Образование плацдарма на южном берегу канала Елуша создавало непосредственную угрозу прорыва немцев в тыл 26-й и 57-й армий. Началось типичное сражение за плацдарм, когда одна сторона стремится удержать его от разрастания, а другая – «вскрыть», т. е. вырваться с плацдарма на оперативный простор. Для ослабления позиций немцев на плацдарме были использованы все имеющиеся в распоряжении Толбухина средства. По указанию командующего фронтом были подняты шлюзы канала Елуша в Шиофоке, у оз. Балатон, в результате чего уровень воды в канале повысился на 60 см. Уровень воды в канале после открытия щитов в Шиофоке повышался медленно вследствие того, что канал был в нескольких местах замусорен обломками взорванных железобетонных и цельнометаллических мостов. После расчистки его от вызванных обломками запруд вода поднялась на 1,6 м. Однако ожидаемого эффекта достигнуто не было – ввиду медленного повышения уровня воды построенные немцами мосты вырвавшимся на волю потоком не снесло. Попытки советских саперов спускать вниз по течению канала плавучие мины также не принесли успеха. Ими был взорван только легкий пешеходный мостик. Стоявший за ним основной мост, по которому переправлялась бронетехника, остался неповрежденным.
Наиболее действенным средством воздействия на переправу через канал была артиллерия, постоянно державшая ее под обстрелом. Это недвусмысленно подтверждается данными противника. Так, 14 марта мост в Шимонторниа был сильно поврежден советской артиллерией. Даже постройка еще одного моста к западу от города не давала надежды безнаказанной переброски людей и техники через канал при свете дня. Также переправа постоянно подвергалась бомбовым и штурмовым ударам силами 17-й воздушной армии. Как позднее вспоминал сапер из «Лейбштандарта»: «Русские истребители-бомбардировщики не давали нам ни минуты отдыха». Bce это существенно затрудняло усиление подразделений, действующих на южном берегу канала, и, соответственно, расширение плацдарма.
Если в полосе 26-й армии немцам удалось вклиниться в оборону советских войск на глубину почти 30 км, то в полосе 27-й армии III танковый корпус и II танковый корпус CC с трудом продвигались вперед. Пошатнуть советскую оборону немцам удалось 9 марта с вводом в бой 3-й танковой дивизии. Ранее в операции участвовал только ее артиллерийский полк.
Слабым местом в советской обороне в очередной раз стал участок 1-го гв. УРа, к югу от озера Веленце. 9 марта немцам удалось вклиниться в оборону УРа, занять господствующую высоту. Попытка отбить ее силами 78-й стрелковой дивизии на следующее утро успеха не принесла. Более того, 10 марта III танковому корпусу удалось отбросить примыкающий к озеру пульбат УРа и прижать его к берегу. Окруженным частям даже пришлось отступать, переплывая через озеро. Пробивание широкой бреши позволило немцам выйти вплотную к дефиле между Веленце и Дунаем. Удержать танковый клин от прорыва в глубину обороны удалось с большим трудом, за счет обстрела относительно узкого вклинения противника артиллерией с соседствующих с позициями злосчастного УРа участков. Устойчивость позиций 35-го гв. стрелкового корпуса оказалась под угрозой.
Некоторое представление о том, в какой ярости был Толбухин по итогам действий укрепленного района 9-10 марта 1945 г., дает его решение о дальнейшей судьбе соединения. Шифровкой № 0222/ш утром 11 марта 1-й гв. УР приказывалось расформировать, а личный состав передавался на укомплектование 44-го гв. стрелкового корпуса. Несколько позже последовал приказ командира 35-го гв. стрелкового корпуса, который со ссылкой на распоряжение Толбухина требовал передачи личного состава УРа ему. Началась передача людей в стрелковые подразделения. K середине дня ярость командования несколько поутихла, да и решение о расформировании частей и соединений Красной армии принималось все же центральными управлениями, а не командующими фронтами. K 15.00 11 марта передача личного состава была остановлена, и люди были возвращены обратно в пульбаты.
«Наказанием» злосчастного УРа путем расформирования можно было выплеснуть свое неудовольствие. Рассчитывать на удержание фронта за счет пополнения стрелковых дивизий бойцами пульбатов было бы наивностью, граничащей с глупостью. Вклинение III танкового корпуса в оборону 27-й армии создавало предпосылки для удара с севера во фланг и тыл советским частям, противостоявшим II танковому корпусу CC. B ближайшей перспективе это означало развал всей системы обороны на восточном берегу канала Шарвиз. У немцев появлялись хорошие шансы на прорыв к Дунаю. Для выстраивания прочной обороны потребовалось перетасовать механизированные части. По приказу командующего 27-й армией на прикрытие южного фаса вклинения выдвигалась 181-я танковая бригада 18-го танкового корпуса. Ранее эта бригада занимала оборону на подступах к Шарашду. Вместо убывшей бригады на позиции выводилась 206-я стрелковая дивизия и 1-й гв. мехкорпус с несколькими артиллерийскими частями. Таким образом, Толбухин рассчитывал отразить удар как III танкового корпуса, так и II танкового корпуса CC.
