Когда я села на диван, тот почти не прогнулся подо мной. Он был из бледно-серого твида, с отделкой из коричневой кожи. От колючей обивки зудело все тело. В этот раз таунхаус произвел на меня совершенно иное впечатление. Мускусный, однако свежий запах больше так не привлекал меня. Вид из огромных окон на залив больше не казался волшебным, да и все присущее Ти-Джею совершенство потеряло свое очарование. Несколько проведенных с Трентоном недель все изменили. Я вдруг подумала, что нет ничего прекраснее беспорядка, недостатков, легкой неуверенности — всего того, что представлял собой Трентон… Всего, что я видела в самой себе и до сегодняшнего дня не любила. Да, может, путь впереди был тернист, но мы шли к определенной цели. Не важно, что пока мы ее не достигли. Важно то, что мы вместе проходили через трудности и неудачи, падали, вставали, набирались сил и шли дальше — и добивались успеха. Трентон, конечно, не открывал передо мной все двери, но дорога к ним казалась веселее. Мы могли не стыдиться, что у нас чего-то нет, а гордиться тем, к чему стремились и через что проходили бок о бок.
Я поднялась и прошла к высоким окнам на улицу. Трентон выяснил, куда я собираюсь, примчался в аэропорт и умолял меня остаться. Будь я на его месте, простила бы я себя? Я представила, как он, одинокий и отвергнутый, возвращается домой, и на глаза навернулись слезы. Стоя посреди этого идеального дома, принадлежащего идеальному мужчине, я плотнее закуталась в простыни и заплакала, мечтая о непризнанном татуировщике, которого оставила позади.
Все детство я ждала своего первого дня свободы. Практически все восемнадцать лет жила завтрашним днем. Но впервые мне захотелось повернуть время вспять.
Глава 14
— Я же извинился, — сказал Ти-Джей, глядя на меня исподлобья.
— Я не обижаюсь.
— Все-таки немного обижаешься.
— Нет же, — возразила я, ковыряясь в салате с маринованным мясом.
— Тебе не нравится салат?
— Нравится, — сказала я, понимая, что выражение лица и все мои телодвижения выдают меня с головой.
Было сложно притворяться, что я не дуюсь. Ти-Джей вернулся домой лишь в половине девятого и за это время ни разу не позвонил и не написал мне. Даже когда ехал домой.
— Хочешь попробовать моей рыбы?
Он уже почти доел сибаса с Аляски, но тем не менее пододвинул тарелку ко мне. Я покачала головой. Пахло все очень аппетитно, просто мне совсем не хотелось есть, к Ти-Джею это не имело никакого отношения.
Мы сидели за дальним столиком любимого ресторана Ти-Джея, «Бруклин герл», расположенного неподалеку от его дома. Серые стены и простой, но современный декор напоминали интерьер его квартиры. Чистенько, все на своих местах, однако уютно.
Ти-Джей вздохнул и откинулся на спинке стула.
— Все идет не так, как я планировал. — Он подался вперед и облокотился о стол. — Камилла, я работаю по пятьдесят часов в неделю. У меня просто нет времени на…
— На меня, — договорила я то, что было неприятно произносить ему.
— Ни на что. Я почти не вижусь с семьей. С тобой я общаюсь чаще, чем с ними.
— День благодарения?
— Вполне возможно, учитывая, как продвигается проект.
— Я не против того, что ты поздно вернулся. — Я слегка улыбнулась. — Знаю, ты подолгу работаешь. И я понимала, что мы не проведем много времени вместе, когда я приеду.
— И тем не менее ты приехала, — сказал он, дотягиваясь до моей руки.
Я отпрянула и положила руку на колени.
— Но я не могу бросать все каждый раз, когда тебе захочется увидеть меня.
Его плечи поникли, однако он все еще улыбался. По какой-то причине Ти-Джея все это веселило.
— Знаю. Справедливое замечание.
Я подалась вперед и снова поковырялась в салате.
— Он приехал в аэропорт.
— Трентон?
Я кивнула.
Ти-Джей надолго замолчал, потом все же заговорил:
— Что между вами происходит?
— Ну я же тебе говорила. — Я поерзала на сиденье. — Мы проводим много времени вместе.
— Как именно?
— Смотрим телик. — Я нахмурилась. — Просто сидим и болтаем. Ходим куда-нибудь поесть. Работаем вместе.
— Работаете?
— В «Скин дип».
— Ты ушла из «Ред дор»? Почему не рассказала мне?
— Я не уходила оттуда. У Коби возникли проблемы с оплатой счетов. Я устроилась на вторую работу, чтобы помочь ему встать на ноги.
— Мне жаль, что так вышло с Коби.
Я кивнула, не желая вдаваться в детали.
— Это сделал Трентон? — спросил Ти-Джей, глядя на мои пальцы.
