Бекки сидела, неотрывно глядя на меня, пока я не закончил. Потом она посмотрела на Мэгги, и ее нижняя губа задрожала. Бекки встала, нацепила туфли и кивком позвала Ральфа за собой.
Черт.
Ральф поднялся с кровати, и они вместе с трудом прошаркали к выходу. Прежде чем закрыть за собой дверь, Бекки оглянулась, но не сказала ни слова. Я приготовился к волне гнева – ждал, что Мэгги будет злиться на меня за то, что несколько недель назад я вообще к ней прикоснулся.
Несколько недель. После всего, что мы пережили, они казались вечностью.
– Прости меня, Мэгги.
Мэгги покачала головой, и я вдруг понял, что она, видимо, никогда не сможет на меня сердиться. Слишком добра, чтобы меня винить.
Она улыбнулась и снова покачала головой. Вдруг ноздри ее затрепетали, губы сжались и по щекам потекли слезы. И только я сжал Мэгги в объятиях, а она приобняла меня одной рукой, как по двери что-то грохнуло.
Любимая ахнула, вскочила с моих коленей и распахнула ее. На шею Мэгги бросилась Бекки, и обе они сначала заплакали, а затем принялись смеяться, качаясь вперед-назад.
– Я хочу на тебя позлиться, – призналась Бекки, глядя на меня через плечо Мэгги. – И очень хочу тебя ненавидеть.
– Бекки, – воспротивилась Мэгги, отстраняясь, – не надо.
– Дай закончить. Я хочу тебя ненавидеть, но не могу… Потому что я никогда еще не видела, чтобы Мэгги так от кого-то тащилась. Но это ты виноват в том, что с ней стало (что бы это ни было), ты забрал у меня подругу, и я ужас как хочу тебя презирать.
– Он меня не забрал, Бекки. Я здесь.
– Ты здесь только потому, что пришлось. Иначе ты бы мне ничего не рассказала, так ведь?
– Нет, конечно. А ты бы мне поверила?
– Нет! – взвизгнула Бекки. – Я и сейчас-то тебе почти не верю.
– Ну ладно. Мы не просто так все это время тебя избегали. Но я и понятия не имела, что он будет за тобой охотиться… – Глаза Мэгги наполнились слезами. – Бекки, ты представить себе не можешь, как мне жаль.
– Могу, – уставившись в пол, вздохнула Бекки. – Мэгз, я все прекрасно понимаю. Не надо терзать себя за то, что какой-то психопат с комплексом Бога проколол нам топливную трубку. Лучше терзайся за то, что думала, будто сможешь это от меня утаить. – Они уставились друг на друга. – Ты должна была либо лгать мне каждый день, либо оставить в прошлом. Ты хотела потихоньку перестать со мной общаться, жить своей жизнью, а спустя пару лет перестать быть друзьями и считать, что разошлись наши пути? Так, по-твоему, расстаются лучшие друзья?
– Нет. Я просто не знала, что делать. Я не собиралась с тобой расставаться, но хотела быть с Калебом.
– Ну, если любить его значило потерять меня, ты должна была выбрать меня. Я была с тобой раньше!
– Все не так просто, – проговорила Мэгги. – Мы с ним не можем быть порознь. Мы должны прикасаться друг к другу и… – Она покачала головой. – Знаешь что? Нет. Это не тот случай, когда выбираешь между подружкой и парнем, ясно? Я и не должна выбирать. Я собиралась сделать все, что в моих силах, чтобы остаться твоей подругой, но именно так и расстаются друзья. Расходятся, перестают друг на друга полагаться. Когда ты встречаешь того, с кем проведешь остаток жизни, он становится важнее. Все остальные идут следом, так и должно быть. Разве, поженись вы с Ральфом, я не стала бы для тебя второй?
Ребекка фыркнула:
– Мы не обо мне говорим, а о тебе!
Мэгги лишь вздохнула. Я решил воспользоваться паузой и встрять:
– Нам нужно сдать комнату. Можете закончить свою ссору у меня дома.
