— Цветную? Или черно-белую?
— Черный контур. Насчет цвета не знаю. Может, голубой?
— Голубой, как Смурфик? — пошутил он.
Я ничего не ответила.
— Как насчет переходного цвета? Голубой внизу, а к верху буквы постепенно тускнеют.
— Потрясно, — сказала я, подталкивая его плечом.
Как только я определилась со шрифтом и цветом, Трентон напечатал кальку, и мы направились к нему в зал.
Я села на стул, Трентон подготовил оборудование.
— Будет офигенно круто, — сказала Хейзел, присаживаясь неподалеку от меня.
— Я использую одну иглу. — Трентон натянул резиновые перчатки. — Но все равно будет очень больно. Здесь прямо по кости, на пальцах у тебя нет жировой прослойки.
— А где она у нее есть? — спросила Хейзел.
Я подмигнула ей.
Трентон коротко усмехнулся, промыл мою руку зеленым мылом, вытер полотенцем, потом нанес на ватный диск спирт и протер нужные пальцы.
— С первого раза может не получиться. Возможно, придется повторить.
На очищенную спиртом кожу он нанес немного вазелина.
— Правда? — нахмурилась я.
— Ага. — Хейзел кивнула. — На ногах то же самое.
— Что думаешь? — Трентон приложил кальку. — Прямо? Так это должно выглядеть?
— Главное, не допусти орфографической ошибки. Не хочу ходить как дура с ошибкой в татуировке.
— Все правильно, — с усмешкой заверил Трентон. — Я был бы полным кретином, если бы не смог как следует написать два коротких слова.
— Ты сам это сказал, — поддразнила его я.
— Детка, не обижай его, прежде чем он не нанесет окончательно рисунок на твою кожу! — покачала головой Хейзел.
— Выйдет красиво, правда? — спросила я.
— Ты и так красивая. — Трентон повернулся и взглянул на меня с такой нежностью, что у меня загорелись щеки.
Убедившись, что калька высохла, он прикоснулся иголкой к моей коже. Ожидаемой мучительной боли я не ощутила, так, покалывало слегка. Трентон выводил буквы, стирал излишки краски, затем повторял все заново, полностью отдавшись работе. Я знала, что он постарается сделать все идеально. Спустя несколько минут пальцы начало жечь, и теперь от каждого прикосновения иглы мне хотелось отдернуть руку.
— Готово! — сказал Трентон через пятнадцать минут.
Он стер лишние чернила, и на моих пальцах остались буквы ярко-голубого цвета. Красота! Я повернулась лицом к зеркалу и свела кулаки вместе.
— Отлично смотрится, куколка! — широко улыбаясь, сказал Трентон.
Вышло просто идеально.
— Круто, — оценила Хейзел. — Теперь я тоже хочу тату на пальцах!
Трентон передал мне несколько упаковок крема «Аквафор».
— Наноси вот это. Хорошая штука. Особенно для цветных татуировок.
— Спасибо.
Пару мгновений он лишь смотрел на меня так, будто и впрямь только что забрал мою девственность. В животе защекотало, в груди разлилось тепло. Я отступила на пару шагов и повернулась к приемной. Зазвонил телефон, но Хейзел ответила за меня.
Трентон облокотился о столешницу, самодовольно улыбаясь.
— Прекрати, — сказала я, пытаясь не улыбнуться в ответ.
— Я ничего не говорил, — возразил он, все еще улыбаясь как идиот.
Зажужжал мой мобильник, затем еще раз.
— Привет, Чейз, — сказала я, и так зная, зачем брат позвонил.
— Мама сегодня готовит ужин. Увидимся в пять.
— Мне надо работать. Она знает, что на выходных я занята.
— Поэтому ужин будет раньше обычного.
— До семи я не освобожусь, — вздохнула я.
— В смысле? Ты разве не в «Ред дор»?
— Да… — сказала я, ругая себя за то, что проговорилась. — Я по-прежнему работаю в баре. Но у меня есть вторая работа.
— Вторая? — надменно спросил он. — Зачем тебе это?
Чейз продавал электрокардиостимуляторы и считал себя важной птицей. Он хорошо зарабатывал, но слишком уж любил притвориться доктором, хотя на самом деле лишь бегал за кофе, чтобы подлизаться к другим сотрудникам.
— Я… помогаю другу.
Чейз на некоторое время затих, потом спросил:
— Коби опять на них подсел, да?
Я крепко зажмурилась, не зная, что ответить.
— Чтобы была у мамы в пять, иначе я сам за тобой приеду!
— Хорошо, — сказала я, потом отключила телефон и бросила на столешницу.
Я уперла руки в бедра и перевела взгляд на монитор.
— Все в порядке? — спросил Трентон.
