Остров принадлежит англичанам, но большое влияние имеет здесь месье Дельом, агент французского консульства. Единственная деревушка раскинулась на западном берегу, среди плантаций, представляющих собой кокосовые рощи с аккуратно прорубленными в них аллеями.
Раз в месяц с острова Шри Ланка (Цейлона) на Коэтиви приходит за копрой судно. Это единственное средство связи обитателей острова с остальным миром. На острове множество наполовину одичавших ослов. На период сбора копры их ловят, а потом за ненадобностью отпускают на волю, чтобы не кормить. Однако когда необходимо, ослы выполняют самые тяжелые работы.
Нам рассказали, сколько понадобилось усилий, чтобы переправить на берег (на острове нет подъемного оборудования и причала) единственный грузовик, используемый теперь для перевозки орехов. Все население острова несло машину на руках и теперь очень гордится своим подвигом.
Один из мысов острова выдается далеко в море. Он представляет собой довольно живописный массив кораллов, соединяющийся с небольшим соседним островком под названием Лис (Lys по-французски — лилия. — Прим. ред. ). Несмотря на красивое название островка, в водах близ него не находим ничего любопытного: глубины здесь невелики. Дело в том, что Коэтиви и Лис, как и Сейшельские острова, расположены на подводном плато, которое, по-видимому, бесплодно. С западной стороны островов тянется огромная подводная долина, находящаяся в 1000 метрах от поверхности. Для кораллов такая глубина слишком велика, а для крупных рыб — незначительна.
Несмотря на теплый прием, оказанный нам местными жителями, мы бы сократили свое пребывание на острове, если бы не наш доктор, для которого нашлось тут много работы. В продолжение всей экспедиции, куда бы мы ни заходили, считали своим долгом оказывать медицинскую помощь, особенно жителям таких оторванных от цивилизации островов, как Коэтиви, где врача не видели целых четыре года.
Население острова, я полагаю, арабского происхождения, хотя, судя по темному цвету кожи, предки многих из жителей вступали в браки с представителями негритянской расы.
Доктор Милле расположился на суше в помещении, которое он несколько напыщенно называет палатой. В действительности же это довольно плохо оборудованный барак. К строению вереницей тянутся островитяне, на их лицах недоверчивое и в то же время заискивающее выражение.
Как всегда, осмотр начинается с детей — под обычный аккомпанемент плача и воплей. Потом наступает черед женщин, те словно скованы неизъяснимым стыдом. Наконец очередь доходит и до мужчин. Доктор проникнут участием к этим людям — жертвам изоляции, которая способствует возникновению давно отошедших в прошлое болезней, причем в масштабах, к счастью, редких в наше время.
С социологической точки зрения Коэтиви также представляет собой необычное явление: структуру местного общества можно назвать средневековой, архаической. Заметное место в нем занимает любопытный тип — клоун. Он как бы играет роль королевского шута. На виду у всей деревни он с ужимками и гримасами выделывает разные потешные штуки, которые, по словам доктора, выдают в нем душевнобольного.
Афера с крокодилами
Идем в Диего-Суарес. С 9 по 11 ноября "Калипсо" стоит в доке. Необходимы кое-какие ремонтные работы.
Когда из дока начинают выкачивать воду, пловцы обнаруживают крупного диодона, необычную, утыканную колючими иглами тропическую рыбу, которая раздувается в случае приближения опасности. Сколько радости у наших ребят! Они ловят рыбу, пытаются расположить ее к себе. Но доставленную на борт судна гостью, несмотря на все старания и обильное угощение, приручить не удается. При малейшем намеке на опасность она надувается, как бурдюк.
Пока продолжается ремонт, обследуем местность. Начинаем с одного из многочисленных озер Мадагаскара, где обитают священные крокодилы. Но подойдя к озеру, мы не замечаем ни одного крокодила. Старейшина деревни уговаривает нас купить буйвола для жертвоприношения священным крокодилам. Хотя мы и выполняем его просьбу, крокодилы не появляются. Нам показывают на какие-то груды, плавающие посреди озера, которые больше походят на бревна, чем на крокодилов. Догадываемся, что старейшина обманул нашу доверчивость, и раздраженные направляемся домой, но, раздумав, решаем вернуться назад. Приходим в деревню в самый разгар пиршества: жители за обе щеки уплетают буйвола, якобы принесенного в жертву священным крокодилам. Мы требуем своей доли и садимся за стол. Все улаживается самым превосходным образом.
