– Я не помню о ней, – честно сказал Скендер.
– Это хорошо, – кивнула Анна.
– В смысле – я вообще не помню о ней. Это просто имя… Просто… – Скендер замолчал, чувствуя, как напряглась Анна. Происходящее пугало и раздражало ее одновременно.
Какое-то время они ехали молча.
– У нас с тобой что-то было раньше? – решился спросить Скендер. – До болот Мончак?
– Что? – растерялась Анна.
– Я думал… Ты спрашивала о той женщине…
– Я спрашивала о кровососе, которому ты отрубил голову. О твоем первом кровососе… – Анна выругалась сквозь зубы. – И если бы у нас что-то было, то я бы никогда не отпустила тебя на болота Мончак…
Скендер извинился. Ближе к рассвету они остановились в дешевом отеле. Номер был уже оплачен.
– Жди здесь, – сказала Анна и уехала.
Ни денег, ни воспоминаний, ни восприятия реальности. Все смазано, разбито, раздроблено на обрывки, словно сон во сне. Скендер лег на пропахшую хлоркой кровать. Жирный таракан пробежал по подушке, остановился, заглядывая в голубые глаза светловолосого великана, пошевелил длинными усами и побежал дальше. За тонкой стенкой, в соседнем номере, загудел пылесос. Было слышно, как за окном урчит тягач, выруливая со стоянки. Кто-то постучал в дверь.
– Открыто, – крикнул Скендер.
Вошла горничная и предложила убраться в номере. Он пожал плечами. Женщина прошлась по комнате, заглянула в ванную и поменяла полотенца. Ей было лет сорок, может, чуть больше – ничего из прошлого, ничего из настоящего, просто случайный персонаж на сцене жизни. Скендер закрыл глаза и попытался уснуть раньше, чем она ушла. Хлопнула дверь. Отель просыпался. Далекие голоса доносили обрывки непонятных фраз. Женщины, мужчины, дети… Ближе к обеду Скендер вышел из номера. Желудок урчал, но денег на еду не было. Он просто сидел на деревянных ступенях своего номера и смотрел, как мимо ходят люди. «Может быть, один из них сейчас подойдет и объяснит, что происходит?» – думал он, но все настырно проходили мимо, лишь иногда встречаясь с ним взглядом. Потом наступил вечер. Вернуться в номер, снова попытаться уснуть. Кровавый закат лился сквозь грязное окно, оттеняя белые простыни багровым румянцем. Чувство голода притупилось, стало едва уловимым зудом в центре живота. Сумерки. Мысли о болотах Мончак. Ночь. Стук в дверь.
– Открыто!
Скрип петель… За последние месяцы Скендер видел достаточно кровососов, чтобы сомневаться в своем госте. Вернее, гостях.
Дивья и Чандр. Старые. Почти безумные и почти мертвые слуги, если бы их не нашли век назад Нун и Амунет. Нашли в Центральной Азии, где безумный слуга Вайореля по имени Вимал тщетно пытался создать собственных слуг, питая их кровью своего хозяина. Тот самый Вимал, что некогда хотел поставить себя выше бога. Хотя в богов он и не верил. Верил в боль. Верил в страх. Верил в силу. Но не в богов. Он встретил брата и сестру по дороге в монастырь, когда выслеживал в Тибете по поручению Вайореля старого, выжившего из ума вендари. Паломники были молоды и невинны. Именно эта невинность и привлекла Вимала. Холдор хвастался своей выходкой в Лондоне, когда внедрился в закрытую организацию слуг, устроив кровавый пир на улицах старого города. Теперь Вимал хотел отыграться, перенять инициативу. Выходка Холдора, история «Убийцы из Уайтчепела», стала известна британской королеве и обещала стать легендой Лондона. Чтобы переплюнуть подобное, нужно было предпринять что-то поистине беспрецедентное.