Для парирования кризиса, возникшего в связи с развалом обороны 1-го гв. УРа, было также использовано еще одно из немногочисленных механизированных соединений 3-го Украинского фронта. B каждой оборонительной операции всегда находится «мятущаяся душа» – соединение, которое мечется по дорогам, выполняя приказы командования о сосредоточении то в одном, то в другом месте. При этом, не участвуя в бою, части наматывают многие километры в маршах. B сражении на Балатоне эта роль досталась 23-му танковому корпусу генерала Ахманова. Ha схемах в советских книжках его перегруппировка деликатно показывается короткой стрелочкой из района к северу от озера Веленце в район к югу от него. Однако такая стрелочка отражает только начальную и конечную точку маршей 23-го танкового корпуса. 9 марта, когда возник кризис в 26-й армии и Толбухин просил разрешения задействовать в обороне части 9-й гв. армии, корпус Ахманова получил первый приказ. Ему предписывалось выйти в район Дунафельдвар с задачей нанесения контрудара по прорвавшемуся противнику. Прорыва к Дунаю у Дунафельдвара, к счастью, не последовало.
Новый кризис, возникший на этот раз в полосе обороны 27-й армии, потребовал немедленных ответных действий. 23-й танковый корпус был развернут обратно и ночным маршем вышел в район дефиле между оз. Веленце и Дунаем. По иронии судьбы, части корпуса Ахманова уже наступали в этом районе в феврале 1945 г., ликвидируя последствия «Конрада III». Теперь здесь же предстояло обороняться. Для усиления корпуса, состоявшего из одной усиленной бригады, была выделена 207-я самоходно-артиллерийская бригада СУ-100 (63 САУ). Выйдя в назначенный район утром 11 марта, подразделения 23-го танкового корпуса получили почти сутки на подготовку позиций и отдых после марша.
Ha тот момент в составе корпуса насчитывалось боеготовыми 36 Т-34, 1 ИС-2, 8 ИСУ-122 и 3 ИСУ-152. Самоходок в приданной 207-й бригаде было больше, чем весь парк бронетехники корпуса Ахманова, вместе взятый. Ha следующий день, 12 марта, в 8.00 последовала первая атака противника.
Немецкие танки в этот раз атаковали без артподготовки, большой массой (по советским оценкам, до 100 единиц), стремясь пробить брешь в обороне 78-й стрелковой дивизии и подпиравшего ее 23-го танкового корпуса. Впереди шли «Королевские тигры». Направление атаки лежало через высоту 184, обороняемую 1011-м самоходным артполком СУ-100. Оборона стрелковых частей была смята, и они отошли на 1,5–2 км. Самоходки остались биться с атакующими танками, были обойдены с флангов и в конечном итоге отошли. Оборона была восстановлена на новом рубеже за счет переброшенных с соседнего участка батарей СУ-100. За день 1011-й полк потерял 17 СУ-100 сгоревшими (из 21 имевшейся в строю машины). Это были наибольшие потери в одном бою самоходок этого типа во всей Балатонской оборонительной операции. He будет большим преувеличением сказать, что полк лег костьми на пути немецкого наступления. Несколько атак противника также пришлось выдержать Т-34 и ИСУ-122 остальных частей корпуса Ахманова. За день танкистами и самоходчиками 23-го танкового корпуса было заявлено об уничтожении 54 танков противника. Даже принимая в расчет неизбежное преувеличение потерь противника, эта цифра производит впечатление. 38 танков были на счету 1011-го полка СУ-100.
12 марта из резерва была введена в бой 6-я танковая дивизия. Она была усилена батальоном «Пантер» (I батальон 24-го танкового полка). Дивизии была поставлена задача атаковать из района Шергельеша на юго-восток. Однако проломить выстроенную на пути II танкового корпуса CC оборону она уже не смогла. Против каждого из ударных корпусов немцев на восточном берегу канала Шарвиз действовал советский стрелковый корпус, усиленный артиллерией и подпертый СУ-100 и Т-34-85.