Другая вылазка к северо-западному побережью с целью отыскать ископаемые останки животных оказалась посложнее. В этой части Мадагаскара в древнем русле реки после дождей находят овальные, похожие на крупные облатки, голыши. Если ударить молотком по ребру такого голыша, он раскалывается пополам и в большинстве случаев внутри него можно обнаружить прекрасно сохранившийся отпечаток ископаемой рыбы. Некоторые из ископаемых сходны с молодью целаканта, хотя установить бесспорность их родства вряд ли можно.
Подступы к этому довольно пустынному участку острова трудны. Сначала едем на двух машинах, затем движемся по тропе и едва не сбиваемся с пути. Множество комаров. Идем пешком несколько часов. Выясняется, что питья взяли недостаточно. Вода в реке не слишком чиста на вид, и врач хотел было запретить ее пить. Но ничего с нами не случилось, и мы возвращаемся с многочисленными трофеями.
Самой успешной из всех экскурсий в глубь острова была поездка к Семи озерам, куда мы захватили акваланги и подводные камеры. Семь озер, имеющие глубину около 10 метров, лежат у подножия гор Лисало. Их питают горные ручьи ледяной, удивительной чистоты водой. На всем протяжении горные потоки практически не несут ни солей, ни каких-либо органических веществ. Вода в озере, которое мы исследовали, тоже была необычайно прозрачной. Но в ней очень мало питательных веществ. Семь озер почти лишены жизни: единственными живыми организмами были хрупкие сапрофиты, которые прикрепились к ветвям деревьев, упавших в воду. Удивительная красота, но есть в ней что-то леденящее, зловещее. Подводный мир здесь резко отличается от привычного нам живого царства кораллов, где обитает такое множество ярких, разноцветных рыб.
Почти бесплодный неподвижный мир, эти хлопкообразные белесые нити сапрофитов вызывают тревожное, гнетущее чувство. Но, даже несмотря на холодность и отчужденность, он по-своему волнует и притягивает: вода здесь так прозрачна, а формы и цвета не похожи ни на что на суше.
Ремонтные работы завершены, и мы направляемся к островам Глорьез, расположенным северо-западнее Мадагаскара, мористее мыса Амбр. Это группа небольших необитаемых островков принадлежит Франции. На архипелаге — одна лишь метеорологическая станция, назначение которой наблюдать за перемещением циклонов.
Подводный рай
Когда мы покидаем Диего, погода ухудшается. "Калипсо" всю ночь напролет отчаянно швыряет из стороны в сторону.
К островам Глорьез подходим утром. Становимся на якорь возле самого крупного острова и на моторной лодке отправляемся на метеостанцию, чтобы познакомиться с персоналом, состоящим из трех человек — уроженцев Реюньона.
Остров окружает полоса чрезвычайно мелкого белого песка. В одном месте поднимающийся со дна моря коралловый массив образует мыс. Именно тут, на этом мысе, среди кокосовых пальм, и расположилась метеостанция.
Живописные казуарины составляют небольшие рощицы, берег покрыт дюнами. Странный край. Птицы здесь живут на земле, а грызуны — на деревьях.
Заметны давние попытки освоения острова: следы поселения, а под сенью кокосовых пальм два небольших заброшенных кладбища, какие нередко попадаются на подобных островках.
Вновь установилась отличная погода. Первые же погружения доставляют нам несказанное удовольствие. Вода совершенно прозрачна, фауна поразительно богата: ставриды, "рыбы-старухи", луцианы, крупные рыбы-попугаи. На дне, также покрытом белым песком — одна из замечательных особенностей острова, — обнаруживаем коралловый лабиринт.
Из-под глыбы мадрепоровых кораллов на нас смотрит огромная черепаха. Пытаемся погладить ее шею, как гладят человека (жест бессмысленный), но животное презрительно, с величественной медлительностью отстраняется.
Зачастую коралловые массивы находятся на некотором расстоянии друг от друга. Иногда между подводными островками проплывают рыбы-бабочки. У них, видно, какие-то неприятности с местными владыками, какой-нибудь рыбой-бабочкой покрупнее или рыбой-ангелом, которые, стремясь утвердить свою власть, нападают на пришельца и отгоняют его прочь от коралловой глыбы. В каждом из таких оазисов существует определенное равновесие. Это является результатом очень сложных отношений между обитателями рифа. Это все та же проблема социальной жизни морских животных, которая меня волнует. Я не устаю наблюдать этот мир, населенный разноцветными, ведущими оседлый образ жизни рыбами, куда порой врывается извне хищник, взбудораживая его и нарушая сложившуюся в нем иерархию.
