Подвижным резервом обороны к северу от оз. Веленце был 23-й танковый корпус. B последних числах февраля 1945 г. Толбухин приказал передать все оставшиеся на ходу танки в одну из танковых бригад, а остальные бригады вывести на восточный берег Дуная. Командир корпуса Ахманов решил оставить 3-ю танковую бригаду, 1443-й самоходный артполк и все артиллерийско-минометные части корпуса. Из 56-й мотострелковой бригады был оставлен один батальон. Ha 1 марта 1945 г. 23-й танковый корпус насчитывал:
Личного состава – 8308 человек;
Т-34-85 – 21;
ИСУ-122 на ходу – 7, требуют эвакуации – 4.
Корпусу также был придан 366-й самоходный артполк в составе 3 ИСУ-152 и 2 танков ИС-2.
K югу от Веленце в качестве подвижного резерва был сосредоточен 1-й гв. механизированный корпус. Он был подчинен 27-й армии и стоял на пути прорыва немецких танков к Дунаю. Мехкорпус Руссиянова тоже существенно пострадал в январских боях и в строю остались две механизированные бригады (1-я и 3-я гв. мбр), два полка СУ-100 (1821 сап, 382 гв. сап), артиллерийские и минометные части. 2-я гв. мехбригада, 9-я гв. танковая бригада и 1453-й самоходный артполк СУ-100 как не имеющие матчасти были выведены за p. Дунай, на восточный берег реки. Состояние мотопехоты корпуса было, прямо скажем не блестящим, в ротах мехбригад было по 70–80 человек. Всего к началу боев 1-й гв. мехкорпус насчитывал 8560 человек, 48 танков, 17 СУ-100 и 28 бронетранспортеров.
Статус важного фронтового резерва сохранял за собой 18-й танковый корпус. Он готовился к использованию как севернее, так и южнее оз. Веленце. Укомплектованность этой «пожарной команды» 3-го Украинского фронта к марту 1945 г. оставляла желать лучшего. K исходу дня 5 марта 1945 г. корпус насчитывал:
Т-34 – 42;
СУ-76 – 12;
СУ-100 – 63;
ИСУ-122 – 16;
ИСУ-152 – 5.
Усиление корпуса Говоруненко истребителями танков СУ-100 произошло за счет 208-й самоходной артиллерийской бригады (три полка), переданной в его подчинение 20 февраля 1945 г. Фактически к началу немецкого наступления в 18-м танковом корпусе было больше самоходок, чем танков, с преобладанием новейших СУ-100. Даже прибытие 6 марта пополнения из 20 Т-34 сохранило пальму первенства за САУ. Корпус фактически стал мобильным эскортом бригады могучих СУ-100. Просто выбрасывать бригаду САУ на позиции незнакомой с ними пехоты было опасно – пехотинцы могли попросту отступить и бросить малопригодные для ближнего боя самоходки в одиночестве. Такое уже было в январе 1945 г., когда новейшие истребители танков дебютировали на советско-германском фронте. Подчинение 208-й бригады танковому корпусу за две недели до начала боев улучшало взаимодействие САУ с мотострелками и артиллерией. Кроме того, срабатывал и субъективный фактор – командиры частей успевали познакомиться и наладить неформальные контакты. Поспевать за перебросками СУ-100 части корпуса Говоруненко могли с трудом. Автотранспортом 18-й танковый корпус был укомплектован неважно – из 1275 автомашин по штату имелось 843, а исправными из них были только 691. Из 190 мотоциклов по штату в корпусе было всего 35 штук. Оставалось надеяться на то, что фронт не будет рушиться слишком быстро.
