— Было ли Блиссу известно, что вы женаты?
— Не думаю, — осмотрительно произнес Смекалов.
— Вам хорошо известно, что он этого не знал, — пробурчал Данди.
Смекалов облизал губы и не стал противоречить лейтенанту.
— Как вы думаете, что бы сделал Блисс, узнай он об этом?
— Не знаю, сэр.
Данди вплотную подошел к молодому человеку и процедил сквозь зубы:
— Что же он сделал, когда узнал?
С побледневшим от испуга лицом молодой человек отступил на шаг. Дверь спальни открылась, и в гостиную сорвалась Мариам.
— Почему вы не оставите его в покое? — с негодованием воскликнула она. — Ведь я же вам говорила, — он к этому не причастен. Борис ничего не знает. Вы только принесете ему неприятности, ничего не добившись. Мне очень жаль, Борис. Я пыталась убедить их, я просила, чтобы они тебя не беспокоили.
Молодой человек пробормотал что–то невразумительное.
— Вы и правда пытались это сделать, — согласился Данди и обратился к Спейду: — А не могло ли это быть так, Сэм. Блиссу стало известно, что Смекалов женат, и, зная о свидании за ленчем, он рано пришел домой, дождался их и угрожал рассказать все жене. Его задушили, чтобы помешать этому. — Данди искоса посмотрел на девушку. — Теперь, если еще раз хотите изобразить обморок, валяйте.
Молодой человек пронзительно вскрикнул и рванулся к Данди, размахивая руками. Лейтенант крякнул и ударил его в лицо тяжелым кулаком. Смекалов пролетел через всю комнату и, наткнувшись на стул, упал вместе с ним на пол.
— Отвезите его в Управление — как свидетеля, — приказал Данди толстяку.
— О’кей, — ответил тот, поднял шляпу Смекалова и подошел к молодому человеку, чтобы помочь встать.
Теодор Блисс, его жена и экономка, услышав шум, подошли к двери спальни, которую девушка оставила открытой.
Мариам билась в истерике, топала ногами и грозила Данди:
— Я доложу о вас, негодяй. Вы не имели никакого права…
Никто не обращал на нее внимания. Все наблюдали за О’Харом, который помогал Смекалову подняться на ноги. Нос и рот молодого человека были в крови.
— Замолчите, — небрежно бросил Данди мисс Блисс и вынул из кармана какую–то бумагу.
— Здесь у меня список сегодняшних телефонных разговоров. Если узнаете какой–либо номер — свистните.
— Ну что ж, это дает нам обширное поле деятельности, — бодро произнес Спейд.
Раздался звонок.
Данди вышел в вестибюль. Было слышно, как он с кем–то разговаривает Но так тихо, что в гостиной едва ли можно было что–нибудь разобрать Зазвонил телефон. Спейд взял трубку.
— Хэлло. Нет, это Спейд. Подожди минуточку… Хорошо Я скажу ему… Не знаю. Я передам, чтобы он позвонил. Ладно.
Положив трубку, он увидел Данди, стоящего в дверях. Руки тот держал за спиной.
— О’Хар говорит, что парень по дороге в Управление свихнулся и им пришлось надеть на него смирительную рубашку.
— Давно пора, — проворчал Данди — Иди сюда.
Спейд вслед за Данди прошел в вестибюль. У входа стоял полицейский в форме Данди вынул руки из–за спины. В одной из них был галстук с узкими диагональными зелеными полосками, в другой — платиновая булавка в форме полумесяца с маленькими бриллиантами. Спейд наклонился, чтобы получше рассмотреть три небольших, неправильной формы пятнышка на галстуке.
— Кровь?
— Или грязь, — заметил Данди — Он нашел это завернутым в газету в урне на углу улицы.
— Так вот почему галстук убрали. Ну что ж, пойдем и поговорим с ними.
Данди спрятал галстук в один карман, а в другой засунул руку с булавкой.
Они вернулись в гостиную. Данди начал разглядывать Блисса, его жену, племянницу и экономку так, словно никто из них не внушал ему доверия. Вынув руку из кармана, он показал булавку в виде полумесяца.
— Что это? — требовательно спросил он.
— Как что? Это булавка папы, — первой заговорила мисс Блисс.
— Неужели? А была ли она на нем сегодня?
— Он всегда носил ее, — Мариам повернулась к остальным, ища поддержки.
— Да, — подтвердила миссис Хупер. Остальные кивнули.
— Где вы нашли ее? — удивилась девушка.
Данди снова начал рассматривать их. Теперь, казалось, они нравились ему еще меньше. Лицо его покраснело.
— “Он всегда носил ее…” — сердито передразнил Данди . — Но никто из вас не сказал: “Ведь папа всегда носил в галстуке булавку, где она?”. Нет, нам пришлось ждать, пока она появилась, прежде чем мы смогли вытянуть из вас хоть одно слово.
