А теперь он сидит в ее постели, голый, и у них только что был невероятный секс. Когда она была пьяна. Ну, может, не пьяна, но и не совсем трезвая.
Ему следует уйти. Он должен собрать всю силу духа, чтобы уйти от обнаженной, великолепной женщины, когда сдержанность этой обнаженной, великолепной женщины улетучилась под воздействием алкоголя.
И кто он после этого, святой?
Когда она вернулась, одетая лишь в короткий красный халатик, он хмуро посмотрел на нее.
— Я просто человек. Я мужчина.
— Да. Полагаю, это мы выяснили. — Она села на край постели и протянула ему стакан с водой.
— Ты была голая. — Он взял стакан и сделал большой глоток. — Ты сводила меня с ума.
Она вздернула подбородок.
— И?…
— Если ты сожалеешь об этом…
— Почему я должна сожалеть? — Она забрала стакан и допила те скудные капли, что он оставил. — Я хотела тебя, и я тебя получила. Я выпила, Флинн, но я знала, что делаю.
— Тогда ладно. Ладно. Просто то, что ты сказала этим утром…
— Что я влюблена в тебя? — Она поставила стакан на поднос, стоящий на тумбочке. — Я влюблена в тебя.
Эмоции пронеслись в его голове слишком быстро и яростно, чтобы можно было их расшифровать. Но в совокупности они сложились в абсолютный страх, от которого бросало в пот.
— Мэлори. — Она просто продолжила изучать его с молчаливым терпением, и страх тонкой струйкой просочился в его горло. — Слушай, я не хочу причинить тебе боль.
— Тогда не причиняй. — Она слегка сжала его руку. — На самом деле, ты должен больше волноваться о себе, а не обо мне.
— Да?
— Да. Я люблю тебя, а значит хочу, чтобы ты тоже меня любил. Я не всегда получаю желаемое, но обычно стараюсь найти способ. И на самом деле почти всегда я его нахожу. Итак, следуя дальше этой логике, ты закончишь тем, что влюбишься в меня. А так как мысль об этом тебя пугает, у тебя больше причин для беспокойства о себе, чем обо мне.
Она протянула руку и дотронулась до его щеки.
— Ты в очень хорошей форме для человека, работающего за письменным столом.
Он перехватил ее руку, прежде чем она успела опуститься ниже.
— Давай остановимся на этом. Все эти любовные дела не для меня.
— У тебя был неудачный опыт. — Она наклонилась и легко поцеловала его в губы. — Такие вещи бесследно не проходят. К счастью для тебя, я могу быть терпеливой. И нежной, — добавила она, садясь на него сверху. — И очень, очень решительной.
— О, Боже. Мэлори…
— Почему бы тебе не лечь обратно и просто не насладиться всеми преимуществами соблазнения?
Возбужденный, взволнованный, он с благодарностью позволил ей толкнуть себя на спину.
— Как-то сложно оспаривать твои доводы.
— И абсолютно бесполезно. — Мэлори развязала пояс своего халата и позволила ему соскользнуть со своих плеч. Она скользнула руками по его груди, затем обхватила его лицо, прежде чем прикоснуться к губам легким, дразнящим поцелуем. — Я собираюсь выйти за тебя замуж, — прошептала она. И засмеялась, когда он вздрогнул. — Не беспокойся. У тебя будет время привыкнуть к этой мысли.
Все еще смеясь, она губами заглушила его неразборчивый протест.
Она чувствовала себя просто прекрасно. Не только из-за секса, подумала Мэлори, напевая в душе. Хотя и это тоже. Она всегда чувствовала себя лучше, уверенней, решительней, когда видела перед собой ясную, четко поставленную цель.
Головоломка с ключами была слишком расплывчата, и чем больше появлялось деталей, тем запутанней она становилась. Но цель убедить Флинна в том, что они предназначены друг для друга, была кристально ясна. Эта задача была ей по зубам.
Она не знала, почему влюбилась в него, и именно поэтому была уверена в истинности своих чувств.
Он определенно не подходил под образ мужчины ее мечты. Он не был гурманом, не говорил бегло по-французски (ну, или по-итальянски) и не любил проводить свое свободное время в музеях. Он не носил строгих костюмов и не зачитывался поэзией.
По крайней мере, она за ним подобного не замечала.
Она всегда планировала влюбиться в человека, который будет обладать хоть какими-то из перечисленных качеств. И, естественно, согласно ее плану, правильный мужчина ухаживал бы за ней, очаровывал, соблазнял, и, конечно, признался бы своей бессмертной любви в самый идеальный романтический момент.