Мысли об этом не давали Вималу покоя долгие годы, сжигали изнутри. В качестве сцены своего предстоящего кровавого представления он рассматривал сначала Лувр, затем венский сецессион, где планировал заставить художников нарисовать десятки картин своей кровью и внутренностями. План был почти готов, Вимал уже наметил крупных издателей, способных осветить его выходку в прессе, когда Вайорель направил своего слугу в город Лхасу…
Наблюдать за вендари по имени Гампо было скучно, да и не спешил этот древний вырождаться и превращаться в безумца, хотя первые признаки и были. Задание оказалось каторгой. Вимал занимал себя тем, что время от времени осушал служителей монастыря Джоканг. «Но на монахах славу не сыскать», – сокрушался Вимал. Желая ускорить процесс вырождения Гампо, он лично выследил и убил его старых слуг. Правда, у древнего почти сразу появились слуги новые, предоставленные закрытой школой. Вималу так и не удалось вычислить, где она находится. Монахи этой школы считали Гампо не то древним богом, не то неизбежным злом, с которым нужно смириться. Их смирение и принятие судьбы раздражали Вимала так сильно, что ему противно было убивать их. Словно они были заражены каким-то мерзким религиозным вирусом, забиравшим у старого слуги все силы. И выпитая кровь не приносила удовлетворения.
– Чертовы фанатики! – ворчал Вимал, чувствуя, что сил нет даже для того, чтобы как следует разозлиться. – А как жить без гнева?! – негодовал он, стремясь вернуться в европейскую цивилизацию, где гнева хватало с лихвой….
Когда Вимал встретил молодых паломников по имени Дивья и Чандр, он как раз собирался вернуться к своему хозяину и заверить его, что вендари из Лхаса в ближайшие десятилетия не собирается выживать из ума, уничтожая город. «Хватит с Гампо и монахов», – думал Вимал, присматриваясь к брату и сестре, следовавшим в Джоканг. Старый садист изучал их мысли, упиваясь невинностью, и уже смаковал в воображении то, что сделает с ними. Он хотел не просто убить. Он хотел испытать их веру, проверить преданность друг другу. Как далеко сможет зайти брат, чтобы спасти сестру? Как далеко зайдет сестра, чтобы спасти брата? Сколько боли и страданий смогут вынести их тела, прежде чем дрогнет их вера? И спешить было некуда. Жертвы и предвкушение новой забавы захватили Вимала. Он хотел изучить их души, изучить их плоть. Познать все без остатка, а затем утопить в боли и отчаянии… Старый, выживающий из ума садист, бешеный цепной пес, которому жить оставалось не так много, как он думал. Настанет день, и сверхчеловек по имени Эндрю Мэтокс заберет его жизнь, отомстив за убийство своей возлюбленной. Заберет жизнь всех безумных слуг Вайореля – вынесет их на солнце и будет смотреть, как рассвет пожирает древнее зло. Это случится совсем скоро по меркам вендари, не так долго по меркам древних слуг, но для человека, человечества расплата заставит себя ждать еще не одно поколение.
В тот день, наблюдая за невинными братом и сестрой, Вимал не мог знать, что они переживут его. В тот день, в тот момент он вообще не думал, что они встретят следующий рассвет. Дьявол явится из преисподней, сотрет в прах их веру, выпьет их кровь и проглотит их души. «Или же дьявол превратит их в своих слуг?» – эта мысль появилась у Вимала, когда, позабавившись над жертвами, являя им чудовищные метаморфозы, уродовавшие его лицо, он думал о том, кого из них изнасиловать первым, заставив второго смотреть. Эта забава была не новой, но о слугах старый садист подумал впервые. Подумал, как Дивья предлагает себя взамен брата, а Чандр себя взамен сестры.
– Отпусти его, и я сделаю все, что ты захочешь, – сказала невинная девушка.
– Все, что захочу? – Вимал задумался. Нет, он не думал о плоти. Его волновала душа. Бессмертная и чистая душа этой девушки. Какой смысл причинять ей боль, превращая в святую мученицу, если можно поселить мрак в ее сердце? Темный, непроглядный ужас. – Я вижу, что ты готова пожертвовать собой ради брата. Но готова ли ты забрать жизнь другого человека, чтобы спасти того, кто дорог тебе? – Вимал не знал, похож ли на змея-искусителя, но представлять себя в этой роли ему определенно нравилось.
Заметив замешательство Дивьи, Вимал снова выпустил свои иглы-зубы и шагнул к ее брату.
