— Жертвам?! — хором переспросили присутствующие.
— Именно. Этот человек — явный псих. Он совершает жертвоприношения. Точнее сказать не могу, но на тот несчастный грибок он вылил столько липкой злобы, что даже одно прикосновение к нему могло основательно навредить человеку, пробив брешь в его ауре.
— Вот видите! — вскочила с места Лена. — Я же говорила — кто‑то охотится за нами! А Ланка на меня шипела!
— За кем охотится? — Видно было, что Матвей окончательно запутался. — Кто?
— Кто — не знаю, а охотится за нами, теми, кто побывал на Севере. Сначала Антон, потом — Вадим! Кто следующий — я? Ирка? Борька?
Взорвавший тишину звонок телефона заставил вздрогнуть даже наиболее эмоционально устойчивых особей: мужчин.
Глава 20
— Фу‑ты, черт! — проворчал Матвей, направившись в кухню, где лежала брошенная там телефонная трубка. — С вашими бреднями в истероида превратиться можно! От обычного звонка подпрыгиваю, словно престарелая дева от щипка за задницу! Ох, простите, дамы! Казарменная молодость, сами понимаете. Ира, принести трубку тебе или ответить?
— Ответь, а то пока ты донесешь, у меня голова от звона лопнет, — страдальчески поморщилась Ирина. — Она и так распухла от обилия сведений.
— Здравствуйте, квартира Плужниковых, — солидно так начал Кравцов, но вой, донесшийся из трубки, мгновенно сдул всю солидность. — Так, дамочка, спокойнее. Тише, тише, погодите! Ирина? Да, здесь. Хорошо, только постарайтесь говорить поразборчивей. Ира, — он протянул трубку побледневшей вдруг Плужниковой, — кажется, опять что‑то случилось.
— Я же говорила! — вскрикнула Осенева.
— Да, слушаю, — Ирина старалась говорить спокойно, но дрожь в голосе скрыть не удалось. — Дина?! Что… Нет, не может быть! Ты «Скорую» вызвала? Держись, мы сейчас приедем!
Она нажала кнопку отбоя и ошарашенно обвела взглядом присутствующих:
— Это Квятковская. У нее, кажется, мама умерла.
— Что значит — кажется?
— Динка бьется в истерике, ничего толком сказать не может.
— Едем! — решительно поднялась с места Осенева. — Динь и в обычной жизни существо не от мира сего, а уж в критической ситуации! Вы же помните, что с ней творилось там, на Севере. Не факт, что Марина Сергеевна действительно мертва, она просто может быть без сознания. Динка хоть врача вызвала?
— Говорит, что вызвала.
— Но в любом случае надо ехать. Кстати, кто‑нибудь у нее дома бывал?
— Мы с Вадимом — нет.
— Я тоже нет. Так куда ехать‑то? Адреса мы не знаем, всегда только по телефону общались.
— Симонян должна знать, их мамы ведь дружат! — Ирина выбежала в прихожую и начала лихорадочно перелистывать потрепанную записную книжку, мирно дремавшую возле телефонной базы. Книжка, будучи дамой пожилой и капризной, такого бескультурья не потерпела — хватают, трясут! — и плюнула в хозяйку листиком. Оказавшимся именно тем, который искала хозяйка. — Вот! Домашний телефон матери Нелли.
— Зачем нам звонить матери Симонян? — пропыхтела Лена, натягивая сапоги. — Мы же ее почти не знаем. Давай сразу Нельке.
— А затем, что мамы Дины и Нелли дружили, и Карине Георгиевне надо сообщить о случившемся. Динке, думаю, сейчас понадобится опекун, который с ней бы нянчился. Ты готова взять на себя эту роль?
— Если честно — нет, — покачала головой Осенева. — Мне хватило там, на Севере. Но там — ладно, не особо напряжно было. А сейчас… Не та ситуация. Динь, безусловно, жалко, она останется совсем одна, если ее мама действительно умерла. Я готова поддерживать ее, но только…
— Дамы, может, хватит обсуждать, а лучше поехать и на месте разобраться, что да как? — Матвей вытащил из кармана автомобильные ключи. — Я на колесах, думаю, поместимся.
