Часы на станции, видимые в окна столовой, показывали без пяти минут шесть.
Глава 17. Неудавшееся ограбление
В девять часов вечера Федор покинул столовую на вокзале, успев выпить шесть кружек пива и вдоволь наговориться с Мананамом.
Маленький пришелец был поражен противоречивостью натуры Федора. С одной стороны, Федор удивлял пытливостью ума и смекалкой, но с другой – повергал в смятение отсутствием нравственных устоев.
На этот раз Федор решил ограбить ювелирный магазин. Тот лишь недавно открылся в городке, и с того самого момента Федор потерял покой. Обокрасть магазин казалось делом невозможным: железные двери, секретные замки, сигнализация… Неудивительно, что, увидев пришельца, Федор сразу вспомнил о магазине. Мананам еще не кончил разговора в кабинете профессора, а в голове Федора уже созрел реальный план ограбления. Первую часть этого плана Федор осуществил, изготовив куклу и заменив ею Мананама.
Федор понимал, что подозрение непременно падет на него – его воровское прошлое было кое-кому известно. Он надеялся выиграть время, а потому быстро покинул институт и забрал вещи из комнаты, где жил. Оставалось набить карманы золотом с помощью Мананама и навсегда улизнуть из города. Федор еще не решил, что делать потом с пришельцем. Оставлять свидетеля было нельзя. Проще всего – бросить его в печку, когда он будет ненужен. Но можно забрать с собой. Как знать, может быть, еще пригодится? Да и жить вдвоем веселее…
Федор поведал Мананаму о своих планах, не сказал только, что отпускать его на свободу он не собирается.
– Значит, если я окажу вам эту услугу, вы не будете больше меня задерживать? – спросил Мананам.
– Гуляй на все четыре стороны! – отвечал Федор. А сам подумал: «Придется все же кинуть в печку. А то житья потом не даст, ныть будет…»
Без пяти минут девять Федор сказал:
– Ну, ни пуха ни пера, стручок. Пошли! – и, спрятав Мананама, вышел на улицу.
Он сразу заметил, что в городке неспокойно. По улицам разъезжали милицейские машины, на перекрестках, несмотря на поздний час, дежурили постовые. «Ишь сколько шума из-за стручка!» – подумал Федор и пошел к ювелирному темными дворами.
Ювелирный магазин занимал отдельное одноэтажное здание с плоской крышей. Федор подошел к магазину сзади, со стороны дворов, и, удостоверившись, что поблизости никого нет, взобрался на крышу по пожарной лестнице. Пригнувшись, чтобы его не было видно с улицы, он перебежал к вентиляционной трубе и там залег. Теперь ни с улицы, ни со двора увидеть его было невозможно.
Федор вынул из ящика Мананама вместе с катушкой и начал его инструктировать.
– Слушай, стручок, Я тебя опущу в трубу и буду помаленьку разматывать проволоку. Увидишь вентиляционную решетку. Она крупная, тебе пролезть – раз плюнуть.
– Я не умею плевать.
– Никто тебя не просит плевать. Пролезешь – и ты в магазине. Там светло, лампы на ночь не выключают… Заберешься на витрину, там под стеклом лежат колечки с камушками. Бери, сколько унесешь, и дергай за проволоку. Я тебя подниму. Понял?
– Нет, не понял. Зачем вам эти колечки?
– Дурачок, это же деньги!
– Ага, вы хотите что-нибудь купить и у вас нет денег?
– Во! Оно самое.
– Тогда продайте меня. Мой братец стоил семьдесят пять рублей. Тогда еще не знали, что он пришелец. За пришельца больше дадут.
– Кто ж тебя купит? Кому ты нужен? – искренне удивился Федор.
– Государству.
– Ага, я тебя государству продам, а оно меня – хап! – и в кутузку…
– Не исключено, – согласился Мананам.
– То-то и оно. Потому полезай в трубу.
И Федор опустил Мананама в вентиляционную трубу, а сам стал потихоньку отматывать проволоку.
– Бери только желтые колечки, золотые! – спохватившись, крикнул он вдогонку пришельцу.
Мгла была кромешная. Мананам касался пальцами стенки трубы, грубого кирпича с прокладками цемента и чувствовал, что опускается в преисподню. Наконец, внизу забрезжил свет. Вскоре перед лицом Мананама оказалась грязная решетка, сплетенная из толстых железных прутьев. Мананам просунул ухонос сквозь прутья и выскользнул из трубы. Он повис под потолком торгового зала, держась за прутья, в то время, как Федор продолжал стравливать проволоку вниз.
Мананам подумал, что если лечь на решетку поперек прутьев, то Федор не сможет его вытащить наверх, не воспользоваться ли этим, чтобы обнаружить преступление? Но Мананам тут же отверг эту возможность, сообразив, что у Федора хватит силы перерезать стальной проволокой его туловище пополам.
