К моменту обнаружения источник всех бед утратил большую часть первоначального объема. Были вызваны работники служб поддержания порядка. После переговоров на месте, парамедики решили определить происхождение органической массы, вес которой тогда составлял двадцать две унции. Мисс Каллен оказали помощь: она пережила шок, ее тошнило, так что у нее заподозрили сотрясение, а также травму шейного отдела позвоночника.
После продолжительных споров большинство решило, что указанная масса плоти – не результат совершенного над кем-либо насилия. Похоже, получена она была путем естественным, и первый вывод заключался в следующем: по происхождению она человеческая.
В то время как многие могли не согласиться с таким мнением, куски разрозненной плоти действительно могут квалифицироваться как медицинские отходы, а следовательно, представлять угрозу человеческому здоровью, не говоря уже об оценочной стоимости домов, в которых побывали данные останки благодаря домашним и диким животным. Очевидно, животные и нарушили изначальную форму останков, расчленив их и перемещая с места на место в течение трех долгих жарких дней.
Судмедэксперты установили: материал – относительно недавно извергнутая слизистая оболочка матки и сопутствующие окровавленные ткани, выброшенные организмом в результате рождения ребенка. То есть излишки детородного процесса.
Въездом новых жильцов отметились сразу несколько домов в Корнингмарблрок-Истейтс, однако это еще не повод утверждать, что медицинские отходы не могли прибыть извне, что они не были доставлены сюда для ритуальной посадки дерева или другого похожего обряда. Быстрая проверка заявок на постоянное изменение ландшафта, поданных за последние три месяца, показала: разрешения выданы на посадку пяти розовых кустов, сирени, жасмина, кипариса, четырнадцати самшитов и болотного дуба. Корни любого из этих растений могли стать пристанищем для извлеченных позднее на свет останков.
Не стоит исключать возможности, что некое дикое животное (скажем, койот) могло раздобыть их в любом другом сообществе, не в нашем. Например, в Мокингберд-Фармс или Белль-Лейксайд-Виллас, где партнер роженицы, выбрасывающий остаточные ткани, наверное, не заслуживает общественного порицания.
Откровенно говоря, совет вполне мог ожидать подобной выходки от половины резидентов Герон-Коув, но что мы могли поделать? Развесить объявления типа: «Найдена частично разложившаяся плацента. Потаскана всеми любопытными животными в радиусе двух миль. Владельцев просьба откликнуться»? Какие бы действия ни предпринял совет, всем он угодить не сумел бы. Всегда найдется недовольный, считающий, будто следовало вернуть останки прежнему владельцу.
Совет не станет разводить дебаты относительно духовной либо же ритуальной ценности упомянутых тканей. Однако данный случай наглядно показал: в будущем к подобному следует подготовиться.
В результате инцидента пострадала не только мебель. Некоторые питомцы отведали останков. В итоге сиамская кошка четы Хейвуд Маршал-Саймон срыгнула ими на колени миссис Маршал-Саймон. Равно как и скотч-терьер по кличке Баттонс – на горячее кожаное сиденье новенького «Ягуара-XJR-LWB» мистера Клейтона Фармера.
Совет домовладельцев сочувствует пострадавшим. Кроме мисс Каллен, никто не без вины. Все – начиная с тех, кто так беззаботно способствовал обнаружению соседскими питомцами гнилой плоти, и заканчивая владельцами этих самых питомцев, вызывающе проигнорировавшими ограничения по выгулу – напрямую замешаны. Среди собственников пострадавшей мебели имеются те, кто настаивает на генетической экспертизе, дабы взыскать сумму ущерба с хозяина отторгнутой плоти. Впрочем, подобные меры трудно санкционировать и привести в исполнение.
Несложно представить картину: новоиспеченный отец выходит на задний двор и видит яму на месте погребения, выкопанную неким животным; будучи в курсе недавних громких событий, он явно не пожелает признать ответственность. В виду отсутствия сиюминутного решения, удовлетворяющего всех заинтересованных, совет на длительный период занял следующую позицию: подобные эпизоды сплачивают районы. В нашем обществе, когда дома продаются и перепродаются, а семьи переезжают с периодичностью в среднем раз в семь лет, эта сага послужит долгим и надежным воспоминанием о скоротечной соседской дружбе.
Факты со временем исказятся. Люди, не имевшие прямого отношения к делу, будут хвастать причастностью. Потерявшие, скажем, ковер, заявят, будто им пришлось оставить дом. События обрастут подробностями и станут нашей городской легендой. Питомцы умрут, но мы еще долго будем пересказывать эту историю, дабы она жила. Мы будем вспоминать ее и смеяться. Она пошлая, но мы опошлим ее сильнее. Раздуем масштабы до невероятных размеров. Создадим собственный невозможно кошмарный миф. Это утешение, доказательство того, какие испытания нам довелось пережить.
