«Они все здесь вырезали, — понял я, глядя на гладкие стены. — Они сделали эту комнату с помощью тензоров. Вырезали мебель прямо в металле».
Это было впечатляюще. Разинув рот, я сделал шаг назад, пропуская Абрахама, чтобы он помог Меган выбраться из туннеля. Зал имел два выхода в другие комнаты, которые выглядели меньше. Он был освещен фонарями, на полу валялись шнуры. Склеенные скотчем, чтобы не путались под ногами, они уходили вниз, в еще один небольшой туннель.
— У вас есть электричество, — заметил я. — Как вы получили электричество?
— Подключились к старой линии метро, — ответил Коди, вылезая из туннеля. — Ее довели до половины, а потом забросили. Это такое место, что даже Стальное Сердце не знает всех закоулков и тупиков.
— Еще одно доказательство безумия Диггеров, — продолжил Абрахам. — Они все соединяли странным способом. Мы находили полностью запечатанные комнаты, внутри которых горел свет — годами, сам по себе. Repaire des fantômes[2].
— Меган сообщила, — сказал Проф, появляясь из комнаты поменьше, — что вы забрали информацию, но… необычным способом.
Стареющий, но крепкий, он по-прежнему оставался в своем черном лабораторном халате.
— Да, черт возьми! — сказал Коди, закидывая винтовку на плечо.
Проф фыркнул.
— Ну что ж, давайте посмотрим, что вы принесли, прежде чем я решу, стоит вас ругать или нет. — Он потянулся за рюкзаком в руке Меган.
— Вообще-то, — заговорил я, направляясь к нему, — Я мог бы…
— Ты, сынок, присядь, — оборвал меня Проф, — пока я это посмотрю. Все это. Потом и поговорим.
Его голос был спокоен, но я все понял. Я покорно сел у стального стола, в то время как другие собрались вокруг рюкзака и начали потрошить мою жизнь.
12
— Ух ты, — произнес Коди. — Честно сказать, я думал, ты, парень, преувеличиваешь. Но на самом деле ты реально суперчокнутый, верно?
Я покраснел сидя на своем табурете. Они открыли собранные мною папки и разложили содержимое, затем перешли к блокнотам, передавая их друг другу для ознакомления. Коди вскоре потерял интерес и сел рядом со мной, облокотившись спиной о стол позади себя и положив на него локти.
— Раз уж я решил посвятить себя этому делу, — ответил я, — то решил делать его хорошо.
— Впечатляет, — отметила Тиа, сидя на полу со скрещенными ногами. Она переоделась в джинсы, но блузку и спортивную куртку не сняла, ее короткие рыжие волосы оставались так же идеально уложенными. Тиа держала один из моих блокнотов. — Организовано примитивно, — продолжила она, — и классификации используются нестандартные. Но информация исчерпывающая.
— А что, есть стандартные классификации? — спросил я.
— Существует несколько различных систем, — сказала она. — Похоже, ты здесь используешь общие для некоторых систем термины, как, например, Высшие Эпики. Хотя я лично предпочитаю систему уровней. Есть и интересные находки, например, высшая неуязвимость.
— Спасибо, — сказал я, хотя и чувствовал себя немного смущенным. Конечно, были разные способы классифицировать Эпиков. У меня не было ни образования, ни ресурсов, чтобы изучить такие вещи, поэтому я составил свою собственную классификацию.
Удивительно, как легко мне это удалось. Были, конечно, такие Эпики, которые не подпадали ни под одну классификацию, но — что еще удивительней — большое количество Эпиков обладали очень схожими способностями. Индивидуальные особенности присутствовали всегда, как, например, мерцание иллюзий у Мерцающей. Но основные способности все же были очень похожи.
— Объясни вот это место, — попросила Тиа, поднимая другой блокнот.
Я нерешительно соскользнул с табурета и подсел к ней на пол. Она спрашивала по поводу пометки, сделанной мною в конце записи о некоем Эпике по имени Исполин.
— Это метка «Стальное Сердце», — ответил я. — У Исполина есть такая же способность, как и у Стального Сердца. Я внимательно наблюдаю за Эпиками с такими способностями. Если их убивают или обнаруживается какое-то явление, ограничивающее их силу, я стараюсь узнать об этом.
Тиа кивнула.
— А почему ты не объединил ментальных иллюзионистов и фотонных манипуляторов?
— Мне больше нравится группировать Эпиков по их ограничениям, — ответил я, взяв каталог и перелистнув на нужную страницу. Эпики-иллюзионисты разбивались на две группы. Одни вызывали изменения, работая со светом, то есть они манипулировали непосредственно фотонами. Другие создавали иллюзии, воздействуя на разум людей, то есть они, на самом деле, вызывали галлюцинации, а не иллюзии как таковые.
