— И что мне это даст?
— Проживешь чуть дольше.
— Нет, — сказал я. — В этом нет смысла.
— Несколько часов, — сказал Риттер. — Может быть, даже пару дней, если повезет и скаари не будут усердствовать в поисках.
— И чем мне заниматься эти несколько часов или дней?
— Я знаю? Медитировать, попробовать примириться с собой. Или можешь просто подрочить. Тут, знаешь ли, у каждого свои предпочтения.
— Говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти, — сказал я.
— Забавно, — сказал Риттер. — Как будто кто-то из тех, кто имел возможность сравнить, имел еще и возможность кому-то об этом рассказать.
Едва мы поднялись по аварийному трапу и оказались в шлюзовой камере «Тритона», как пилот включил маневровые двигатели и корабль оторвался от земли. Двое коллег Боба, проходивших по тому же разделу «мясо», помогли нам вылезти из поврежденной брони и начали засовывать в новую. Оказывается, у них тут был неплохой запас.
За время всей этой процедуры никто не проронил ни слова.
Когда мы были уже почти полностью упакованы для последнего боя, только что без шлемов, Риттер махнул рукой, попросив следовать за ним, и потопал в ходовую рубку.
— Полагаю, там тебя ждет приятный сюрприз, — сказал он. — То есть, наверное, это был бы приятный сюрприз, если бы расклад был несколько иным. А сейчас это просто сюрприз.
— Я не люблю сюрпризы. В чем дело?
— Когда они решили прорываться, Азим вызвался быть первым и отвлечь огонь на себя. Поскольку шансы его в таком случае расценивались крайне невысоко и он сам это понимал, он настоял на том, чтобы пилотировать «Ястреб» в одиночку. Вообще без экипажа.
— То есть капитан Штирнер…
— Сидит сейчас за джойстиками этого корабля, — сказал Риттер. — Потому что мой пилот примеряет боевой скафандр и готовится пойти с нами.
Это было странно, но я все же испытал какое-то облегчение при известии о том, что Кира жива. Конечно, в дальней, да и в самой ближней перспективе сей факт не имел никакого значения, и вряд ли у нас останется время, чтобы хотя бы попрощаться наедине, но мне стало чуточку лучше.
Самую малость.
Говорят, что перед смертью у человека обостряются все чувства. Не знаю, как у других, а у меня все происходит наоборот. Чем реальнее летальный исход, тем больше на меня накатывает безразличие к собственной судьбе, эмоции приглушаются, и все, что недавно казалось таким важным, становится мелким и незначительным.
Может быть, это какая-то своеобразная защитная реакция. А может быть, просто вот такой я урод.
Кира действительно сидела за джойстиками в кресле первого пилота, и, когда я вошел, мы обменялись с ней взглядами. Хотелось бы мне сказать, что я прочел в ее глазах что-то, кроме спокойной решимости, но это было бы враньем. Или я просто не умею читать по глазам.
Осторожно, пытаясь ничего не сломать, Риттер уселся в кресло штурмана. Я просто прислонился к стене и стал смотреть на затылок капитана Штирнер, вернувшейся к управлению судном.
— Подлетное время? — осведомился Риттер.
— Тридцать шесть минут. Что мне следует искать в конечной точке?
— Там должен быть остров, — сказал Риттер. — Небольшой скалистый остров.
— И?
— Если я что-то понимаю в секретных военных базах, из космоса ее не должно быть видно, — сказал Риттер. — Но если знать, что ищешь, то при визуальном контакте на небольшом расстоянии можно обнаружить некие характерные признаки. К тому же там неподалеку должен быть припаркован целый крейсер.
— И?
— И мы сойдем. А вы будете осуществлять поддержку с воздуха, капитан. Раз уж так все сложилось.
Кира фыркнула.
— Да, это не штурмовик, — согласился Риттер. — Но все же какое-то вооружение на борту есть.
— При всем моем уважении, полковник, но скажите, вы на самом деле намерены воевать с крейсером и двумя ротами десантуры, когда шансы настолько не в нашу пользу?
— Я знаю, что по галактике ходят легенды о потрясающей изобретательности сотрудников СБА, но в данный момент ничего другого мне в голову не приходит.
— Вы…
— Я карьерист и приспособленец из отдела внутренних расследований, но я отнюдь не отягощенный суицидальными наклонностями идиот, если вас беспокоит именно это, капитан, — сказал Риттер. — То есть, конечно, я готов признать, что от этой атаки на астрономическую единицу разит суицидом, но, в отличие от подавляющего числа других самоубийств, наше не будет бессмысленным. По крайней мере, оно не должно таким быть.