Я кивнула. Он тяжело вздохнул, будто осмысливал всю ситуацию:
— Значит, вы проводите много времени вместе.
— Да, — ответила я, вздрогнув.
— Он оставался на ночь?
— Нет, — покачала я головой. — Но мы… он…
— Поцеловал тебя. — Ти-Джей кивнул. — Ты говорила. Он с кем-нибудь встречается?
— В основном со мной.
— В «Ред дор» бывает?
— Да, но не больше обычного. Возможно, даже реже.
— По-прежнему провожает девушек домой? — шутливо спросил Ти-Джей.
— Нет.
— Нет? — удивился он.
— Совсем нет. С тех пор как…
— Стал увиваться за тобой.
Я снова покачала головой. Ти-Джей опустил взгляд.
— Ничего себе, — изумленно усмехнулся он. — Трентон влюбился. В тебя.
— Кажется, ты удивлен. Ты тоже был в меня влюблен.
— И сейчас еще влюблен.
— Как? — Я крепко зажмурилась. — Как ты можешь так говорить после того, что я тебе рассказала?
— Камилла, — тихо заговорил он, — знаю, сейчас я не слишком подходящий для тебя вариант. Я не могу быть с тобой рядом, как тебе того нужно, и, возможно, еще долгое время не смогу. Трудно винить тебя в чем-то, учитывая, что наши отношения строятся на спонтанных телефонных звонках и эсэмэсках.
— Но ты говорил мне об этом, когда мы познакомились. Сказал, что все будет именно так, и я согласилась. Пообещала, что все получится.
— Вот в чем дело? Ты стараешься сдержать слово? — Ти-Джей поймал мой взгляд и вздохнул. Затем допил красное вино и поставил пустой бокал рядом с тарелкой. — Ты его любишь?
Я на мгновение застыла, будто загнанный в угол зверь. С того момента как официантка принесла наш заказ, Ти-Джей устроил мне допрос с пристрастием, и я уже эмоционально вымоталась. Увидеться с ним впервые за столь долгое время, а потом остаться на весь день наедине со своими мыслями… этого оказалось чересчур. Хотелось сбежать, но было некуда. Мой самолет лишь утром. Наконец я закрыла лицо ладонями. Как только я зажмурилась, по щекам заструились слезы.
— Полагаю, это значит «да».
— Как узнать, что ты кого-то любишь? Это чувство, которое не исчезает. Я по-прежнему испытываю то же самое к тебе.
— Я тоже. Но я всегда знал, что отношения на расстоянии окажутся для тебя слишком тяжелыми.
— Многие так живут.
— Да, но они общаются почаще.
— Так ты знал, что все кончено? Зачем тогда звал меня сюда? Сказать, что нет ничего страшного, если я не смогла сохранить наши отношения?
— Я подумал, если ты приедешь, мы вместе сможем разобраться, что с тобой происходит: трудно ли тебе потому, что мы долго не виделись, или у тебя действительно есть чувства к Трентону.
Я разрыдалась, уткнувшись в салфетку. Наверняка на меня пялились люди, но я не осмеливалась поднять взгляд.
— Это так унизительно, — сказала я, пытаясь не всхлипывать.
— Милая, все хорошо. Здесь только мы.
Я слегка опустила ладони, чтобы осмотреться. Он был прав: во всем ресторане мы сидели вдвоем. Я так увлеклась своими мыслями, что даже не обратила на это внимания.
— Вам что-нибудь еще принести, сэр? — спросила официантка.
Не надо было видеть ее лица, чтобы понять, как ей любопытно, что происходит за нашим столиком.
— Принесите бутылочку, — сказал Ти-Джей.
— Красного?
— Красного, — уверенным, ровным голосом проговорил Ти-Джей.
— К-конечно, сэр.
Я услышала цоканье каблуков, и официантка удалилась.
— Но ведь они скоро закрываются?
— Еще есть двадцать минут. Мы сможем прикончить бутылку вина, так?
— Без проблем, — с притворной радостью ответила я.
В этот момент я испытывала лишь грусть, стыд и чувство вины.
— Завтра ты уезжаешь. — Легкая улыбка Ти-Джея померкла. — Нам не обязательно сегодня принимать решения. Или же завтра. Давай насладимся этим временем. — Он дотянулся до моей ладони и переплел наши пальцы.
После секундной паузы я убрала руку:
— Думаю, мы оба понимаем, что сейчас произошло.
С грустью во взгляде Ти-Джей кивнул.
* * *Я открыла глаза, когда самолет коснулся земли. Огляделась и увидела, как пассажиры достают мобильные телефоны и отправляют эсэмэски близким или коллегам, сообщая, что прилетели. А я даже не стала включать телефон. Рейган должна быть у родителей, а моя семья и вовсе не знала, что я улетала.