— Еще бы в твоем «Туареге» не поместиться! — усмехнулся Кирилл.
Ирина набрала номер телефона и подняла руку, требуя тишины:
— Алло, здравствуйте. Карина Георгиевна? Это вас беспокоит Ирина Плужникова. Да, спасибо. Подскажите, пожалуйста, домашний адрес Дины Квятковской, а то мы с ней только по телефону общались. Так, записываю… Зачем? Карина Георгиевна, там, кажется, беда случилась, мы едем к Дине. Она позвонила мне, плакала, кричала, что ее мама… В общем, с ней плохо.
В трубке послышался вскрик, а потом закапали гудки отбоя.
— Ну вот, — тяжело вздохнул Матвей, — теперь еще одной маме плохо.
— Не тот случай, — грустно улыбнулась Ирина. — Тетушка Каринэ — дама деятельная и обморокам не подверженная. Она, в отличие от нас, уже мчится вот по этому адресу, — она потрясла листком из вздорной записной книжки. — На Тверскую.
— Не слабо, — покачал головой Кравцов, — ну что, едем?
— Я не знаю, насколько удобно будет нам с Кириллом вваливаться сейчас в незнакомый дом, где случилась беда, — поежилась Лана. — Мы же не знакомы с Диной, и наш визит будет похож на дурное любопытство. Ну, знаете, как зеваки приходят на чужую боль поглазеть. А учитывая все, что вы рассказывали про Квятковскую, реакция этой изнеженной барышни может быть непредсказуемой.
— Особенно если учесть, что Кирилл отдаленно похож на красавчика Тони, — усмехнулась Плужникова.
— Что, серьезно? — Лена критически осмотрела мужчину подруги с головы до ног. — А ведь действительно что‑то есть, только Кирилл гораздо красивее.
— Эй, может, хватит обсуждать мою внешность? — нахмурился тот. — Ситуация не совсем подходящая. Там девчонка помощи ждет, а вы тут дискуссию устроили.
— Во‑первых, мы одновременно собирались и уже собрались, — Ирина открыла входную дверь. — А во‑вторых, Лана права — вам с ней лучше туда не ехать. Дине вас, Кирилл, желательно вообще не видеть. Во всяком случае, в ближайшее время, пока она не придет в себя. Все, едем. Извините, что так получилось — позвала в гости, а потом почти что выставила.
— Глупости не говори, — подтолкнула ее локтем Ленка. — Можно подумать, ты имеешь отношение к случившемуся. Лана, я тебе обязательно позвоню, как только все выяснится.
Но позвонила она только на следующий день, в воскресенье утром. Кирилл ушел выгуливать алабая, а Лана решила еще немного поваляться в теплой постели. Отопление, как всегда бывает в октябре, еще не включили, дожидаясь, пока температура в домах дойдет до нулевой отметки, поэтому выбираться в промозглый холод не хотелось.
А уж тем более — тащиться под нудный моросящий дождь вместе с мужичками. В хорошую погоду они с Кириллом выгуливали Тимку вместе, но сейчас — бррр!
Замурлыкала предусмотрительно пристроенная на прикроватную тумбочку телефонная трубка. Лана посмотрела на часы — десять утра. Для воскресенья это возмутительно ранний звонок, но, учитывая вчерашнее, это вполне могла быть Ленка.
Это она и была.
— Доброе утро, сплюшка!
— Спасибо, что не плюшка, — сонно пробормотала Лана, переводя себя в полувертикальное состояние, то есть села на кровати, завернувшись в одеяло. — Судя по тому, что вчера ты так и не отзвонилась, ситуация у Квятковской не самая приятная.