– Ой, нетушки, мы закончили, – усмехнулась Бекки. – Ждем вас в машине.
Они ушли. Я не видел лица Мэгги, потому что она стояла ко мне спиной, но подозревал, что она плачет. В голове у нее было чисто, как на школьной доске. Но когда она обернулась, лицо ее выражало гнев, а не грусть.
– Как она смеет?
– Мэгги.
– Нет, как она смеет? – Она полностью повернулась ко мне. – Ведет себя так, будто я ее не спасла, а волкам скормила. Я ее защищала! Все делала, лишь бы не потерять, даже с тобой спорила… И это она теперь строит из себя жертву?..
Слова ее отдались у меня в груди.
– А жертва ты?
– Нет, – буркнула Мэгги и посмотрела на меня. По-настоящему посмотрела. – Нет, Калеб, я вовсе не считаю себя жертвой. И да – Бекки пострадала из-за Маркуса, но не из-за меня. – Она чуть ли не бегом пересекла комнату и крепко обняла меня за талию. – Не глупи, Джейкобсон. – Она искренне улыбнулась. – Я всегда гадала, почему мы с Бекки дружим. Мы совсем не похожи. Она сумасшедшая, резкая, грубая, а иногда и надменная. Но она всегда была рядом. А теперь она не рядом. Теперь, когда я нашла тебя, мой жених. Получается, мы больше и не подруги, так? – Она прижалась ко мне сильнее, касаясь своим бедром моего. – Я всегда буду выбирать тебя.
Я кивнул. Она склонила голову набок.
– Почему ты не прочитал моих мыслей? Сам бы нашел ответ.
– Я пытаюсь оставить тебя с собой наедине. Мы не можем торчать друг у друга в сознании все дни напролет – каждый день, до конца жизни. Нужно же сохранить хоть какую-то тайну. – (Она улыбнулась.) – Кроме того, я решил оставить тебя одну хотя бы на время ссоры с Бекки. Раз уж ссоритесь вы из-за меня.
– То есть хотел, чтобы я осталась один на один со своими сожалениями о безвозвратно утерянном прошлом? – укоризненно поинтересовалась Мэгги.
Я, не мешкая, выпалил:
– Да.
– Вот те на… как все обернулось, – насмешливо заметила она, но потом нахмурилась. – Ты сомневаешься во мне? Серьезно?
И тут я уловил все оттенки чувств, все переживания, которые терзали Мэгги в минуты отчаяния: она думала, что не заслуживает меня, думала, что не она мне нужна. Мне стало больно оттого, что она, сидя рядом, страдала, считая, что я считаю, будто погубил ее жизнь… Я понял, как важна для нее Бекки и как тяжело выбирать между нами. Но еще я понял, что она всегда предпочтет меня. Каждый раз. В этом я не сомневался.
Однако мне до чертиков претила сама мысль о том, что ей приходится выбирать. Бекки – человек, а люди любят психовать, когда чувствуют неладное. И тем более когда лучшая подруга вдруг показывает тебе видение.
Вздохнув, я сжал локоть Мэгги и притянул ее к себе. Мое тело буквально вопило, требуя забрать всю ее боль. И вот мои пальцы коснулись ее кожи, и ее ударило волной спокойствия, которую я на нее направил. Я сжал Мэгги в объятиях, отдавая ей все, что мог. Она не противилась. И я надеялся, что это не только из-за даримого мною спокойствия, но и просто потому, что ей хорошо в моих объятиях.
И когда она устроилась поудобнее и стала играть с пуговками моей рубашки, я все понял. Нельзя больше в ней сомневаться. В ней, в этой удивительной девушке, которая любит меня, несмотря на то что потеряла из-за меня лучшую подругу.
И впервые в жизни я по-настоящему почувствовал себя тираном.
