– Вас понял!
– Стоять, сказал! – майор стоял один против толпы, потрясая пистолетом – имам ранен, а вы!!! Его в госпиталь надо!
Зрелище русского жандарма, так яростно защищающего человека, чужой ему веры и неудобного власти, кое-кого в толпе отрезвило. Но не всех
– Его русские убили! – крикнул кто-то
– Какие на… русские, ему в грудь выстрелили, не в спину, я сам видел! – крикнул Мурад
Отвлекшись, майор наклонился к санинструктору
– Что?
– Задето легкое. Я что мог, сделал господин майор… – санинструктор прилаживал капельницу – надо в больницу его. У нас минут тридцать, не больше.
Майор склонился к плечу
– Первый на связи! Машину сюда, срочно я перед первой линией заграждений! Мою машину, живо!
– Вас понял!
Цепляясь за землю руками и ногами, капитан, подобно обезьяне вскарабкался на крутой холм – и покатился вниз. Так быстрее, нельзя терять не секунды. У подножья холма на обратной стороне вскочил на ноги, звезданул хуком слева рванувшегося к нему молодчика-погромщика, снова бросился вперед.
– Сбор у центрального входа в гостиницу! Живее! "Воздуху" – доклад!
– Я "Воздух-два", снайпера не наблюдаю, выходы из гостиницы под контролем.
Винты вертолета рубили воздух точно над гостиницей, вертолет висел метрах в тридцати над ней, чтобы держать под контролем не только парадный вход, но и остальные. Все входы на первом этаже были не только заперты, но и закрыты деревянными щитами, против погрома.
Первым подбежал старший лейтенант Тищук, затормозил у стены, переводя дыхание и поудобнее перехватывая автомат с откинутым прикладом. Вся форма Тищука была порвана, на правой руке набухала красным царапина…
– Чуть не порвали гады… – Тищук явно отмахивался прикладом автомата – что же они озверели то так?
– У тебя рука правая – показал капитан
– А и бес с ней. Выживу.
– Залепи! – командирским тоном сказал капитан – пока время есть. Заражения только не хватало. Давай, сам залеплю.
На то, чтобы достать из аптечки кусок широкой клейкой ленты – клей был специальный, бактерицидный – расширить ножом разрез на форме и закрыть рану пластырем потребовалось секунд пять. Когда лента легла клейкой частью на рану, старлей страдальчески сморщился…
– Лучше бы до санпункта дотерпеть.
– Помолчи
Барсов и Парубов уже были здесь, в состоянии ненамного лучшем. Пользуясь моментом – народа у самого крыльца гостиницы было немного – они тоже быстро приводили себя в относительный порядок.
– А это кто еще такой? – нахмурился капитан
Рядом стоял татарчонок, лет шестнадцати, в объемной зимней, несмотря на лето куртке, с палкой – но никакой агрессии не проявлял.
– Ты кто?
– Я Рамиль – коротко ответил татарчонок – я видел. Из окна стреляли, я видел.
Капитан на секунду задумался. С одной стороны – нахрен он ему тут нужен, этот Рамиль с его палкой. Только гражданского не хватало ему.
– Чего хочешь?
– С вами хочу. Эту мразь поймать.
– Эта мразь стреляет.
– Пускай. Я не из пугливых.
А с другой стороны – вон что делается. Если с ними будет местный пацан – он скажет, если что как было. Ему – поверят. Им – уже нет.
– Господин капитан, я за вами через холм бежал. Я справлюсь, я сильный – татарчонок как будто читал мысли капитана
– Держись за нами! – принял решение капитан – что скажем, выполнять без рассуждений! Начнется стрельба – падай на землю и лежи ничком пока не закончится!
– Спасибо, господин капитан!
Капитан уже не слушал – он бросился к двери, главному входу в отель, забарабанил со всей силы. Дверь не открывали.
– Открывайте!!! Открывайте, б…ь, е. вашу мать! Стрелять сейчас на… буду, разнесу тут все к…!!!