— Это еще мягко сказано! — Ну вот опять — излишне бодрый, прямо‑таки по‑пионерски задорный голос. Срыв все ближе. — Там…
— Знаешь что, Ленусь, — действовать следовало решительно, не позволяя подруге оставаться одной. Ведь у Ленки в Москве никого, кроме друзей, нет, родители ее живут на юге России, в небольшом городке Краснодарского края. — Я не думаю, что это стоит обсуждать по телефону. Давай‑ка к нам.
— А я уже возле вас, — нервически хихикнула Осенева. — В «пыжике» своем сижу возле подъезда. Между прочим, полчаса сижу, жду, пока проснетесь. Увидела вот Кирюху с Тимкой и позвонила.
— Дура ты, — возмутилась Лана, — причем клиническая! Какого фига ждала?! Не могла сразу подняться?
— Ну, мало ли, утренний секс, все такое.
— Не буду повторяться, подруга, но умом ты не блещешь. Поднимайся, гусыня, будем кофе пить. Я дверь оставлю не запертой, а сама — в душ. Можешь пока кофеварку зарядить.
— Рабовладелица, — проворчала Ленка, отключаясь.
Лана в темпе выскользнула из кровати и почти бегом направилась в ванную комнату. А когда вышла оттуда, с кухни уже доносился аромат свежесваренного кофе. И горячих тостов.
— Хорошая инициатива, — улыбнулась девушка, осматривая накрытый подругой стол: тосты, сыр, ветчина, масло, джем, кофе. — Ты почти реабилитировала свои умственные способности.
— А при чем тут, собственно, умственные способности? — пожала плечами Осенева, устроившись на самом лучшем месте. — Это всего лишь желание побыстрее позавтракать, а то пока дождалась вашего сиятельного пробуждения…
Щелкнул дверной замок, и Лана, собиравшаяся запустить в подругу очередной ехидный комментарий, быстренько захлопнула кухонную дверь. В следующее мгновение раздался гулкий топот, и в дверное стекло уткнулась мокрая собачья мордень. Обиженное поскуливание сообщило миру, что хозяйка не права. Ну вот совсем. Голодный пес пришел с прогулки, радостно бежит на кухню за пайком, а у него перед носом захлопывают дверь в рай!
Щелкнул дверной замок, и Лана, собиравшаяся запустить в подругу очередной ехидный комментарий, быстренько захлопнула кухонную дверь. В следующее мгновение раздался гулкий топот, и в дверное стекло уткнулась мокрая собачья мордень. Обиженное поскуливание сообщило миру, что хозяйка не права. Ну вот совсем. Голодный пес пришел с прогулки, радостно бежит на кухню за пайком, а у него перед носом захлопывают дверь в рай!
— Ты чего Тимыча третируешь? — улыбнулась Лена, глядя на расплющенные по стеклу брыли. — Он разве провинился, что его еды лишают?
— Он мокрый, как свин. И мне совершенно не хочется после душа получить комок грязи с радостно отряхивающегося кабанчика. И вообще! — повысила голос она. — Кое‑кто, прежде чем спускать пса с поводка, должен был его, пса, хорошенечко обтереть, а лапы — вымыть!
— А кое‑кто, — за стеклом появился улыбающийся Кирилл, и сердце Ланы сладко замерло — до чего же он был хорош сейчас, с вьющимися после дождя волосами! — просто слегка озадачился, услышав с кухни голос, которого там быть не должно. Мадемуазель Осенева, вы где ночью прятались? Неужели под супружеским ложем? Фи, как можно! Вы, что ли, вуайеристка?
— Не того представителя самцового племени ты кабанчиком назвала, подружка, — загрустила Ленка, подперев щеку рукой, от чего рабочим остался только один глаз. — Муж твой самый свинский свин, а вовсе не пес. Гадости такие барышне говорит прям с утра, конфузит. Видишь, как трепещут от стыда мои ланиты?
— Не вижу, — Лана намазала маслом тост.
— Слепая?
— Не вижу, потому что понятия не имею, что такое ланиты. Покажешь — увижу.