Мэгги встала на цыпочки и коснулась своим лицом моего. Не поцеловала, а просто дотронулась щеками и носом до моих щек и носа. Я улыбнулся: она делала то же, что и я делал множество раз, – дожидалась поцелуя. Всего несколько недель назад первый шаг приходилось делать ей. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
Теперь, когда мы поменялись местами, призрачный поцелуй подарил ей я: едва коснулся своей верхней губой ее нижней, а потом еще раз, ох как мучительно. Но мне понравилось, как она отзывается, как подается вперед, желая большего. Я отодвинулся и прошептал:
– Нам пора идти. До моего дома еще несколько часов дороги.
Она вздохнула:
– Ты нарочно меня дразнишь.
– Ага, – ответил я, сжимая ее локоть. – Вместо того чтоб сейчас чмокаться и клеваться, мы можем поскорее поехать домой и снова пошалить «на границе».
Мэгги еле слышно вздохнула и с широко открытыми глазами опустилась на пятки. Потом кивнула, соглашаясь, и поспешно схватила свою сумочку с кровати. Удивленный и довольный, я хрипло засмеялся.
Да-а, эта девушка меня погубит.
Но я и не против. Пусть на гробу у меня напишут: «Он умер от счастья».
Глава 7. Мэгги
Более неловкой поездки у меня еще в жизни не было. Оказалось хуже, чем тогда, когда я застала своих родителей… в неудобном положении. То было как раз перед поездкой в церковь, поэтому в автомобиле, в котором мы добирались до Божьего пристанища, стало кошмар как неуютно.
Но теперь, пока мы шли к дому Калеба, я бы согласилась заново пережить ту памятную неловкость с родителями: Бекки, даже не поблагодарив Калеба за приют, растолкала нас и пошла вперед.
В дом нам пришлось прокрасться. Бекки надела толстовку Калеба, а Ральф – его шапку и чьи-то очки, найденные во внедорожнике. Ребята пошли первыми. Прежде чем следовать за ними, мы с Калебом немного подождали. Потом он отворил дверь, огляделся в квартире, проверяя, все ли в порядке, и впустил нас. Ну вот мы и на месте.
В дом нам пришлось прокрасться. Бекки надела толстовку Калеба, а Ральф – его шапку и чьи-то очки, найденные во внедорожнике. Ребята пошли первыми. Прежде чем следовать за ними, мы с Калебом немного подождали. Потом он отворил дверь, огляделся в квартире, проверяя, все ли в порядке, и впустил нас. Ну вот мы и на месте.
Ральф с сочувствием посмотрел на нас с Калебом.
– Извиняюсь за нее. Спасибо, что приютил нас, приятель. Хотя я, конечно, так и не понял, что здесь творится. – Его вопросительный взгляд обратился сначала ко мне, а потом снова к Калебу.
– Позже обсудим, – пообещал Калеб. Вздохнув, он бросил ключи в стаканчик с эмблемой «Теннесси ВОЛС». – Можете занять последнюю комнату направо по коридору.
Ральф в ответ козырнул и поспешил догнать Бекки. Не сомневаюсь, что это она уже через секунду хлопнула дверью.
Пока Калеб запирал за нами входную дверь, я осмотрелась и подошла к камину. Дом произвел на меня впечатление. Неплохо для студента, хотя убранство и было холостяцкое: на стенах пусто, а в гостиной только диван, журнальный столик и люстра. И все.
Над камином, правда, стояли две фотографии. Одна – с Марией, а другая – со всей их семьей. Калеб на этой фотографии казался таким маленьким… Я взяла ее и погладила его лицо большим пальцем. Пыли не было. И на каминной полке тоже. Значит, у него есть горничная.
– Ага, – отозвался Калеб у меня за спиной. – Ее зовут Роза, и она приходит раз в неделю.
Я поставила фотографию на место и повернулась к Калебу. Он стоял у зеленого дивана, касаясь бедром его ручки, и глядел на меня. Я заметила, как он покусывает губу от волнения, – нервная привычка.
Я сначала растерялась, а потом вдруг осознала: я у Калеба дома. Наконец-то.
