– А скажи мне, дружок, – не унимался гонорей, – были ли случаи, когда твоя жена подолгу отказывалась трахаться?
Клерк наморщил лоб.
– Ну, было пару раз, – неохотно признался он.
– О! – воскликнул гонорей и поднял вверх волосатый палец с грязным ногтем. – Вот мы и добрались до самого главного. Так это она лечилась в это время.
Клерк молчал. В груди его разгорался огонь ревности.
– Заражай, чего тут думать! – наседал гонорей.
– Но ведь она же меня не заразила, – возразил клерк.
Теперь уже микробу было нечем парировать.
– Ну, как знаешь, – сказал он, утомленный несговорчивостью клерка. – Мое предложение остается в силе. Надумаешь – дай знать.
И исчез.
Прошло несколько месяцев. Так тот клерк и не согласился на предложение гонококка. В диспансер он тоже не пошел, чтобы избежать огласки, а знакомого фельдшера, который мог бы его пролечить частным образом, у него не было.
К жене он больше не подходил. Они так давно трахались вместе, что занятие это потеряло всякий смысл и прекратилось само собой за ненадобностью. Да она и не настаивала.
Обходился он искусственными гениталиями из секс-шопа да проститутками в командировках, благо его посылали в них часто. Триппер у него застарел и почти прошел сам собой, но иногда утром, особенно в сырую погоду, еще давал о себе знать. Клерк гордился собой и своим благородством по отношению к жене. Что думала по этому поводу жена – неизвестно. Депутатом клерк пока не стал, но не терял надежды. Из него получился бы отличный депутат, даром что трипперный.
Коржик проснулся и подумал, что клерк поступил правильно, не согласившись на предложение гонококка. На его месте он сделал бы точно так же.
49
Однажды в одном сильно умном, а на самом деле бестолковом, деловом журнале, который когда-то возник при деловой же газете «БарыгаЪ», а потом от нее отпочковался, Коржику попалась статья об особенностях бизнеса в исламских странах. В основном, речь шла об Иране. С большим знанием дела корреспондент описывал заманчивые перспективы.
Коржик вспомнил, что Саша жил в Иране, и ему показалось, что если соединить статью из журнала с Сашиными тамошними контактами, то Иран может оказаться очень перспективным для бизнеса. В самом деле, о нем никто ничего не знал, почти никаких иранских товаров в России не было, а ведь что-то же они производили? Почему бы это и не привезти сюда? Он завел разговор с Сашей.
– Кем ты был в посольстве? – спросил он.
– Клерком.
– Ведь у тебя должны сохраниться там связи?
– Есть немного, – скромно подтвердил тот.
Чем Коржику нравился Саша, так это тем, что он никогда никому не рассказывал, какой он великий бизнесмен, как это делали все остальные, включая самых убогих придурков.
– А бизнесменов знал?
– Да, несколько человек были.
– А как ты думаешь, мы могли бы замутить с ними какой-нибудь бизнес?
– Не знаю, надо им позвонить.
– Какой там вообще бизнес существует? Ведь что-то же им нужно?
Саша задумался, вспоминая:
– Да ты знаешь, особенно сильно им ничего и не надо. Страна самодостаточная, каким был и Советский Союз в свое время. Нефть и газ у них есть. Бензина полно, и он стоит копейки. Причем, по видам он не разделяется – просто бензин и все. Но очень качественный.
– Ну, а что они продают на внешнем рынке?
– Фисташки, ковры.
– И все?
– Сантехника у них неплохая.
– Не густо.
– Что есть.
– А еще что-нибудь расскажи.
– Женщины и мужчины в городском транспорте ездят раздельно.
– В разных автобусах?
– Нет, автобус один, но для мужчин предназначены места впереди, а для женщин – сзади.
– А автобусы какие?
– Икарусы, как и у нас, только старые.
– И народ внутри не перемешивается?
– Нет, там стоит мужик, который следит за этим. Однажды я попытался зайти через заднюю дверь, на женскую половину то есть, так он меня не пустил.
– Строго там, – сказал Коржик.
– Исламская революция.
– А западные журналы там продаются?
– Да, есть в киосках. Но все, что касается секса и прочих запретных тем, затушевано черным фломастером.
– Надо же! – удивился Коржик.
– Я еще подумал – это же где-то сидят труженики и закрашивают эти картинки.
– Хорошая работа.
– Ага.
– Спиртное там продается?
– Нет, мы привозили с собой в дипломатическом багаже и напивались тайком. Но достать и там можно, только надо знать людей.
– А качество как?
Саша скривился и вздрогнул:
– Отрава.
– Тегеран красивый город?