После секундной паузы я убрала руку:
— Думаю, мы оба понимаем, что сейчас произошло.
С грустью во взгляде Ти-Джей кивнул.
* * *Я открыла глаза, когда самолет коснулся земли. Огляделась и увидела, как пассажиры достают мобильные телефоны и отправляют эсэмэски близким или коллегам, сообщая, что прилетели. А я даже не стала включать телефон. Рейган должна быть у родителей, а моя семья и вовсе не знала, что я улетала.
Прошлым вечером мы легли спать, как только вернулись в таунхаус, с мыслью, что обоим придется вставать до рассвета, ведь Ти-Джей собирался отвезти меня в аэропорт. Всю ночь он держал меня в объятиях, будто не хотел отпускать, но наутро, в аэропорту, обнял и поцеловал так, словно прощался навсегда. Он был холоден, печален и напряжен.
Я припарковала Смурфика и ступила на асфальтовую дорожку. Отчасти мне хотелось, чтобы Трентон ждал меня, сидя возле моей двери, но там было пусто.
В Сан-Диего стояла теплая погода, здесь же от моего дыхания в воздухе появлялись облачки пара. Из-за холода даже болела кожа на лице. Как такое может быть?
Я отперла замок и толкнула дверь, та с грохотом захлопнулась за моей спиной. Я поплелась в спальню и ничком упала на свою чудесную незаправленную кровать.
Послышалось шлепанье босых ног по полу.
— Как все прошло? — спросила с порога Рейган.
— Не знаю.
Подруга подошла к моей кровати и села рядом.
— Вы все еще вместе?
— Нет.
— Ах, ну… это же хорошо, так? В смысле, Ти-Джей даже не разговаривал с тобой, пока Трентон тебя не поцеловал, и тут внезапно он купил тебе билет в Калифорнию…
— Рей, давай не сегодня.
— Сегодня Трентон приходил в «Ред дор». Видок у него был паршивый.
— Да? Он ушел не один?
Я выглянула из-под подушки. Рейган замешкалась:
— Прямо перед сигналом о последнем заказе. Он напился в доску.
Я кивнула и снова зарылась лицом в подушки.
— Просто… расскажи ему, — с мольбой в голосе проговорила Рейган. — Расскажи ему про Ти-Джея.
— Не могу. И ты не можешь. Ты обещала.
— До сих пор не понимаю, к чему эта секретность.
— Тебе и не надо понимать, — сказала я, посмотрев подруге в глаза. — Просто держи язык за зубами.
— Хорошо, — кивнула Рейган.
Я как будто только прикрыла глаза, и вдруг Рейган стала трясти меня. Просыпаясь, я недовольно застонала.
— Кэми, ты опоздаешь на работу! Оторви свою задницу от кровати!
Я не шевельнулась.
— Ты внезапно взяла два отгула. Кэл уволит тебя! Вставай!
Она схватила меня за щиколотки и стянула с кровати, я упала и больно ударилась о пол.
— Ай! Черт бы тебя побрал, Рей!
— Сейчас половина двенадцатого! — Подруга наклонилась ко мне. — Вставай!
Я посмотрела на часы, подпрыгнула и забегала по комнате, время от времени выкрикивая ругательства. Наспех почистила зубы, завязала волосы в хвост и надела очки. Смурфик поначалу тоже не хотел просыпаться. Машина ревела, как раненая кошка, пока наконец не завелась.
Когда я появилась в «Скин дип», часы показывали семь минут первого. Хейзел уже отвечала на звонок, рядом с ней стоял Кэлвин и хмурился.
— Во что это ты обрядилась? — спросил он.
Я опустила взгляд на свои обтягивающие джинсы сливового цвета и белую кофточку с длинным рукавом в горизонтальную полоску.
— В одежду.
— Я нанял на ресепшен сексуальную попку, а ты выглядишь как моя кузина Аннет. Как называется этот стиль? — спросил он у Хейзел.
— Хипстер.
— Вот именно. Как моя кузина-хипстер Аннет. В следующий раз хочу видеть глубокое декольте и сексуальные волосы! — сказал он, поднимая сначала один палец, потом второй.
— Что еще за сексуальные волосы?
Кэлвин пожал плечами:
— Ну, сама знаешь. Беспорядочные, но сексуальные. Будто у тебя только что был секс.
Хейзел с грохотом опустила телефон:
— Все слова, льющиеся из твоего рта, звучат оскорбительно. Сексуальная попка? Декольте? Ты напрашиваешься на иск за сексуальные домогательства!
Кэлвина это не смутило.
— Дело в ботинках? — спросила я, опуская взгляд на свои любимые черные армейские ботинки.
— Нет, в шарфе! — сказал он, тыкая в меня пальцем. — Зачем прятать отличные сиськи под шарфом?
— Милый шарфик, — улыбнулась Хейзел. — Хочу такой же, только черный.