Широко улыбнувшись, я прыгнула ему на шею, и мы оба рухнули на мягкие диванные подушки. Калеб удивленно засмеялся, но я тут же накрыла его губы своими. Я согнула ноги, а длинному Калебу пришлось свесить свои с диванной ручки, но он ничего не имел против. Взяв за бока, он притянул меня ближе к себе. Я приподнялась на локтях и прошептала:
– Я в восторге от твоего дома.
Он улыбнулся:
– Ты пока только одну комнату видела.
Я покачала головой, не дав ему закончить.
– Не важно. Она твоя. Ты здесь живешь. Это твой дом.
– Это твой дом, – парировал Калеб. Он медленно покачал головой, а потом потянулся и убрал волосы с моего лица. – Я хотел тебя сюда привести, когда… – Он погладил меня по виску. – Когда все только началось. – В его мыслях замелькали картины: мы у светофора, он говорит обо мне с родителями, встречает меня на следующий день у папы дома. – А теперь ты здесь. – Его голос – хриплый, головокружительный. – Ох… как же я счастлив.
– И я счастлива.
– Мне так нравится, что ты у меня дома. – (Я просто улыбнулась ему в ответ.) – Тебя здесь всегда не хватало, как последнего кусочка мозаики.
Я кивнула, полностью отдаваясь ощущению его рук в моих волосах.
Калеб потянулся и поцеловал меня в уголок рта.
– Хочешь, устрою тебе экскурсию?
– Только не прямо сейчас, – ответила я и снова навалилась на него всем телом. В тот же миг наши губы встретились, будто знали, что делать. Обе ладони Калеба поползли мне под майку и коснулись моих боков. Казалось, чем больше мы друг друга касались, тем сильнее становилась наша связь. Мое сознание соединилось с сознанием Калеба, и он не сопротивлялся.
Но только перед глазами у меня засияли вихри энергии, как что-то щелкнуло. Дверь отворилась. Я приподнялась над диваном в тот же миг, когда в комнату без особых церемоний вошли Кайл и Линн. Кайл с возмущением всплеснул руками, а я, выдохнув, смерила его испепеляющим взглядом.
– Какого черта вы тут делаете? – поинтересовался Кайл. – А, все ясно: обжимашки. Дядя Питер там с ума уже сходит, волнуется за вас. – Он поглядел в коридор и побледнел. – Бекки?
Я вскочила с дивана и расправила одежду.
– Мы их нашли, но домой отвезти не можем. У меня было видение.
Калеб встал рядом и утомленно вздохнул.
– Я позвонил папе и сказал, что с нами все хорошо.
Кайл оторвал взгляд от Бекки, которая, скрестив руки на груди, скучала у входа в гостиную.
– Ну, он просто за тебя волнуется. Мол, ты бы позвонил еще раз. Вот я и решил проведать, тут ли ты, хотя на самом деле мы и не рассчитывали тебя застать.
Из мыслей Кайла я узнала, почему они приехали: дом его заполонили родственники, и здесь он надеялся наконец остаться с Линн наедине. У Калеба в квартире. Наедине.
Братья сердито уставились друг на друга, но Линн, не обращая на них внимания, улыбнулась и взяла меня под руку. Тут Бекки зашла-таки в комнату и, обращаясь ко мне (а может, и к Линн), вопросительно вскинула голову.
– Значит, вот на кого ты меня променяла? На блондиночку-лапулечку, нежную, как зефирка? Ты поэтому больше не хочешь со мной дружить?
Линн от ее слов подскочила на месте и покосилась на меня.
– Нет, – сказала я. – Я тебя ни на кого не променяла. Тебе что, пять лет? И вообще, ты постоянно меня в чем-то обвиняешь и ставишь перед выбором. Я тебе жизнь спасла, если не забыла.
– Ага, – усмехнулась Бекки. – Забудешь тут. Чокнутая.
– Эй! – крикнул Кайл, и мы вздрогнули от неожиданности. – Не разговаривай с ней так. Она же Про…
– Ничего, Кайл, – отмахнулась я, давая понять ему и открывшему было рот Калебу, что мне помощь не нужна. – Бекки сейчас нелегко. – К тому же она не знала обо всех моих провидческих делишках, и просвещать ее я не собиралась.