– Тогда смотри, как умирает близкий тебе человек, – сказал он, притворяясь, что собирается разорвать Чандру горло.
– Стой! – крикнула Дивья, и крупные слезы покатились по ее щекам. Вимал замер, но зубы-иглы не убрал. – Что… Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила девушка.
– Нет! – крикнул ее брат.
Губы Вимала растянулись в улыбке. «Ох уж эти чистые и невинные дети солнца! Они готовы стать мучениками, готовы пожертвовать собой, но не могут допустить, чтобы страдал близкий им человек!» Что-то в этом подходе показалось Вималу порочным. Словно мазохизм или самобичевание. Или… Подчинение? Поклонение? Раболепие? Вимал блокировал мысли Чандра и позволил себе по-новому изучить его сестру. Изучить ее чувства и мысли. Изучить, как хозяин изучает слугу, как некогда Вайорель изучал его самого. Вот только Вимал уже в те дни не был чист и невинен в отличие от Дивьи. Его хозяину не нужно было очернять душу нового слуги, не нужно было выжигать в ней свет.
– Пойдем, я покажу тебе, что нужно сделать для спасения, – позвал Вимал свою новую игрушку, велев ее брату ждать их, не двигаясь с места, даже если ждать придется всю свою жизнь. Последнее сделать с невинным сознанием было просто. Оно не сопротивлялось, не выносило давления, а стоило лишь показать образ страдающей сестры, и воля тут же сдавалась, готовая исполнить любую прихоть. – О нет, твоей душой я займусь немного позднее, – пообещал Чандру Вимал.
Он вывел Дивью из монастыря на темные улица Лхасы. Полная желтая луна отъедала у ночи окружившие город горы. Круговая улица Баркхор была немноголюдна.
– Что мы делаем? – спросила Дивья, осторожно следуя рядом с мучителем.
– Совершаем ритуальный обход, – сказал Вимал. – Ты ведь ради этого пришла сюда со своим братом?
– Да, но…
– Никаких «но»… – Вимал прижал указательный палец к губам Дивьи.
Проходя мимо домов знати, старый слуга отметил группу голодных паломников, которые просили у охраны дома немного еды.
– Пообещай им пищу и кров, – велел он новой игрушке.
Девушка недоверчиво заглянула ему в глаза. Вимал не собирался ничего скрывать от нее. Кровь. Смерть.
– В эту ночь смерть уже решила забрать чьи-то жизни. Вот только не определила, чьи… И знаешь, в чем коварство, моя девочка? Решать, кто умрет, придется тебе.
– Я… я не… не смогу… – последнее слово Дивья произнесла одними губами, потому что Вимал уже забрался в ее голову и показывал сцены мучительной смерти Чандра, смерти брата, жизнь которого значила для сестры больше, чем жизнь собственная… Но вот жизни других…
– Просто пообещай паломникам пищу и кров, – искушал Вимал. – Это ведь не убийство. В конце концов, я могу сделать это сам, и эти люди все равно умрут… Неужели жизнь Чандра не стоит пары слов?
Дивья еще сомневалась, но ноги уже несли ее вперед, а уста рождали слова, обращенные к паломникам. Голодным и оттого еще более доверчивым. Им хватило лишь одного взгляда на разодетого Вимала, чтобы поверить Дивье – да, она такая же, как и они, но каким-то чудесным образом, благодаря щедрому жесту богов, ей удалось повстречать доброго господина. Видел Вимал в их мыслях и менее благочестивые помыслы, но последние были блеклыми, выдавая усталость, но не сомнения в выбранном пути блаженства.
– Еда и кров, – сказал Вимал, решив подыграть паломникам.
Он отвел их в здание «Тромциканг», где убедил старика-привратника пустить их внутрь и кланяться, словно перед ним действительно был хозяин одного из помещений этого длинного исторического памятника, служившего некогда дворцом шестому Далай-Ламе. Последнего Вимал знал лично, вот только на планете давно уже не осталось в живых тех, кто мог подтвердить это.
– Здесь мы заберем их жизни, – сказал Вимал своей будущей слуге.