— Получается вот как, — показал я. — Иллюзионисты ментальной группы имеют те же слабости, что и другие менталисты, например, гипнотизеры, манипуляторы сознанием. Те же иллюзионисты, что работают со светом, отличаются от ментальных. Они гораздо больше похожи на Эпиков, манипулирующих электричеством.
Коди тихо присвистнул и, не меняя позы, одной рукой достал фляжку.
— Дружище, думаю, нам стоит обсудить, сколько у тебя есть свободного времени, и как нам его использовать с большей выгодой.
— С большей выгодой, чем исследование способов уничтожения Эпиков? — спросила Тиа, поднимая бровь.
— А то! — выдал Коди, сделав основательный глоток из фляги. — Подумай только, как замечательно он мог бы сгруппировать все бары города по сортам пива!
— Так, все! — сухо сказала Тиа, листая мои заметки.
— Абрахам, — обратился Коди. — Спроси меня, в чем трагедия того, что молодой Дэвид столько времени проводит за этой писаниной.
— Ну и в чем трагедия, если мальчишка проделал такое исследование? — произнес Абрахам, продолжая чистить оружие.
— Большое спасибо за очень своевременный вопрос, — продолжал Коди.
— Всегда пожалуйста.
— Хорошо, — ответствовал Коди, снова подымая флягу, — отчего ты так страстно желаешь грохнуть всех этих Эпиков?
— Месть, — ответил я. — Стальное Сердце убил моего отца. Я намереваюсь…
— Да, да, — прервал меня Коди. — Я снова хочу увидеть его кровь и все такое. Предназначение, кровная месть — это все похвально. Но я хочу тебе сказать, что этого недостаточно. У тебя есть страстное желание убить, но ты должен найти в себе страстное желание жить. По крайней мере, я так думаю.
Я не знал, что на это ответить. Моей страстью было исследование Эпиков, изучение Стального Сердца, чтобы найти способ убить его. Если где-то в этом мире мне и было уготовано место, то разве оно было не среди Реконеров? Разве не то же самое было делом всей их жизни?
— Коди, — сказал Проф, — почему бы тебе не пойти и закончить третью комнату?
— Разумеется, Проф, — согласился снайпер, закручивая крышку фляги и неспешно вышел из комнаты.
— Не обращай на него слишком много внимания, сынок, — продолжил Проф, положив один из блокнотов обратно в стопку. — Он то же самое говорит и нам, беспокоится, что, сосредоточившись на этой гонке за Эпиками, мы забудем прожить свои жизни.
— Он может быть прав, — проговорил я. — Я… У меня в жизни действительно не было ничего, кроме этого.
— То, что мы делаем, — ответил Проф, — имеет мало отношения к жизни. Наша работа — убивать. Мы вернем обычным людям возможность жить своими жизнями, находить в них счастье, радоваться восходу солнца, снегопаду. Наша работа — помочь им в этом.
У меня были воспоминания о прежнем мире. В конце концов, прошло только десять лет. Просто в этой вечной темноте сложно помнить мир солнечного света. Воспоминания о тех днях… становится все тяжелее вызывать их образы, как и лицо моего отца. Такие вещи истираются из памяти постепенно.
— Джонатан, — обратился Абрахам к Профу, засовывая обойму в оружие, — а у тебя какие соображения насчет того, что сказал этот мальчик?
— Я не мальчик, — огрызнулся я.
Все посмотрели на меня. Даже Меган, стоявшая у дверного проема.
— Просто хочу обратить на это внимание, — сказал я, вдруг чувствуя себя как-то глупо. — Я имею в виду, что мне уже восемнадцать, и я достиг совершеннолетия. То есть, я уже не ребенок.
Проф посмотрел на меня. Затем, к моему удивлению, кивнул.
— Возраст здесь не имеет значения. Ты помог устранить двух Эпиков, для меня этого более чем достаточно. Как и для остальных, я думаю.
— Отлично, — произнес Абрахам тихим голосом. — Но Проф, мы уже об этом говорили. Убивая Эпиков вроде Везунчика, действительно ли мы на что-то влияем?
— Мы сопротивляемся, — сказала Меган. — Мы единственные, кто это делает. Это важно.
— И все же, — продолжил Абрахам, защелкивая очередную деталь своей пушки, — мы боимся бороться с наиболее могущественными. Так что, господство тиранов продолжается. Пока мы их не свалим, остальные не слишком-то будут нас бояться. Они будут бояться Стального Сердца, Уничтожителя и Ночную Скорбь. Если мы не встанем лицом к лицу против этих тварей, то есть ли надежда, что остальные когда-нибудь поднимутся против них?