— И какой же план? Может быть, мне просто с размаху грохнуть эту посудину об эту вашу базу?
— Я думал об этом, — сказал Риттер. — Но эта наша база построена на Веннту, которая десятилетиями подвергалась орбитальным бомбардировкам, и далеко не факт, что взрыв достанет до нужных нам глубин. Это же космический корабль, а не кумулятивная торпеда, в конце концов.
— Тридцать две минуты, — сказала Кира. — Это я к тому, что если вы хотите что-то рассказать, полковник, сейчас самое время это сделать.
— Нас еще не засекли их орбитальные наблюдатели?
— Видимо, нет. Потому что перехватчиков на хвосте я пока не вижу.
— Жаль, — сказал Риттер. — А что мы можем сделать, чтобы привлечь их внимание?
Если вам нужно попасть из точки А в точку Б, расстояние между которыми более тысячи километров, а в качестве транспортного средства вы используете космический корабль, то двигаться параллельно поверхности на небольшой высоте — это долго и энергоемко. Гораздо проще и быстрее совершить подъем в стратосферу, преодолеть там большую часть пути и оттуда уже пикировать к точке назначения.
Когда мы уже начали спуск, Риттер приказал отключить все маскирующие устройства, которые затрудняли скаари обнаружение нашего корабля.
Полковник Джек Риттер мог на самом деле быть карьеристом и приспособленцем из отдела внутренних расследований СБА, да он вообще мог быть кем угодно, но дураком он все же не был. Он прекрасно понимал, какие у нас шансы справиться с Визерсом и его людьми собственными силами.
Но согласно его плану, нам предстояла битва, в которой вовсе не обязательно было побеждать. Что, кстати, довольно обидно, потому что эта битва должна была стать для нас последней.
Нам нужно было обнаружить базу Визерса, ввязаться в бой и наделать как можно больше шума, чтобы гарантированно привлечь внимание скаари. Даже если клан Торбре прилетел сюда не за головой Сола, вряд ли скаари окажутся настолько нелюбопытными, чтобы не попытаться выяснить, кто еще, кроме них самих, осмелился воевать на этой планете.
И Риттер считал, было бы очень удачно, если бы мы притащили скаари на хвосте, не давая им слишком уж приблизиться, чтобы избежать риска быть уничтоженными еще до того, как мы обнаружим базу генерала Визерса.
Вызвать огонь на себя и оказаться между молотом и наковальней.
В общем, это был тот еще план, простой, не слишком изящный и продиктованный исключительно отчаянной ситуацией, в которой мы оказались, но я полагал, что он может сработать.
Не без изрядной доли везения, конечно. Но я еще не участвовал ни в одной боевой операции, которая бы не зависела от определенной доли везения.
Тогда мы не знали, что на Веннту наше везение себя уже исчерпало.
ГЛАВА 11
Изображение острова, выведенное на тактический дисплей «Тритона», увеличивалось по мере нашего к острову приближения, а скаари на хвосте все еще не появились, так что Риттер попросил Киру немного сбавить скорость.
Как известно, секретные военные базы на часто подвергаемых орбитальным бомбардировкам планетах строят отнюдь не для того, чтобы их было легко обнаружить и разбомбить, и даже при наличии напичканного самой современной электроникой «Тритона» обнаружение нового пристанища генерала Визерса грозило занять кое-какое время. По счастью, саму базу нам искать не было никакой необходимости.
Крейсер без проведения масштабных строительных работ под землю не загонишь, а средства маскировки, применяемые на поверхности, весьма ограниченны и не стопроцентно эффективны. И чем ближе поисковый корабль подбирается к поверхности планеты, тем ниже эффективность этих средств.
Скажем, если вероятность обнаружить искомый корабль с орбиты составляет где-то около половины процента, то при снижении до высоты птичьего полета она увеличивается процентов до двадцати. А уж если точно знать, что именно ты ищешь и каким квадратом тебе стоит ограничить поиски, то времени требуется совсем немного. Риттеру потребовалось примерно две с половиной минуты.
— Вот он. — Риттер ткнул курсором в некое сигарообразное тело, подсвеченное на тактическом дисплее красным и находящееся совсем рядом с береговой линией. — Попался. Я признаю, что несколько удивлен, но наш таинственный друг Холден все-таки не соврал.