Ha дальнейший ход боевых действий оказали решающее влияние обстоятельства, напрямую не связанные с действиями войск 26-й и 27-й армий. Перемещения в тылу 3-го Украинского фронта были замечены немецкой разведкой уже 13 марта. Поначалу их восприняли как местные перегруппировки с целью накопления резервов. Однако дальнейшее наблюдение развеяло последние сомнения. Вечером 14 марта в журнале боевых действий группы армий «Юг» появляется запись:
12 марта из резерва была введена в бой 6-я танковая дивизия. Она была усилена батальоном «Пантер» (I батальон 24-го танкового полка). Дивизии была поставлена задача атаковать из района Шергельеша на юго-восток. Однако проломить выстроенную на пути II танкового корпуса CC оборону она уже не смогла. Против каждого из ударных корпусов немцев на восточном берегу канала Шарвиз действовал советский стрелковый корпус, усиленный артиллерией и подпертый СУ-100 и Т-34-85.
Ha дальнейший ход боевых действий оказали решающее влияние обстоятельства, напрямую не связанные с действиями войск 26-й и 27-й армий. Перемещения в тылу 3-го Украинского фронта были замечены немецкой разведкой уже 13 марта. Поначалу их восприняли как местные перегруппировки с целью накопления резервов. Однако дальнейшее наблюдение развеяло последние сомнения. Вечером 14 марта в журнале боевых действий группы армий «Юг» появляется запись:
«Сегодняшние перемещения не оставляют никаких сомнений относительно намерений противника. Данные воздушной разведки показывают передвижение моторизованных колонн численностью до 3000 машин, двигающихся из тыла в районе Будапешта в направлении на Замоль. Их задачей будет прерывание линий снабжения германских войск, продвинувшихся из узкого прохода у Секешфехервара, атакой в направлении озера Балатон».
Реакция на не вызывающие более сомнений данные разведки последовала молниеносно. Тем же вечером командир «Лейбштандарта» Кумм приказал вывести боевую группу Пайпера и восемь оставшихся на ходу «Королевских тигров» 501-го батальона CC в район Дега. Немцы в очередной раз демонтировали ударную группировку и переходили к обороне. 15 марта их ожидания оправдались, и в середине дня загремели залпы артиллерийской подготовки, открывавшей дорогу 9-й гв. армии. B какой-то мере повторялась ситуация Курской дуги, когда операция «Цитадель» была остановлена переходом в наступление Западного и Брянского фронтов.
Потери личного состава советских войск в оборонительном сражении под Балатоном были сравнительно невелики. C 6 по 15 марта 1945 г. общие потери 3-го Украинского фронта составили 32899 человек, в том числе убитыми и пропавшими без вести – 8492 человека. Потери техники тоже следует признать умеренными: с 1 по 16 марта 1945 г. 3-й Украинский фронт потерял всего 165 боевых машин, в том числе 48 новейших самоходок СУ-100[157].
После ликвидации окруженной в Будапеште группировки немецких и венгерских войск Ставка ВГК 17 февраля 1945 г. поставила войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов задачу подготовить и провести наступательную операцию на венском направлении. По замыслу советского верховного командования главный удар предполагалось нанести по северному берегу Дуная силами 2-го Украинского фронта. Здесь предполагалось задействовать 6-ю гвардейскую танковую армию и переданную из резерва Ставки 9-ю гвардейскую армию. Наступление двух фронтов было назначено на 15 марта[158]. Координацию действий 2-го и 3-го Украинских фронтов Ставка возложила на Маршала C.K. Тимошенко. Подготовка наступления началась со дня получения директивы Ставки ВГК.
B течение месяца фронты должны были пополнить людьми и техникой, накопить боеприпасы, что в условиях значительного удаления фронта от территории CCCP являлось непростой задачей. B еще большей степени подготовка Венской операции осложнилась ввиду необходимости одновременно готовиться к отражению удара противника Вскрытая разведкой переброска в Венгрию немецкой 6-й танковой армии не заставила советское командование отказаться от наступательных планов. Однако начавшееся немецкое наступление побудило несколько откорректировать план наступления на Вену. Еще 9 марта, в разгар оборонительных боев, Ставка поставила войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов новые наступательные задачи. Направленная из Москвы в адрес Маршалов Советского Союза Ф.И. Толбухина и Р.Я. Малиновского директива Ставки ВГК за № 11038 гласила:
«1. Командующему войсками 3-го Украинского фронта в оборонительных боях измотать танковую группировку противника, наступающую в районе Секешфехервар, после чего не позднее 15–16 марта 1945 г. правым крылом фронта перейти в наступление с целью разбить противника севернее оз. Балатон и развивать удар в общем направлении на Папа, Шопрон.
9-ю гв. армию в оборонительные бои не втягивать, а использовать ее для развития удара и окончательного разгрома противника.
2. Командующему войсками 2-го Украинского фронта с выходом правого крыла фронта на p. Грон перейти к жесткой обороне на всем фронте севернее p. Дунай.
Левым крылом фронта (46-я армия) перейти в наступление 17–18.3.45 г. с целью совместно с войсками 3-го Украинского фронта разбить группировку противника южнее p. Дунай и развивать наступление в общем направлении на Дьер»[159].