— Будьте справедливы. Как мы могли знать?.. — начал Блисс.
— Меня не интересует, что вы могли знать, — прервал Данди, — пришло время поговорить с вами о том, что знаем мы, — он вынул из кармана зеленый галстук.
— Это его галстук?
— Да, сэр. Это галстук мистера Блисса, — ответила! миссис Хупер.
— На галстуке кровь, но это кровь не Макса Блисса. Мы не видели на нем ни единой царапины, — Данди, прищурившись, перебегал глазами с лица на лицо. — А теперь предположим, что вы пытаетесь задушить человека, который носит в галстуке булавку; он с вами борется и… — тут он внезапно замолчал, потому что Спейд подошел к миссис Хупер, стоявшей со сжатыми руками. Он взял ее правую руку, повернул и снял с ладони носовой платок. Под ним была свежая царапина длиной около двух дюймов. Экономка покорно позволила рассматривать свою ладонь. Она была по–прежнему невозмутима.
— Ну? — спросил Спейд.
— Я оцарапала руку о булавку мисс Мариам, перенося ее на кровать, когда она упала в обморок.
— Но вас все равно повесят, — Данди коротко засмеялся.
— На все воля божья, — лицо женщины нисколько не изменилось.
Спейд слегка хмыкнул и отпустил ее руку.
— Ладно, давай вернемся к тому, что мы знаем, — улыбнулся он Данди, — тебе ведь не нравится эта звезда с Т, не так ли?
— Никоим образом.
— Мне тоже. Угроза Тальбота была, вероятно, настоящей, но ведь, кажется, долг уже погашен. Минуточку! — Спейд подошел к телефону и набрал номер своей конторы.
— История с галстуком выглядит тоже довольно странно, — заметил он, пока ждал у телефона, — но теперь кровь нам поможет.
— Хэлло, Эффи. Слушай: в течение получаса или около этого, перед тем, как мне позвонил Блисс, были ли какие–нибудь странные звонки?.. Да… Прежде чем… Теперь подумай, — он закрыл микрофон рукой и обратился к Данди. — Слишком много жестокости в этом мире. — Спейд снова заговорил в телефонную трубку. — Да? Да… Крюгер?.. Да. Мужчина или женщина?.. Спасибо… Нет, я все закончу через полчаса. Подожди меня, пообедаем вместе. Пока.
— За полчаса до моего разговора с Блиссом какой–то человек позвонил в мою контору и спросил мистера Крюгера.
— Ну и что? — нахмурился Данди.
— Крюгера там не было.
— Кто такой Крюгер? — еще сильнее нахмурился Данди.
— Не знаю. Никогда не слыхал о таком. — Спейд вынул из кармана табак и папиросную бумагу. — Ладно, Блисс, где ваша царапина?
— Что? — спросил Теодор Блисс. Остальные удивленно уставились на Спейда.
— Ваша царапина, — повторил Спейд намеренно терпеливо. Все его внимание было сосредоточено на сигарете, которую он сворачивал. — То место, куда вонзилась булавка вашего брата, когда вы его душили.
— Вы что — с ума сошли? — воскликнул Блисс. — Я…
— Да, да, — вас как раз регистрировали, когда Макса убили, хотите вы сказать, — Спейд лизнул край папиросной бумаги и провел по нему указательным пальцем.
— Но он… но ведь Макс Блисс позвонил, — чуть заикаясь, заговорила Элис.
— А кто говорит, что мне звонил именно Макс Блисс? Я в этом не уверен. Я вообще не знаю его голоса. Известно только то, что какой–то человек позвонил мне и назвал себя Максом Блиссом. А это мог сделать кто угодно, — Спейд покачал головой и улыбнулся. — Но, судя по записи телефонистки, в мою контору звонили отсюда. Я ведь уже говорил, что кто–то звонил мне за полчаса до того, как я разговаривал с предполагаемым Максом Блиссом, и попросили мистера Крюгера.
Он кивнул в сторону Теодора Блисса и добавил:
— Блисс достаточно ловок, чтобы позвонить отсюда в Мою контору, зная, что это будет зарегистрировано — прежде чем он встретился с вами.
Миссис Блисс переводила ошеломленный взгляд с мужа на Спейда.
— Чепуха, дорогая. Знаешь… Но Спейд не дал ему договорить.
— Видите ли, ожидая судью, он вышел в коридор покурить, зная, что оттуда можно позвонить. Минута — вот все, что ему было нужно. — Спейд зажег сигарету и спрятал зажигалку в карман.
— Чушь! — воскликнул Блисс резко. — Зачем мне было убивать Макса? — Теодор успокаивающе улыбнулся, глядя в перепуганные глаза жены. — Пусть это тебя не тревожит, дорогая, методы полиции иногда…
— Хорошо, давайте все же посмотрим, есть ли у вас царапина.