Поскольку 18-й танковый корпус довольно часто упоминается на страницах этой книги, нельзя не отметить, что это соединение занимало особое место в структуре войск 3-го Украинского фронта. Он не был выведен на переформирование с оставлением на фронте одной сводной бригады. Напротив, корпус регулярно получал пополнение бронетехникой и за счет этого оставался на плаву, сохраняя боеспособность бригад. Сейчас уже вряд ли удастся восстановить систему взаимоотношений между командиром корпуса П.Д. Говоруненко и командованием фронта, в первую очередь лично Ф.И. Толбухиным. Ha первый взгляд жизненные пути будущего командира корпуса и будущего командующего фронтом никак не пересекались. Толбухин служил на Кавказе, Говоруненко – на Дальнем Востоке. Говоруненко еще до войны был связан с танковыми войсками и закончил академию моторизации и механизации PKKA им. И.В. Сталина. Ho ему не повезло – в качестве комиссара 58-й танковой дивизии он участвовал в не слишком успешном дебюте соединения на фронте под Москвой (командир дивизии вообще застрелился). B итоге Говоруненко был осужден военным трибуналом, получил 10 лет (оставлен в действующей армии, судимость снята в июне 1942 r.). Так или иначе, Петр Дмитриевич оказался надолго вычеркнут из элиты Красной армии – командиров подвижных соединений. B итоге в сражениях за Ржев и на Курской дуге он участвовал в качестве командира 375-й стрелковой дивизии.
B танковые войска Говоруненко вернулся только в 1944 г., а 18-й танковый корпус возглавил только в сентябре 1944 г. Тем не менее, 18-й танковый корпус на протяжении всех сражений у Балатона был своего рода личной гвардией командующего 3-м Украинским фронтом и направлялся на наиболее ответственные участки. Терять корпус как целостное соединение Толбухин не собирался. Поэтому прибывающие на фронт эшелоны с «тридцатьчетверками» в первую очередь шли на доукомплектование корпуса Говоруненко. B январе 1945 г. 18-й танковый корпус получил с эшелонов 118 Т-34, 38 СУ-76, 21 ИСУ-122 и 18 ИСУ-152, гораздо больше, чем любой другой корпус фронта.
Оценивая общее состояние подвижных частей и соединений 3-го Украинского фронта, нельзя не констатировать их слабость и малочисленность. Два активных участника январских боев, 1-й гвардейский и 7-й механизированный корпуса, были фактически выведены из боя. От 1-го гв. мехкорпуса остались две бригады. 7-й мехкорпус был целиком выведен в тыл для восстановления. 23-й и 18-й танковые корпуса были изрядно потрепаны и к марту не успели восстановить свою боеспособность в полном объеме. При таком плачевном состоянии танковых соединений ни о каких мощных фланговых контрударах в предстоящем оборонительном сражении речи быть не могло.
Следует отметить, что в советских публикациях по Балатону обычно приводилась общая численность танков и САУ 3-го Украинского фронта – 400 машин, без детализации по типам. Это привело к определенным спекуляциям в западных исследованиях относительно реальной численности танкового парка танковых и механизированных корпусов фронта. Однако из 399 боевых машин, числившихся в строю и 9 в ремонте на 24.00 5 марта 1945 г. Т-34 было 139, иномарок («Шерманов» и «Валентайнов») – 50, СУ-76 – 95, ИСУ-122 – 27, ИСУ-152 – 9 и СУ-100 – 78[155]. Как мы видим, почти четверть парка бронетехники 3-го Украинского фронта составляли самоходки СУ-76 с противопульным бронированием, представлявшие собой скорее самоходный лафет для дивизионной пушки. Они не шли ни в какое сравнение с САУ StuGIII или JagdanzerIV немцев. Изрядное количество СУ-76 набралось за счет самоходно-артиллерийских дивизионов элитных стрелковых дивизий. Тяжелых танков ИС-2 на весь фронт было всего 4 штуки. Одновременно хорошо видна противотанковая направленность парка бронетехники 3-го Украинского фронта. Такого количества истребителей танков СУ-100 в начале марта 1945 г. не было ни на одном другом фронте. Именно СУ-100 вместе с ИСУ-122 стали ядром противотанковой обороны войск Толбухина в оборонительных боях на Балатоне.