— Он не милый! — Кэлвин нахмурился. — Мне не нужно ничего милого! Я нанял сексуальную дерзкую барменшу, а теперь получаю хипстера с хвостиком и без татуировок! Я еще могу вынести то, что ты приходишь и уходишь, когда тебе взбредет в голову, но неприлично маячить здесь с чистой, как холст, кожей. Будто наши работники не доверяют сделать им тату!
— Ты закончил? — раздраженно спросила Хейзел и посмотрела на меня. — У него утром начались месячные.
— Да пошла ты, Хейзел! — фыркнул Кэлвин и, громко топая, умчался в свой кабинет.
— Это ты пошел! — прокричала она ему вслед.
Кэлвин выглянул из-за угла:
— Бишоп приходил?
— Черт возьми, Кэл, нет! В третий раз за день повторяю: он не приходил!
Кэлвин кивнул и скрылся у себя в кабинете. Хейзел наконец перестала хмуриться и с улыбкой повернулась ко мне.
— Думаю, сегодня я покажу ему свои пальцы, — сказала я. — Пусть умерит пыл.
— Ни в коем случае. Пусть побесится. — Некоторое время она молчала, будто что-то обдумывая, потом толкнула меня локтем в бок. — Так, значит, Калифорния?
— Ага, — ответила я, снимая перекинутую через плечо сумочку. Я бросила ее на стойку и включила компьютер. — Насчет этого…
Зазвенели колокольчики на двери, и вошел Трентон в дутой темно-синей куртке и бейсболке грязно-белого цвета, сдвинутой на глаза.
— С добрым утром, девчонки, — сказал он, проходя мимо нас.
— С добрым утром, дорогуша, — ответила Хейзел, провожая его взглядом.
Он скрылся у себя в зале, и Хейзел сразу же сердито посмотрела на меня:
— Ты так сильно опустила его.
— Я не хотела, — вздохнула я.
— Ему даже полезно. Чтобы не думал, будто может заполучить любую приглянувшуюся девушку. Помогает держать в узде сволочную натуру.
— Я пойду… — сказала я, направляясь по коридору.
Хейзел кивнула.
Когда я вошла в зал, Трентон настраивал свое оборудование. Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку, но парень упорно игнорировал меня. Первые несколько минут это казалось нормальным, но потом я почувствовала себя нелепо.
— Ты еще будешь со мной разговаривать?
Не отрывая взгляда от оборудования, Трентон коротко усмехнулся:
— Конечно, куколка. В чем дело?
— Кэлвин сказал, мне нужно больше татуировок.
— А ты хочешь больше татуировок?
— Только если их сделаешь ты.
— Не знаю, Кэми, сегодня у меня все расписано.
Я какое-то время смотрела, как он раскладывает белые пакетики со стерильными инструментами.
— Не обязательно сегодня. Как-нибудь на днях.
— Конечно, без проблем, — сказал он, роясь в ящике.
Я подождала еще минуту, но Трентон все так же делал вид, что меня здесь нет. Я вернулась в приемную. Он не соврал: клиенты шли к нему сплошной чередой, но даже в короткие перерывы он лишь раз подошел к стойке, да и то чтобы перекинуться парой слов с потенциальным клиентом. Остаток дня Трентон провел в своем зале или же разговаривал с Кэлвином в кабинете. Хейзел, казалось, ничуть не была обеспокоена таким поведением, впрочем, мало что могло вывести ее из равновесия.
Тем вечером Трентон не появился в «Ред дор», на следующий день шестичасовая операция «Игнорируй Кэми» повторилась. И так продолжалось целых три недели. Я стала уделять больше времени учебе и докладам. Рейган постоянно зависала с Брэзилом, поэтому я была даже рада, когда вечером в понедельник ко мне заглянул Коби.
Между нами на стойке бара стояли две одинаковые миски куриного супа с вермишелью.
— Выглядишь лучше, — сказала я брату.
— Я и чувствую себя лучше. Ты была права, с программой стало проще.
— Как дела дома?
Коби пожал плечами:
— Все так же.
Я выловила вермишель, плававшую в моей миске.
— Он никогда не изменится, и ты это знаешь.
— Знаю. Просто пытаюсь пока разобраться со всей этой фигней, а потом найти себе отдельное жилье.
— Неплохая мысль.
— Давай возьмем еду на диван и посмотрим фильм, — предложил Коби.
Я кивнула, и Коби поставил мою миску на подушку рядом с собой, пока я просматривала диски. При виде диска «Космические яйца» у меня перехватило дыхание. Трентон оставил его здесь, когда мы в последний раз смотрели этот фильм вместе.
— Что такое? — спросил Коби.
— Трент оставил здесь свой диск.
— Где он, кстати? Я думал, что увижу его здесь.
— Он больше… не приходит.