— Черта с два вы посмотрите! — Блисс спрятал руки за спину.
— Черта с два вы посмотрите! — Блисс спрятал руки за спину.
Спейд с окаменевшим лицом двинулся к нему.
***
Эффи и Спейд сидели за маленьким столиком в Джулиус—Касл. В окно был виден освещенный огнями паром, курсирующий между берегами залива, и огни города на той стороне.
— …Возможно, он пошел туда не для того, чтобы убить, а просто вытрясти из брата немного денег. Но сцепившись с ним, сжал руками его горло и уже не отпускал, пока Макс Блисс не задохнулся — обида была еще слишком острой. Понимаешь, я просто собираю в одно целое то, что очевидно, что мы узнали от его жены и то немногое, что выудили у него.
— Очень милая женщина, его жена, — кивнула Эффи.
Спейд пожал плечами и отхлебнул кофе.
— А почему собственно? Лишь потому, что она секретарша Макса Блисса, он сыграл с ней такую шутку. Теперь Элис это знает. Когда Теодор пару недель тому назад взял разрешения на брак, это было сделано лишь для того, чтобы таким образом связать ее и достать копии документов, подтверждающих связь Макса с аферой по Грейстонскому займу. Она знает, — ну да ладно, — она знает, что не просто помогала оскорбленной невинности восстановить свое доброе имя. — Он снова глотнул кофе.
— Итак, Теодор приходит к своему брату за деньгами. Происходит драка, и он оцарапывает себе руку о булавку, когда душит Макса. Кровь на галстуке, царапина на запястье — это уже никуда не годится. Он снимает с трупа галстук и ищет другой, потому что отсутствие галстука заставит полицию задуматься. Но здесь Теодор сильно промахивается — хватает первый попавшийся. К несчастью, это один из новых, только что купленных галстуков. Дальше. Теперь он должен надеть его на убитого, — однако у него возникает идея получше: снять с мертвого еще кое–какую одежду, тем самым вовсе озадачить полицию. Если снять рубашку, то галстук, вполне понятно, не привлечет особого внимания. У Теодора возникает еще одна мысль, как сбить полицию с толку. На груди мертвеца он рисует мистический знак, который где–то видел.
Спейд допил кофе, оставил чашку и продолжил:
— Теодор становится настоящим мастером по одурачиванию полиции. Дневная почта на столе, любой конверт годится: все они напечатаны на машинке без обратного адреса, конверт же из Франции придаст делу новый оттенок. Он вынимает письмо и вкладывает в конверт угрозу, подписанную тем же знаком. Теперь ему нужно заняться своим алиби. Он выбирает мое имя из списка частных детективов в телефонной “лиге и проделывает трюк с мистером Крюгером. После того звонит Элис, сообщает ей, что у него не только нет причин откладывать свадьбу, а наоборот — поскольку ему предложили поехать в деловую командировку в Нью—Йорк прямо сегодня, — не могли бы они встретиться через пятнадцать минут и пожениться? Вполне достаточно для алиби. Но Теодор хочет окончательно убедить Элис, что не он убил Макса, — ведь она хорошо знает его отношение к брату. Он не хочет, чтобы его будущая жена думала, будто ее используют как источник информации о Максе. Ведь Элис в состоянии сосчитать, сколько будет дважды два, и получить что–то похожее на правильный ответ.
Позаботившись обо всем, Теодор выходит совершенно открыто. Единственное, что его беспокоит — галстук и булавка. Он берет их с собой, так как уверен, что полиция найдет следы крови вокруг камней, как бы тщательно он их не вытер. Выйдя из дома, он покупает у разносчика газету, заворачивает в нее галстук и булавку и бросает в урну на углу улицы. Это кажется вполне надежным. У полиции нет никаких оснований искать галстук; у мусорщика, который чистит урны, нет никаких причин интересоваться скомканной газетой. Но все же, если что–нибудь обернется не так — то черт с ним — убийца бросил сверток в урну, но он, Теодор, не может быть убийцей — у него железное алиби.
Потом он садится в машину и отправляется к зданию муниципального совета, зная, что там много телефонных будок и всегда можно найти предлог, чтобы выйти и позвонить. Ему даже не пришлось ничего придумывать. Пока они ожидают судью, Теодор выходит в коридор, и вот: “Мистер Спейд, — говорит Макс Блисс, — мне угрожают…”
— Почему он выбрал частного детектива, а не позвонил прямо в полицию? — спросила Эффи.
— Для безопасности. Если бы тело тем временем нашли, то полиция могла бы засечь место, откуда звонят, и напасть на его след. Частный же детектив смог бы об этом узнать только из газет.
— Тебе повезло, — засмеялась она.