Мананам содрогнулся, вспомнив могучие руки Федора, его широкое, будто приплюснутое, лицо, и тут же в его памяти всплыла картинка из энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, который он штудировал у Пашки: неприятная приплюснутая физиономия и голова, поросшая короткими волосами… Брахикефал! Значит, Федор – брахикефал?! Существо с маленьким черепом!
Мананам дернул два раза за проволоку. Это был условный сигнал – тяни вверх.
Через три секунды он был уже на крыше.
– Ну? Есть? – с горящими жадными глазами спросил его Федор.
– Я хотел бы получить некоторые гарантии свободы, – сказал Мананам.
– Чего-чего? – не понял Федор.
– Я не знаю, отпустите вы меня или нет, когда я окажу вам услугу. Я предлагаю сделать так: вы отвязываете от меня проволоку и даете ее конец мне в руку. Я спускаюсь с ней, а там, в магазине, навязываю на нее сколько смогу колечек. После чего вы поднимаете их наверх, а я, с вашего позволения, остаюсь в магазине до утра.
– Эге-ге! – помахал пальцем Федор. – А ежели ты в магазин пролезешь, а колечек не привяжешь? Тогда что?
– Я даю вам слово джентльмена.
– Ой, не могу! Ай да стручок! Насмешил! – Федор давился со смеху. – Джентльменов нет!
– Ничего у вас нет, – покачал головой Мананам. – Пришельцев нет, джентльменов нет… Тогда последний вопрос. Скажите, пожалуйста, вы – брахикефал?
– Чего? – прорычал Федор.
– Значит, брахикефал, – убежденно произнес Мананам.
– Я тебе покажу бра…хе…кахал! – брызжа слюной, ответил Федор и швырнул Мананама обратно в трубу.
На этот раз пришелец буквально долетел до вентиляционной решетки, а дальше стал спускаться по стене уже медленно. Когда он был в двух метрах от пола, то увидел, что из дверей, ведущих в служебные помещения, вышла огромная собака и с интересом уставилась на Мананама.
Мананам снова дернул два раза за проволоку и взвился на крышу.
– Там собака! – крикнул он, появляясь из трубы.
– Тьфу ты, черт! – рассердился Федор. – Долго ты будешь туда-сюда прыгать?! Не бойся! Она тебя не тронет.
– Почему?
– Потому что ты – стручок! – прошипел Федор, снова швыряя Мананама в трубу. Пришелец, кувыркаясь, полетел в темноту. Он опять очутился на стене в магазине и начал осторожный спуск прямо в пасть собаке. Так выразиться можно, поскольку собака стояла под ним, задрав морду и раскрыв пасть, из которой вывалился на сторону длинный узкий язык.
Мананам коснулся присосками собачьей морды и зажмурился в страхе. «Сейчас оттяпает ноги как пить дать!» Но собака лишь обнюхала Мананама, а потом завиляла хвостом, будто узнала хорошего знакомого.
– Почему вы не лаете? – спросил Мананам. – Кто так сторожит?
В ответ собака лизнула его в лицо.
Мананам опустился на пол, подошел к витрине и забрался на стекло. Витрина была почти такая же, как в Институте космических исследований, но на этот раз под стеклом лежали не мхи и лишайники, а золотые кольца, броши, кулоны, сережки с изумрудами и бриллиантами. Мананаму они очень понравились, он только не мог сообразить – зачем они людям и почему стоят так дорого.
Он разглядывал колечки, но вдруг почувствовал, что Федор нетерпеливо дернул за проволоку, подгоняя. Что делать? Приходилось подчиняться обстоятельствам, хотя Мананама это прямо-таки переворачивало и бесило. Он, представитель иной цивилизации, становится на одну доску с брахикефалом!.. Но он вспомнил один из космических законов: «Программа должна быть выполнена при любых условиях и обстоятельствах, если только ее выполнение не связано с гибелью обитателей планеты, на которую попал космонавт». От того, что Федор украдет колечки с его помощью, вроде бы никто не погибнет. Зато это даст Мананаму желанную свободу и возможность выполнить задание… И все же пришельцу смертельно не хотелось красть.
Федор подергал сильнее. Мананам уже хотел было спускаться в витрину, как вдруг его внимание привлекла собака, которая стояла под электрическим щитом, уставившись на пробки так, будто там было что-то особенно интересное. Собака увидела, что Мананам обратил на нее внимание и коротко залаяла, указывая мордой на электрический щит.
Мананам сразу все понял.
– Ай да собачка! Браво-Мурильо! – вскричал он и, прыгнув на стену, присосался к ней присосками. А затем по стене перебрался к электрическому щиту. Там под пробками находился огромный рубильник, посредством которого в магазине включалось и выключалось электричество.
