– Да, Председатель вызывал меня к себе и, признаться, привел довольно веские доводы, – наконец произнес он. – Поэтому я сейчас здесь, с вами. Но…
Высокий испуганно вскинулся.
– Нет, нет. Поручения должно выполнять, – успокаивающе продолжил толстяк. – Однако сейчас я не могу ответить ничего определенного. Нет данных. Придется немного подождать. Для принятия решения необходима интегральная сводка, от аналитиков и прогнозистов.
Высокий быстро кивнул.
– Конечно, конечно, – заговорил он несколько торопливо. – Дело предстоит настолько не простое, что здесь совсем не резон торопиться. Разумеется, мы подождем. Однако и фактор времени очень серьезен…
Они остановились у небольшого живописного озерка, в котором величаво плавали экзотические птицы.
– Посмотрите, разве это не прелесть?
– Да, чудесно.
Оба постояли еще немного, любуясь грациозными созданиями, а потом возобновили свою прогулку.
Высокий начал первым.
– Поскольку вы в принципе согласились, я немного расшифрую… э… привнесенные факторы. В деле присутствует один, чертовски неприятный нюанс. Правительство сейчас не может рисковать, ни на гран.
А когда оно могло рисковать, казалось говорил весь вид низенького, но вслух он ничего не сказал.
– Во-первых, это обязательно должен быть доброволец. И ему придется уйти в отставку, – в меру взволновано выговорил высокий. – Как не старайся, а всегда что-нибудь да всплывет, закон жизни. Так что с формальной стороны у нас перед ним не останется никаких обязательств. Не каждый согласится на такое.
Он выразительно посмотрел на толстяка. Тот индифферентно кивнул, глядя себе под ноги.
– Во-вторых – это должен быть прожженный профессионал и в то же время отчаянный, можно даже сказать, романтический дурак. Ведь ему при любых обстоятельствах ничего хорошего не светит.
Он повторил, подчеркивая каждое слово:
– Практически… совсем ничего. Шансы… э… вернуться к прежней жизни… будут настолько минимальными, что…
Кругленький опять медленно кивнул, соглашаясь.
– Вы правы, такое сочетание качеств действительно встречается очень редко, – он поднял голову и в упор посмотрел на собеседника. – Но если мы все, очень постараемся его вытащить… И дадим твердую гарантию, что при любом, даже самом сложном раскладе, он не будет брошен и не останется в одиночестве…
Высокий быстро утвердительно мотнул головой.
– Даю вам честное слово. Можете на меня положиться.
Кругленький опустил глаза.
– Для меня этого достаточно. Пожалуй, у меня есть кое-кто похожий на примете. Правда, сейчас он немного занят, но скоро должен освободиться.
Высокий осторожно махнул рукой.
– Не торопитесь и делайте все, что считаете необходимым.
Он явно старался теперь не сделать ничего лишнего, чтобы нечаянно не спугнуть своего собеседника. Оба немного помолчали. Усилившийся ветер раскачивал ветки кустов и шуршал листьями под ногами.
– А вы уверены, что нельзя было зайти с другого конца? Просто немного изменить исходные условия задачи и все? – осторожно спросил низенький.
Высокий сокрушенно покачал головой:
– Увы, уверен, что ни на йоту.
Некоторое время они передвигались молча, потом, дойдя до огромного раскидистого дуба, ровесника парка, росшего на самом краю дороги у старинной ограды, остановились. Ветер внезапно стих и вечер стал на удивление тих и приятен. Тишину нарушало только негромкое пение птиц.
– Хорошо здесь, – негромко сказал низенький. – Спокойно.
Словно отвечая ему, негромко запищал сигнал вызова. Высокий молча прослушал сообщение и резким движением отключил комм.
– Нам придется вернуться. Увы, надолго отвлечься не получается, прибыл личный представитель правительства. Дела, они не отпускают ни на минуту.
Оба, все также не спеша, повернулись по дорожке и пошли обратно.
– Прощание будет проходить на самом высоком уровне. Я включен в состав делегации. Не думаю, что смогу узнать что-то важное, но общее настроение постараюсь уловить. Я свяжусь с вами, как только мы вернемся.
Толстяк согласно кивнул.
– Можете вызывать меня в любое время. Я пока попробую оптимизировать задачу, кое-какая информация обязательно должна быть и у нас. Постараюсь к вашему возвращению подготовить черновой вариант.
Некоторое время они шли молча.
– Скажите, – осторожно начал толстяк. – А как ваш второй? Он не сможет помочь?
