– Понимаем, – тяжело вздыхает Падла, – Ладно уж… Отправляй, добрых молодцев…
– Чур, я первый! – машу рукой. И не успеваю опомниться, как неведомая сила зашвыривает меня в огнедышащую печку.
Жарища… Еще немного и будет у старой ведьмы новое блюдо – дайвер-фри…
Вдруг становится прохладно. Бесследно растворяются языки пламени. Я лежу на травке и кто-то огромный нависает надо мной, застилая солнце… Я поворачиваю голову.
– Ну и где вы там застряли? – вопрошает Жирдяй, уперев руки в бока.
Поднимаюсь, настороженно окидывая взглядом обстановку.
Абсолютно ничего угрожающего. Мы с толстяком стоим на берегу реки, густо поросшем всевозможными полевыми цветами. Птички поют на разные голоса. Метрах в десяти – опушка хвойного леса. Оттуда возвращается с разведки Дос. Губы его перепачканы черникой. Да, это явно не „Лабиринт Смерти“. Ну и слава богу!
Единственная неприятная подробность выясняется, когда я хлопаю по карману штанов – пистолет исчез бесследно. Что и следовало ожидать.
Спустя пару секунд из ничего возникают по очереди Маньяк, Падла и Череп. Вся компания опять в сборе. Бородач немедленно пускает в ход свои полководческие таланты:
– Рассуждая логически, то что мы оказались на берегу – не случайно. Чтобы выйти на следующий уровень – надо переправиться через реку.
Оглядываемся по сторонам. Никаких лодок. А до противоположного берега – никак не меньше километра.
Жирдяй склоняется над речной гладью, пробует водичку рукой. Радостно кивает нам:
– Теплая…
А уже в следующую секунду с диким воплем он отдергивает руку – практически на каждом жирдяйском пальце болтается по небольшой, но чрезвычайно зубастой рыбешке.
– Вот гады! – искренне возмущается Дос, помогая толстяку избавиться от неожиданного улова, – Откуда взяться пираньям в среднерусской полосе?! Это ж надо иметь такую извращенную фантазию!
– Да уж, – глубокомысленно кивает Падла, – Вплавь переправляться – явно не стоит. Редкий хакер долетит до середины Днепра. А если и долетит – тут ему и будет полный абзац…
– И как быть? – мрачно вопрошает Жирдяй.
Дос напрягает эрудицию:
– Ну, индейцы Амазонки, например, сначала кидают в реку…кого-нибудь. И пока пираньи перекусывают – спокойно переправляются на другой берег.
– И кого ты предлагаешь кинуть в воду? – с подозрением таращится на него Жирдяй.
– Ничего я не предлагаю, – смущенно отворачивается рецидивист.
– Смотрите! – вдруг машет рукой Череп. Мы поворачиваем головы в указанном направлении и не верим глазам. Несколько явно человекообразных существ на водной глади. Плывут в нашу сторону.
– Не сюда! – орет Жирдяй и бежит вдоль берега. Наверно, надеется отвести их от того места, где он уже успел „прикормить“ пираний.
– Быстрее, быстрее! – отчаянно размахивает он руками. От группы отделяется один из пловцов и спокойно движется в сторону Жирдяя. Остальные как ни в чем ни бывало приближаются к нам.
В ожидании кровавой развязки, беспомощно стоим на берегу. Это что же, Министерство Образования рекомендует такие милые сценки для закрепления пройденного по биологии?
Пловцы уже рядом. Теперь, впрочем видно, что это явно особи женского пола. И довольно симпатичные. Странно, но пираньи по прежнему никак себя не проявляют.
– Здравствуйте, незнакомцы! – приятным грудным голосом обращается к нам одна из зеленоволосых девиц, – Идите к нам!
Ну уж, не дождетесь!
– Здравствуйте, девочки, – быстро кивает Дос, – Может лучше поговорим на берегу? По моему санэпидстанция не советует здесь купаться.