– Ай да собачка! Браво-Мурильо! – вскричал он и, прыгнув на стену, присосался к ней присосками. А затем по стене перебрался к электрическому щиту. Там под пробками находился огромный рубильник, посредством которого в магазине включалось и выключалось электричество.
Мананам ухватился за ручку рубильника, повис на ней, подтянул проволоку, которая тянулась за ним и, обхватив ручку рубильника ногами, наклонился к контактам с проволокой в руках.
В это время Федор дернул опять. «Дергай, дергай! Сейчас я так тебя дерну!» – подумал Мананам, замыкая проволокой контакты рубильника.
Ослепительная вспышка озарила магазин, проволока перегорела в одно мгновение, рассыпавшись искрами в стороны, а Мананам свалился на пол с коротким проволочным хвостиком, обхватывающим его за пояс.
В этот же миг наклонившийся над вентиляционной трубой Федор почувстовал острый удар электрического тока в руку. Из его пальца выскочила искра и вонзилась в трубу, а сам Федор повалился без чувств на крышу.
Секундой позже над дверями магазина завыла сирена сигнализации.
Глава 18. Ночь в парнике
Когда через несколько минут к магазину подкатила милицейская машина, выскочивший из нее сержант Бурилов увидел сквозь стекло, что в торговом зале, виляя хвостом, бегает его пес Карат, а на спине Карата, вцепившись в шерсть, сидит зеленый человечек, точь-в-точь похожий на разыскиваемого космического пришельца.
Вскоре привезли директора магазина с ключами. Директор отпер двери, выключил сигнализацию, после чего бросился к витрине, чтобы пересчитать драгоценности.
Бурилов подошел к Карату.
– Здравствуйте, брат по разуму! – приветствовал его Мананам.
– Ваше счастье! – сказал Бурилов. – Если бы здесь была другая собака, она бы вас разорвала в клочья.
– За что? – удивился Мананам. – Этот брат по разуму оказался очень мил. Он меня лизал.
– Если бы он не понюхал вашего родственника, он бы вас не лизал, а кусал, – сказал Бурилов.
– Он нюхал моего родственника? – изумился Мананам.
– Мы вас ищем уже двое суток. Как вы сюда попали?
Вместо ответа Мананам указал Бурилову на проволоку, свисавшую из вентиляционного люка.
– Та-ак, – помрачнел Бурилов. – Знаете, как это называется? Попытка ограбления!
– Вот именно! – обрадовался Мананам. – Я должен был украсть колечки.
– Драгоценности на месте. Не успел украсть, – сказал директор магазина. – Надо же! Такой маленький, а туда же! Золото ему понадобилось.
– Постойте! Может, это не ему? Вас кто-нибудь заставлял? – обратился милиционер к Мананаму.
– Это не имеет ровно никакого значения. Колечки на месте, – уклонился от ответа пришелец.
– Для вас не имеет, а для меня имеет, – Бурилов внимательно взглянул на вентиляционный люк. – А ведь у этой проволочки должен быть другой кончик! – воскликнул он и выбежал из магазина.
Через две минуты ошеломленного электрическим разрядом и появлением милиции Федора усадили в милицейскую машину – в заднюю ее часть с зарешеченными окнами. Мананама Бурилов крепко держал в руках. Машина поехала в отделение. Карат остался в магазине нести караульную службу.
Дежурный лейтенант, выслушав рапорт Бурилова, снял трубку и позвонил Юре Громову.
– Разыскиваемый по вашему заявлению гражданин Мананамов Мананам Мананамович, космонавт с планеты Талинта, возраст два миллиона лет, найден и находится в отделении милиции, – сказал он.
– Можно его забрать? – обрадовался Юра.
– Забрать пока нельзя. Он магазин хотел ограбить.
Милиционер повесил трубку и принялся писать протокол о попытке ограбления ювелирного магазина, в чем обвинялись Федор и Мананам, и о похищении пришельца, в чем обвинялся один Федор.
Федор сказал, что ничего не видел и ничего не знает, как оказался на крыше ювелирного, сказать затрудняется.
– Шел домой. Устал. Решил прилечь, – кратко объяснил он.
– На крышу? – уточнил лейтенант.
– А нам все равно. На крышу, так на крышу…
– А проволока?
– Какая проволока? Проволоки в глаза не видел.
Когда с вопросами обратились к Мананаму. он заявил, что дело было не совсем так, как описывает Федор, но как именно – ответить он не может.
– Почему? – удивился лейтенант.
– Это неэтично, – ответил пришелец.
– Как?
– Видите ли, мы с гражданином Федором были вместе. Я не могу на него наговаривать.
– Но он же вас заставлял, должно быть? Вы не по своей воле там были?
– Может быть, и так. Но я не хочу говорить.
– Ишь стручок… – покачал головой Федор, уважительно ухмыляясь.