Трехэтажный мат капитана как ни странно возымел действие – сдвинулся в сторону тяжелый, сколоченный из досок щит, к стеклянной двери подошел человек. Штурмовой карабин двенадцатого калибра на его плече совсем не сочетался с красным пиджаком***.
– Открывай! Открывай, сказано. Почему не открывал?!
– Вдруг погромщики?
– Так может мы и есть погромщики?
– Погромщики по-русски не ругаются. Что надо?
– У тебя снайпер в здании. Открывай! И охрану предупреди!
– Внимание, я "Воздух-два"! С тыльной стороны отеля в окно выпрыгнул человек. Бежит по направлению к набережной!
– Вас понял, держите его под контролем!
Где-то сзади за спиной, на площади застучал автомат, потом еще один…
Жандармы, державшие сомкнутыми щиты расступились, пропуская камуфлированный, вместительный джип. Одна из дверей джипа была открыта, на подножке автомобиля со стороны пассажира держался вооруженный автоматом жандарм. Толпа угрожающе заворчала, но с места не стронулась…
Что-то должно быть еще. Какого хрена стрелял снайпер? Что он этим хотел добиться?
И тут, откуда-то сзади, с самого пригорка, из домов застучал автомат. Длинная, на полрожка очередь. Потом еще одна. Свинцовая плеть хлестнула по толпе, вырывая кровавые капли – и толпа в едином порыве отшатнулась назад. Кто-то валился с ног обливаясь кровью, те кто стоял впереди, под пулями в едином порыве ринулись назад, те же кто стоял сзади не отступали…
Слева, из переулка резанула еще одна автоматная очередь…
Майор уже лежал на земле, на этот раз он успел сбить на землю и оказавшегося рядом пацана с пистолетом и медика и даже прикрыть своим телом носилки с имамом. Несколько пуль прошли совсем рядом, хлестко ударили по джипу – как молоток по кузову простучал, оставляя аккуратные дырки, пошло трещинами задетое пулями стекло…
– Вижу агрессора!
– "Воздух три", вижу стрелка!
– По агрессорам огонь без команды! Огонь без команды!!!
– "Воздух три" открываю огонь!
Майор нащупал автомат, повернулся на бок, вскинул автомат к плечу. Наверху, на взгорке уже стреляли – заполошный стук нескольких автоматов перекрывало басовитое стакатто пулемета. Били по одному из домов на взгорке, пули летели градом, откалывая куски штукатурки и кирпича. Но стрелять было уже не в кого.
– Поднимайся! – майор вскочил на ноги сам, резким толчком помог встать Мураду – давай, грузи носилки в машину!
Ошеломленный молодой татарин поднялся на ноги, недоуменно смотря на майора
– Что вылупился! Помогай!
Майор подхватил носилки с одной стороны, Мурад – с другой. Открыв пятую дверь, затолкали носилки в машину. Санинструктор, которого пули счастливо миновали, тоже забрался в просторный кузов Егеря.
– Садись и поезжай с ними! До ближайшей больницы! На держи! – порывшись в кармане, майор протянул свое служебное удостоверение – покажешь, скажешь что срочно. Потом вернешь. И еще…
Татарин, который за несколько минут из ярого погромщика, одного из лидера погромного движения, превратился в санитара, и уже севший в машину обернулся. Посмотрел в глаза майору, но ничего не сказал. Подданные одного государя, люди одной страны на пороге гражданской войны. Ковалев просто махнул рукой – все было понятно и без слов…
Отпихивая с дороги попадающихся на пути одиночных погромщиков, капитан пробежал по лестнице, спрыгнул вниз, бросился вперед, огибая массивное здание гостиницы. Удивительно, но Рамиль не только не отстал – он бежал рядом. Остальные члены группы немного отстали – все-таки в беге с капитаном мало кто мог сравниться.