Дивья вздрогнула. Вздрогнули и паломники – три мужчины и две женщины, – но воля принимать решения была оставлена лишь Дивье. Остальных Вимал парализовал, заставил опуститься на колени и, запрокинув головы, устремляя взгляд к невысоким потолкам, ждать, застыв, словно увидели бога.
– Осталось сделать еще один шаг, – сказал Вимал, вкладывая в ослабевшую руку Дивьи ритуальный кинжал, рукоять которого была увенчана лошадиной головой местного божества.
– Нет, я не могу, – прошептала Дивья, боясь смотреть на паломников. Их запрокинутые головы обнажали шеи, где пульсировали набухшие яремные вены.
– Всего один удар, – искушал девушку Вимал. – Всего одна жизнь, и я позволю уйти остальным, пощажу тебя и твоего брата. Но если ты откажешься, то умрут все. Умрет твой брат. И не надейся, что твоя жизнь оборвется первой. Ты будешь смотреть. Ты будешь страдать… – Вимал крякнул, потому что Дивья вогнала ему в грудь трехгранное острие кинжала.
Тонкая струйка крови сбежала по рукояти и, извиваясь, поползла по запястью девушки. Дивья разжала пальцы, отпуская рукоять, и отступила назад. Вимал улыбался. Вытащив из груди кинжал, он бросил его к ногам несостоявшейся убийцы. Сталь звякнула о каменный пол. Дивья вздрогнула. Вимал достал припасенную на черный день крошечную пробирку с кровью Вайореля и поманил дрожащую девушку к себе.
– Только что ты лишилась своей невинности, совершив убийство, – прошептал он. – Ты убила меня. Теперь твоя душа темна, как ночь.
– Нет, – давясь слезами, Дивья покачала головой.
– Жизнь есть жизнь, – шептал Вимал.
– Но ты не умер!
– Ты желала моей смерти. Твоя рука пробила кинжалом мою грудь. Твое сердце не дрогнуло в тот момент… И теперь в твоем сердце больше нет света… – Вимал открыл пробирку с кровью Вайореля. – Теперь в твоем сердце только тьма… – Он заставил Дивью поднять голову и открыть рот. – Теперь ты принадлежишь тьме. – Кровь из пробирки вытекла, заполнила Дивье рот. – Глотай, – приказал Вимал.
Дивья сопротивлялась, но кровь древнего уже проникала в организм, пьянила лучше самого крепкого вина. Девушка плотно сомкнула губы и заглянула мутным взглядом в глаза Вималу.
– Глотай, – повторил он, и на этот раз Дивья подчинилась. – Вот и умница, – расплылся в улыбке чеширского кота старый безумный слуга. – Теперь подними кинжал и сделай то, что я хочу. Сделай то, что должна сделать. Еще один шаг. Еще одна смерть ради жизни…
Когда они покинули «Тромциканг», на руках Дивьи была кровь пяти паломников. Принятая кровь вендари прогоняла сомнения, тревоги.
– Скажи мне, кто твой господин? – снова и снова спрашивал Вимал.
– Ты, – снова и снова отвечала Дивья, позволяя ему упиваться своей изощренностью.
Но где был один слуга, там мог появиться и второй – Вимал не мог отказать себе в том, чтобы подчинить и волю Чандра. Брат и сестра. Святые, которые стали грешниками во славу его имени. «Ну, кто теперь король розыгрыша? – думал Вимал, представляя, как расскажет о своей выходке Холдору и Пачджо – друзьям по безумию… Вот только хозяин из старого слуги вышел неважный. Да и не нужны ему были новые слуги. Верные псы, готовые веселить по приказу гостей, – да, но слуги… Он слишком долго был слугой сам, чтобы не испытывать ненависть и презрение к тем, кто служит ему. Он не мог править ими, он мог лишь издеваться над ними. Поил кровью древнего и заставлял тонуть в крови и пороке на забаву себе и своим друзьям.