— Мы сопротивляемся, — сказала Меган. — Мы единственные, кто это делает. Это важно.
— И все же, — продолжил Абрахам, защелкивая очередную деталь своей пушки, — мы боимся бороться с наиболее могущественными. Так что, господство тиранов продолжается. Пока мы их не свалим, остальные не слишком-то будут нас бояться. Они будут бояться Стального Сердца, Уничтожителя и Ночную Скорбь. Если мы не встанем лицом к лицу против этих тварей, то есть ли надежда, что остальные когда-нибудь поднимутся против них?
В стальных стенах комнаты повисла тишина, и я затаил дыхание. Чуть раньше я говорил примерно те же слова, но произнесенные негромким голосом Абрахама, с легким акцентом, они показались намного весомее.
Проф повернулся к Тиа.
Та взяла фотографию.
— Это действительно Мрак? — спросила она меня. — Ты уверен в этом?
Этот снимок был гордостью моей коллекции. Фотография Мрака рядом со Стальным Сердцем в День Присоединения, как раз перед тем, как тьма окутала город. Насколько я знал, она была единственной в своем роде. Ее продал мне один малый, отец которого сделал этот снимок стареньким Полароидом.
Обычно Мрак был бестелесным и прозрачным. Он мог проходить сквозь плотные объекты и управлять темнотой. Он часто появлялся в городе, но всегда находился в своей бестелесной форме. На этой фотографии, в строгом черном костюме и шляпе, он был материален. У него была азиатская внешность и черные волосы до плеч. У меня были и другие фотографии его бестелесной формы. Лицо было то же самое.
— Это же очевидно, — заявил я.
— И это не подделка? — спросила Тиа.
— Я… — Этого я не мог доказать. — Я не могу за это поручиться, хотя то, что ее сделали Полароидом, сильно снижает такую вероятность. Тиа, время от времени ему нужно материализовываться. Это фото — лучший ориентир, но у меня есть и другие. Люди, находившиеся поблизости от типа, по описанию очень похожего на Мрака, впоследствии обнаруживали на своей одежде пятна, пахнувшие фосфором. — Фосфор был одним из следствий использования им своих способностей. — Я нашел дюжину источников, подтверждающих этот вывод. Это солнечный свет вызывает конфликт — я подозреваю, что здесь дело в ультрафиолетовой составляющей. Окунувшись в нее, он материализуется.
Тиа держала фотографию перед собой, пристально ее разглядывая. Потом стала просматривать другие мои записи, касающиеся Мрака.
— Я думаю, нам следует изучить это, Джон, — сказала она. — Если у нас действительно есть шанс, и мы сможем добраться до Стального Сердца…
— Сможем, — поддержал я. — У меня есть план. Он сработает.
— Это глупость, — вмешалась Меган. Она стояла прислонившись к стене и скрестив руки. — Чистая глупость. Мы даже не знаем его слабость.
— Мы можем ее выяснить, — парировал я. — Я в этом уверен. У нас есть необходимые подсказки.
— Даже если мы ее выясним, — сказала Меган вскидывая руку, — это будет практически бесполезно. Преграды на пути к Стальному Сердцу непреодолимы!
Я встретился с ней взглядом, подавляя раздражение. У меня было чувство, что она спорила не потому, что на самом деле была не согласна, а потому, что по какой-то причине видела во мне противника.
— Я… — начал я было, но Проф меня прервал.
— Все идут за мной, — скомандовал он вставая.
Я прекратил играть с Меган в гляделки, и мы пошли вместе с Профом в комнату чуть поменьше, справа от основного зала. Даже Коди перешел к нам из третьей комнаты, что было не удивительно — ведь он тоже хотел быть в курсе происходящего. На его правой руке была перчатка, которая со стороны ладони светилась мягким зеленым светом.
— Визуализатор готов? — спросил Проф.
— А как же, — ответил Абрахам. — Это я сделал в первую очередь. — Он опустился на колени рядом с устройством, которое соединялось со стенкой пучком проводов, и включил его.
Внезапно все металлические поверхности в комнате стали черными. Я подскочил. Было такое чувство, что мы парили в темноте.
Профессор поднял руку и постучал по стене, выбивая определенный ритм. Стены изменились, показывая вид города, будто мы стояли на крыше шестиэтажного здания. В темноте сверкали огни, отражаясь от сотен стальных зданий, составляющих Ньюкаго. Старые здания выглядели менее однообразно, зато новостройки, простираясь туда, где когда-то было озеро, казались более современными. Они были построены из разных материалов, которые потом специально превратили в сталь. Как я слышал — имея такие способности, с архитектурой можно было проделывать некоторые интересные вещи.
