— Отпусти ее, Арх'аррион. Пожалуйста.
Он чуть пожал плечами и разжал ладонь. Мистрис кулем свалилась на пол, хватаясь за горло и с надсадным булькающим звуком глотая воздух. Я подбежала к ней, помогая подняться.
— Демон, — сипло выдавила она, на коленях пытаясь отползти, — демон! О, Святая Матерь, прародительница всего сущего, защити меня, твое порождение и огради от…
Она чуть выпрямилась, наставив на меня кривой палец с длинным когтем.
— Демоница! Подстилка! Отродье! Это все ты… ненавижу! да покарает тебя Матерь! Да я тебя уничтожу…
Арх'аррион молча подошел, сгреб Гарпию за шиворот, открыл переход и выкинул мистрис в разорванное пространство. Оттуда снова пахнуло жаром и пеплом, и переход закрылся. Эхом в каморке отозвался отчаянный, полный ужаса последний вопль мистрис Кариславы.
Я ошарашено уставилась на него.
— Ты просила сохранить ей жизнь. Я не убил.
— Но ты выкинул ее… куда, кстати?
— Душа этой женщины принадлежит Тьме. Я ускорил их свидание. Не переживай, Ветряна. Она будет жить. Ну… какое-то время…
Я схватилась за голову.
— Это немыслимо! Пойми, люди так не поступают… это жестоко!
Его крылья сложились за спиной, он склонил рогатую голову.
— Я- не человек. И то, что ты говоришь — глупо. Жестоко — это бить беззащитного. А ответить на удар — это справедливо.
— Но наша вера учит милосердию… — прошептала я.
Он подошел близко, глядя на меня сверху вниз.
— Тогда почему эта тварь не была с тобой милосердна? — холодно спросил он. Я оцепенела. Жестокая его позиция был… логична и это сбивало с толку. Всю жизнь нас учили смирению и терпимости, учили не отвечать злом на зло и прощать, учили подчиняться…но разве наш Орден не жесток с нами? Постулаты терпимости разве не нарушаются такими как мистрис Карислава? Или Божена? Или другими наставницами?
Ох… я совсем запуталась. И посмотрела на демона жалобно. Он покачал головой.
— Если бы не зов крови, я бы не пришел. Никто бы не пришел. И она убила бы тебя, Ветряна. Рожденные в Хаосе чувствуют желание смерти, как запах. Эта женщина пахла твоей смертью. Ты считаешь, что так было бы правильно? Умереть от ее хлыста?
Я сморгнула набежавшие слезы и обхватила себя руками. И поняла, что он прав. Нет, умирать я не хотела. Хотела жить. Да еще как! Демон, внимательно смотревший на меня, кивнул, словно мысли мои прочитал и отодвинулся. Тьма облепила его тело, меняя облик.
Арх'аррион, уже человек, заглянул мне в лицо.
— Твои мысли так чужды мне, — тихо сказал он, — поступки — непонятны… В твоей голове столь странные для меня убеждения о добре и зле, иллюзии вашего мира… или твои собственные? Почему ты такая?
— Какая? — так же тихо спросила я. Он стоял слишком близко.
— Непонятная… другая. Чужая.
Он протянул руку, касаясь моего плеча. Я поморщилась, когда его пальцы дотронулись до рубца. Арх'аррион поднял клинок, равнодушно разрезал себе ладонь и прижал к моей ране. Я закусила губу. Уже знакомая теплая волна прошлась по телу, от плеча до кончиков ступней. И еще в ней было что-то новое… тянущее, чуть болезненное ощущение в животе и груди, от которого у меня перехватило дыхание. И демон тоже чувствовал это. Я видела, как темнеет его взгляд, как подрагивают пальцы на моем плече. Соединение крови я ощущала как близость.
Я смотрела в его глаза, в бесконечную бездну, на дне которой горел огонь Хаоса, и падала, падала туда, словно в пропасть…
Притяжение. Бесконечное чудовищное притяжение…
Он одернул руку, словно обжегся. Хотя, разве может обжечься тот, кто рожден в огне? Поднял голову, прислушиваясь.