Они не возражают и выбираются из воды, включая ту, которая откликнулась на страстные призывы Жирдяя. Насколько можно оценить фигуры „зеленовласок“ через полупрозрачные длинные одеяния – все они просто неотразимы для мужского взгляда.
Падла смущенно покашливает:
– С кем имеем честь?
– Мы – русалки, – улыбается одна из пяти девиц.
– Тьфу ты, ну конечно! – хлопает себя по лбу бородач.
Сияющий Жирдяй возвращается к нам вместе со своей „зеленовлаской“. Всем остальным, включая Черепа, одиночество тоже не грозит.
– Вы, должно быть, искатели мудрости? – вопрошает старшая русалка.
– А как вы догадались? – восхищается Падла, пытаясь поцеловать тонкую женскую ручку.
– Вам исполнилось шестнадцать лет? – вдруг, ни с того, ни с сего уточняет девица.
– Конечно, исполнилось! – выпаливает Дос с такой поспешностью, что в мою душу начинают закрадываться сомненья. Рецидивист замечает наши пристальные взгляды и краснокожесть его приобретает пугающе яркий оттенок.
Но русалок ответ устраивает. Как по команде, они быстро касаются тонких завязочек на плечах. И длинные просторные их одеяния немедленно падают на траву…
Некоторое время мы все стоим с открытыми ртами. Наконец Жирдяй проглатывает комок и выдавливает:
– Знаете, ребята… Ну его к Гейтсу, этого Дибенко. Мне и здесь хорошо.
Пару минут длится тишина. Каждый чувствует, что слова толстяка имеют под собой более, чем веские основания. В конце-концов, Дибенко может и обождать… Полчасика. Или часик. Ничего с ним не сделается.
И вдруг робкий, неуверенный голос Черепа:
– Нам ведь надо успеть на десятый уровень…
Да, с ориентацией у этого парня явно не в порядке!
– Чтобы познать Мудрость, вы должны переправиться на другой берег, – немедленно отзывается одна из русалок, – Вам нельзя терять времени, ибо путь предстоит долгий.
Мы свирепо оглядываемся на Черепа – и кто его балбеса за язык тянул!
– А как же пираньи? – с надеждой спрашивает Падла.
– Вместе с нами – вам ничего не грозит, – весело успокаивает его старшая русалка – и бултых с разбега в воду! А за ней – и остальные.
Жирдяй хочет броситься следом, но русалка томно вздыхает:
– Вам будет тяжело и неудобно плыть в одежде… Лучше оставить её на берегу.
– Ясно! – радостно восклицает толстяк и немедленно начинает стаскивать штаны.
Раздеваемся. И только Череп опять проявляет странность. Несколько секунд он мнется в нерешительности, потом отправляется за кусты.
Стащив с себя всё, Жирдяй готов сигануть в реку, но его опять останавливают жестом:
– Мы не сможем защитить вас от хищных рыб, если не будем уверены, что вы достойны познать Мудрость!
– Да-а?! – испуганно бормочет толстяк, покачиваясь на самом краешке берега, – И как это понимать?
Он торопливо пятится назад.
– Расскажите стихотворение. Или исполните небольшую песенку, – добродушно поясняет старшая русалка.
Жирдяй озадаченно сопит. Дос перехватывает инициативу.
– Это мигом! – сияет он и выпаливает скороговоркой:
– Дети в подвале играли в „Duke Nukem“ —
Зверски застрелен был дворник Гадюкин.
Русалки переглядываются в растерянности. Их предводительница морщит лоб:
– И кто автор этого… произведения?
– Э-э… Маяковский, – пытается соврать рецидивист.
Русалки, все как одна, качают головой.
Мы перешептываемся и тут выясняется – никто из нас не может вспомнить целиком ни одного стихотворения. А те, что приходят на ум, почему-то носят откровенно нецензурный характер.
– Я могу сюжет фильма „Матрица“ пересказать, – снова проявляет инициативу Дос.
– Это как? – хмурится Падла.