– Я бы не сказал. Он большой, но какой-то беспорядочный. Да я и бывал-то не везде.
– В другие города ездил?
– В Табриз летал – вот там мне понравилось. Он у моря, природа красивая, горы вокруг.
– А какое с ними сообщение?
– Суда типа «река-море» по Волге и через Каспий и фуры через Азербайджан.
В разговор вклинился Толстый Гриша, заглянувший в комнату:
– Вы что, с Ираном что-то затеваете?
– Да так, думаем пока, – уклончиво ответил Коржик.
– Имейте в виду, что они не платят, – предупредил Гриша.
– Как не платят?
– Очень просто. Мы на прежней работе поставили им вагонные колеса, так денег полгода ждали. А потом я ушел и не знаю, рассчитались они или нет.
Это была неприятная новость, но она Коржика не обескуражила.
– Ты им позвони все-таки, – сказал он Саше.
Тот пообещал порыться дома и найти телефоны.
Коржик изложил идею с Ираном Толяну. Тот загорелся и поддержал. Коржику все же было непонятно, как они будут оформлять на таможне грузы от его несуществующих фирм.
Саша стал звонить в Тегеран и вести разговоры за бизнес. Иранцы охотно их поддерживали. Им нужны были железнодорожные шпалы, химикаты, шифер и еще что-то. Но цены на все они запрашивали такие низкие, что получалось работать себе в убыток.
Зато они могли поставлять фисташки по нормальным ценам и в неограниченном количестве, потому что сами же и владели фисташечными фабриками. Но фисташки Толяну не понравились. Возможно, он их просто не любил. Или же они не входили в состав крема, из которого делают розы на тортах, его обычную пищу.
После месяца почти ежедневных переговоров по телефону и интенсивного обмена факсами и мейлами, иранский проект умер сам собой. От него остались счета за международные разговоры, да Толян поставил Коржику и Саше еще один минус.
Торт с большим количеством розочек никак не находился.
Или Коржик не там искал?
50
Лариса порой проявляла непонятную заботу о коллективе.
– Кто хочет проверить состояние здоровья? – спросила она однажды.
– А что нужно делать? – оживились тетки.
– Ничего. Завтра к нам приедут врачи, возьмут на анализ кровь из вены.
– И что?
– У них новая методика – по результатам анализа видно состояние всех органов.
– Это платно? – задала Лена интересовавший всех вопрос.
– Анализ будет бесплатным.
– Отлично! – обрадовались все.
– С утра не есть, кровь сдают натощак, – предупредила Лариса.
На следующий день медсестра с пластиковым чемоданчиком продырявила всем вены, накачала полные пробирки крови и уехала. Анализ был готов через неделю. Но результаты в офис не принесли – за ними надо было ехать в медицинский центр.
Коржик поехал с Субботиным. Медцентр оказался у черта на куличках, где-то посередине Профсоюзной улицы, в подворотню, направо, потом налево, вверх на крыльцо. Там уже было полно Толяновых людей.
Прием проходил следующим образом.
– На что жалуетесь? – спрашивал врач, сидевший без медсестры в пустом кабинете.
Пациент начинал перечислять мучившие его хвори, а врач отмечал что-то в лежащем перед ним листке. Когда рассказ заканчивался, он отдавал листок пациенту. На листке, который представлял собой плохую ксерокопию с распечатки на лазерном принтере, у которого как раз закончился порошок, отчего половина букв читалась с трудом, были перечислены все самые тяжелые болезни внутренних органов, существующие в природе, и некоторые из них, о которых упоминал пациент, были подчеркнуты рукой врача. Его же рукой наверху была вписана фамилия больного.
– Вот результаты вашего анализа, – говорил врач хорошо поставленным тревожным голосом. – Надо срочно лечиться. Дальше состояние будет только ухудшаться.
– А сколько стоит лечение? – робко спрашивал пациент.
Врач называл суммы. Получалось недешево.
– А лекарства сюда входят?
– Нет, они приобретаются отдельно. Но многое можно купить в нашей аптеке со скидкой. Кстати, советую вам приобрести их сейчас, пока они есть.
Тетки потом говорили, что цены в аптечном киоске медцентра раза в полтора выше, чем в среднем по городу.
– А причем здесь анализ крови? – недоумевал Субботин, глядя на свой листок. – Где химические формулы и термины, которые обычно пишут в анализе?
Их не было.
– Не делали они никакого анализа, – предположил Коржик, – за него лаборатории нужно платить деньги. А нашу кровь просто выбросили в ближайший мусорник. Или выпили.
Их не было.
