В ИТУ гранат на вооружении не было, вот он и не понял сразу, что на его лозе вызрели к осени гранаты-лимонки.
Степан Филиппович наказал жене к кустам не приближаться, в угол двора ходить, за растительность не задевая. Женщины все бестолковы, от них только неприятности. Сам же выждал немного, пока лимонки набрали правильный, по его пониманию, вес, и собрал их аккуратно в чистый мешок. Не обрывал, не дергал, а откручивал их от ветки, словно выворачивал электрические лампочки, внимательно глядя, чтобы чека у каждый гранаты оставалась на месте.
Собрал в мешок и спрятал в подпол. С таким товаром на рынок не пойдешь. А выбрасывать - что он, рехнулся? Пробросаешься.
Настало бабье лето. Опасаясь скорых заморозков, Степан Филиппович срезал всю созревшую к той поре колючую проволоку, сложил бухты в аккуратные стожки, перекладывая промасленной бумагой, накрыл сверху толем, а потом, для верности, парниковой пленкой. И стал ждать.
Если вам интересно, чего он ждал, ответ будет такой: он ждал своего часа.
Осыпались листья с деревьев, пожухла трава на писательских участках, сиротливо торчали обрезанные кусты колючки в окрестных садах. Пора уже было укрывать их от холодов опавшей листвой и хвойным лапником. Этим и занимался Степан Филиппович, когда сверху, от дороги, идущей по-над оврагом, опять раздался голос деревенщика:
- Слышь, соседушко, у тебя колючка-то закачена?
Вольнов не ответил. И так всем известно, что закачена.
- На станции, бают, приемный пункт открыли,- продолжал писатель.Казенный. Берут колючку без ограничений. Мы-то свою всю раньше распродали, а у тебя, чай, осталась. И куда им столько колючки, не знаешь?
Степан Филиппович догадывался - куда. Потому и молчал.
Он зашел в дом, велел жене принести ватную фуфайку и кирзачи, намотал на ноги байковые портянки, обулся и оделся, натянул ушанку поглубже, спустился в подпол за мешком, вынес его на двор и осторожно опустил в тачку. Писатель наблюдал за ним сверху. Не обращая на него внимания, Степан Филиппович раскрыл ближний к калитке стожок, по штуке, одну за одной, уложил бухты поверх мешка с лимонками, прикрыл пленкой и ухватился за ручки.
- Давай подсоблю, соседушко,- предложил писатель.
- Сам,- прохрипел Степан Филиппович и с натугой выкатил перегруженную тачку на дорогу. Такое дело вольнонаемным доверять нельзя.
И хотя перехватывало у него дыхание и колотилось сердце, на душе было покойно, как после вечерней переклички. Степан Филиппович Вольнов топал по размокшей глине, повторяя про себя: "Порядок в зоне".
Одно только его смущало - примут ли там, на пункте, тот груз, что в мешке. Ни к чему вроде бы. Хотя, если подумать, применение найдется. Конечно, найдется, если подумать как следует. Примут.
Как пить дать примут.