– Ты… спортсмен, что ли? – на бегу спросил капитан
– Угу… пятиборец… первый разряд…
– В армию… пойдешь…
– Да ну…
– Не "да ну". Придешь – спросишь майора от жандармерии Клинова, скажешь – хочешь в ДОН-4 служить…
– Блокировать квартал! Перекрывайте все входы, никого не выпускать! Он здесь где-то!
– На связи Шестой, север перекрыт!
– Перекрывайте! Не дайте уйти!
– "Воздуху" наблюдение, докладывать о любом подозрительном объекте в зоне оцепления! Не стрелять, только докладывать!
– "Воздух-один", приступил к наблюдению.
Толпа, шатнувшаяся назад, совсем недавно готовая была рассеяться под хлеставшими ее свинцовыми бичами, снова собралась, вирус безумия буквально носился в воздухе, запах крови бил в нос. Раненых и убитых передавали по рукам куда-то дальше, со стороны Казанки уже пронзительно ныли сирены карет "Скорой помощи". Майор и еще несколько человек оказались перед линией щитов – беззащитными перед яростью толпы. Ковалев отчетливо понимал, что надо что-то предпринимать, прямо сейчас, немедленно, еще минута – и будет уже поздно.
– Русские нас убивают! – закричали сразу в нескольких местах, и толпа глухо заволновалась. Провокаторы! Майор покрутил головой, но кто именно кричал, определить он так и не смог. Нужно было сделать что-то, чтобы сбить настрой на кровь, сбить снова поднимающуюся волну. Вот теперь у майора в голове сложился полный рисунок задуманной кем-то провокации. Хитрый рисунок, надо сказать, какая-то гнида сильно постаралась. Сначала взрывы – неважно где, главное чтобы как можно больше жертв. Потом нанятые подонки – провокаторы поднимают народ против власти. Во время демонстрации тяжело ранен имам – кто знает, откуда именно в него стреляли? Майор был уверен, что уже пошли слухи о том, что вошедшие в город русские жандармы расстреляли авторитетнейшего имама прямо на глазах у верующих. Мало того – еще и со стороны русских жандармов открыли автоматный огонь по демонстрантам. А сейчас – если ничего не предпринять, толпа ринется на штурм правительственного квартала, и будут новые жертвы в огромном количестве. Правда и умелая ложь смешаются воедино, так чтобы нельзя было отличить одно от другого, слухи передаваемые из уст в уста будут обрастать все новыми, дикими и немыслимыми подробностями. Завтра поднимется вся Казань, прольется новая кровь – а послезавтра?
Что-то надо делать. Сейчас! Толпа это зверь – но его можно и нужно приручать. Надо перехватить инициативу у провокаторов.
– Стойте! Стойте!!! – майор закричал изо всех сил, включил всю возможную мощь командного голоса, стрелять в воздух он не решился, опасаясь что выстрелы взорвут обстановку окончательно, но впечатляло и без этого – мне надо двести человек! Двести человек, чтобы поймать убийц имама и тех, кто в вас стрелял! Выходите, если не трусы! Помогите нам! Выходите сюда, ко мне!
На какое-то мгновение майору показалось, что не сработало, что толпа сейчас ринется вперед в самоубийственном порыве, и он первый окажется на пути ее слепой, все сметающей ярости. Но потом… из рядов шагнул один. Потом еще один… и еще.
– Ко мне! – майор обернулся, приказал первому попавшемуся офицеру – принимай командование группой добровольных помощников! Используй их в оцеплении квартала!
За линией щитов грянул сдвоенный пистолетный выстрел, потом застучал автомат и сразу же – еще несколько.
– Быстрее! Веди их за оцепление, надо все перекрыть, чтобы мышь не проскочила! – вызверился на своего подчиненного майор.
– Дураки, вас арестовывать ведут! – крикнули сзади
Майор резко обернулся
– Ну? Выходи, кто там тявкает! Не прячься за спинами! Выходи, что трусишь?!