– Не делали они никакого анализа, – предположил Коржик, – за него лаборатории нужно платить деньги. А нашу кровь просто выбросили в ближайший мусорник. Или выпили.
– Ты думаешь?
– Я уверен. Они же подчеркивали диагнозы с наших слов.
– Может, и так, – озадаченно сказал Субботин.
– И вообще, это не врачи, – развивал тему Коржик.
– А кто?
– Гастарбайтеры из Молдавии. Раньше они были виноградарями и чабанами, а тут надели белые халаты, наняли пару медсестер и открыли медцентр.
– Ты так думаешь?
– Я читал про такие случаи. Потом их сменят другие, а эти пойдут попрошайничать в метро. А кровь они еще могли пустить в мацу.
– У молдаван нет мацы.
– А что у них есть?
– Мамалыга.
– Ну, в мамалыгу, лаваш, какая разница? А потом разрубили ее мечами танто и съели.
– Мамалыгу режут ниткой.
– То простую, – со знанием дела возразил Коржик, – а эту нужно мечом, чтобы ритуал соблюсти.
Субботин не поверил и стал ходить на капельницы, которые они ему назначили.
Несколько дней в офисе только и разговоров было, что об общем плачевном состоянии здоровья клерков, о необходимости строжайшей диеты и неспешных прогулок на свежем воздухе. Тетки кинулись исправно посещать назначенные им капельницы, уколы и прогревания, из-за чего опаздывали на работу и неловко оправдывались. Но затем всем это надоело и лечение забросили. Все опять стали здоровыми.
– Зачем ты связалась с этим медцентром? – спросил Коржик потом у Ларисы.
– Приведи товарища – получи скидку, – ответила она фразой из рекламы.
Так он и думал. Могла бы и предупредить.
51
Кадровые агентства советовали искать работу всегда, даже если сейчас она у вас есть. Коржик так и поступил. Поняв, что фирма у Толяна столь же ненадежная, сколь и странная, он опять отправил резюме по нескольким агентствам. Пришло приглашение на собеседование от «крупной торговой сети „Северный пакгауз", о которой он никогда не слышал. Наверное, сеть была такой крупной, что он проскочил сквозь ее ячеи и не заметил.
Головной офис находился в Столешниковом переулке. Он несколько раз промахнулся мимо нужной двери, пока не увидел маленькую табличку из заплесневелой латуни. Ее заслоняли спинами вышедшие покурить клерки. Они почему-то жались на тесном крылечке, словно боялись сделать шаг в сторону. «Как замерзшие собачонки», – подумал Коржик.
По широкой лестнице он поднялся на второй этаж и толкнул высокую дверь, которая была ровесницей самого здания, то есть должна была помнить нашествие Наполеона. В большой приемной сидели восемь или десять секретарш и обзванивали то ли партнеров компании, то ли клиентов. Здесь же стояли диваны, какими их рисуют в иллюстрациях к «Мойдодыру».
Под ногами вставал дыбом почерневший паркет. Фирма явно не желала тратиться на ремонт офиса. Это наталкивало на размышления. В конторе работала одна молодежь неформального вида. Это наталкивало на другие размышления.
Коржику дали анкету и памятку соискателю с обычной туфтой про корпоративный дух и строгую дисциплину. Он сел на диван. Диван заскрипел. Коржик небрежно заполнил анкету и стал читать принесенный с собой деловой журнал. Иногда он ловил удивленные взгляды секретарш – соискателю полагалось ерзать на сиденье и провожать взглядом всех проходящих мимо, а он этого не делал.
Наконец, его позвали в кабинет и началось самое странное собеседование из всех, на которых он когда-либо бывал.
В дальнем углу большой комнаты сидел директор фирмы – грузный усатый мужик предпенсионного возраста. Одет он был в мешковатые джинсы и растянутый свитер. В ближнем углу сидела его кадровичка. Между ними стоял такой же кожаный старый диван, как и в приемной. На него и пригласили сесть Коржика и еще одну девушку, претендовавшую на совершенно другую должность. Собеседование проводилось с ними двумя ОДНОВРЕМЕННО. Выглядело это так:
– Ваше имя? (вопрос к Коржику)
– Фролов Сергей Иванович.
– Теперь ваше имя? (вопрос к девушке)
– Иванова Екатерина Михайловна.
– Ваше образование? (кивок Коржику)
– Торговый институт, факультет финансы и кредит, экономист.
– Ваше образование? (кивок девушке)
– Юридическая академия, адвокат.