Когда приехали Холдор и Пачджо, Вимал заставил своих слуг называть его Вайорелем, а сам притворно кривлялся, бренча на старогом пианино, парадируя древнего. Он лишил невинности их души и обагрил содомскими грехами их тела. Они убивали монахов, чтобы позабавить Вимала и его друзей, ползали на коленях, слизывая с пола пролитую кровь, а потом отдавались друг другу и безумным слугам Вайореля, пока не надоели им, пока старые истинные слуги не пресытились слугами фиктивными. Потом Вимал, Холдор и Пачджо покинули Тибет, бросив брата и сестру. Поезд уносил безумных слуг Вайореля, а Чандр и Дивья шли по железнодорожным путям и рыдали, как дети, которых бросили родители… Потерянные, отчаявшиеся, заблудшие в дебрях своего изрезанного в клочья восприятия – такими нашли их Нун и Амунет.
Древние слуги египетского бога Птаха напоили брата и сестру кровью вендари и указали новый путь. Нет, Чандр и Дивья не могли все исправить, не могли смыть со своих рук кровь, с тел бесчестье, а с душ тьму, но старая пара из Египта дала им потерянный смысл, согласилась стать их наставниками. Тем более что после выходки Холдора в Лондоне слуг, преданных организации охотников, осталось не так много, да и те ограничивались в основном лишь поставками для Нун и Амунет крови своих хозяев, древних, не желая принимать участие в охоте на безумных слуг. Так что встречаться с охотниками долго приходилось лично. Встречаться с людьми. Конечно, можно было всегда стереть охотникам воспоминания о встрече, но пара из Египта срочно искала себе пособников. Поэтому они и приютили Чандра и Дивью, дали им кров, пищу, кровь древних и новые цели. Теперь за большинство связей с охотниками-людьми отвечали брат и сестра. Они же впоследствии нашли и Гедре – старую слугу, которая, после того как Наследие убило ее хозяина, мечтала лишь о смерти. Ни смысла, ни желания жить.
– Все это неправильно, – сказала она, встретившись позднее с Нун и Амунет. – Весь этот мир неправилен.
– Хочешь умереть – умри на болотах Мончак, – сказала ей пара из Египта. Сказала грубо, резко, но именно подобного обращения и хотела от них Гедре. Доверяли ли они ей? Нет. Но отчаянное время требовало отчаянных мер.
Долгие века, тысячелетия Нун и Амунет наблюдали за вендари, подчищали за ними, ликвидировали свихнувшихся и просто старых слуг, не позволяя им набраться сил. Узнав о древнем по имени Вайорель, который проводил чистки среди сородичей, они долго приглядывались к нему, взвешивали его поступки, надеясь в будущем найти в нем союзника. Поэтому не трогали они его безумных слуг – Вимала, Холдора, Пачджо. Древние и мудрые. Нун и Амунет держали вдали от дел Вайореля своих союзников, охраняя его почти так же, как охраняли Птаха – своего первого хозяина, свою слабость. Правда, Птах давно уже сменил имя.
Когда пара из Египта только встретила Дивью и Чандра, то, чтобы завоевать их доверие, они показали им свою собственную историю. Историю своего хозяина, бога, друга. Историю своего предательства. Брат и сестра из Тибета изучали эти воспоминания самых древних слуг на земле долго, тщательно, бережно, словно это было самым важным откровением в их жизни. Хотя, возможно, так оно и было – невинные и чистые души спустились в ад, и, вернувшись, обрели свой свет, которым стали для них Нун и Амунет. Свет, превратившийся в спасительный маяк. И впервые за последние столетия пара из Египта нашла тех, кому могла доверять. Доверять всецело, если не считать истории Вайореля. Истории скрытой, завуалированной, чтобы не бередить старые раны брата и сестры, которых безумные слуги этого древнего превратили в дрессированных псов, а затем выбросили на улицу. Но скрывать пришлось недолго. Появился Эмилиан и уничтожил Вайореля, а заодно и его свихнувшихся слуг, оказав тем самым услугу сверхчеловеку по имени Эндрю Мэтокс. Потом Эмилиан вернулся к создавшей его женщине-генетику и организовал Наследие. И мир завертелся. Настали отчаянные времена. Жизнь преподносила сюрприз за сюрпризом. Дикая поросль, война вендари и Наследия, сверхлюди, вирус двадцать четвертой хромосомы…