– Дело ваше. Только вам это боком выйдет, – сказал лейтенант. – Получили бы годик, а так придется тянуть все восемь лет.
– О чем вы говорите? Я завтра улетаю, – сказал космонавт.
На этот раз ухмыльнулся лейтенант:
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
Дверь с шумом распахнулась – и в отделение милиции вбежали Юра и Маша. Маша на ходу, волнуясь, расстегивала сумочку. Она выхватила из сумки Пататама и с размаху припечатала его присосками к барьеру, точно поставила штемпель.
– Вот!
Мананам стрелой взвился на барьер со стола лейтенанта, и они с Пататамом заключили друг друга в объятия.
– Братец, ты нашелся… – нежно твердил Мананам.
– Нет, это ты нашелся, братец, – отвечал Пататам.
– Я так рад. Больше мы никогда не будем разлучаться… – И они, уткнувшись друг другу в плечи, бормотали что-то ласковое.
– Бурилов, в камере их держать нельзя – сбегут. Приготовь сейф, – сказал лейтенант и набрал по телефону номер. – Алло! Институт космических исследований? Товарищ дежурный, говорят из милиции. Ваши человечки тут. Мы их подержим в сейфе, утром можете забирать, если прокурор не возбудит дело… Ну, а если возбудит, тогда до суда… Нет, второй не замешан. Второй в вашем распоряжении.
Пататам и Мананам, оторвавшись друг от друга, с недоумением глядели на лейтенанта. Юра и Маша тоже оцепенели. Бурилов в углу деловито освобождал сейф от бумаг. Он вытащил несколько папок, на их место поставил блюдечко с водой, а рядом положил корку хлеба.
И вдруг космонавты с неимоверной быстротой кинулись по барьеру к стене, вспрыгнули на нее, перебежали на потолок и бросились по потолку к открытой форточке окна, находившегося за спиной лейтенанта. Никто не успел и вскрикнуть, как они спрыгнули с потолка на ребро форточки, балансируя, прошли по нему, уцепились за раму и вылезли наружу.
– Бурилов! – в отчаянии закричал лейтенант, вскакивая со стула и размахивая руками.
Но было уже поздно. Мананам на секунду задержался верхом на раме и успел сказать:
– Рады были познакомиться. Извините за внимание. Прощайте, братья по разуму!
– Всего хорошего, Маша! – донесся уже из-за окна тоненький крик Пататама.
– Гоп! – воскликнул Мананам, подмигнул лейтенанту и провалился за окно в темную осеннюю ночь.
Бурилов, Юра, Маша, а следом и лейтенант выскочили из отделения на улицу, обежали дом и, тяжело дыша, остановились перед окном, где исчезли космонавты. Их, конечно, и след простыл.
– Эх, нету Карата! – сокрушенно шептал Бурилов. – Карат мигом бы их нашел.
Они тщательно оглядели стенку, поискали в траве, но безуспешно. Темно было вокруг, деревья тяжело шелестели листвой, собирался дождь. Лишь окно с открытой форточкой ярко светилось, напоминая лейтенанту о служебном упущении.
– Прыткие… – зло сказал лейтенант. – Как таких пускают на Землю!
– Юра, я так рада… – шепнула Маша, пряча лицо на груди Юры. Вдруг она всхлипнула: – Как жалко! Мы не смогли с ними проститься.
– Ничего. Теперь они все сделают как надо. Они молодцы. Вот что значит – стремиться к цели, – сказал Юра.
А космонавты в это время сидели в водосточной трубе, в двух шагах от Юры и Маши, и слышали весь разговор. Пататам хотел что-то крикнуть Маше, но Мананам крепко сжал его руку.
Они дождались, когда люди ушли, и вылезли из трубы.
– Тут неподалеку есть отличное место. Санаторий. Я присмотрел, когда гулял по городу, – сказал Мананам и повлек братца за руку по улице.
В этот поздний час на улице не было ни души. Космонавты шли по проезжей части, прижимаясь к поребрику тротуара и обходя канализационные люки, чтобы не провалиться сквозь решетку. Наконец они увидели длинное строение со светящейся треугольной крышей.
– Это парник, – сказал Мананам.
Они влезли по стене на крышу и отыскали в прозрачной полиэтиленовой пленке небольшую дырочку. Космонавты пролезли в нее и очутились, вниз головой, на потолке парника. Под ними было море зелени. Лампы дневного света освещали буйные заросли огурцов. Мерно колыхались листья, обдуваемые теплым ветром обогревателей, а сами огурцы, длинные, темно-зеленые, висели на специальных подпорках.
Пататам и Мананам спрыгнули с крыши на землю. Она тоже была теплой, мягкой, жирной на ощупь…
Космонавты зарылись присосками в землю и блаженно прикрыли глаза.