Пока я говорила, Бекки снова ушла и хлопнула дверью.
– Ладненько, – с досадой продолжил Кайл. – В общем, вы должны вернуться и ввести дядю Питера в курс дела.
Калеб вздохнул и заметил:
– Ну, глава клана теперь я, а не папа, – (тут вздохнул Кайл), – а потому сам принимаю решения. Я должен поступать по совести и не волноваться о том, что скажет папочка.
Кайл поджал губы.
– Да. Я об этом забыл. Прости.
– Есть к чему привыкнуть, – согласился Калеб. – Я сам иногда забываю.
– А вот и неправда. – Я знала, что это чушь собачья. – Ты только об этом и думаешь. – Я отошла от Линн и встала перед Калебом. Выражение лица у него было уязвленное. – Ты не понимаешь только одного: никто, кроме тебя, в тебе не сомневается.
Калеб глубоко вздохнул. Потом покосился через плечо на Кайла. Тот решил воспользоваться случаем и отпустить колкость:
– Ага, правду молвит. Но вы ведь можете ненадолго спуститься со своего пьедестала, ваше величество? Пока мы в гостях. Я ваши приказы выполнять не собираюсь.
– Кстати говоря, – Калеб скрестил руки на груди (что меня всегда выводило из равновесия), – какого черта ты шуруешь в моем доме? Дверь была заперта.
– Ну я попросил тетю Рэйчел сделать мне запасной ключ, а что? – Кайл пожал плечами.
– А что? – Калеб усмехнулся. – Это мой дом! А теперь здесь живет и Мэгги. Мало ли что мы тут делаем!
Кайл лукаво улыбнулся.
– О, кажется, это «мало ли» я уже видел.
Я закусила губу и покраснела. Калеб засмеялся и кулаком бухнул Кайла по руке.
– Заткнись, приятель. – Потом подошел ко мне сзади и обвил руками талию.
– И вообще, – продолжал Кайл, обнимая вернувшуюся к нему Линн, – я думал, что однажды буду здесь жить. Не забыл?
– И сейчас можешь, – встряла я.
Калеб уткнулся носом мне в шею и отрицательно что-то прохрипел.
– Не обижайся, но чего-то я не горю желанием соседствовать с предводителем нашей расы, – съязвил Кайл. Он обхватил руками Линн – точно так же, как Калеб меня, – и принялся покусывать ее шею. – Да и в любом случае, мне кажется, жить нам лучше отдельно.
– Кайл! – Линн возмущенно шлепнула его по руке, но все равно обняла за шею. – Какой же ты балда!
– Тебе это нравится, детка, не притворяйся.
– Нравится, так уж и быть, – хихикнула она.
– Я знаю, – прорычал он и прикусил мочку ее уха.
От их бесстыдства у меня отвисла челюсть. Да, мы с Калебом тоже, конечно, не могли друг от друга отлепиться и не гнушались публичных ласк, но то, что творили эти двое, – уже ни в какие ворота…
Калеб мысленно со мной согласился и сказал:
– Ладно, проваливайте. – Он замахал руками, точно прогоняя назойливых голубей. – Мы только приехали. Я хочу побыть с Мэгги наедине.
– Даже переночевать нельзя? – захныкала Линн. – А мы так хотели сбежать подальше от дома… Без обид, мистер глава клана, но твоя семья меня с ума сводит.
– А что случилось? – спросила я.
Я обожала Джейкобсонов и представить себе не могла, как от них можно устать.
– Бабушка все время заводит со мной неуместные разговоры о сексе! – выпалила Линн.
Мы с Калебом и Кайлом буквально покатились со смеху.
– Ну что-о? – возмутилась она. – Это правда! Она ужас какая любопытная! Все время спрашивает, «осторожна» ли я. Да будет ей известно, что я по-прежнему почетный член клуба невинности!