Ha фоне плачевного состояния бронетанковых и механизированных войск сильным резервом в руках командующего 3-м Украинским фронтом оставался 5-й гв. кавалерийский корпус. Ha 20 февраля 1945 г. 11-я гв. кавалерийская дивизия насчитывала 4126 человек, 12-я гв. кавалерийская дивизия – 3994 человека, 63-я кавалерийская дивизия – 4240 человек. Всего в кавкорпусе было 12 249 человек. Конечно, численность кавкорпуса Горшкова снизилась в сравнении с началом января. Однако с учетом стилистики Толбухина строить новый оборонительный рубеж позади рушащегося под ударами противника старого, штыки пехоты были даже ценнее танков. Спешенные кавалеристы были даже лучше обычных стрелковых частей ввиду лучшей физической подготовки и высокого боевого духа. 5-й гв. кавкорпус неизбежно должен был стать одним из главных участников предстоящего оборонительного сражения.
Примерно одинаковые исходные позиции (между озерами Балатоном и Веленце) не означали 100 %-ное повторение немцами своего наиболее успешного январского наступления. Построение и задачи немецкой ударной группировки 6-й танковой армии CC к началу операции «Весеннее пробуждение» существенно видоизменились по сравнению с «Садом пряностей» IV танкового корпуса CC в январе 1945 г. Это неудивительно. Задачей «Конрадов» (в рамках последнего из которых был подготовлен «Сад пряностей») было деблокирование будапештского гарнизона. Новое немецкое наступление преследовало куда более амбициозные цели – ликвидацию всего советского плацдарма на западном берегу Дуная. Поэтому направления ударов по плану «Весеннее пробуждение» напоминали перевернутый «Конрад III». Если главная цель «Конрада» (Будапешт) лежала к северу от озер Балатон и Веленце, то в мартовском наступлении главная цель была к югу от Балатона, навстречу удару группы армий «Е». Соответственно после прорыва обороны советских войск острие главного удара немцев поворачивало не на север, к Будапешту, как в январе, а на юг, в тыл 57-й армии 3-го Украинского фронта.
Осью немецкого мартовского наступления стал протекавший с северо-запада на юго-восток канал Шарвиз. Из района Полгардь по западному берегу канала должны были наступать на юго-восток I кавалерийский корпус и I танковый корпус CC. Именно эта ударная группировка должна была соединиться с наступающими с юга силами группы армий «Е». II танковый корпус должен был наступать через Абу по восточному берегу канала Шарвиз. Его задачей был выход к Дунаю у Дунапентеле и Дунафельвара. После этого корпус должен был двигаться далее на юг по западному берегу Дуная. Фланговым прикрытием для двух наступающих в общем направлении на юго-восток немецких ударных клиньев являлся III танковый корпус.
Он не был подчинен 6-й танковой армии CC, а остался в подчинении 6-й армии Балька. Его задачей было продвижение на восток и образование оборонительных позиций фронтом на север между оз. Веленце и Дунаем. Теперь противники менялись местами – дефиле между озером и рекой должно было стать опорой немецкой обороны.
Распределение соединений между корпусами ударной группировки было следующим:
I кавалерийский корпус (6-я танковая армия CC):
– 25-я венгерская пехотная дивизия;
– 3-я и 4-я кавалерийские дивизии
I танковый корпус CC (6-я танковая армия CC):
– 12-я танковая дивизия CC «Гогенштауфен»;
– 1-я танковая дивизия CC «Лейбштандарт Адольф Гитлер»;
– 501-й тяжелый танковый батальон CC;
– 560-й батальон истребителей танков.
II танковый корпус CC (6-я танковая армия CC):
– 44-я пехотная дивизия;
– 2-я танковая дивизия CC «Рейх»;
– 9-я танковая дивизия CC «Гогенштауфен».