— Шайдер. Уже близко, возле лестницы, торопится, — усмехнулся демон.
Я постаралась выровнять дыхание, хоть и с трудом.
— Возле лестницы? И ты его отсюда слышишь?
Арх'аррион с усмешкой кивнул.
— Он почуял всплеск Силы. Молодец, не зря Шайдер — архимаг.
Демон задвинул меня к себе за спину, и в следующее мгновение дверь каморки слетела с петель, и в проеме возник лорд Даррелл. У его вскинутой над головой руки, шипя, заворачивалась в смертельный кокон Сила…
Мгновение он стоял на пороге.
— Рион! Ты! Шаа дхар беем! Гхра! Какого лешего тут твориться? — зримая Сила в ладони лорда медленно угасла, втянулась в пальцы. Шайдер выдохнул.
— И я тебя приветствую, Шайдер, — невозмутимо отозвался Арх'аррион.
— Ветряна, с тобой все в порядке? — сквозь зубы спросил лорд. Я робко вышла из-за спины демона и кивнула. От крови и Силы Арх'арриона рана бесследно затянулась, только разорванное и испачканное платье напоминало о произошедшем.
Лорд сощурился, осмотрелся, повел рукой и я с изумлением увидела призрачную, мерцающую дымку, а в ней сначала возникла мистрис Карислава, замахивающаяся на меня хлыстом, а потом тень демона, выкидывающего Гарпию в портал.
Арх'аррион одобрительно склонил голову.
— «Дым истины»! Растешь, Шайдер.
Лорд Даррелл сощурился и пожал плечами.
— Далеко ты ее отправил? — поинтересовался он. Я виновато вскинулась.
— Внешний круг Хаоса.
— О, жестоко, — восхитился лорд Даррелл, — и почему я сам не открыл для нее портал по-тихому? Редкостная хаа чмыр… была!
И мужчины довольно переглянулись. Я изумилась. Нет, ну вот как их понять?
— Разве можно отправлять людей неведомо куда? — рассердилась я.
— Магам нельзя. — улыбнулся Арх'аррион, — по крайнем мере тем, кто чтит кодекс и подчиняется Кругу Света.
— Демоны не подчиняются, — я скорее утверждала, чем спрашивала.
— Упаси Тьма, — серьезно ответил Арх'аррион.
— Но ведь мистрис будут искать! — в отчаянии воскликнула я, — и если не найдут, пошлют вестника в Старовер!
— Не думаю, что тебе стоит переживать об этом, Ветряна, — нахмурился Шайдер, — ваша настоятельница — не проблема. У нас есть вопросы посущественнее. Рион, — повернулся он к демону, — надо поговорить. Мне кажется, я знаю, для какого ритуала нужна Ветряна и Аргард. Кто-то хочет разорвать петлю времени и создать переход в прошлое. Кто и зачем — не знаю…
Мужчины переглянулись.
— А почему ты не в трапезной? — нахмурился лорд Даррелл, — иди, ешь, тебе нужны силы.
— Но я…
— Иди!
Я посмотрела на Арх'арриона, но он кивнул. Я обижено развернулась, придерживая разорванную ткань рукава. Прежде чем появляться на людях придется привести себя в порядок. И горестно вздыхая, я отправилась в свою комнату.
* * *У себя я достала старое платье и уже хотела переодеться, как дверь распахнулась и ворвалась Ксеня.
— Ветряна! ну где ты ходишь? Я уже и к Данине зашла, там никого, а тебя все нет и нет! Я уже переживать начала! Ой, что с тобой? У тебя кровь!
— Все в порядке уже, не волнуйся. — я вздохнула и присела на кровать. — ты давно заходила к травнице?
— Только что.
Так, значит лорд и Арх'аррион куда-то переместились. Ну, конечно. Каморка Данины не лучшее место для тайного разговора. Хорошо хоть Данина не вернулась, пока демон был там, а то и саму травницу пришлось бы лечить…
— Что произошло? — не выдержала Ксеня.