– Очень сложное положение, на носу выборы, – вздохнул высокий. – Я боюсь его трогать. Вы же знаете, что любой кандидат, который осмелится хотя бы намекнуть на то, что контакт, имел не только отрицательные последствия, сразу вылетит из гонки. Это табу. Думать они могут все, что угодно, но вслух этого не произнесет никто.
– Ксеношок…
– Да. Чтобы преодолеть его последствия, понадобится по меньшей мере еще одно поколение. Впрочем, в этом они не оригинальны. Вспомните, что творилось на Земле, когда наше общество, притом довольно грубо, поставили перед фактом, что мы совсем не единственный пуп Вселенной.
Оба негромко, но от души посмеялись.
– Взять хотя бы пантрян – те вообще решили на время закрыться наглухо, – бросил высокий. – Лично я до сих пор не уверен, что правильно поступили именно мы, а не они.
Толстяк пожал плечами и слегка улыбнулся.
– Очень хотел бы, но, к сожалению, не могу с вами согласиться, – наконец сказал он. – Земля – это не Пантара. Ее так просто не закроешь.
3– Последний раненый скончался в реанимационном саркофаге десять минут назад, не приходя в сознание. Все попытки удержать его оказались тщетными. Так что непосредственных свидетелей случившегося у нас, к сожалению, не осталось. Считая вместе с ним, общее число жертв составило девятнадцать человек.
– Целью был сам мистер Баско?
– Несомненно.
– Вы уже можете уточнить данные об орудии преступления?
– Да. По всем признакам, стреляли из тяжелого армейского лучемета, с достаточно близкого расстояния. Наверняка. И не особенно заботясь о точности прицела.
– Чем можно объяснить такое количество сопутствующих жертв?
– У данного типа оружия очень велик угол рассеивания. В зону поражения попали еще два скикара, с охраной, не считая того, в котором находилась вероятная мишень. Сейчас идет интенсивный поиск исполнителей акции.
– А кто, по-вашему, заказчик?
– Боюсь, об этом мы узнаем не скоро, – важный полицейский чин на висящем в воздухе экране слегка пожал плечами. – Однако, если судить по почерку и неразборчивости средств, то это скорее всего свои. У покойного было много влиятельных и могущественных недругов.
– А что вы можете сообщить насчет нападения на резиденцию покойного мистера Баско?
– Данные пока неофициальные, в полицию эти господа не обращались, – чин на экране поморщился. – Однако известно, что главная резиденция мистера Баско также пострадала и довольно сильно. К тому же, вы наверняка знаете, что вчера ночью скоропостижно скончался у себя на вилле один из боссов конкурирующего клана. Не хотелось бы делать поспешные выводы…
Он сделал неопределенный жест рукой.
– Спасибо, господа. Сегодня на этом придется закончить.
Хар полюбовался напоследок своим лицом, искаженным гримасой боли, а потом и всеми остальными мертвецами, по-очереди. Дольше всех камеры естественно задерживались на жутко изуродованном теле Шакала, но и остальных участников шоу тоже не обидели. Потом всех задвинули в огромный ячеистый холодильник и на этом жизнерадостном фоне пошла детальная компьютерная реконструкция происшествия, с эффектными наплывами, вращениями, повторами и обязательным для подобных случаев хронометражем. Потом увеличенные снимки сверху, с проходившего над местом происшествия регулярного спутника…
Ведущий был просто в отчаянии. Его ужасно огорчало, что в самый важный момент, по дикому невезению, объективы спутника закрыл высотный караван грузовых барж. Такое совпадение бывает раз на миллион, сокрушался он, размахивая руками. Следующий спутник проходил намного дальше и поэтому на его записях, кроме неяркой вспышки, ничего путного разглядеть не удалось. Хар осклабился.
Потом пошли многочисленные интервью с убитыми горем родственниками, в том числе и с горько рыдающей Ниной, затем дурацкие предположения самозваных аналитиков о новом раскладе сил в Синдикате, о сведении старых и возникновении новых счетов, грядущих перестановках и возможных вакансиях и прочее, прочее…
Хар упрямо досмотрел выпуск новостей до конца и только после этого повернулся к терпеливо ожидавшему шефу.
– До чего докатились эти видеожурналисты, – сокрушенно произнес он, поправляя голомаску на лице. – Чистые гиены. Уже ведут репортажи из больничного морга!
– Ты у нас известный моралист, – хохотнул Колобок.
– И все безбожно врут.
– Желаешь посмотреть полную версию? – Колобок слегка сощурился.