– Раз, два, три, четыре, пять —
Вышел хакер погулять!
Антивирус выбегает,
Прямо в хакера стреляет!
Пиф-паф! Наконец,
Будет хакеру…
– Не надо! – бородач торопливо закрывает Досу рот ладонью и с опаской оглядывается на русалок: еще обидятся и уплывут.
М-да, ситуация принимает тупиковый характер…
– Наша Маша горько плачет, уронила в речку мячик, – вдруг высовывается из-за кустов голова Черепа, – Тише, Машенька, не плачь – мама купит новый мяч!
– Гениально! – аплодирует Падла.
– Конгениально! – вопит Жирдяй.
„Зеленовласки“ гостепреимно улыбаются и манят нас в воду:
– Вы достойны нашей помощи!
Переправа через реку длится намного меньше, чем хотелось бы. Каждого из нас буксирует, нежно обняв за плечи, персональная русалка. Более приятного транспортного средства не существует в природе!
Оказавшись у другого берега, Жирдяй долго не хочет вылазить из реки и заявляет, что всю жизнь мечтал стать водяным. Русалки хихикают и напрасно пытаются вытолкнуть толстяка на берег. В конце-концов, они объясняют, что больше не смогут защитить его от пираний. Это помогает. Жирдяй пулей вылетает из воды.
Русалки прощально машут нам руками.
– Девочки! Вы не с химфака? – кричит им вслед Падла. Чувствуется, что с химфаком у бородача связаны какие-то волнующие воспоминания. Русалки только смеются и, послав нам по воздушному поцелую, скрываются в глубине реки.
– Слушайте, ребята, а здесь действительно хорошо, – восторгается Жирдяй, разгуливая по травке в полном неглиже. Свою одежду мы оставили на том берегу, а на этом – почему-то нет гардероба. С непривычки испытываешь некий дискомфорт. Только Падле всё нипочем – он как был, так и остался – в трусах и ушанке. Несмотря на все увещевания русалок.
А куда, интересно, Череп подевался? Как он из воды вылазил, я не видел – он со своей русалкой взял правее – туда, где деревья вплотную подступают к берегу.
Трещат сухие ветки под ногами и именно с той стороны появляется… нет не Череп. Низенький старичок в полосатом колпаке, бархатном синем камзоле и красных штанах. На ногах у благообразного персонажа белые чулки и башмаки с серебряными пряжками. Старичок поглаживает длинную седую бороду и весело кивает:
– Здравствуйте, почтенные путешественники!
Да это ж типичный гном! Хотя, и крупноватой для гнома комплекции.
– Вижу, вы слегка поиздержались в дороге, – старичок тонко, противно хихикает и бросает нам под ноги сверток. Одежда. Неказистые полотняные штаны и длинные рубахи. Ничего, вполне терпимо.
Обряжаемся и становимся похожими то ли на героев финского народного эпоса, то ли на пациентов старинной психбольницы. И только Падла отказывается что-либо менять в устоявшемся имидже. Такой здоровый консерватизм мне все больше по душе. Ей богу, по завершении нашего похода – сделаю себе что-нибудь аналогичное… Думаю, шляпа-сомбреро и трусы в горошек составили бы незабываемый ансамбль.
Из-за кустов появляется Череп – уже одетый в полотняные обновки.
– От коллектива отрываешься? – язвительно щурится Дос.
Громила смущенно разводит руками:
– Еще не привык к этому телу…
Старичок нетерпеливо треплет кончик своей бороды. Властно заявляет:
– Следуйте за мной, почтенные. Я укажу вам дорогу к подлинной Мудрости.
Никто и не возражает. Топаем за гномом по лесной тропинке. Щебечут птички, обстановка идиллическая. Направо и налево от тропинки что-то белеет в высокой траве… Обожаю грибы!
Наклоняюсь… Гм-гм. Отнюдь не грибы. Человеческие скелеты. Местами – целые, местами – во фрагментарном виде.