У кораллов цвет довольно разнообразен, однако они не столь ярки, как в Красном море. Судя по всему, они не пострадали от загрязнения вод. Человек здесь еще не бывал, и все, похоже, сохранилось в первозданном виде. Какая удача!
В сторону открытого моря к большим глубинам плавно сбегает коралловая отмель. Она усеяна мадрепорами в виде башен и великолепными букетами горгонарий. Чуть ниже раскинули свои ветви золотистые древовидные акропоры. Раскрыв рты, выглядывают из нор мероу. Зияют зевы крупных тридакн, которые попадаются тут чуть не на каждом шагу. Едва аквалангист подплывает к ним, створки их затворяются, но довольно медленно. И я снова убеждаюсь, что существа эти совершенно не способны ущемить ногу даже самого рассеянного пловца, как об этом часто рассказывают.
Проход на противоположной стороне соединяет море и лагуну с песчаным пологим дном. Изобилие и разнообразие рыб, обитающих тут, поразительно. Здесь плавают довольно крупные ставриды и "рыбы-старухи", водят свои хороводы рыбы-бабочки.
Воспоминание о Робинзоне
Длина самого большого из островов архипелага около двух миль, ширина около мили. Длина наименьшего не превышает полмили при ширине от 500 до 600 метров. Он значительно отличается от первого. С большим островом он соединяется коралловым плато. Соблазнительно посетить этот островок, но глубина тут мала для моторной лодки. 14 ноября доктор, Серж и Филипп попробовали было пробраться туда, но попали в историю. Дело в том, что начался отлив, и когда друзья вернулись на берег, то обнаружили моторку на коралловой глыбе, расположенной далеко от воды. Пришлось целых четыре часа тащить лодку на руках к воде, раня ноги об острые края мадрепоров. Эту вынужденную прогулку они, полагаю, запомнят на всю жизнь.
Маленький островок произвел на них угнетающее впечатление. В сущности, это нагромождение камней. И тем не менее когда-то он был обитаем. Какой-то Робинзон оставил тут сложенную из камней лачугу и посадил дерево. Дерево так разрослось, что наполовину разрушило постройку. Кто он был, этот одинокий мореплаватель, потерпевший кораблекрушение и посадивший манговое дерево? Ныне остров принадлежит грызунам и огромным красным крабам, которые затевают между собой жуткие потасовки.
Мы делаем все, чтобы подружиться с рыбами, обитающими вблизи острова, который нам хочется превратить в райский уголок, где бы животные и люди жили в мире и согласии. Бернар Делемотт ежедневно спускается под воду и в огромном количестве доставляет своим подопечным пищу. Это похоже на заискивание. Бернара тотчас окружают сотни ставрид, скорпен, рыб-бабочек. Это как при кормлении голубей в Люксембургском саду в Париже или белок в Нью-Йоркском Централ-парке. Бывают минуты, когда появляется так много рыб, что из-за них не видно Делемотта. Рыбы смелеют с каждым днем. Чтобы определить, насколько они к нему привыкли, Бернар Делемотт решает положить кусочки мяса к себе в маску. И рыбы кружат вокруг его головы и остервенело тыкаются носами в стекло маски.
Мероу и зеркала
Как и близ Коэтиви, тут множество мероу, и я решаю воспользоваться этим и благожелательным отношением рыб, чтобы осуществить один опыт. Но нам потребуются приспособления, которых не найдешь на Глорьез. "Калипсо" направляется в Диего-Суарес, ближайший порт Мадагаскара, — мы хотим купить как можно больше… больших зеркал. Шовлен, наш баталер, умевший как никто другой добывать самые разнообразные товары в самых бедных местах, у какого-то торговца мебелью находит шесть зеркал, которые предназначались для шкафов. Исполненные надежды, мы отвозим их к прежней стоянке близ островов Глорьез, где ждут нас мероу, еще не догадывающиеся, какой им приготовлен сюрприз.
Зеркала, приобретенные в Диего-Суарес, нужны для опыта связанного с "проблемой жизненного пространства" у мероу. Тут понадобится кое-что объяснить. Дело в том, что многие обитатели суши территорию, примыкающую к их жилью, считают принадлежащей им по праву и это свое жизненное пространство защищают ожесточенно, а иногда и погибают, сражаясь за него. Это одинаково верно и для соловья, и для носорога. Но как именно ведут себя рыбы, защищая свою территорию, известно очень мало. Опыты делались лишь в лабораторных условиях, в аквариумах; в естественных же условиях, в открытом море, экспериментов не проводилось. Особенно интересно провести опыт с рифовыми рыбами и мероу, которые ведут оседлый образ жизни и почти никогда не удаляются от своего жилища.