Происходящее выглядело шизофренически и чем-то напоминало картину Босха «Корабль дураков». Как будто человек за столом запоминал ответы Коржика левым полушарием, а ответы девушки – правым. Или наоборот, как ему удобнее. Ему явно не хватало шутовского колпака с бубенцами. Коржику вспомнился фильм «Человек дождя», где тоже был похожий придурок, только он любил читать телефонные справочники и ловко умножал в уме семизначные цифры. Он не знал, что ему делать дальше – повеселиться от души или послать его в задницу. Но было лень тратить энергию как на то, так и на другое, поэтому он решил не делать ничего и продолжал терпеливо отвечать на вопросы.
Этот цирк продолжался минут сорок. Потом ему сказали обычное в таких случаях:
– Собеседование окончено. Мы свяжемся с вами, если решим, что вы нам подходите.
Через несколько дней они решили, что Коржик им подходит, и пригласили на еще одно собеседование. Ему нужно было приехать в другой офис, где и предстояло впоследствии работать. Этот офис находился почти на окраине.
И опять он долго не мог его найти, но уже по другой причине – офис размещался в кирпичном бараке на втором этаже. Сказать, что здесь никогда не делали ремонт, значило бы ничего не сказать. Офис был убит, как квартира алкоголика в третьем поколении. Под ногами дрейфовала сорвавшаяся со стяжки плитка. Краска на стенах отслоилась и висела экземными клочьями. Потолок доедал грибок. У стен стояла шеренга трехногих офисных стульев разного типа. Коржик выбрал наиболее устойчивый и присел в ожидании второго собеседования. Время шло, а оно все не начиналось. Он устал балансировать на стуле и встал, решив, что так будет безопаснее. В этой же комнате находилась застекленная витрина с образцами товаров, которыми торговала фирма – стиральные порошки, шампуни, памперсы, еще что-то. Клерчихи выписывали накладные экспедиторам и отмечали путевки шоферам. То и дело открывались двери других кабинетов. Коржик заглянул туда и увидел, что разруха там поменьше, но не намного. Наверняка, здесь были и тараканы. Он понял, что если перейдет в эту жопу, бросив работу на Тверской, то будет чувствовать себя засранцем.
Не дожидаясь собеседования, он встал и направился к выходу.
– Вы уходите? – вскинулась секретарша, возле которой стоял какой-то заскорузлый пацан, зашедший за бумагами.
– Сейчас вернусь, – соврал Коржик.
Он не вернулся. «Нельзя же быть такими жадными, – думал он на обратном пути. – Нефть дорожает, стабфонд пухнет, а вы стулья не можете купить. Не говоря уже о том, чтобы покрасить стены и постелить на пол линолеум».
Толянова контора на Тверской показалась ему просто дворцом. Здесь лежал ковролин и стены были из выкрашенных гипсокартонных плит. На несколько недель он потерял интерес к собеседованиям.
52
Коржик был так поражен собеседованием в офисе этой фирмы, что ночью ему приснился сон, как один клерк искал работу. Он долго ходил по разным рекрутинговым агентствам и наконец устроился в довольно странную контору. Внешне она была вполне обычной, а вот ее директор привлекал к себе внимание. Худой, бледный, он не ходил никуда и к нему никто не приходил. Сидел целыми днями в своем кабинете и только изредка говорил по телефону и при этом неприятно причмокивал. Никто не видел, чтобы он выходил обедать.
Про контору ходили дурные слухи – слишком уж часто менялись там сотрудники. Она постоянно мелькала в объявлениях – ей все время требовались новые люди. Наш клерк не очень охотно туда шел, но работа была нужна.
«Перекантуюсь какое-то время, – решил он, – а там найду что-нибудь получше».
Его приняли без разговоров. Сказали, что у него очень хороший послужной список и он им подходит. Других претендентов, у которых список был не такой хороший, тоже приняли. Взяли даже тех, у которых такого списка вообще не было, да по-русски они говорили с трудом или вообще не говорили. Это его удивило, но не насторожило. Какие могут быть претензии к временной работе?
Постепенно стал он замечать и другие странности. Почти все в конторе оказались новичками. Только директор, главный бухгалтер и охранники работали давно.
Все сотрудники спрашивали друг у друга, чем им предстоит заниматься, но никто им не объяснял. Только бухгалтерша молча раздала всем какие-то невнятные, но толстые инструкции и велела изучать.
Сотрудники, которые умели читать, углубились в чтение, а неграмотным инструкции заменили на варианты с картинками вроде комиксов. Неграмотные быстро справились со своими инструкциями и проводили дни за игрой в домино. Их приняли экономистами, но работы пока не было. Сказали, что надо подождать, пока на склад прибудет крупная партия товара. Потом они разом куда-то исчезли. На их места приняли других неграмотных экономистов, и они тоже углубились в изучение служебных комиксов.