До Флинна она анализировала и разбирала по косточкам каждые отношения, придираясь к любой мелочи, пока не находила с дюжину дыр в казалось бы безупречном с первого взгляда полотне.
И, в конце концов, все переставало иметь значение, потому что сами отношения были неправильными.
А недостатки Флинна ее нисколько не волновали. Она знала только, что ее сердце подпрыгивает каждый раз, стоит ей о нем только подумать. И ей это нравилось.
Надо отметить, ей также нравилась мысль, что его это все пугает до дрожи. Было что-то интригующее и заманчивое в том, чтобы стать тем человеком, который изменит его взгляды. Быть агрессором, держать мужчину на краю порядочности.
Когда он все-таки сумел выбраться из постели где-то около трех утра, она чувствовала его страх и замешательство также ясно, как и его желание остаться.
Пусть немного поварится в собственном соку, решила она.
Она позабавилась тем, что позвонила местному флористу и заказала доставку дюжины красных роз в его офис. Она почти танцевала, покидая свою квартиру и направляясь на встречу с Джеймсом.
— Ну, мы полны дерзости и оптимизма этим утром, — прокомментировал Тод, когда она непринужденным шагом вошла в Галерею.
— Мы это заслужили, не так ли? — Она обхватила его лицо руками и наградила шумным поцелуем. — Он здесь?
— Наверху. Он ожидает тебя. Пироженко ты мое, выглядишь потрясающе. Так бы и съел.
— Я и чувствую себя потрясающе. — Она похлопала его по щеке и плавно двинулась вверх по лестнице. Постучав, она вошла в кабинет. — Здравствуй, Джеймс.
— Мэлори. — Он поднялся из-за стола, протянув к ней обе руки. — Спасибо большое, что пришла.
— Конечно, я пришла. — Она села на кресло, которое он ей предложил. — Как дела?
Он сел со страдальческим выражением на лице.
— Я уверен, ты слышала про трения, возникшие между Памелой и миссис Кей. Ужасное недоразумение, которое, боюсь, будет стоить Галерее ценного клиента.
Мэлори поспешила принять озабоченное выражение, хотя ее мысли маленькими ликующими клубочками прыгали в голове.
— Да, я так сожалею, что Галерея… — не говори «покатилась ко всем чертям», велела она сама себе, и продолжила без колебаний, — столкнулась с трудностями.
— Да. Трудности. Памела с большим энтузиазмом отнеслась к работе в Галерее, но боюсь, она все еще учится. Теперь я вижу, что слишком быстро дал ей так много свободы.
Чтобы удержаться от победного жеста, Мэлори степенно сложила руки на коленях.
— У нее есть свой очень специфический взгляд на то, как все должно быть.
— Да. Да. — Он повертел в руках свою золотую ручку. — Я думаю, ее сильные стороны могут лежать в областях, не связанных с клиентами и персоналом. Я понимаю, между вами существуют определенные трения.
Спокойно, напомнила она себе.
— У меня тоже есть свое четко определенное представление, которое, к сожалению, никак не стыкуется с ее. Так что, да, есть значительные трения.
— Да. — Он прочистил горло. — Возможно, я позволил Памеле оказать на меня влияние в этом вопросе. Я искренне полагал, что для тебя наступило время выявить свои таланты, попробовать что-то новое. Тем не менее, теперь я вижу, что не принял во внимание твою привязанность и верность Галерее, и то, как вынужденное покидание родного гнезда может расстроить тебя.
— Признаюсь, так и было. — Но она смягчила свое утверждение сладчайшей улыбкой.
— Я пересмотрел свое решение за последние пару недель. Я был бы очень рад, если бы ты вернулась, Мэлори. Возобновила свои административные обязанности. С десятипроцентной надбавкой к жалованию.
— Это так неожиданно. — Она вынуждена была представить, что ее зад приклеился к креслу, чтобы не вскочить и не исполнить победный танец. — И я польщена. Но… могу я быть откровенной?
— Конечно.
— Трения, о которых мы говорили, никуда не денутся. Должна заметить, я не была счастлива здесь последние несколько месяцев. Твое… выталкивание меня из гнезда, — сказала она с некоторой заминкой, — было болезненным и пугающим. Но, оказавшись снаружи, я получила возможность оглянуться назад и осознать, что в этом гнезде стало… скажем, немного тесно.
— Я понимаю. — Он поднял руки и сложил их вместе под подбородком. — Я могу пообещать, что Памела не будет вмешиваться в твои полномочия, или контролировать заведенные порядки. За тобой будет последнее слово, за исключением моего, конечно, на приобретения и выставки, на выбор авторов и так далее. Как и прежде.