Я посмотрела виновато и все ей рассказала. Ну… почти все. И к моему удивлению, исчезновение нашей наставницы в неведомом внешнем круге ничуть подругу не взволновало, а откровенно обрадовало.
— Хвала светлой Матери! — возопила она, — значит, эта гадина получила по заслугам! Ну, наконец-то!
— Ну… по-моему, ее отправили в какое-то страшное место.
— Очень хорошо! — бодро кивнула Ксеня.
— Тебе ее не жаль?
— За что же жалеть-то? Брось, Ветряна, ты что! Она же столько лет издевалась над нами! Особенно над тобой! Да чтоб ее там нечисть на куски рвала! Лет сто подряд! А когда она издохнет, оживили, и еще лет двести!
— Ксенька! А ты, оказывается, кровожадная.
— Да. — спокойно согласилась девушка, — А ты чересчур добренькая, Ветряна. За себя надо бороться, а не сбегать и тихо плакать. Я, если бы могла, сама бы Гарпию задушила. Или прирезала… да…И остальных наших настоятельниц — следом. — на лице ее появилось мечтательное выражение.
— Ну и ну… — пробормотала я, — ты прям как лорд Даррелл. Тот тоже обрадовался, когда узнал…Ты права, я и правда, размазня…Совсем за себя постоять не умею…
— Лорд тоже был с вами? — закусила губу Ксеня. В детстве она всегда так делала, когда волновалась.
— Он почувствовал всплеск Силы Арх'арриона и примчался в каморку. Даже дверь снес, представляешь?
— Да? А я заходила- цела дверь. Даже не скрипит, как раньше. Наверное, лорд починил… он ведь сильный маг, все может! И человек хороший…вон, какой порядок в приюте навел!
— Точно! скоро воспитанницы начнут петь псалмы во славу великого лорда и восхвалять его, вместо святых старцев. — улыбнулась я.
— Он и заслужил этого больше, чем те старцы, — тихо сказала Ксеня.
— Он и заслужил этого больше, чем те старцы, — тихо сказала Ксеня.
Я рассмеялась, но подруга мой смех не поддержала.
— Серьезно, Ветряна. Что сделали для нас какие-то выдуманные старцы? Ничего… а лорд… с его появлением в Риверстейн пришла жизнь. Он обо всех нас позаботился. С ним Риверстейн перестал быть тюрьмой и стал домом, которого у нас никогда не было. Он добрый, щедрый, благородный и сильный… он не такой как остальные, он настоящий…волшебник.
А воззрилась на необычайно серьезную подругу.
— Святые старцы! Ксеня! Ты еще скажи, что влюбилась в лорда! Как Рогнеда!
— Ты так говоришь, словно влюбиться в лорда — это стыдно? — огрызнулась она. Я замялась.
— Да я не это хотела сказать… просто как-то странно слышать это от тебя! Я думала…
Действительно, что я думала? Не знаю что, но в словах и мыслях запуталась окончательно.
— Ты думала, что глупая Ксеня навсегда останется ребенком? — спросила она. Я оторопело ее рассматривала. А ведь и правда… когда Ксеня успела повзрослеть? Те же каштановые кудри, те же глаза с рыжинкой и легкая россыпь веснушек, но взгляд… совсем взрослый, чуть грустный. Она печально улыбнулась.
— Какая разница, что я чувствую к лорду Дарреллу? Он меня и не видит. Как и всех остальных в приюте.
— Почему?
— Почему? Ты, что правда, не понимаешь? — мрачно спросила Ксеня.
— Да чего же?
— Того… того, что лорд Даррелл видит только тебя!
Я уставилась на подругу с искренним изумлением, хотела даже рассмеяться, но посмотрев ей в лицо — не стала. И еще я почувствовала себя виноватой. Хотя, вроде бы, не за что.
— Глупости какие! Да с чего ты взяла, Ксеня?