От сигарообразного тела отделились две более ярко-красные точки.
— Мы тоже попались, — констатировал Риттер. — Слышно что-нибудь о наших ящерообразных друзьях?
— Пока нет, — сказала Кира. — Какой теперь план?
— Ты можешь увернуться от ракет?
— От прямого попадания — наверняка. Но в режиме преследования они нас все равно достанут.
— Тогда все просто. Если мы будем падать в море, постарайся уронить корабль как можно ближе к берегу.
Красные точки на тактическом дисплее стремительно приближались. Таймер, отсчитывающий подлетное время, указывал на двадцать с небольшим секунд.
Примерно столько времени требуется, чтобы проверить крепления ремней безопасности, надеть шлемы и привести скафандры в полную боевую готовность.
Против нас сыграли сразу несколько факторов.
Для того чтобы засечь активное сканирование местности, которое позволило нам так быстро обнаружить корабль Сола, сканируемому объекту нужно обладать совсем нехитрым оборудованием, и оно у Визерса было. И если до включения сканеров мы были просто кораблем, возможно, совершенно случайно залетевшим в этот квадрат, то теперь мы превратились в источник опасности, и Визерс на эту опасность отреагировал двумя ракетами.
Космический корабль, даже принадлежащий СБА и предназначенный для диверсионных миссий, в плотных слоях атмосферы довольно неповоротлив, а во время снижения на маневровых двигателях и вовсе практически не способен резко менять траекторию полета, а это означает, что увернуться от ракет с интеллектуальным наведением шансов у нас не было. Мастерство пилота, сколь бы высоко они ни было, не способно вывести корабль за рамки физических законов.
Кира предприняла маневр отклонения скорее для очистки совести, чем на самом деле рассчитывая на успех, и прямого попадания нам таки удалось избежать. Но это и все.
Ракеты взорвались одновременно, одна прямо под днищем, вторая — десятком метров левее. Корабль швырнуло в сторону, и он на несколько показавшихся мне мучительно долгими секунд потерял управление.
Потом Кира перебросила энергию на единственный сохранившийся двигатель, увеличила тягу и вытащила «Тритона» из штопора примерно в пятистах метрах над уровнем моря. Это позволило нам не плюхнуться в воду, как мешок с картошкой, а элегантно войти в нее под правильным углом.
Эффект от соприкосновения с водой оказался сильнее ударной волны от двух ракет, взорвавшихся в непосредственной близости от корабля. Страховочные ремни, не рассчитанные на удержание в кресле человека в тяжелой боевой броне, не выдержали, и я врезался головой в пульт управления огнем. Весь ущерб достался пульту, но это уже не имело значения, потому что космические орудия для подводной охоты все равно не предназначены. Риттер своим шлемом расколотил штурманский дисплей, и только Кира в легком космическом скафандре удержалась в своем кресле и не нанесла кораблю дополнительных повреждений.
Как следует из его названия, теоретически «Тритон» был рассчитан на скрытное перемещение под водой, правда, двигаться он мог медленно, недалеко и не в нынешнем состоянии. В нынешнем состоянии он был способен передвигаться только в одном направлении — на дно.
— Все сложилось не так уж плохо, — заявил Риттер, попытавшись найти в нашем положении светлую сторону. — По крайней мере, мы произвели достаточно шума, чтобы привлечь внимание скаари.
— Но поддержки с воздуха теперь уж точно не будет, — сказала Кира. — Извини, полковник.
— Это ерунда, капитан, — сказал Риттер. — Кстати, ваша миссия окончена, и лезть в бой вам совсем необязательно. Можете сдаться в плен, если найдете кому. Алекс, тебя это тоже касается.
— Угу, — мрачно сказал я. — Уже бегу размахивать белым флагом.
— Как знаешь, — сказал Риттер, выпутываясь из остатков кресла и штурманского пульта. — Тогда пойдем и доиграем спектакль до конца.
Кира открыла шлюзы, и в корабль хлынула вода. Мгновением позже пришлось выключать сработавшую из-за нарушения герметичности аварийную сирену.
— Глушите все, капитан, — сказал Риттер. — Сия посудина больше ничего не может для нас сделать, а потому будет затоплена. Надо сказать, далеко не каждому космическому кораблю выпадает такая участь.
Поскольку мы плюхнулись на мелководье, не так уж далеко от берега, как и просил Риттер, «Тритон» лег на дно раньше, чем все его помещения заполнились водой.