Стрельба началась и за гостиницей. Капитан выскочил в проулок, ведущий на какую-то, незнакомую нему пешеходную улицу. Несмотря на происходящие буквально в нескольких десятков метров отсюда драматические события, народ здесь был, меньше чем обычно, но был…
– Стоять! Стоять, на землю!!!
И британец купился! Клинов не видел его, не знал, кто из тех зевак, кто бежит по направлению к пешеходной улице – а их было человек десять, все они пришли поглазеть на митинг, а сейчас бежали, напуганные стрельбой – кто из них тот самый. Но британец дернулся, по-змеиному извернулся, ушел перекатом, выхватывая пистолет. Бросился на землю и капитан, перекатился, доставая пистолет. В ближнем огневом контакте самое главное – двигаться, сбивать противнику прицел, кто замер в стрелковой стойке – тот покойник! Первым выстрелил британец, жахнул еще в падении, две серии по два патрона. Вторая пара предназначалась капитану – брызнул асфальт, болью обожгло руку. Капитан тоже выстрелил – три раза, один за другим. Пошевелил раненой рукой – двигается. Значит, можно дальше воевать. Снова перекатился, прячась за мусорным контейнером, выстрелил еще два раза – уже не прицельно, для острастки.
– Командир, у нас тяжелый трехсотый!
Достал таки, сука…
Рядом застучал автомат, отсекая короткие, по три выстрела очереди – раз, второй, третий
– Оставить! Охренели?
Хоть в городе уже шла война – капитан все еще мыслил рамками мирного времени. Поэтому он схватился не за автомат, а за пистолет – стрелять из автомата в городе, в сторону пешеходной улицы, крайне опасно. Одному Богу известно, где может оказаться рикошетирующая пуля.
– Он уходит!
Капитан поднялся на ноги, мельком бросил взгляд назад – так и есть. Старлей Тищук как раз выбежал из-за угла гостиницы и просто не успел оценить ситуацию, не усел отреагировать, промедлил на секунду – и получил две пули.
– Барсов- с раненым! Парубов – за мной!
На улице уже кричали, раздались еще два выстрела – приглушенные стенами, но капитан их слышал так четко, как будто находился рядом. Капитан бросился вперед.
– "Воздух", где он?
– Захватил мотоцикл! Движется по направлению к набережной, веду его!
Мотоциклисты долбанные – для них пешеходная зона, не пешеходная – плевать.
Можно сказать – это ненадолго. Казань – город старый, почти тысяча лет ему. В центре – исторические дома старой постройки, а там – и подвалы, и ходы подземные, и арки и дворики в которых с воздуха не видно ни хрена. Можно не сомневаться – у профессионала путь отхода продуман до деталей.
Капитан выскочил на улицу – там уже был переполох – бросилась в глаза белая стена какого-то магазинчика, брызги красным на ней – будто художник небрежно бросил мазок на девственно-белый холст. Собирающаяся толпа, кто-то, ничком лежащий у стены. И он, капитан жандармерии с пистолетом – как раз!
– Капитан! – рядом утробно взревел мотор – Рамиль! На каком-то монстре – толстые рога хромированного руля, счетверенный глушитель. Новая мотоциклетная мода – так называемый "пауэр-стиль". На чоппер ставится четырехцилиндровый японский мотор мощностью от ста до двухсот лошадей…
– Парубов – возвращайся к раненому! Вызывай подмогу!
Одним движением капитан вспрыгнул в кожаное седло мотоцикла – к счастью это был не одиночник, вполне полноценный мотоцикл с шикарными кожаными сидениям.
В следующий момент капитану Клинову показалось, что в спину им ударил идущий на полном ходу тепловоз – с утробным воем мотоцикл рванулся с места, виляя задним колесом.
– Взял где?
Рамиль резко вывернул руль, заворачивая адскую зверюгу в поворот на проспект.
– Где взял там уже нет! Сигналки у мотаков дохлые совсем – пять секунд и мотак твой. Ехать куда?
Искендерун
Ночь на 01 июля 1992 года– Итак, господа офицеры – мнения по сложившейся ситуации. Куришвили?