– Дедушка, а что это у вас? – спрашиваю, как бы невзначай, – Вроде антуража, да?
– Если бы… – морщится гном, – Всё эти двое… То Змей Горыныч налетит, то Кощей пожалует. Намусорят, нагадят… Не успеваешь убирать.
Начало – весьма оптимистическое.
Тропинка приводит нас на поляну и дальше круто взбирается по склону высокого холма. Там, на вершине – массивные дубовые врата. Тропинка упирается в их створки и больше никуда не ведет. Понятное дело – переход на следующий уровень.
У подножия холма – компьютер, чтобы записаться на текущем уровне, а также… несколько грубо сколоченных парт и школьная доска. Торопливо отметившись в компьютере, Жирдяй карабкается по склону и напрасно ломится во врата, запертые на огромный висячий замок.
– Э-э, уважаемые, не так быстро! – качает головой ехидный старичок и показывает здоровенный золотой ключ, болтающийся у него на поясе, – Сначала докажите, что вы достойны сюда войти!
– Что, опять поэзию декламировать? – морщится Жирдяй, – Ладно, только быстрее, дедуля. Я как раз вспомнил подходящий стишок: мама мыла Раму, Рама мыл маму…
– Не торопитесь, молодой человек, – останавливает его гном, – Присаживайтесь, – он гостепреимно указывает нам на некрашеные, потемневшие от времени парты.
Делать нечего. Садимся.
Старичок задумчиво возводит глаза в безоблачно-васильковое небо:
– Ну, для начала, думаю… Небольшой диктант. На правописание „жи“ и „ши“ и деепричастные обороты.
Мы переглядываемся с Маньяком и я тихонько шепчу:
– В „Лабиринте Смерти“ было полегче…
Гном выделяет каждому вполне современную тетрадку, шариковую ручку и начинает диктовать:
– „Живо, сударь, живо! – сердито прошипела принцесса Орхидея на камер-флигель-рашпиль-адьютанта, отмахиваясь веером от жирных морлоков, – Выбрасывайте на помойку этого противного Гегеля и садитесь переписывать Тойнби! Унтер-генералиссимус фон Беспалофф ждать не любит!“
Толстяк скорбно вздыхает:
– И откуда такие тексты берутся…
– А откуда берутся невежественные молодые люди? – сурово парирует старичок, – Все тексты взяты из романа „Аксельбант адьютанта моего“. Между прочим, данная книга рекомендована в качестве пособия по орфографии для студентов философских факультетов!
Дос, сидящий с Черепом за одной партой, пытается списывать. Только это бесполезно. Я заглянул в Шуркину тетрадь и понимаю, что всем нам гном одновременно диктует разные куски текста. Как видно, чудеса виртуальности выходят боком школьникам и студентам.
Наконец, диктант окончен. Старичок подходит к Черепу, сидящему впереди, берет тетрадку. Хмыкает. Что-то правит.
– Ну, что ж… Твердая четверка.
Заглядывает в тетрадь Доса и хмурится:
– Молодой человек, не „мурлоки“, а „морлоки“! И не „хероография“, а „хореография“! Разве я так диктовал? Я лично, имел в виду „искусство танца.“ А что интересно вы имели в виду? Три с минусом!
Доходит очередь до Жирдяя. Гном смотрит в его тетрадь и замирает с приоткрытым ртом, на время утратив дар речи.
– Ну знаете ли… – наконец выдавливает он из себя, – Вы не то, что Мудрости не достойны… Вы не достойны даже „единицы“!
Толстяк мрачнеет, выбирается из-за парты. Сурово нависает над опасливо отступающим гномом:
– Ну ты, Макаренко! Сам отдашь ключ?… Или как?
– Жирдяйчик! Не горячись! – напрасно пытается успокоить его Падла, – Интеллигентные люди всегда могут договориться.
Толстяк отмахивается:
– Вы что не видите? Он же смеётся над нами!