III танковый корпус (6-я армия):
– 356-я пехотная дивизия;
– 1-я и 3-я танковые дивизии;
– I батальон 24-го танкового полка;
– 509-й тяжелый танковый батальон;
– 219-й батальон штурмовых танков.
Находившийся в Венгрии с января 403-й народно-артиллерийский корпус был передан в подчинение 6-й танковой армии CC. B резерве 6-й армии оставалась 6-я танковая дивизия. Главный герой январских наступлений, IV танковый корпус CC, оставался в обороне в районе Секешфехервара в подчинении 6-й армии. Приданные ему ранее части усиления (509-й батальон «Тигров» и батальон «Пантер») были переданы соседнему III танковому корпусу. Переход в наступление корпуса Гилле был предусмотрен при благоприятном развитии событий. Если советская оборона не устояла бы под ударами 6-й танковой армии CC, «Викинг» и «Тотенкопф» имели шанс выполнить поставленную им в январе 1945 г. задачу – выйти к Будапешту. Также в подчинении штаба 6-й армии находилась 3-я венгерская армия, прикрывавшая участок фронта к северу от Секешфехервара, простиравшийся до Дуная. Ee венгерские дивизии были «армированы» немецкими пехотными дивизиями и бригадой «Штурмгешюцев». Данные о состоянии танкового парка соединений 6-й танковой армии CC и 6-й армии к началу «Весеннего пробуждения» см. в таблице.
Состояние танкового парка танковых дивизий 6-й танковой армии CC и 6-й армии на 1–5 марта 1945 г.
B таблице перечислены не только танковые соединения, принявшие прямое и непосредственное участие в операции «Весеннее пробуждение», но и остававшиеся в обороне. Это 3-я танковая дивизия CC «Тотенкопф» и 5-я танковая дивизия CC «Викинг» из состава IV танкового корпуса CC. 560-й батальон истребителей танков был придан 9-й танковой дивизии CC «Гогенштауфен», 501-й батальон тяжелых танков CC – дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», 509-й батальон тяжелых танков – 1-й танковой дивизии. B 1-й танковой дивизии была сформирована бронегруппа из танкового полка, батальона мотопехоты на БТР и батальона «Королевских тигров».
Состояние танкового парка вновь прибывших в Венгрию эсэсовских соединений, мягко говоря, не впечатляет. Однако не следует думать, что они были так же слабы в отношении численности личного состава. Ha 1 марта 1945 г. «Лейбштандарт» насчитывал (Iststaerke) 18871 человека, «Гитлерюгенд» – 17423 человека, «Дас Райх» – 19542 человека, «Гогенштауфен» – 17229 человек. Каждая немецкая танковая дивизия CC была вполне сравнима по численности с советским стрелковым корпусом и заметно превосходила любой танковый или механизированный корпус. Поэтому не следует удивляться тому, что эсэсовские корпуса противостояли советским армиям, формально объединениям на уровень выше корпуса. Всего 6-я танковая армия CC (два эсэсовских корпуса по две танковых дивизии) вместе с корпусными частями насчитывала 81400 человек.
Несмотря на смену наименования, танковая армия CC вместо танкового корпуса CC в январе, нельзя сказать, что ударная группировка немцев была намного сильнее. Вместо одного свежего танкового корпуса CC в «Конраде» ядро ударной группировки немцев в «Весеннем пробуждении» составляли два вновь прибывших танковых корпуса CC. Усиленным примерно вдвое танковым тараном предполагалось достичь куда более амбициозных целей.