Мы не перестаем молиться за мисс Каллен, которая жалуется с тех пор на кошмары.
За неимением лучшего выбора, мы передали останки патологоанатомам из округа Шейсо, где после двух месяцев хранения их со всеми почестями кремируют.
Почему Трубкозуб не полетел на Луну[39]
Еще, наверное, в другой жизни, когда Петушок едва дотягивал до цыпленка, он играл с друзьями в шахматы. Ученики пятого класса, Петушок, Кролик и Трубкозуб, на перемене сидели по-турецки за шахматной доской в дальнем тихом уголке игровой площадки. Трубкозуб сходил ладьей, готовя очевидную западню, и Петушок съел его слона. Сказал:
– Шах.
Доску накрыла огромная тень. Тень размером с целый мир. Кто-то растоптал пешки, разметал коней и смял доску – подарок Петушку на десятый день рождения. Петушок принес ее в футляре на замочках и с ручкой. С таким портфелем, мечтал Петушок, он будет ходить на работу, когда станет юристом – по делам об интеллектуальной собственности (желательно, в сфере индустрии развлечений). Изготовленный из искусственной кожи, футляр имел даже золотой оттиск в виде инициалов Петушка. Это был подарок от папы с мамой. Трубкозуб в душе уже праздновал победу, но вот доску помяли и порвали. Маленького короля из черного пластика и белые пешки раскидали… Посреди побоища стоял Бородавочник.
С диким боевым кличем он прыгнул на Петушка, коленями встал ему на грудь.
Кролик и Трубкозуб отползли, радуясь, что в кои-то веки бьют не их. Узловатыми кулаками Бородавочник сбил очки с Петушка, коленями продавил тонкие ребра. Из носа и разбитых губ хлестала кровь. Петушок катался по земле, и в спину ему впивались фигурки: кони, башнеобразные ладьи… Он захныкал.
Вдали раздался пронзительный свист, и Бородавочник мигом исчез, словно и не было его вовсе. Очки Петушка лишились одной линзы, петля на дужке лопнула. Глядя на грязный и разбросанный шахматный набор, Петушок устыдился. Он так сильно любил эту игру – и под взглядами притихших Кролика и Трубкозуба доломал что осталось. Обливаясь слезами и кровью, распинал коней и королев. Униженный, яростно затоптал собственные золотые инициалы на портфеле.
– Сраная, вонючая фигня для сосунков и неженок!
Смущенные, Трубкозуб и Кролик друга понимали прекрасно. Они усердно занимались и ради дополнительных баллов читали внеклассную литературу. Втроем получали высочайшие оценки, и уже в пятом классе им светило блестящее будущее: Петушок – юрист, Кролик – нейрохирург, Трубкозуб – ракетчик. Среди сверстников они были самыми мелкими, зато учителя их обожали. Особенно мисс Скотт, молодая и красивая, собиравшая длинные черные волосы в «хвост» на затылке. Все трое были из приличных семей, где царили любовь и уважение. Само собой, трех друзей постоянно били задиры.
Хуже того, в школе соблюдали политику нетерпимости к насилию: наказание получали все участники драки – принудительное отстранение от занятий. Для задиры это значило неделю дополнительных каникул, а вот для жертвы – отставание по учебе. Поэтому когда мисс Скотт подбежала к Петушку, он вытер кровь и слезы черной от синяков рукой и сказал:
– Мы в салки играли. Я врезался в дерево.
Когда он вернулся из медпункта, где медсестра промыла и заклеила пластырем раны, пятиклассницы смотрели на него и хихикали, прикрываясь ладошками. Колибри шепнула Ласточке: мол, глянь, какие синяки! И зуб выбитый! Обе закатили глаза. Петушок сел за парту и сказал себе:
– Зато по тестам ты гений.
Кролик и Трубкозуб избегали его взгляда, а он нагнулся к ним через проход между партами и сказал:
– Надо разработать схему, как подавать себя.
После урока чтения была математика. Понедельник перешел в среду: чтение и правописание. Заживали царапины, но не самолюбие Петушка. Ближе к концу словарного диктанта Петушок поймал на себе злобный взгляд: как раз когда начинал прописывать слово «ровесник». Бородавочник скалил зубы и потирал кулак о ладонь. Испугавшись, Петушок нечаянно написал «ровестник» и так уступил победу Дельфину. В тот же день, стоило мисс Скотт уйти в учебную часть за мелом, Бородавочник треснул Дельфина словарем по затылку. Да так, что все в классе вздрогнули.
И тут Петушка озарило.
По дороге домой он обратился к Кролику и Трубкозубу:
– Послушайте, друзья. У меня созрел план спасения.
Простой и гениальный план. Кролик и Трубкозуб согласились, что затея и правда блестящая.