— С того, что я вижу, как он на тебя смотрит! Как старается прикоснуться. Оберегает… Только ты со своей… отстраненностью и способна этого не замечать! Даже эти платья… — она мрачно кивнула на синюю ткань, — не для нас он наряд выбирал. Для тебя. Точно под цвет твоих глаз…
Я смотрела на нее чуть ли не с ужасом. К горлу подкатил ком, как тогда, в разговоре с Рогнедой. И привычно захотелось сбежать.
— Ксеня, — твердо сказала я, — ты сошла с ума. Между мной и лордом Дарреллом ничего нет и быть не может. Не понимаю, что на тебя нашло.
Ксеня вспыхнула, вскочила.
— И не понимай. Ты же кроме себя никого вокруг и не видишь… как же, у тебя Сила, у тебя Аргард… все вокруг тебя крутятся. Куда уж тут понять глупости, которые мелет пустышка Ксеня!
И вылетела из комнаты, оставив меня сидеть с открытым ртом.
* * *В трапезную не пошла. Просто сил не было видеть лица воспитанниц, наставниц. Мирные разговоры, сетование на нудные занятия, планы на дальнейшую жизнь… все пустое. Я не могла себя заставить окунуться во все это. Когда раздался звон колокола, извещая о начале уроков, я потихоньку выползла из своей комнаты и по стеночке побрела в сторону трапезной, надеясь, что все воспитанницы уже в ученической.
Разговор с Ксеней оставил внутри чувство глухой растерянности и непонимания.
Хвала матери, в трапезной было пусто. Только дневальщица убирала со столов, да Авдотья хлопотала у остатков обеда.
— Ветряна! — всплеснула она руками, — ты почему не пришла обедать? Что-то с тобой девочка неладное твориться, уж мне-то видно… ты не заболела? Я ж только за тебя порадовалась, мол такая ладная да пригожая стала, а тут опять… побледнела, как немощь… что с тобой, девочка? Неужто опять мистрис Гарпия на тебя осерчала?
Я нервно хмыкнула. Осерчала Гарпия, еще как… и сейчас серчает, верно… если жива еще. Постаралась не думать об этом и попросила у Авдотьи какой-нибудь еды.
— Так сейчас, горюшко, сейчас! Вот тебе пирог, кушай, подожди сейчас молочка налью… свеженькое, с утречка из-под коровки, каждое утро из деревни приносят! Еды-то теперь вдоволь, лорд наказал всех кормить, сколько захотят! Воспитанницы-то поначалу по пять раз за добавкой приходили, горемычные, что съесть не могли — по карманам прятали… да в комнатах, под тюфяками! Так одной из младшеньких, мыши чуть нос не откусили ночью! Развелось серых тварей несчитано, от того, что девчонки харчи по углам совали… зато теперь девочки успокоились, попривыкли, что еды вдоволь. Даже таскать перестали.
Я разморено слушала ее болтовню, улыбаясь и жуя пирог. Так я и сама хлеб с сыром под тюфяком прячу, конечно, для мышей это первое лакомство. Надо убрать, а то чего доброго проснусь ночью, а на груди эта гадость с хвостом сидит, к носу моему примеряется!
— А Данина как ругалась! — расхохоталась Авдотья! — мыши, они же заразу всякую переносят, а девчонки их сами и расплодили. Лорд строго-настрого запретил еду в опочивальни таскать. Воспитанницы послушались… его вообще все слушаются…
Я снова затосковала.
— А где Данина, не знаешь?
— Так отпустил ее лорд в Пустоши. Еще и еды приказал с собой дать, побольше… Сын у Данины приехал из столицы, он у нее большой человек теперь, знахарь! Травница сказала, самого короля, может, врачевать будет. Ну или приближенных его… повезло, в общем! А то она сама не своя была, все за сынка переживала! — Авдотья склонилась ко мне, понизив голос до шепота, — я уж, дура, подумала, что беда с мальчишкой, что Зов его манит… вот глупая курица! — и она истово осенила себя священным полусолнцем, — а ты ешь, ешь, девочка! А ты чего опять в этом балахоне? Вам же такие платьица красивые выдали? Прям под цвет твоих глаз!