– Господин майор, нужно атаковать. Немедленно. Снимаем из снайперских винтовок тех, которые находятся на крыше. Затем атакуем – сбрасываем на крышу вертолетный десант и прорываемся в здание.
– Романов?
– Атаковать и немедленно, не дожидаясь подхода антитеррористов. Предлагаю работать из бесшумного оружия – так у нас будет фора по времени. Тех, что на крыше мы снимем с гарантией. В принципе, я могу скрытно подвести к зданию станции всю мою роту. Если они успеют обосноваться на станции – быстро их не вышибешь.
– Багаутдинов?
– Атаковать, не дожидаясь подхода группы антитеррора. Поддерживаю план Романова.
– Значит мнение единое… – Мадаев обвел взглядом подчиненных ему офицеров – вы понимаете, что это прямое нарушение приказа?
– То-то им видно, из Петербурга, что тут происходит, вах… – за всех ответил Куришвили – ослы, дэда шеве****…
Майор Мадаев отвернулся к вертолету, где находился радист с рацией
– Связь мне с "Рубином", быстро.
Для того, чтобы вызвать оперативного дежурного, потребовалось несколько секунд…
– "Рубин" я "Барс-первый". Разведку объекта произвел. На крыше основного здания четыре агрессора, у них ПЗРК. Периметр прорван, все объекты охраны уничтожены. Считаю необходимым штурмовать объект, не дожидаясь пока террористы укрепятся. Прием!
– "Барс-первый", я "Рубин", подтверждаю запрет штурма! Оставаться на позициях, активных действий не предпринимать до дальнейших распоряжений! Подтвердите, прием!
– "Рубин" я "Барс-первый" – раздраженно подтвердил Мадаев – запрет на штурм до дальнейших распоряжений.
– Верно, конец связи.
Вертолеты, стоящие тесным рядом на широкой бетонной полосе между горами. Дышащая опасностью тьма. Гробовое молчание…
– Чтоб их… – первым не сдержался старший лейтенант Романов – они что не понимают, что здесь происходит?
– Понимают – веско сказал Мадаев – но это приказ. А приказ есть приказ, господа офицеры, вы не хуже меня об этом знаете.
– Дэда шеве! – снова выругался по-грузински Куришвили – дэда мухтан траге!
– Ну вот что… – старший лейтенант Романов соскочил с пола вертолета, на котором он сидел, надел заткнутый под погон берет на голову – каждый должен принять решение. Здесь и сейчас! Я его принял! Если приказ запрещает мне защитить мою землю – к черту такой приказ. Через двадцать минут я начинаю скрытное выдвижение к станции. Если будет помощь – хорошо, нет – справимся сами. Не первый год служим. Честь имею, господа офицеры!
– Старший лейтенант Романов, остановитесь! – крикнул Мадаев
Не оборачиваясь и ничего не отвечая старший лейтенант Николай Александрович Романов исчез по мраке. Все подавленно молчали…
– Ну? – спросил Мадаев обводя взглядом тех, кто остался рядом с ним. Сгустившуюся тишину можно было резать ножом, даже негромкие разговоры вдруг замолкли.
– Я из тейпа Беной… – наконец сказал Багаутдинов – а из нашего тейпа никто и никогда труса не праздновал. Никто, нигде и никогда. Ни когда мы воевали против русских, ни когда мы воевали с русскими в одном строю. Если про меня скажут, что пока мой товарищ воевал, проливал кровь, я стоял и смотрел со стороны, в родное село я не смогу вернуться. Никогда. Как хотите – а я атакую станцию.
– Куришвили?
– Лучше умереть волком, чем жить шакалом. У меня тоже есть род. И в нем тоже не было трусов. Иначе бы меня здесь не было.
– Значит, атакуем… – подвел итог Мадаев – и пошел Генштаб к той самой матери…
* "Рубин" – позывной оперативного дежурного Генерального штаба ВС. В том числе и в нашем мире. "Звезда" – позывной оперативного дежурного МВД.