Борьба за неприкосновенность территории чаще всего сводится к запугиванию соперника, а не к столкновению с ним. Настоящая стычка случается редко. Во время конфликта пришелец обычно отступает, не слишком стараясь настоять на своем. Даже соседи не вправе появляться на территории мероу, если этого не разрешает хозяин, но ведь и у мероу бывают свои слабости и капризы.
Однако к чему зеркала? Воды Индийского океана — не очень удобное место для экспериментов, которые требуют столь хрупкого оснащения. Мы уже знаем, что мероу, столкнувшись с собственным отражением, принимает его за агрессора, посягающего на чужую территорию. Полагая, что нападает на противника, рыба тычется в стекло.
Во время первых опытов с мероу средних размеров зеркала у нас были чересчур толстыми, и рыбе не удалось их разбить. В другой раз зеркало оказалось непрочным и раскололось при соприкосновении с коралловым рифом. Третье зеркало разлетелось на части от удара забавного маленького мероу, которого не предупредили о нашей программе, и в фильме он получился не очень удачно. Пришлось прекратить опыты, потому что в своем рвении мы могли расколотить все зеркала, висящие в каютах "Калипсо".
Неудачное завершение опытов
Намереваемся повторить и заснять этот сюжет у берегов Глорьез.
Но нас продолжают преследовать неудачи. Правда, мы нашли мероу нужных размеров, который входит в раж в нужный момент и успевает дважды разбить зеркало. Видя подобную старательность, решаю усложнить опыт.
Мероу владеет гротом, но присвоил также коридор, второй вход и прихожую. Настоящая крепость, у которой несколько ворот. Устанавливаем вокруг рыбы четыре зеркала, и она оказывается словно бы запертой в призрачном замке. Мероу передвигается от одного зеркала к другому… Это храбрая рыба; несмотря на дезориентацию и осаду со всех сторон, мероу поворачивается к каждому из воображаемых противников и атакует его. И всякий раз выходит победителем: все зеркала разбиваются под его ударами. Должен получиться превосходный кадр.
Но, увы, обнаруживается, что камеру заело. Придется начинать все сначала.
Нужно поставить на место новые зеркала. Мишель Делуар и Раймон Колль уже четыре часа в воде. Экспериментом они сыты по горло. Мероу тоже сыт им. Он знать ничего больше не хочет. Из-за недостатка воздуха несколько пловцов уже выбрались на поверхность. Делуар и Колль тоже собираются последовать их примеру. И тут мероу решается снова напасть на "врага". Он налетает на зеркало, разбивает его вздребезги и в ярости принимается пожирать осколки. Дело сделано. Великолепно. Но увы! Наутро видим, что мероу плавает кверху брюхом: куски зеркала переварить не удалось. Мишель Делуар, успевший привязаться к рыбе, искренне огорчен.
Футбольный матч
Уже четыре недели работаем на рифе и не перестаем удивляться редкостному богатству здешней фауны. Мы хотим поймать живых рыб для Монакского музея. Сделать это не легко. Для того чтобы отлавливать образцы рыб не повредив, Франсуа, наш судовой врач, готовит раствор усыпляющего вещества MS-222. Раствор вводится в нужный участок рифа специальным шприцем. Пловцы погружаются с этим грозным оружием, берут и особый сосуд, который нам так пригодился в Красном море. Сосуд- пластмассовый шар с единственным отверстием — служит нам как в воде, так и вне ее для перевозки и наблюдения за живыми образчиками фауны.
Усыпленную рыбу помещают в шар, и она пребывает там до тех пор, пока не приходит в сознание… А ловля между тем продолжается…
Мы отлавливаем лишь редкие экземпляры. На квадратном метре попадаются такие рыбы, за которых любители заплатили бы тысячи франков. Редких рыб на самолете мы отправим в Монакский океанографический музей.
Яркие рыбы с голубыми и золотистыми пятнами, с желтыми полосами, чувствуют себя хозяевами в кораллах, они изучили тут каждый закоулок, каждую норку. Еще бы: от того, насколько быстро они сумеют скрыться в расселинах рифа, зависит их жизнь. В случае малейшей опасности они прячутся среди острых кораллов — защита надежная! Сюда не посмеют последовать за ними враги.
Пловцы разрушают и разбирают куски кораллов, но рыбы остаются внутри. Для того чтобы заставить их покинуть убежище, можно только взорвать риф.