Я подавилась пирогом, и кухарка заботливо похлопала меня по спине.
— Да так… испачкала… — невнятно пробормотала я.
— Так то дело поправимое! Вона какие штуки лорд поставил, с теплой водой! Постираешь! А говорят, вам еще один наряд скоро привезут, чтоб на смену, значит… кто-то даже слышал, что бирюзовые платьица будут, с золотой вышивкой… но врут, верно. Все ж вы не королевишны, а сиротки…ох, я тебе еще молочка вот подолью…
— Спасибо, Авдотья, — сдавленно сказала я, — спасибо…
— Да ты чего, милая, кушай на здоровье! У меня ж раньше сердце кровью обливалось, на вас глядючи, а сейчас — радуется!
Я посмотрела на ее румяные полные щеки и сияющие глаза с тонкими лучиками морщинок. мне она и раньше казалась красавицей, а сейчас и подавно! Что — то в ней неуловимо изменилось, словно в нею вдохнули новую жизнь…
— Авдотья, — неожиданно для самой себя, сказала я — ты ждешь ребеночка?
Кухарка охнула, прижала руку к губам, но счастье, что рвалось из нее было не сдержать, и она снова расплылась широкой радостной улыбкой.
— Как же ты узнала, милая? Никому ведь не говорила, а по телу пока не понять… А впрочем… я всегда знала, что ты особенная девочка, вот здесь где-то чуяла, — она смешно приложила пухлую ладонь к груди, — ты же мне и напророчила, Ветряна…
Я изумленно похлопала глазами. Я и сама не поняла, как догадалась про ребенка, просто нутром почуяла в Авдотье еще одну жизнь.
— Что же я тебе напророчила? И когда?
— Так здесь же, в трапезной, помнишь? Мужа мне пожелала хорошего… я еще посмеялась, мол где же его взять, и плохонького — то не сыскать! А вот сыскался! И какой! Кузнец, ручищи во какие, как обнимет… как за стеной каменной спряталась! А добрый какой! Даром, что силушка в нем большая, а доброты — в разы больше… из Загреба он ехал, на дороге ось телеги и треснула. Как раз подле меня! так и повстречались… скоро свадебку сыграем. А избу уже поставил, я же говорю — силища… а что ребеночек раньше свадебки случился, так и пусть… — кухарка стыдливо покраснела, — чай не девица я. Людского суда не боюсь. А Святая Матерь не осудит, я знаю. Ох, что-то я с тобой засиделась… пойду, дел на кухне невпроворот! А ты ешь, ешь…
Я искренне порадовалась за Авдотью. Конечно, ничего я не напророчила, так, ляпнула от охватившей меня благодарности. Просто Пресветлая Матерь, наконец-то обратила на добрую женщину свой благословенный взор и одарила счастьем.
Я еще немножко посидела, жуя пирог и раздумывая. После еды сил не прибавилось, а словно, наоборот, стало меньше. И жутко захотелось спать. Просто невыносимо! Глаза слипались, тяжелые веки стало не поднять, тело налилось свинцовой тяжестью. Я отложила недоеденный пирог, и еле волоча ноги поплелась в свою комнату. Меня охватило сонное равнодушие ко всему, рука у локтя горело, змея Аргарда глухо ворочалась, и тянула из меня силы, но даже это не вызывало у меня никаких эмоций.
Добравшись до своей комнаты, я рухнула на тюфяк и уснула.
Проснулась, как от толчка и резко села. Потерла локоть. Аргард утих, временно насытившись. В теле все еще тягучая слабость, но не сильная.
Я изумленно посмотрела в окно, освещенное мутным светом круглобокой луны. Надо же, проспала целый день! И даже не потревожил никто… чудеса!
Я вспомнила от чего проснулась. Сон. Мне снился черный песок и перевернутые каменные деревья, и была в этом сне какая-то неправильность и отвлеченность, отголосок чего-то чуждого… словно я не свой сон смотрела, а чужой…