На следующий день мисс Скотт вызвала Петушка к доске и попросила в столбик умножить 34 на 3. Он долго возился, исписав полдоски, и в конце концов у него получилось 97. Мисс Скотт попросила заново решить пример, и Петушок выдал 91. Обеспокоенно взглянув на Петушка, учительница отпустила его на место. Когда пример попросили решить Кролика, у него получилось 204. У Трубкозуба – 188. На контрольном тесте по обществоведению Кролик назвал столицей Финляндии Афины, Трубкозуб – Данию, а Петушок – Калифорнийский залив.
После занятий мисс Скотт велела им задержаться. Поинтересовалась: все ли хорошо дома, не кричат ли на них папы и мамы? Друзья лишь молча ели глазами ее упругие локоны и румяные щеки.
Спустя несколько недель Трубкозуб уже не мог написать свое имя, Кролик – внятно продекламировать «Свети, свети, звездочка». Когда пришла очередь Петушка читать вслух «Домик на берегу Плам-Крик», он запнулся на слове «гермафродит». За тест по истории все трое схлопотали по единице, тогда как даже Бородавочник получил тройку. Зато на переменах никто их не бил.
Единица – прямая и стойкая, ее не согнуть.
Забив на математику, чтение и географию, Петушок с друзьями удвоили усилия. Перестали мыться и приходили в школу чумазыми. Начхав на гражданскую ответственность, притворялись, будто не замечают регулировщика на перекрестках. Намеренно горбились, забыв об осанке. Они завалили каждый предмет.
План Петушка работал просто замечательно. Он предложил не просто остаться на второй год, а остаться два, три, четыре раза. Пусть Бородавочник и остальные задиры перейдут в шестой, седьмой класс. За несколько лет Петушок, Кролик и Трубкозуб подрастут и станут самыми крупными и сильными среди пятиклашек. Остаток школьных лет они будут старостами, капитанами команд. Их выберут королями выпускного балла. На их стороне окажутся сила мышц и ловкость, опыт бывших неудачников. И еще – несколько лет внимания заботливой мисс Скотт.
На второй год оставаться стремно лишь в одиночку.
В день, когда они провалили словарный диктант – и звук от удара словарем по голове Дельфина еще звенел в ушах, – все трое поплевали на ладони и поклялись остаться на второй год вместе, втроем. Успеха они добьются лишь сообща. Никто про это знать не должен. Кролик даже придумал имя их обществу: второгодский клуб.
– Первое правило второгодского клуба, – сказал Трубкозуб, – никому не говорить о второгодском клубе.
Претворить план в жизнь оказалось трудней, чем поначалу рассчитывали. Во-первых, пришлось отказаться от похвал. Ломка была просто ужасной, однако если кому-то из друзей сильно хотелось поэкспериментировать на уроке химии или перечитать «Государство» Платона, он должен был тут же позвонить другим и попросить поддержки, пока не пройдут неприятные симптомы и искушение. Часы перед телевизором помогали неплохо, но дурно влияли на мозг. Слава богу, легкий способ нашел Трубкозуб: как-то утром по пути в школу он свернул в переулок и позвал за собой Кролика с Петушком. Оглядевшись и убедившись, что никто их не видит, достал из кармана куртки мятый бумажный пакет. Развернув его, показал тюбик клея для сборки моделей самолетиков.
Выдавил содержимое тюбика – тягучую ленту молочного цвета – в пакетик и следом бросил пустой сосуд. Отупеть – не значит мусорить где попало! Трубкозуб зарылся в пакет нижней половиной лица и, глядя на друзей, принялся глубоко вдыхать пары клея. Затягивался он сильно, пакетик складывался подобно бумажному шарику. Наконец, когда глаза у Трубкозуба остекленели, он передал пакет Петушку.
Пахло размякшими, тронутыми гнильцой бананами, зато эффект был потрясный! Члены второгодского клуба стали не просто вести себя как тупые – они отупели буквально! Действие клеевого метода – как они его окрестили – продлилось недолго, однако в это время Кролик не мог даже карандаш в руке удержать. Трубкозуб уснул прямо за партой и обмочился. Петушок предложил стянуть водки у предков; спирт и клей подарили друзьям такое глубокое отупение, на какое они и рассчитывать не могли. К Рождеству их отправили на дополнительные занятия по чтению, а к Пасхе они уже были не в состоянии самостоятельно зашнуровать ботинки.
Мисс Скотт, такая милая и заботливая, не оставляла их и хвалила, если они хотя бы умудрялись раскрыть комиксы. Не успели зажить синяки на лице Петушка, а она все допытывалась:
– Расскажи, как ты ударился.
Перехватив Трубкозуба, она спросила его:
– Как поранился Петушок?