— Я только что заварила еще ту кашу в семье. Мама сильно огорчится, а я, конечно же, буду во всем виновата. Кэл! — окликнула я. — Мне придется уйти в половине пятого.
— Ты не уйдешь до семи! — крикнул он из своего кабинета.
— Это семейное дело! Она уходит в полпятого! — заступилась за меня Хейзел.
— Да ну вас всех! — воскликнул Кэл, но вряд ли он расстроился.
— Кэл! — позвал Трентон. — Я иду с ней!
Кэлвин ничего не ответил, вместо этого хлопнула дверь, и он появился в приемной.
— Что за хрень тут творится?
— Семейный ужин, — пояснила я.
Кэлвин с подозрением посмотрел на меня, потом на Трентона:
— Ты видел сегодня Бишопа?
— Нет, не видел. — Трентон покачал головой.
Кэлвин повернулся ко мне:
— Тебе действительно нужна группа поддержки, чтобы пойти домой на ужин?
— Нет.
— Да, нужна, — сказал Трентон. — Сама она в этом не признается.
— Ты не знаешь, что они за люди, — невольно простонала я. — А сегодня будет… Ты сам не обрадуешься, поверь мне.
— За тем столом должен быть хоть один человек, поддерживающий тебя, и это буду я.
Как я могла спорить с этим? Я, конечно, не хотела, чтобы Трентон встретился с моей безумной семейкой, но с ним будет спокойнее, особенно если все вдруг решат, что срыв Коби и их неосведомленность на этот счет — моя вина. А потом еще Коби поймет, что я сдала его.
— Только… не врежь никому.
— Договорились, — сказал Трентон, привлекая меня к себе.
Глава 8
Трентон остановился возле дома и выключил зажигание. В прошлый раз, когда мы ехали в его «интрепиде», сзади сидела Оливия, а я злилась из-за того, что меня заманили в «Чикен Джоуз». Теперь же вечер в компании Трентона и Оливии казался недостижимым счастьем.
— Ты готова? — спросил Трентон и ободряюще подмигнул мне.
— А ты?
— Я ко всему готов.
— Верю.
Я потянула за ручку, и дверца машины со скрипом отворилась, а чтобы закрыть ее, мне пришлось пару раз толкнуть железяку бедром.
— Извини, — сказал Трентон, засовывая ладони в карманы джинсов.
Он подставил локоть, и я взяла его под руку. Все мои братья и родители стояли возле открытой двери и наблюдали, как мы с Трентоном идем к дому.
— Это мне скоро придется извиняться.
— За что?
— Что это за козел? — поприветствовал нас отец.
— Это Трент Мэддокс, — вздохнула я. — Трент, это мой отец, Феликс.
— Мистер Кэмлин, — презрительно усмехнувшись, поправил меня отец.
Трентон протянул руку, и отец ответил на рукопожатие, пытаясь смутить моего спутника взглядом. Тот вовсе не казался смущенным, но я все равно внутренне сжалась.
— А это моя мама, Сьюзен.
— Рад знакомству, — сказал Трентон, слегка пожав ей руку.
Мама устало улыбнулась, потом привлекла меня к себе и поцеловала в щеку:
— Пришло время проведать свою мамочку.
— Прости, — сказала я, хотя мы обе знали, что мои извинения неискренние.
Мы все вместе прошли в столовую, а мама исчезла в кухне. Она вернулась с тарелкой и приборами для Трентона и опять удалилась. На этот раз она принесла миску картофельного пюре, которую опустила на подставку для горячего рядом с прочими блюдами.
— Хорошо, хорошо, — сказал отец. — Садись уже, чтобы мы могли наконец поесть.
У Трентона дернулся глаз.
— Мама, все такое аппетитное, — сказал Кларк.
Мама улыбнулась и склонилась к столу:
— Угощайтесь и…
— Что за чертовы формальности? — прорычал отец. — Я подыхаю с голоду!
Передавая друг другу блюда, мы наполнили свои тарелки. Я поковыряла вилкой в еде в ожидании первого выпада, который положит начало сражению. Мама заметно нервничала: видимо, что-то знала.
— Что это за фигня у тебя на пальцах? — спросил отец.
— Ну…
Я подняла руки, пытаясь что-нибудь по-быстрому соврать.
— Мы баловались гелевой ручкой, — сказал Трентон.
— А эта черная фигня вокруг — то же самое?
— Да, чернила, — ответила я, размазывая еду по тарелке.
Мама всегда готовила очень вкусно, но отец мог запросто испортить мне аппетит.
— Передай соль, — сказал отец Коби и рявкнул на него, когда тот отозвался не сразу. — Твою мать, Сьюзен! У тебя всегда недосоленная еда! Сколько раз тебе можно повторять?
— Пап, ты можешь добавить себе соли, — проговорил Кларк. — Тогда для остальных не будет пересолено.