Хар отрицательно помотал головой, слегка дернувшись от резкой боли. Он, как и многие другие, не любил смотреть видеоотчеты. Как не старайся, а эксперты все равно останутся недовольными и найдут в твоих действиях массу ошибок.
– Нет, так нет, – миролюбиво заключил шеф, от которого не укрылось его движение и добавил: – Что говорят врачи?
– Ничего нового, – Хар индифферентно пожал плечами, на этот раз осторожно. – Неделя уйдет на обязательную нейтрализацию, а потом… потом все зависит от нового типажа. Так что придется вам немного подождать. Что касается меня, то я даже стал плохо спать от нетерпения.
Он попробовал скорчить гримасу, но, к сожалению, временная маска плохо передавала мимику.
– Так хочется поскорее узнать, что мне выбрали на этот раз, просто сил нет! – Хар понизил голос, осторожно огляделся и произнес громким шепотом: – Наверное, грядет ликвидация одного из самых неуязвимых и опасных преступников всех обитаемых миров за последнюю сотню лет, да? Ужасного монстра, до которого никак не может дотянуться Федеральная полиция – молочника, который подделывает йогурты для беременных!
– Не ершись, – миролюбиво ответил шеф. – Ты же знаешь, как на меня давили. Они без толку ходили за ним больше года и при этом потеряли пятерых своих ребят. А у тебя все про все заняло неполных три месяца. В конце-концов, мы госслужащие и обязаны выполнять приказы Федерального правительства.
На тебя надавишь, подумал Хар. Колобок мог согласиться на что-либо подобное только в том случае, если его собственная Контора была в этом кровно заинтересована. А заставить его что-либо сделать вообще мог только один человек на свете – Председатель Совета. Лично. И никто более. Сомнительно, чтобы подобный приказ существовал. Следовательно, те документы, которые он успешно изъял, зачем-то понадобились его родному ведомству. А может и смерть этого подонка в придачу, хотя последнее маловероятно. Однако вслух он произнес совсем другое.
Хар мотнул головой и несмотря на то, что шею опять резанула боль, пошел в наступление.
– Я не служу в полиции, – размеренно начал он, мысленно постукивая по полу ногой. – Еще одна такая история и я подаю в отставку. Говорю это совершенно серьезно.
– Я тебя понял, – так же серьезно ответил Колобок. – Проехали?
Хар совершенно впустую поиграл невидимыми желваками и разжал эффектно сжатые кулаки. Один-ноль, удовлетворенно подумал он. Сегодня он достал Колобка. Конечно, долго это не продлится, шеф быстро сравняет счет. Но все равно приятно. Он с деланной неохотой кивнул в ответ.
– Тогда хватит лирики и давай начинать работать. Времени у нас, как всегда, сплошной минус.
Шеф порылся в лежащей на столе неброской серой кассете, вытащил из нее кристалл, вставил его и приказал экрану подвинуться поближе.
– Можешь радоваться, твои мысли воплощаются в материю со страшной быстротой. Стоило тебе только заикнуться, как твое желание мигом исполнилось.
Хар быстро прочитал недлинный стандартный текст.
– Надеюсь, это не очередная шутка? – спросил он.
Лицо шефа осталось совершенно непроницаемым.
– Серьезней некуда. Подписывай.
Пожав плечами, Хар размашисто расписался в нужном месте прямо на экране, а потом, вставив свою личную карточку с идентификационными кодами, приложил правую ладонь.
– Это для нашего музея, да? А что это за организация? Никогда про такую не слышал.
– Достаточно серьезное ведомство. Между прочим, ты протрубил там без малого пять лет.
– Да что вы говорите? Надеюсь, успешно?
– Увы. Сказать по правде, ты не пришелся там ко двору.
Хар покачал головой.
– Вот она, людская благодарность. Ну ладно, я хоть получу на прощанье от дирекции благодарственный адрес? У меня дома есть подходящая рамка, старинная. Я повешу ее в прихожей, поближе к двери, если позволите.
– И не надейся. Тебя вышибут с треском, с лишением всех положенных льгот. За целый ряд упущений по службе, граничащих со служебным несоответствием. Ты, как говаривали в прежние времена, паршивая овца в их замечательном коллективе.
Колобок с явным удовольствием закончил длинную тираду и со вздохом добавил:
– Умели же раньше люди выражаться…
– Именно это я и имел в виду, – буркнул Хар. – А какие новости насчет моей родной конторы?
– Аналогичные. С одним маленьким исключением – у нас ты вообще никогда не работал.