Это было именно то, чего она хотела. И даже больше, поняла она, подсчитав прибавку к жалованию. Она могла бы вернуться к тому, что получалось у нее лучше всего, и со значительным финансовым вознаграждением. И получить при этом персональное возмещение ущерба собственной гордости, ткнув Памелу носом в грязь.
Она могла победить без единого выстрела.
— Спасибо, Джеймс. Не могу высказать, как много это для меня значит, знать, что ты хочешь моего возвращения, что настолько мне доверяешь.
— Отлично, отлично. — Он лучезарно ей улыбнулся. — Ты можешь начать прями сейчас, сегодня, если тебе удобно. Как будто последних двух недель и вовсе не было.
Как будто их и вовсе не было.
Ее желудок сжался. В этот момент, совершенно неожиданно, разумная Мэлори в ней как будто отошла в сторону и потрясенно услышала, как безрассудная Мэлори заявила:
— Но я не могу вернуться. Я всегда буду благодарна за все, чему ты меня научил, за все те возможности, которые ты дал мне — последней из которых стало то, что ты выставил меня за дверь и вынудил покинуть мою привычную зону комфорта. Я собираюсь начать собственное дело.
О, Боже, пронеслось у нее в мыслях, я собираюсь начать собственное дело.
— Это не будет что-то столь же грандиозное, как Галерея. Меньше, более… — она почти сказала «приземленное», но успела поправить себя, — узконаправленное. — Я собираюсь сосредоточиться в основном на местных авторах.
— Мэлори, ты должна осознавать, как много времени и сил требуют такие вещи. И более того, как велик финансовый риск. — Без сомнения, Джеймс запаниковал.
— Я знаю. Я в состоянии оценить возможные риски. Я и сама обеспокоена перспективой принятия рисков. Но спасибо, спасибо тебе большое за все, что ты сделал для меня. А сейчас мне, правда, надо идти.
Она быстро поднялась, боясь изменить свое решение. Здесь была ловушка, приманкой в которой служила безопасность. И эта ловушка готова была захлопнуться в любой момент. А она колебалась на самом краю между ней и тем местом, где земля была очень твердой и далекой.
— Мэлори, Я хотел бы, чтобы ты подумала некоторое время над моим предложением.
— Ты знаешь, что бывает, когда ты смотришь вперед, прежде чем прыгнуть? — Она протянула руку и коснулась его руки перед тем, как выйти за дверь. — Тебе становиться очень трудно сделать прыжок.
Мэлори не стала терять времени. Она выяснила адрес дома, о котором упоминала Зоя, и отправилась прямиком туда.
Хорошее расположение, решила она, вернув практичную Мэлори на положенное место. Проходное, с удобной парковкой.
Дом был очаровательным. Уютным, решила она. А уж работая здесь втроем, они точно оживят его. Покрасить крыльцо, посадить несколько ползучих виноградных лоз. Зоя, вероятно, уже запаслась целым скопом идей на этот счет.
Пешеходная дорожка нуждалась в ремонте или замене. Она отмечала все эти детали в блокноте, который прихватила с собой. Оконные клумбы? Да, пожалуй.
А не будет ли парадный вход гораздо привлекательней, если заменить простое стекло в окнах возле входа освинцованными витражами? Что-нибудь спроектированное специально для них. У нее были связи в этой области.
Продолжая делать заметки, она открыла входную дверь.
Холл мог бы быть витриной для всех трех направлений их бизнеса. Только нужно с умом подойти к вопросу оформления, чтобы сохранить обстановку дружелюбия и неформальности, но в то же время рекламировать товары и услуги.
Освещение было отличным, полы — просто сокровище, если их хорошо отполировать. Стены… ну, краска устранит этот недостаток.
Она прошлась по всему этажу и осталась в полном восторге от комнат. Помещения были расположены очень удачно. В точности как говорила Зоя.
Превосходный вариант для смешанного бизнеса.
Сделав еще кое-какие заметки, она неторопливо пошла назад, как раз в тот момент, когда Дана с Зоей спускались по лестнице.
— Постепенно, я бы хотела переоборудовать главную ванну, снабдить ее шведским душем и установкой для ароматерапии, — говорила Зоя. — Но пока… Мэлори, привет.
— Привет. — Мэлори опустила свой блокнот. — Я в деле.
— Я знала это! — с воплем Зоя скатилась со ступенек и схватила ее в объятия. — Я просто знала это. Ты видела? Ты прошла по комнатам? Ну разве он не великолепен? Разве не идеален?
— Да, да, и да. Я еще не была на верху, но здесь, внизу… Я уже люблю его. — сказала она.
Дана осталась стоять на ступенях, ее губы задумчиво поджались.