— Повезло? Не думаю, — Спейд печально посмотрел на свою левую руку. — Я повредил себе сустав, когда мы выясняли отношения. К тому же, положение таково: кто бы сейчас ни занимался делами Макса Блисса — поднимет вой, если я пошлю счет.
ДОМ НА ТУРЕЦКОЙ УЛИЦЕ
Я знал, что человек, за которым я охочусь, живет где–то на Турецкой улице, однако мой информатор не смог сообщить мне номер дома. Поэтому в один дождливый день после полудня я шел по этой улице, звоня по очереди в каждую дверь. Если мне открывали, я отбарабанивал вот такую историю: “Я из адвокатской конторы Уэллингтона и Берили. Одна из наших клиенток, старая дама, была сброшена на прошлой неделе с задней платформы трамвая и получила тяжелые повреждения. Среди свидетелей этого происшествия был некий молодой мужчина, имени которого мы не знаем. Мы узнали, что он живет где–то здесь”. Потом я описывал разыскиваемого мною человека и спрашивал: “Не проживает ли здесь кто–нибудь, кто бы так выглядел?”.
Я прошел по одной стороне улицы, слыша все время только “нет”, “нет”, “нет”.
Я перешел на другую сторону и занялся тем же самым делом. Первый дом: “Нет”. Второй: “Нет”. Третий. Четвертый. Пятый…
На мой звонок не последовало никакой реакции. Через минуту я позвонил снова. Я уже был уверен, что там никого нет, когда дверная ручка легонько шевельнулась, и дверь отворила маленькая седая женщина с каким–то серым вязанием в руках, с выцветшими глазами, приветливо моргающими за стеклами очков в золотой оправе. Поверх черного платья она носила жестко накрахмаленный фартук.
— Добрый вечер, — сказала она тонким, приятным голосом. — Простите, что заставила вас ждать. Но я всегда, прежде чем открыть, проверяю, кто это там за дверью. Старым женщинам свойственна осторожность…
— Извините за беспокойство, — начал я, — но…
— Войдите, пожалуйста.
— Я хотел бы только кое о чем спросить. Я не отниму у вас много времени.
— И все же я попросила бы вас войти, — сказала она и добавила с напускной строгостью: — Мой чай стынет.
Она взяла мои мокрые шляпу и плащ, после чего проводила меня по узкому коридору в слабо освещенную комнату. Сидевший там старый полный мужчина с редкой бородой, падающей на белую манишку, так же туго накрахмаленную, как и фартук женщины, встал при нашем появлении.
— Томас, — сказала она, — это мистер…
— Трейси, — подсказал я, ибо под таким именем представлялся другим жителям улицы, и покраснел, чего со мной не случалось уже лет пятнадцать. Таким людям не лгут.
Как оказалось, их фамилия была Квейр, и были они старыми любящими супругами. Она называла его “Томас” и каждый раз произносила это имя с явным удовольствием. Он говорил ей “моя дорогая” и даже два раза встал, чтобы поправить подушки, на которые она опиралась своей хрупкой спиной.
Прежде чем мне удалось убедить их выслушать мой первый вопрос, я должен был выпить с ними чашечку чая и съесть парочку маленьких пирожных с корицей. Миссис Квейр издала несколько сочувственных причмокиваний, когда я рассказывал им о старушке, упавшей с трамвая. Потом старик пробормотал себе в бороду: “Это ужасно…”, — и угостил меня толстой сигарой.
Наконец я закончил рассказ и описал им разыскиваемого.
— Томас, — сказала миссис Квейр, — а не тот ли это молодой человек, который живет в том доме с перилами? Тот, который всегда выглядит чем–то озабоченным?
Старик размышлял, поглаживая свою снежно–белую бороду.
— Моя дорогая, но разве волосы у него темные? — сказал он наконец.
Старая женщина просияла.
— Томас такой наблюдательный! — сказала она с гордостью. — Я забыла, но у того молодого мужчины действительно светлые волосы. Значит, это не он.
Потом старик высказал предположение, что парень, живущий через несколько домов от них, может быть тем человеком, которого я ищу. Только после довольно продолжительной дискуссии они решили, что он слишком высок, да и, пожалуй, старше. К тому же миссис Квейр припомнила еще кого–то. Они обсудили эту кандидатуру, а потом отвергли ее. Томас высказал новое предположение, которое тоже было забраковано. И так далее.
Сгущались сумерки. Хозяин дома включил торшер. Он бросал на нас мягкий желтый свет, остальная часть помещения оставалась во мраке. Комната была большой и изрядно загроможденной; в ней висели тяжелые портьеры, стояла массивная, набитая волосом мебель прошлого века. Я уже не ожидал какой–либо помощи с их стороны, но мне было удивительно приятно, а сигара оказалась отменной. Я все успею и после того, как выкурю ее.