— Пересолено? Это, черт тебя дери, мой дом! Моя жена! Она готовит для меня! Так, как мне нравится, а не вам!
— Не заводись, милый, — попросила мама.
— Я не завожусь! — Отец ударил кулаком по столу. — Но я не потерплю, чтобы кто-то приходил в мой дом и указывал, как моя жена должна готовить мне пищу!
— Заткнись, Кларк, — прорычал Колин.
Кларк запихал в рот еду и стал жевать. Все эти годы он выполнял роль миротворца и не собирался сдаваться. Из всех моих братьев с ним было проще всего общаться, как и любить его. Он развозил товары компании «Кока-кола» в магазины города и всегда отставал от графика, потому что сотрудницы забалтывали его. В глазах Кларка читалась доброта, унаследованная от матери.
Отец кивнул и глянул на Трентона:
— Кэми знает тебя со школы или по работе?
— И то и другое.
— Трент из «Икинса», — пояснила я.
— Родился и вырос там, — добавил он сам.
— Мэддокс… — Отец на мгновение задумался, потом прищурил глаза. — Так ты парнишка Джима?
— Да.
— Я обожала твою маму, — сказала моя мама. — Замечательная была женщина.
— Спасибо, — с улыбкой ответил Трентон.
— Какого хрена, Сьюзен! Ты ее даже не знала, — упрекнул отец. — Почему все покойники превращаются в чертовых святых?
— Она почти такой и была, — сказал Трентон.
— Тебе откуда знать? — Отец недоверчиво глянул на Трентона, не оценив его слов. — Ты ведь был ребенком, когда она умерла.
— Папа! — крикнула я.
— Ты что, повысила на меня голос в моем доме? Мне стоило бы встать и заткнуть этот нахальный рот!
— Феликс, прошу тебя! — взмолилась мама.
— Я ее помню, — сказал Трентон. Он проявлял небывалое самообладание, но в его голосе сквозило напряжение. — Миссис Кэмлин верно говорит.
— Значит, ты работаешь вместе с ней в «Ред дор»? — тоном превосходства спросил Чейз.
Не знаю, что за выражение появилось на моем лице, но Чейз дерзко вздернул подбородок. Трентон не ответил. Очевидно, Чейз загонял нас в ловушку, и я знала зачем.
— Тогда что у вас за совместная работа? — не унимался Чейз.
— Прекрати! — процедила я сквозь зубы.
— Что это значит? — спросил отец. — У нее только одна работа, в баре, ты же знаешь.
Все промолчали, и тогда отец посмотрел на Трентона:
— Ты работаешь в «Ред дор»?
— Нет.
— Значит, часто там бываешь.
— Да.
Отец кивнул. Я с облегчением вздохнула, радуясь, что Трентон не сболтнул лишнего.
— Разве ты не сказала, что пошла на вторую работу? — не унимался Чейз.
— Зачем? — Я положила ладони на поверхность стола. — Зачем тебе это?
Коби уловил, что происходит, и поднялся:
— Я тут вспомнил. Мне… мне нужно позвонить.
— А ну сядь! — прикрикнул на него отец. — Нельзя вот так вставать из-за стола! Да что с тобой такое?
— Это правда? — тихо проговорила мама.
— Всего лишь временная работа в «Скин дип тату», — сказала я. — Ничего серьезного.
— Что? — рявкнул отец. — Ты не можешь оплатить свои счета? Сама говорила, что работа бармена приносит тебе денег на месяц за одни выходные!
— Так и есть.
— Значит, ты тратишь больше, чем получаешь? Что я говорил тебе об ответственности? Проклятье, Камилла! Сколько раз я предупреждал, чтобы ты не брала кредитную карту? — Он промокнул рот салфеткой и бросил ее на стол. — Я недостаточно лупил тебя по заднице, пока ты была маленькой! Иначе ты бы хоть иногда прислушивалась ко мне, черт тебя дери!
Трентон уставился в тарелку. Дыхание его участилось, и он слегка подался вперед. Я успокаивающе прикоснулась к его колену.
— У меня нет кредиток, — ответила я отцу.
— Тогда зачем тебе понадобилась вторая работа, если ты еще учишься? Это бред какой-то, а я знаю, что девочка ты не глупая! Моя дочь не может быть дурой! В чем же тогда причина? — прокричал он так, будто я стояла на противоположной стороне улицы.
Мама глянула на Коби, который так и не сел, а потом и все остальные посмотрели на него. В глазах отца вдруг появилось понимание происходящего. Он поднялся и стукнул по столу.
— Ты опять подсел на эту гадость, да? — сказал он, тряся кулаком в воздухе.
— Что? — пискнул Коби. — Нет, пап, да как можно?