— Почему ты изменила свое решение?
— Я не знаю. По крайней мере, не знаю никакой разумной, логичной причины. Когда Джеймс предложил мне обратно мою работу, да еще с повышением, я подумала, спасибо Господи, теперь все вернется к норме.
Она глубоко вздохнула, прижав блокнот к груди.
— А потом, я не знаю, я услышала, как я говорю ему, что не могу вернуться, что начинаю свое дело. Думаю, я поняла, что не хочу, чтобы все возвращалось к норме. Я хочу иметь свое дело, и я хочу разделить это с вами обеими. Это все, что я знаю.
— Ну что ж, похоже, решено. Зоя, расскажи то, что ты говорила мне. О доме.
— Итак, владельцы согласны сдать его в аренду, но при этом подыскивают покупателя. Дело в том, что покупка разумнее с финансовой точки зрения.
— Купить его? — Узкое ущелье, через которое она собралась прыгать, внезапно расширилось. — Сколько?
Зоя назвала цену, но тут же быстро добавила, когда Мэлори побледнела:
— Но это только первоначальная цена. Плюс, я сделала некоторые прикидки, и если ты сравнишь закладную плату с учетом текущих процентных ставок на тридцатилетний срок с предложенной месячной арендной платой, это не так много. И это активы. Это капитальное вложение. А значит и снижение налоговой ставки.
— Не пытайся вникать в эти рассуждения о налоговых льготах, — предупредила Дана. — Твои мозги потекут из ушей. Просто поверь на слово, она все предусмотрела.
— Нам понадобится юрист, чтобы оформить наши партнерские отношения, — продолжила Зоя. — Затем мы объединяем наши деньги. У нас достаточно для первого взноса, особенно с учетом переговоров о снижении первоначальной цены. И у нас все еще останется достаточно, чтобы удержаться на плаву. Мы возьмем кредит на земельный участок и первоначальные издержки. Мы можем это сделать.
— Я верю тебе. Думаю, именно поэтому мой желудок так противно ноет. — Мэлори надавила рукой на болезненную область, потом посмотрела на Дану. — Покупаем?
— Да поможет нам Бог. Покупаем, — согласилась она.
— Думаю, следует пожать руки или что-то в этом роде. — Зоя протянула руку.
— Подожди, прежде я должна сказать кое-что. — Мэлори прочистила горло. — У меня был секс с Флинном прошлой ночью. Три раза.
— Три? — Дана резко села на ступени. — Ах, я хотела сказать, Флинн?
— Ты что-нибудь имеешь против?
— Я его сестра, а не мать. — Но, тем не менее, она потерла виски. — Ты была пьяна прошлой ночью?
— Нет, это ты была пьяна. Я была просто слегка навеселе. Добавлю даже, что, будучи осведомленным о том, что я навеселе, он с завидной стойкостью пытался быть джентльменом и отступить.
— Это так мило, — отозвалась Зоя.
— Даже после того, как я разделась и набросилась на него.
— Это… Вау!
Со смехом, Мэлори похлопала Зою по плечу. Но Дана хранила молчание.
— Я разделась и набросилась на него не только потому, что была навеселе и, ну, в возбужденном состоянии. Я люблю его. У меня нет объяснений, почему так, как и почему я хочу приобрести этот дом вместе с вами. Это просто есть, где-то глубоко внутри меня. Просто есть. Я люблю его, и собираюсь выйти за него замуж.
— Мэлори! Это великолепно. — Руководствуясь своим романтическим сердцем, Зоя бросилась обнимать подругу. — Я так счастлива за тебя.
— Ты только попридержи лепестки пока. Мне все еще надо убедить Флинна, что он не сможет без меня жить. — Она отступила. — Я люблю его, Дана.
— Я поняла это.
— Я знаю, это может осложнить нашу дружбу, и вообще любые деловые отношения, которые мы планировали.
— А если так?
— Тогда я сожалею. Я могу отказаться от наших планов, от дружбы. Но я собираюсь удержать Флинна, нравится ему это или нет.
Губы Даны дернулись, когда она встала на ноги.
— Думаю, он спекся. Мы собираемся пожимать руки и искать юриста или как?
Глава 12
Она не знала, что чувствует, не была уверена в том, что делает. Но такие мелкие препятствия никогда не останавливали Дану.
При первой же возможности она отправилась на поиски Флинна.
Не обнаружив его в газете, она пошла по его следу к ветеринару, где ей сказали, что он минут пятнадцать назад покинул клинику. Раздражение от всего этого заставило ее решить, что она зла на него, хотя какой-то конкретной причины для злости у нее не было.