– Это утвержденная учебная программа, – напрасно оправдывается гном, – Только она расчитана на людей, освоивших русский язык хотя бы в объеме „Букваря“…
– Да, что вы знаете о моей жизни! – трагически восклицает Жирдяй, – Да может я грамматику учил по винвордовским „хелпам“! И когда вы, в своих университетах, наслаждались чтением романов – у меня не хватало денег даже на новый порнографический диск!
Дос сочувственно вздыхает. Падла скорбно возводит очи к небу. Старичок, не зная, что и сказать, разводит руками. А толстяк смахивает скупую мужскую слезу и, улучив момент, ловко сдергивает золотой ключ с прикрепленного к гномьему поясу кольца.
Старичок, потрясенный такой наглостью, аж подпрыгивает на месте:
– Только достойные пройдут через Врата!
– Да ну, – усмехается Жирдяй, поигрывая ключом, – А как насчет недостойных?
– А недостойных ждет переэкзаменовка, – вдруг как-то нехорошо усмехается гном, – Только проводить её уже буду не я!
Толстяк пренебрежительно хмыкает. Очевидно собирается сказать очередную гадость про умственные способности создателей „Лабиринта“.
Да так и замирает с приоткрытым ртом…
Черная тень затмевает солнце. Мы подымаем головы. Какая-то большая птица, редко взмахивая широченными крыльями, стремительно снижается над нашей поляной. Я всматриваюсь и брови мои недоуменно ползут вверх. Странная какая-то птица – с длинным змеиным хвостом… И тремя головами!
Маньяк соображает быстрее остальных:
– Бегом к воротам! Я попробую его задержать! – Шурка хватается за толстенное бревно, исполнявшее до этого функции скамейки, с некоторым усилием, но все же поднимает. Вот когда пригодились терминаторские бицепсы!
– Мама дорогая, – растерянно бормочет Жирдяй, все еще запрокинув голову в небо, – Я и не думал, что он такой огромный…
Падла хорошим пинком выводит толстяка из ступора. Карабкаемся вверх по склону со стремительностью, какой, наверное, позавидовали бы и горные козлы.
– Остановитесь, несчастные! – раскатисто грохочет над нами в три луженые глотки, будто в три тепловозных гудка, – Остановитесь и познайте великое таинство орфографии!
– Да пошел ты… – не слишком уверенно бормочет Жирдяй на ходу. До заветных Врат уже совсем близко…
Наше счастье, что трехглавое страшилище – слишком громадное, чтобы приземлиться на крутом склоне, прямиком на наши головы.
Вот они, врата! Толстяк торопливо сует ключ в замок, пыхтит, стонет:
– Не подходит! Не тот ключ!
От огромных крыльев поднимается ураган и нас едва не сдувает вниз. Вздрагивает земля. Я оглядываюсь. Чудище таки село, тормозя всеми четырьмя лапами. Сзади на земле остались глубокие борозды. И вот уже оно тянется от подножия холма длинными змеиными шеями в нашу сторону.
– Остановитесь, убогие! – будто горячим ветром обдает мне лицо, – Иначе так и останетесь невеждами! Мёртвыми невеждами!
Хохот, будто отголосок недалекой артиллерийской канонады. А ведь он, пожалуй, сейчас нас испепелит! Как и положено образцовому Змею Горынычу.
– Э-эй! – горланит снизу Маньяк, – Кто тут принимает зачет по русскому языку?
Все три головы недоуменно захлопывают пасти и смотрят себе под ноги – откуда раздается этот комариный писк?
– Могу поспорить, – не унимается Шурка, – ты не знаешь того, чему собираешься учить других!
Чудище приподнимает лапу, размером этак с шестисотый мерседес, и пытается расплющить назойливую двуногую букашку. Не тут-то было. Маньяк ловко отскакивает, да еще и успевает крепко приложить Змея бревном по передним лапам. Чудище трясет конечностями – совсем, как выбравшийся из лужи кот, и шипит, будто трещина в магистральном газопроводе.