— Ты снова сидишь на этой дряни, а сестра оплачивает твои счета? Ты что, свихнулся? — Отец покраснел, между бровями у него пролегла глубокая морщина, так что кожа вокруг даже побелела. — Что я тебе говорил? Что будет, если ты хотя бы приблизишься к этой хрени? Думал, я пошутил?
— С чего бы? — дрожащим голосом проговорил Коби. — У тебя же нет чувства юмора!
Отец обежал вокруг стола и набросился на Коби, а мама с братьями стали их разнимать. Среди криков, красных лиц, суеты потасовки только мы с Трентоном остались на своих местах. Он держался невозмутимо, сама же я от унижения чуть не сползала под стол. Никаких слов не хватило бы, чтобы предупредить его о еженедельном цирке в семействе Кэмлин.
— Он ничего не принимает, — сказала я.
Все повернулись ко мне.
— Что ты сказала? — тяжело дыша, проговорил отец.
— Я выплачиваю Коби долг. Он как-то внес за меня залог.
— Камилла… — Коби свел брови вместе.
— И ты не могла сказать об этом раньше? — Отец шагнул ко мне. — Позволила брату взять на себя вину за твою безответственность?
Он сделал еще шаг. Трентон развернулся всем телом, закрывая меня собой:
— Думаю, вам лучше сесть, сэр.
Лицо отца исказилось от ярости, и Коби с Кларком схватили его с двух сторон.
— Ты только что сказал мне сесть в моем собственном доме? — заорал он.
— Довольно! — истерически закричала мама. — Мы же не стая диких зверей! У нас гость! Все сели за стол!
— Видишь, что ты наделала? — сказал мне отец. — Ты огорчила маму!
— Феликс, сядь! — крикнула мама, указывая отцу на деревянный стул.
Отец сел.
— Извините нас, — дрожащим голосом сказала мама Трентону и вернулась на свое место. Она нервно промокнула глаза полотенцем и аккуратно положила его себе на колени. — Мне очень неловко, — проговорила она. — Могу представить, каково сейчас Камилле.
— У меня тоже довольно шумная семья, миссис Кэмлин, — сказал Трентон.
Он постепенно ослабил хватку, с какой его пальцы вцепились под столом в мое колено. Только сейчас я заметила, что взяла Трента за руку и крепко стиснула. Он ответил тем же. Эта поддержка с его стороны вызвала у меня бурю чувств, и я сглотнула подкатившие к горлу слезы. Но это чувство быстро испарилось, когда я услышала скрежет вилки по тарелке отца.
— Камилла, и когда ты собиралась рассказать нам, что сидишь на шее у своего брата?
Я посмотрела на отца, и меня внезапно охватила злость. Далее последуют упреки, я знала это, но рядом с Трентоном я ощутила небывалую уверенность, чего никогда не было в присутствии отца.
— Когда решила бы, что ты способен вести себя как взрослый человек.
Родители разинули рты.
— Камилла! — воскликнула мама.
Отец уперся кулаком в стол и встал.
— Не напрягай связки, — сказала я. — Мы уходим.
Я встала, Трентон тоже, и мы вместе направились к двери.
— Камилла Рене! — крикнул отец. — А ну быстро вернись за стол!
Я потянула дверь на себя. Внизу были сколы и вмятины — отец имел привычку в ярости пинать дверь. Я сбавила скорость, но не оглянулась.
— Камилла! Предупреждаю тебя в последний раз!
Я толкнула дверь и неторопливой походкой направилась к «интрепиду», стараясь не сорваться на бег. Трентон открыл дверцу со стороны пассажира, я забралась внутрь, а он обогнул машину. Затем торопливо вставил ключ в зажигание.
— Спасибо, — сказала я, когда он тронулся с места.
— За что? Я и пальцем не пошевелил, — проговорил Трентон, явно расстраиваясь по этому поводу.
— За то, что не нарушил обещание. И что увел меня оттуда до того, как отец набросился на меня.
— Пришлось поторопиться. Если бы он догнал нас и накричал на тебя или стал бы угрожать, я бы не сдержал слова.
— Мы впустую потратили полвечера, — сказала я, глядя в окно.
— Зачем Чейз затронул эту тему? Какой смысл развязывать ссору?
— Чейз всегда ревновал родителей к Коби, — вздохнула я. — Они относились к Коби так, будто он не способен сделать что-то плохое. Чейзу нравится заострять внимание семьи на пристрастии Коби.
— Так зачем ты поехала туда, если знала, что так будет?
Я перевела взгляд за окно:
— Кому-то надо было взять вину на себя.
Несколько минут стояла тишина, а потом Трентон проворчал:
— Кажется, Коби неплохо подходит для этой роли.
— Знаю, это покажется странным, но я хочу, чтобы хотя бы один из нас считал их хорошими родителями. Если мы все возненавидим то, как нас воспитывали, это станет… более реальным, понимаешь?