Хар от неожиданности на долю секунды утратил над собой контроль и на лице Колобка мелькнула тень довольной улыбки.
– Один-один, – он широким жестом придвинул к Хару всю кассету. – Ознакомься на досуге. Довольно симпатичный парень, намного моложе тебя. Простой и простодушный. Думаю, что твоим новым знакомым будет заметно приятней иметь дело с ним, чем с тобой.
Хар демонстративно не прореагировал на колкость.
– Разумеется, первое время, – добавил шеф после небольшой паузы, так и не дождавшись от Хара никакого ответа. – Пока до тех, кто останется, не дойдет, что к чему.
– Я не имею права смотреть закрытые материалы, – холодно протянул Хар. – Если я все правильно понял, то уже полминуты, как в полной и окончательной отставке. Вот и прекрасно, начну разводить подзеркальных карпов.
– Кончай дурить. А карпы, к твоему сведению, были зеркальные. У них была крупная и блестящая чешуя. Здесь только предварительные материалы, посмотри и хорошенько подумай. Учти, я на тебя не давлю.
Что за глупости, мельком подумал Хар. Он что, включил запись и теперь гонит материал для будущего расследования? Он сразу вспомнил старую шутку: их ведомство потому и называют Контроль, что его непрерывно кто-нибудь да проверяет. А частенько и несколько комиссий одновременно. Да, по всем признакам, работенка ему предстоит еще та. Но когда это он отказывался от гнилых заданий? Может, такое время когда-то и наступит, но явно не сегодня.
– Да будет вам. К чему вся эта мышиная возня?
Шеф пожал плечами.
– Из-за сопутствующих обстоятельств, – туманно ответил он и показал пальцем наверх. – Там… категорически настаивают на полной и абсолютной непричастности к данной операции официальных органов. Да, и еще. Им обязательно нужен доброволец.
Хар скривился.
– У них есть свои резоны, – миролюбиво закончил шеф.
– У них всегда есть резоны… – кисло заметил Хар. – Помнится, в училище была в ходу известная поговорка, о трех типах дураков. На первом и почетном месте, если я не ошибаюсь, как раз и шел доброволец.
Шеф прикрыл глаза и через щелочки начал разглядывать Хара.
– Если ты согласишься, – неторопливо начал он, – мы сотрем все файлы, где ты хотя бы мельком упоминаешься. Абсолютно все.
Хар вопросительно посмотрел на него.
– Кроме ядра, разумеется.
– Ничего себе благодарность.
Теперь уже Колобок пожал плечами.
– Я все сказал, решать тебе самому. Если "да", то заверь заявление в юридическом отделе, а потом отошли лично мне. Тогда и начнем потихоньку оживлять легенду.
Хар осторожно наклонился вперед и взял наконец кассету.
– Это что, все? – недоверчиво протянул он, взвешивая ее в руке. – Не верю. Где остальное?
– Не волнуйся, получишь в свое время. А для начала тебе и этого хватит. Постарайся хорошо отдохнуть, – Колобок заблокировал свой личный терминал и легко поднялся. – Выжми из этой недели максимум возможного. В следующий раз такая возможность тебе представится не скоро.
4Ночью прошел короткий, но довольно сильный дождь. Даже сейчас вокруг было полно луж, а с раскачиваемых ветром веток прямо за шиворот сыпалась противная мокрая пыль. Однако несмотря на размокшую дорогу, Эвелин с разгону удалось довольно легко забраться на самый высокий холм острова, недалеко от залива. Теперь она позволила себе немного передохнуть. Постояв на краю обрыва, глубоко вдыхая вкусный и свежий морской воздух, Эвелин нагнулась и ласково потрепала шелковистую гриву своего любимца. Потом осторожно направила его наискось вниз.
Хотя оба знали здешние места от рождения и Эвелин частенько каталась здесь глубокой ночью, при свете луны, сегодня надо было быть особенно осторожной. Копыта жеребца заметно скользили, а один раз они чуть не сорвались вниз, но к счастью удержались. Вызов из дома догнал ее, когда они уже благополучно спустились вниз и пересекали небольшой, но глубокий и прихотливо изрезанный овраг.
– Эви! – чуть пронзительный и слегка укоризненный голос матери прозвучал из крохотного комма на запястье Эвелин так отчетливо, как будто она находилась рядом. – Ты конечно опять отключила видео. И зря. Тебя хочет видеть отец.
– Он что, разве еще не улетел? – удивленно воскликнула Эвелин, машинально натягивая поводья. Красавец конь послушно сбавил темп и пошел шагом.