— Ну вот, а я надеялась от тебя узнать местонахождение этой загадочной части тела, — тяжело вздохнула Осенева, присоединяясь к подруге. — Ладно, завтракать давай. А самцы пусть моются.
Развеселилась, отвлеклась, молодец, Кирилл! Ведь не мог не видеть у подъезда ярко‑алый «Пежо» Осеневой, но, «прочитав» эмоции и настроение девушки, все сделал правильно.
Глава 21
К моменту появления на кухне чистеньких и практически сухих пса с хозяином Лена совсем расслабилась и, допивая кофе, рассказывала, как едва не поровняла своим кокетливым «пыжиком» бордюр возле магазина.
— Сегодня, что ли? — включился в разговор Кирилл, насыпав в лохань Тимыча сухой корм. — Зачем понадобился мадемуазель Осеневой магазин ранним утром в воскресенье? Водочки хряпнуть рюмашку?
— Заметьте! — очень точно скопировала Велюрова‑Броневого Ленка. — Не я это предложила! И я, между прочим, совсем не шучу, — криво улыбнулась она. — Я действительно заезжала в магазин за спиртным. Правда, за мартини, водку я не люблю. Напиться хочется, как тогда.
— Как когда, простите? — Кирилл сел наконец за стол. — Я чего‑то не знаю?
— Лена приезжала ко мне в день гибели Вадима, я же рассказывала, — пояснила Лана.
— Но ты упустила маленькую подробность насчет напиться. Надеюсь, соседям двери не поджигали и матерные частушки не пели? — озаботился он.
— А что, Ланка так себя ведет, когда наклюкается? — заинтересовалась Осенева. — Никогда не видела ее напившейся, обычно я обгоняю.
— А ты как‑нибудь прояви выдержку и не гони, столько интересного на мобилку снимешь! У меня уже целый архив накопился. Если вдруг что с бизнесом случится, я на YOU TUBE буду та‑а‑акие кадры выкладывать — мигом миллионером стану.
— Ага, значит, готов своей девушкой торговать, лишь бы мошну набить? — Лана запустила в Кирилла кусочек сыра, чем невероятно порадовала алабая — отрикошетивший ото лба хозяина сыр упал практически в пасть пса.
— Что набить, извини? Я не понял, гул в голове после удара пищей все заглушил.
— Классные вы все‑таки ребята, — грустно улыбнулась Лена, наблюдая за шутливой возней парочки. — Здорово, что вы нашли друг друга.
— Мы старались, — Кирилл нежно убрал с лица Ланы непослушную каштановую прядь. — Особенно я. Без нее жить уже не получалось.
Девушка потерлась щекой о теплую ладонь своего мужчины:
— Спасибо, что выстоял. Never give up! Никогда не сдаваться! Помнишь, Ленка, мы видели такой плакатик: лягушка в клюве аиста схватила почти проглотившую ее птицу за горло. Вот и Кирюшка так же. И ты должна.
— А что я? — Осенева попыталась сконструировать недоумевающую физиономию, но конструктор из нее был ерундовский.
Кирилл укоризненно покачал головой:
— Лен, прекрати. Ты же знаешь — я чувствую твое настроение, твои эмоции. Ты напугана, очень напугана. И не пытайся загнать свой страх внутрь, поделись им с нами, и он исчезнет. А если и не исчезнет, то станет в три раза меньше. Верно, Олененок?
Вот зачем он только что проговорил это в самое ухо? Совсем сбил с серьезного настроя, вызвав толпу игривых мурашек, рассыпавшихся по всему телу. Тоже мне, нашел время!
Осенева закусила губу и с минуту молча смотрела в окно. Потом повернулась и тихо заговорила:
— Мне действительно страшно. Очень страшно. Вчерашние события многократно усилили этот страх, превратив его в ужас. Лана, ты меня неплохо знаешь — разве я подвержена глупой панике?
