комиксов.
– Вы и не спрашивали.
– Значит, комиксы тебе нравятся?
– Я слежу за новинками, да.
– И… как тебе этот? Видел что-нибудь подобное?
– Немного смахивает на Каналеса и Гуардино[19], хотя и не такой стильный. Но это вопрос техники, а вообще… Замутил автор оо-очень неслабо. Не знаете, кто он?
– Похоже, что хозяин квартиры.
Это известие повергает Микеля в шок. Несколько секунд он беспомощно хлопает длинными ресницами, переводя взгляд с Субисарреты на альбом и обратно.
– Вы шутите… – наконец, произносит он сдавленным голосом.
– Нет.
– Быть не может.
– Так и есть.
– Он талантливый парень. Очень талантливый. С такими способностями – и сидеть в вонючей дыре? Я чего-то не понимаю?
– Чего?
– Он мог продать эту вещь в любое издательство. За очень хорошие бабки. И ее оторвали бы с руками. Я разбираюсь в комиксах, поверьте.
– Думаешь, это имело бы успех?
– Ха! Еще какой! Я был бы первым, кто купил бы такой комикс. И раз в месяц справлялся бы, когда в продажу поступит продолжение…
– Может быть, он и не хотел его продавать, – высказывает предположение Субисаррета. – Рисовал для себя.
– Очень странно, – Микель пожимает плечами.
– Я уже говорил тебе: он – странный тип.
«D.O.A.»
Идиотская аббревиатура украшает торцовую часть видеокассеты, стоящей на ближней к Икеру полке. Она – единственная среди массы книг, самое настоящее бельмо в глазу. И как только он не заметил эту кассету раньше? Теперь же потрепанная вэхаэска притягивает взгляд инспектора не хуже неоновой вывески на несуществующем отеле. Но фильм с таким названием существует (об этом свидетельствует кассета), больше того, имеется и расшифровка аббревиатуры: она обрамлена круглыми скобками —
(Dead on arrival)
Мертв по прибытии.
Вот как.
На фильм с таким названием Лусия не пошла бы по определению, – разве что клюнув на обещание Субисарреты посетить после сеанса ресторанчик на набережной. Лусия была очень хорошенькой, но не слишком умной, а еще она любила черешню; Икер так и видит перед собой крупные темные плоды, исчезающие в провале рта бывшей возлюбленной – один за другим. Губы Лусии при этом сложены сердечком и блестят, почему он думает о Лусии?
Не о русской – о Лусии и о черешне.
Чтобы не думать об Альваро, мертвом по прибытии.
Глава шестая:
тапас-бар «Папагайос», Сан-Себастьян,
24 июля, 13 ч. 55 мин. по среднеевропейскому времени
…Поиски тапас-бара «Папагайос» не заняли у Икера много времени: бар находился в центральной части города, неподалеку от рынка, минутах в десяти ходьбы от пафосного пятизвездочного отеля «Мария Кристина». Прежде чем толкнуть дверь в «Папагайос», Икер прошел мимо трех аналогичных баров, одной йогуртотерии, одной марискерии[20], двух лавчонок с сувенирами и магазинчика, где торгуют футболками и сопутствующими товарами фирмы «Kukuxumusu». Все это потребительское великолепие сосредоточилось в одном, запруженном туристами квартале, ничем не отличающемся от других – таких же запруженных – кварталов. Некоторое разнообразие вносила лишь книжная лавка. Вернее, это поначалу Субисаррета решил, что она – книжная. Но, присмотревшись внимательнее к ассортименту, выставленному на витрине, с удивлением обнаружил, что состоит он не из книг, а из комиксов. Икер посчитал это знаком, тем более что в багажнике его машины лежали сейчас оба альбома из квартиры Виктора Варади.
Спонтанная выемка альбомов произошла в самый последний момент, когда Субисаррета с Микелем уже покидали крысиную нору. Именно тогда Микель неожиданно спросил у своего патрона, можно ли взять комиксы с собой.
– Зачем? – удивился Субисаррета.
– Ну… Просто почитать.
– Разве тебе нечем заняться? По-моему, работы у тебя невпроворот.
– На досуге. Будет же досуг когда-нибудь…
– Вот найдешь Виктора… Если найдешь… И сам у него попросишь…
– Но мы ведь уже кое-что взяли, не спросив.