— Это один из самых современных городов в мире, — заговорил Проф. — Которым правит возможно самый могущественный Эпик Северной Америки. Если мы пойдем против него, то резко поднимем ставки, хотя уже достигли пределов того, что можем поставить на кон. Провал может означать полный крах Реконеров. Это может привести к катастрофе, может уничтожить последнюю единицу сопротивления Эпикам, оставшуюся у человечества.
— Дайте мне просто рассказать план, — сказал я. — Думаю, он убедит вас. — Я чувствовал. Проф хотел пойти против Стального Сердца. Если бы мне удалось все объяснить, он встал бы на мою сторону.
Проф повернулся, встретившись со мной взглядом.
— Ты хочешь, чтобы мы сделали это? Прекрасно, я дам тебе шанс. Но я не хочу, чтобы ты убеждал меня. — Он указал на Меган, по-прежнему стоявшую около дверного проема со скрещенными руками. — Убеди ее.
13
Убедить ее. «Отлично», — подумал я. Взгляд Меган мог просверлить дыру в… ну, в чем угодно, я думаю. Я имею в виду, взгляд обычно не может продырявить предметы, так что метафора получилась зачетная, верно?
Взгляд Меган мог просверлить дыру в масле.
«Убедить ее? — подумал я. — Это невозможно».
Но я не собирался сдаваться без боя. Я подошел к стене с изображением Ньюкаго, наложенным на блестящий металл.
— Визуализатор может показать нам все, что угодно? — спросил я.
— Все, что видит и слышит основной спайнет, — пояснил Абрахам вставая.
— Спайнет? — переспросил я, внезапно ощутив дискомфорт. Я подошел ближе. Это было замечательное устройство. Оно создавало ощущение, будто мы действительно стояли на крыше городского здания, а не в тесноте комнаты. Иллюзия была несовершенной — присмотревшись, можно было увидеть углы комнаты, в которой мы стояли, и 3-D эффект плохо работал на ближних объектах.
Тем не менее, пока я не присматривался и не обращал внимания на отсутствие ветра или городских запахов, я реально мог представить себя снаружи. Значит, вот какой образ создается с помощью спайнета? Принадлежащей Стальному Сердцу городской системы видео-наблюдения, средства, позволяющего Силовикам следить за тем, чем занимаются люди в Ньюкаго.
— Я знал, что он наблюдает за нами, — сообщил я, — но не думал, что камеры настолько… широкоформатные.
— К счастью, — ответила Тиа, — мы нашли некоторые способы влиять на то, что видит и слышит сеть. Поэтому пусть тебя не беспокоит, что Стальное Сердце шпионит за нами.
Я по-прежнему ощущал дискомфорт, но сейчас не стоило на этом зацикливаться. Я подошел к краю крыши, глядя на улицу внизу. Проехало несколько автомобилей, и визуализатор воспроизвел звуки их двигателей. Я подался вперед и положил руку на стену — было ощущение, будто касаешься в воздухе чего-то невидимого. Это очень дезориентировало.
О комнатных визуализаторах — в отличие от тензоров — я уже слышал. Люди платили хорошие деньги за посещение салонов визуальных фильмов. Недавняя беседа с Коди заставила меня задуматься. Неужели мы научились создавать подобные вещи благодаря Эпикам-иллюзионистам?
— Я… — начал я.
— Нет, — оборвала Меган. — Если он должен убедить меня, то этим разговором управляю я.
Она встала рядом.
— Но…
— Давай, Меган, — сказал Проф.
Я молча выругался и шагнул обратно, туда, где не чувствовал себя на грани падения с многоэтажки.
— Все очень просто, — начала говорить Меган. — У тех, кто собирается бороться со Стальным Сердцем, возникает одна огромная проблема.
— Одна? — переспросил прислонившийся к стене Коди. Казалось, что он опирался о воздух. — Давай посмотрим: невероятная сила, может метать из рук смертоносные сгустки энергии, может все неживое вокруг себя превратить в сталь, может управлять ветрами и превосходно летает… о, и он совершенно невосприимчив к пулям, холодному оружию, огню, радиации, травмам тупыми предметами, удушению и взрывам. Это еще… три огромных проблемы, подруга. — Он поднял четыре пальца.
Меган закатила глаза.
— Верно, — промолвила она, поворачиваясь обратно ко мне. — Но ничто из этого не является нашей первой проблемой.