Человек в тяжелой боевой броне обладает той же плавучестью, что и человек с ногами, закатанными в тазик с цементом, а применять реактивный ранец под водой не рекомендуется, так что мы просто вышли из корабля и побрели по дну в сторону острова. Надеюсь, там есть относительно пологий пляж, и нам не придется применять навыки подводного скалолазания, которых у меня все равно нет.
Подводный мир Веннту не поражал воображение. То ли он изначально не отличался большим разнообразием, то ли мы всех распугали своей посадкой, но водолазной команде Кусто тут явно было бы нечего снимать, и «Калипсо» вряд ли задержалась бы тут надолго.
Впрочем, наша подводная одиссея оказалась еще короче.
— Они наверняка ведут нас на радарах, так что на берегу уже точно выстроился комитет по торжественной встрече, — сказал Риттер. — Тут уже ничего не придумаешь, парни, поэтому при первой возможности включаем двигатели и пробиваемся к кораблю, стараясь нанести максимальный ущерб и поднять побольше шума. Это в общих чертах, а вообще действуйте по ситуации.
Кто-то из боевиков затейливо выругался, полковник не стал делать ему замечания.
— Тут, наверное, надо сказать что-нибудь пафосное, — заявил он вместо этого. — Что-нибудь, подобающее моменту. Про долг, про то, что это будет честь для меня — биться с вами плечом к плечу, и прочее бла-бла-бла. Но мы взрослые люди и все понимаем, не так ли?
Нестройный хор голосов высказался, что так. Половина фраз была нецензурной.
— Обстоятельства сложились против нас, — продолжил Риттер. — Все, что мы могли сделать на этой чертовой планете, мы уже сделали. Дальше нас ждут только бонусы, и каждый будет собирать их сам.
— Заканчивай уже, полковник, — посоветовал кто-то. — Деваться все равно некуда.
— Некуда, — согласился Риттер. — А потому я заканчиваю. Удачи нам всем, парни. И вам, капитан, тоже удачи.
— Пристрелите меня уже поскорее, — простонала Кира.
Сверху оставалось всего несколько метров воды, и дно все круче забирало вверх. Я проверил боевые системы нового скафандра, глотнул водички из подведенной ко рту трубки и сделал пару глубоких вдохов. Мое шестое чувство молчало и не пыталось меня ни о чем предупредить. Очевидно, это означает, что на этот раз возможности разминуться с костлявой уже не представится.
Но зато я буду первым и единственным человеком, родившимся в двадцатом веке и умершим на чужой планете, да еще и умудрившимся поучаствовать в самых настоящих звездных войнах.
Обидно только, что мне так и не выпало возможности зарубить какого-нибудь злодея синим световым мечом.
Против лома нет приема, и в противостоянии «снаряд против брони» всегда выигрывает снаряд. Как бы ни совершенствовались средства защиты, средства нападения прогрессируют гораздо быстрее, и я уверен, что абсолютное оружие будет изобретено гораздо раньше, чем абсолютная защита.
Спор против кольчуги выиграл арбалет, против бронежилетов были разработаны пули с кевларовыми наконечниками, для противодействия танкам изобретены кумулятивные боеприпасы.
Человек не способен создать ничего такого, чего другой человек не мог бы уничтожить.
Тяжелая боевая броня ВКС Альянса отнюдь не является исключением. Она эффективна, она предоставляет своему владельцу много возможностей, но, по большому счету, спасти ему жизнь в любой ситуации она не способна.
Конечно же люди Визерса вели нас по радарам. Конечно же они ждали нас на берегу.
Полтора десятка десантников и два тяжелых плазмомета на переносных турелях.
И никаких признаков, что скаари проследили наш полет. Впрочем, для нас это уже не имело никакого значения.
Несколько боевиков Риттера первыми включили свои реактивные ранцы и поднялись в воздух, первыми они и умерли. Тяжелый скафандр способен выдержать несколько попаданий плазмы без летальных последствий для носящего его человека, но очередь из скорострельного плазменного орудия он не держит. Броня плавилась прямо на телах людей, эфир заполонили их предсмертные крики.
Очень недолгие крики.
Риттер начал стрелять прямо из-под воды. Он выпустил веером весь запас своих ракет, и две угодили в один из плазмометов. Взрыв уничтожил орудие, наводчика и двоих десантников, оказавшихся от него в опасной близости.
Оставшийся плазмомет ударил прямо в море, и к небесам вырвался огромный столб пара. Что ж, еще один знак, который должен привлечь внимание скаари.