– Ты имеешь в виду рубашку? Это не одно и то же. Рубашку ты отвезешь к Иераю Арзаку, на экспертизу…
– А комиксы? Я мог бы изучить их внимательнее, вдруг это прольет свет на личность автора? Даст определенные подсказки…
Микель взрослеет, это несомненно. Выпадает из роли норной собаки, проявляя зачатки самостоятельности. В любом другом случае такой внутренний рост вызвал бы у Икера одобрение, но сейчас только раздражает.
– Хочешь выступить в роли агента Варади?
– Нет, но…
– Я сам займусь комиксами, – неожиданно для себя сказал Субисаррета. – А ты займись поисками Виктора и его «форда». Вопросы есть?
Вопросов больше не последовало, но по физиономии Микеля можно было понять, что он огорчен и только субординация удерживает его от дискуссий на тему альбомов с рисунками. Всю дорогу до Сан-Себастьяна Микель молчал, и Субисаррета был даже рад этому: ничто не отвлекало его от мыслей о прошедшем утре в Ируне, во всех отношениях примечательном. Настолько примечательном, что и русская, и черный принц крови, и даже убийство Альваро-Кристиана отошли на второй план, оставив на первом… не Виктора Варади даже, а самого инспектора.
Инспектора и вид из окна.
Инспектора и мотель «Королева ночи», прикинувшийся неоновым мотелем «D.O.A».
Инспектора и ключ с явным французским акцентом.
Инспектора и блокнот его покойного друга, с содержанием которого ему только предстоит познакомиться.
Часть происшедшего не укладывалась в обычные рамки. Иначе, чем мистикой, ее не объяснишь, но об этом Субисаррета подумает позже. Другая часть ничего общего с мистикой не имела, но от этого не легче, – слишком много вопросов она вызывает. Обе эти части существуют в странном симбиозе, обе они – часть целой картины, и доподлинно неизвестно, кто является ее создателем. Какое имя стоит в правом нижнем углу полотна. И мелькало ли это имя в поле зрения инспектора – пусть и на самом общем плане: со стройными рядами холодильников, – или каком-то другом. Имя может проявиться в самый последний момент; имя может никогда так и не всплыть или всплыть затылком вверх, как в застарелом сне Субисарреты.
Разгадать его означало бы разгадать преступление. Найти убийцу Альваро, но об этом Субисаррета подумает позже.
…Лавчонка с комиксами была совсем крохотной – не больше десяти метров полезной площади, с уходящими к самому потолку стеллажами, набитыми яркими альбомами разных размеров. До сих пор Икер только догадывался, что создание комиксов – целая мощная индустрия со своими бестселлерами, хитами продаж и неувядаемой классикой жанра. Теперь догадки переросли в уверенность, а посреди всего этого мельтешащего в глазах буйства красок восседал парнишка. Неуловимо похожий на Микеля и Виктора Варади одновременно. От Виктора парнишке досталась буйная шевелюра, от Микеля – открытая улыбка и длинные девичьи ресницы. Или ресницы были не слишком длинными, и речь шла всего лишь о молодости? – Субисаррета так и не решил.
– Добрый день, – сказал парнишка, отложив комикс с ушастым латексным Бэтменом на обложке.
– Добрый.
– Я могу вам помочь?
– Может быть…
– Интересуетесь чем-то конкретным?
– История о ши-фу Эле, частном детективе. Есть у вас такая?
– Э-э, – лицо юного продавца отразило интенсивную работу мысли, как будто бы он силился припомнить что-то, но не мог. – А как точно называется комикс? Он ведь как-то называется?
– Конкретного названия я не знаю.
– Погодите. Я посмотрю в базе… – пальцы парнишки застучали по клавиатуре компьютера, скрытого от Субисарреты высоким прилавком. – Вы сказали – ши-фу Эл?
– Да.
– Это имя героя?
– Да.
Хрясь! Бульк! Щелк!
– Ничего похожего я не нахожу, – вынес вердикт юнец после двухминутных поисков. – Может быть, вы неправильно запомнили имя? Это переводной комикс? Американский?
– Я не в курсе. Знаю только, что героя зовут ши-фу Эл.
– Сожалею…
Ты-дыщ!
Другого ответа от продавца Субисаррета и не ожидал, жаль только, что парнишка расстроился.
– Вам нужен именно этот комикс? У нас есть и другие. Очень хорошие. Вы сами можете посмотреть…
– Про частных детективов? – спросил инспектор.
– Есть и про них. К примеру о Гэл-Мэлсе или «Живая мишень» – о Кристофере Чэнсе. Или о Джоне Блексэде. Супервещь от Каналеса и Гуардино…