Отсутствие решающего перевеса над силами обороны усугубилось организационными трудностями и изменением погодных условий. Для сохранения скрытности наступления приказы на выдвижение на исходные позиции соединения армии Дитриха получили в последний момент. Так, например, 9-я танковая дивизия CC «Гогенштауфен» получила приказ на марш в 13.00 5 марта. Ha исходные позиции части дивизии должны были выйти к 4.00 следующего дня. Теоретически это было возможно, однако в реальных маршах по раскисшим дорогам вся дивизия встала в бесконечных пробках. C теми же проблемами столкнулась дивизия «Дас Райх». Командиры дивизий обратились к командиру корпуса, но он не обладал правом отложить наступление. Командир «Гогенштауфена» Сильвестр Стадлер обратился напрямую к командующему 6-й танковой армией CC с предложением отложить наступление на 24 часа. Однако Дитрих был непреклонен: «Мы обязаны атаковать завтра утром». Чуда, естественно, не произошло, и дивизии II танкового корпуса CC начали наступление лишь частью сил. Артиллерия II танкового корпуса CC участвовала в общем хоре артподготовки, а пехота и танки на исходные позиции так и не вышли. Хуже того, командованию было доложено, что все в порядке. Это было очевидной и вскоре вскрывшейся ложью.
Оставленная экипажем «Пантера» Ausf.A
Утро 6 марта 1945 г. было пасмурным, температура была около 0 градусов, сыпал мокрый снег. Последнее немецкое наступление началось в 6.00 после короткой артподготовки. Так же как и в январских боях, «окном» в обороне 3-го Украинского фронта стала полоса 1-го гв. УРа. Артподготовка на его участке обороны длилась с 5.40 до 6.30 утра. Пользуясь темнотой, немецкие пехотинцы вплотную приблизились к советским позициям и атаковали еще до того, как бойцы УРа успели опомниться. Что самое главное, до того как гренадеры начали прыгать в первую траншею УРа, советские командиры не успели вызвать артиллерию. Соответственно пробежка от исходных позиций до первой траншеи прошла для немцев без губительного града снарядов. Сообразно своей стандартной тактике, немцы атаковали на узком фронте и сразу смяли одну из рот 10-го пулеметно-артиллерийского батальона УРа. Ворвавшиеся в образовавшуюся брешь подразделения сразу создали угрозу выхода в тыл 10-го пульбата. Как было сказано в отчете штаба УРа по итогам боев, далее «части не проявили должной устойчивости и начали отходить без приказа на восточную окраину Шергельешь и к 10.15 оставили Шергельешь». Второго эшелона УР не имел, и о контратаке не могло быть и речи.
Сгоревший Pz.IV Ausf.J
Это предопределило успех III танкового корпуса, захватившего важный узел советской обороны Шергельешь уже в первой половине дня 6 марта. Правофланговый I танковый корпус CC столкнулся с крепкой обороной 68-й гв. и 233-й стрелковых дивизий, прорвать которую в первый день эсэсовцам не удалось. Его продвижение составило около 4 км. Ha ход боевых действий существенное влияние оказали условия местности. Так, например, из семи Jagdpanzer одной из рот истребителей танков «Лейбштандарта» шесть вскоре после начала атаки безнадежно завязли, погрузившись в грязь до брызговиков гусениц. Пехота была вынуждена продолжать атаку без поддержки бронетехники. Вечером в ходе советской контратаки немцы были вынуждены отступить, и завязшие самоходки были оставлены экипажами.
C учетом того, что II танковый корпус CC перешел в наступление лишь частью сил, успех III танкового корпуса на вспомогательном направлении стал самым крупным достижением первого дня операции. Советским командованием действия III танкового корпуса были даже интерпретированы как главный удар противника.
Ha прикрытие бреши, пробитой в обороне 1-го гв. УРа Толбухин был вынужден сразу же израсходовать свой лучший резерв – 18-й танковый корпус. Он был выдвинут на позиции к востоку от потерянного Шергельеша с целью перехватить дороги, идущие из города на восток и юго-восток. Дорога из Шергельеша на восток перехватывалась заслоном, в состав которого был включен полк СУ-100. Сюда же направлялась 3-я гв. воздушно-десантная дивизия из 27-й армии.