Тем самым направление главного удара переносилось из полосы 2-го Украинского фронта в полосу 3-го Украинского фронта – именно в подчинение Ф.И. Толбухина передавалась свежая 9-я гвардейская армия генерал-полковника B.B. Глаголева. Приоритет получало окружение глубоко вклинившейся в построение советских войск ударной группировки немецкой 6-й танковой армии. Следует подчеркнуть, что 9-я гвардейская армия обладала высокими ударными возможностями. Она была сформирована в январе 1945 г. из соединений отдельной воздушно-десантной армии. Стрелковые дивизии армии имели весьма высокую в сравнении с большинством дивизий Красной армии 1945 г. укомплектованность – около 10 тыс. человек. Соответственно средняя численность стрелковых рот 9-й гвардейской армии составляла 140 человек, 4-й гвардейской армии к началу операции – 80 человек, а участвовавших в оборонительных боях 26, 27 и 57-й армий – всего 50–60 человек[160].
Сообразно общему замыслу Венской операции командующий 2-м Украинским фронтом решил нанести главный удар южнее p. Дунай в направлении Дад, Дьер силами 46-й армии и 2-го гвардейского механизированного корпуса. Севернее p. Дунай должна была наступать 7-я гвардейская армия с целью развития успеха на братиславском направлении и обеспечения действий главной ударной группировки фронта с севера. Для развития успеха на направлении главного удара фронта предназначалась 6-я гвардейская танковая армия. C воздуха наступление на направлении главного удара фронта должен был поддерживать штурмовой авиакорпус 5-й воздушной армии (147 самолетов).
Решение командующего 3-м Украинским фронтом предусматривало нанесение главного удара силами 4-й и 9-й гвардейских армий севернее Секешфехервара на фронте Гант, оз. Веленце в направлении на Веспрем с целью окружить и уничтожить танковую группировку противника южнее и юго-западнее Секешфехервара. B момент завершения окружения 6-й танковой армии в наступление должны были также перейти 26-я и 27-я армии. После выхода главных сил фронта западнее оз. Балатон к наступлению должны были присоединиться войска 57-й и 1-й болгарской армий с задачей разгромить войска 2-й танковой армии немцев в районе Надьканижа.
Всего к 16 марта 1945 г. в составе 3-го Украинского фронта насчитывалось 380 тыс. чел., минометов 3700, орудий 4300 и 700 танков и САУ[161] (696 исправных и 32 находящихся в ремонте[162]). Следует подчеркнуть, что в ударной группировке 4-й и 9-й гвардейских армий находилось всего около 30 % от общего числа танков и САУ фронта. Остальные на момент начала операции находились в составе ведущих оборонительные бои 26-й и 27-й армий и 57-й армии.
C воздуха наступление 3-го Украинского фронта должна была поддерживать 17-я воздушная армия, которой командовал генерал-полковник авиации B.A. Судец. K 16 марта она насчитывала 503 исправных и 116 неисправных самолетов[163]. Основной ударной силой воздушной армии были штурмовики Ил-2 (125 исправных на 16 марта), дневных бомбардировщиков в составе армии было всего 68 единиц (все типа Бостон III, поступившие по ленд-лизу).
B подготовительный период операции проводилась широкомасштабная перегруппировка войск. Так с 8 по 14 марта 9-я гвардейская армия была перегруппирована из района Кечкмет, Адонь в полосу предстоящего наступления. 14–15 марта 4-я гвардейская армия сдавала часть своего боевого участка 9-й гвардейской армии. Чтобы сохранить операцию в тайне от противника, все перегруппировки осуществлялись только ночью.
Советские приготовления к наступлению на Вену, как уже отмечалось выше, были вскрыты немецкой разведкой. Однако реакция на эти данные оказалась, мягко говоря, неспешной. Действительно радикальная мера с выдвижением I корпуса CC на левый фланг 6-й армии CC реализована не была. Во-первых, командованию ГА «Юг» пришлось убеждать фюрера в реальности угрозы советского наступления. Во-вторых, в необходимости срочных контрмер убеждать пришлось командование 6-й танковой армии. B итоге в 21.30 15 марта Гудериан сообщил командующему Веллеру, что «фюрер одобрил перегруппировку, предложенную ГА «Юг». Он заявил, что перегруппировка должна быть проведена как можно быстрее. Она должна быть закончена за три дня»[164]. Сразу же, в 21.50 командование ГА «Юг» обращается в штаб армии Дитриха с требованием начать смену частей. Однако начальник штаба 6-й армии генерал-майор CC Крэмер заявил, что этой ночью начинать перегруппировку поздно. Она будет начата днем и проводится ночью (т. е. 16–17 марта) с целью обеспечения скрытности. Так бездарно были потеряны минимум сутки.