— В том‑то и дело, что нет. Я дружу с сильной, уверенной в себе, выдержанной женщиной, успешной бизнесвумен. И если ты так психуешь, несмотря на все мои усилия тебя успокоить, значит, все действительно плохо. Да еще этот гриб дурацкий вчера… — Лана передернула плечами. — В общем, рассказывай, подруга, куда ты все же влипла. И что там с мамой вашей Дины. Надеюсь, девушка ошиблась, и с ее матерью на самом деле все не так печально.
— К сожалению, печально. И даже очень. Марину Сергеевну отравили.
— Что?!
— То.
— Но зачем? Кому она мешала? Она ведь, кажется, в университете преподавала? Что, кому‑то из студентов плохую оценку на экзамене поставила?
— Если ты не будешь меня перебивать, я расскажу все по порядку.
— Я попробую.
— В общем, когда мы вчера приехали в квартиру Квятковских, там уже были врачи и милиция. Милицию вызвал врач, когда понял, что смерть Марины Сергеевны наступила не от болезни или несчастного случая. Короче, внизу, у подъезда, толпа соседей, нас в квартиру сначала пускать не хотели, но Нелли помогла. Они с Кариной Георгиевной уже были там, потому что живут близко. Кошмар какой‑то! — Лена судорожно вцепилась в пустую чашку из‑под кофе. — Квартира огромная, я даже не знаю толком, сколько там комнат, потолки высоченные, кажется, даже эхо есть. Сумрачно как‑то, словно в соборе днем. В самой дальней комнате в кресле сжалась в комочек несчастная Динка, она была похожа на японскую анимэшку — глазищи огромные, в пол‑лица, сухие, горячечные какие‑то. Она смотрит в одну точку, раскачивается и все время повторяет: «Зачем, мамочка, зачем?» Возле нее почти все время была Нелька, потом мы с Ириной по очереди всю ночь просидели, ждали, когда ее отпустит и Динка наконец заплачет. А тетя Карина разбиралась с врачами, милицией, взяла, в общем, на себя все печальные хлопоты. Динь одна ни за что бы не справилась. Ее саму пришлось караулить, как бы она чего с собой не сделала. Динка ведь себя винила в смерти матери.
— Почему? — не удержалась‑таки от вопроса Лана.
— Да потому что мать съела конфету, предназначенную ей, Динке!
— Стоп! — нахмурился Кирилл. — С этого места поподробнее, пожалуйста!
— Куда уж подробнее! В гостиной милиция нашла роскошный букет цветов и большущую коробку конфет. А еще — милую открыточку с надписью: «Самой очаровательной в мире девушке, нежной и преданной Диночке Квятковской, с надеждой на скорое свидание. А.Т.».
— А.Т.? Антон Тарский, что ли?
— Мы тоже так решили. Этот урод знал, как отшибить девчонке мозги! Хотя что думает по этому поводу Динь — не знаю, она до сих пор не в себе, но хоть расплакалась наконец. С ней Нелли осталась. Так вот. Все это великолепие принесли, похоже, днем, когда Дина находилась на работе. А мать как раз дома была, судя по всему, собиралась уходить.
— Судя по чему? — уточнил Кирилл.
— Ну, она в строгом деловом костюме была, вряд ли кто‑то в таком виде по дому разгуливает.
— Так может, уже пришла?
— Да какая разница! — отмахнулась Лана. — Была дома — и все.
— Вот именно. В общем, Марина Сергеевна приняла все это великолепие и, видимо, не удержавшись, решила попробовать конфетку. Карина Георгиевна говорила, что она очень любила конфеты «Коркунов», а коробка была именно этой марки. Бедная женщина успела всего лишь надкусить одну конфетку… — Лена с трудом сглотнула, словно в горле застрял комок. — С начинкой в виде цианистого калия.
— Точно?
— Врач моментально уловил характерный запах миндаля. Потому и вызвал милицию. Представляете, что с Динкой было, когда она все это увидела? И записку прочитала? Что за гнусь творит с нами это? За что?!