Друзья заранее не придумали легенду, и тут даже клей не помог. Петушок сказал, что свалился с горки на игровой площадке. Кролик – что его опрокинули во время игры в футбол. Мисс Скотт отвела Петушка в учебную часть, где медсестра трижды сфотографировала их вместе; мисс Скотт обняла его плечи. Разбитые губы саднили, но Петушок улыбнулся от уха до уха, прямо в камеру. Ведь он был влюблен.
Больше никто их не бил, никто не тыкал пальцем. Никто даже не смотрел на них. Петушок по-прежнему мечтал поступить на юриста. Он бы успешно сдал все экзамены и яростно отстаивал в судах поруганные права клиентов. Наверное, школа отправила родителям предупредительное письмо – вместо отчета об успеваемости, – потому что однажды родители после ужина не отпустили его из-за стола. Отец, глубоко вздохнув, спросил:
– Итак, в чем дело, уважаемый?
Зазвонил телефон на кухне, и мать Петушка вышла. Взяла трубку и поздоровалась: «Добрый вечер». Голос ее внезапно стал очень спокойным.
– Секундочку, пожалуйста, – попросила она и прижала трубку к груди, будто накрыв ею сердце и произнося клятву верности. – Это Бобер.
Выслушав собеседника, отец ответил:
– Как ваш главный юрисконсульт советую немедленно избавиться от сыра…
Присев за стол, мать взглянула на Петушка покрасневшими глазами.
– Дело вовсе не в оценках. – Она закусила нижнюю губу. – Мы любим тебя несмотря ни на что.
– Какая-то сальмонелла испортит вам репутацию, – продолжал отец. – Вам припишут бездействие, и плакала тогда компенсация.
Положив трубку, он вернулся в столовую. Понадобились все навыки отупения, чтобы не понять озабоченность отца, но тут родитель сказал: никакого телевизора, пока ситуация с оценками не исправится. А еще – никаких телефонных привилегий. И в довершение – никаких развлечений. Отныне Петушок, Трубкозуб и Кролик спали в пустых комнатах, без ярких постеров и даже без радио, дабы ничто не отвлекало их от занятий.
Как-то в пятницу после уроков мисс Скотт попросила Петушка рассказать, в чем же дело. Почему он скатился на самое дно успеваемости? В ее голосе звучала такая грусть, что Петушок расплакался. Плакал он так же сильно, как в тот день, когда его избил Бородавочник. Видеть страдальческое выражение на лице мисс Скотт оказалось так же больно, как получать тумаки. Петушок плакал, пока из носа не потекла кровь, а вокруг глаз не залегли круги как у Енота. Но даже когда мисс Скотт сама расплакалась и обняла его, он только и выдавил:
– Не могу сказать. Я дал слово.
В понедельник судья по семейным делам выпустил постановление: Петушка отправить в приют вплоть до особого решения комитета по соцзащите. В среду в интернат переселились и Трубкозуб с Кроликом.
Петушок сказал себе:
– Эти испытания временные, скоро закончатся. – Полагаясь на товарищей, он сказал им: – Временные трудности стоят нашего славного будущего.
Им помогала прекрасная мисс Скотт. Через пару лет они станут королями в школе, самыми крупными и умными ребятами: будут заправлять в ее коридорах и на игровой площадке. Они страдают, чтобы потом никто не смел задирать их меньших товарищей-одноклассников.
Когда-нибудь Петушок станет юристом, Кролик – нейрохирургом, а Трубкозуб – ракетчиком. Они купят родителям по особняку типа загородного клуба и по частному самолету. Расскажут о тайном сговоре, о второгодском клубе, и все дружно посмеются. Родители полюбят их еще больше, восхитятся смекалкой и упорством, несвойственным пятиклашкам.
Помогал и клей. Стоило хорошенько нанюхаться, и разум фырчал и шипел, как горящий кусок пластмассы. Петушок дышал усердно, пока под кожей не начинали бегать жуки. Он даже мысли окружающих слышал! В субботу Петушок нашел себе развлечение: проследил за Трубкозубом, отстав на пару кварталов, укрываясь за живой изгородью, в тени и за мусорными баками… И так до самой публичной библиотеки. Друг шмыгнул в дверь, и кровь у Петушка закипела от гнева. Он сказал себе: Трубкозуб задумал предательство. Выполняет задания ради дополнительных баллов, чтобы в конце года перейти в шестой класс. Бросит нас с Кроликом на посмеяние всем!
Петушок решил рассказать об измене Кролику, однако нигде не смог его найти: смотрел и в интернате, и в переулке за мусоркой при школе… Тут в изъеденный клеем мозг закралось страшное подозрение, но Петушок отмел его. Когда же уверенность пересилила страх, он отправился в Музей естественной истории. Там, в павильоне, посвященном Древнему Египту, он и нашел Кролика. Тот делал заметки в блокноте!