Чужой.
Ариэл припал на колено, всматриваясь в отпечаток обуви. Ничего приметного не было. Сапог как сапог. След не слишком четкий. Ну это как раз понятно — на улице сухо, ни луж, ни грязи, испачкаться негде. А если владелец этой обуви приехал в экипаже, то и вовсе.
Мужчина огляделся. Нет, беспорядок в комнате не был следствием обыска. Кто бы ни явился сюда, он слишком спешил, чтобы тратить время на поиски тайников.
— Агни? — позвал Ариэл, не особо надеясь на ответ. — Агни, все в порядке. Это я.
Тишина.
Выпрямившись, он прошел в спальню. Там все было как обычно, если не считать валявшихся на полу вещей, смятой постели, сброшенных с туалетного столика флаконов. То же самое в библиотеке. Только разворошен письменный стол Марека, но, видно, если что-то и искали, то быстро, кое-как, скорее чтобы создать видимость обыска. Ариэлу не приходилось, даже во время службы, проводить обыски. Он был из тех, кого использовали, если надо применить силу. Угроза, похищение, вооруженное нападение с целью напугать, а то и покарать предателя, оставив на трупе записку: «Так будет с каждым, кто не умеет хранить тайны».
— Агни, — промолвил он, уже догадываясь о самом худшем.
Быстро зарядив пистолет, он вышел из библиотеки, осторожно спустился на первый этаж. В то, что Агния ушла сама, даже не ушла, а сбежала из дома, он не верил. Ридикюль молодой женщины, плащ, шляпка, перчатки — все осталось на месте. И нигде не было домашнего коричневого платья. Черное траурное платье и другое, темно-фиолетовое, в котором она была на техническом шоу, валялись в спальне возле гардероба. И ее полусапожки тоже на месте. Уйти в домашнем наряде, без верхней одежды, уличной обуви и денег — это так не похоже на рассудительную и строгую Агнию Боуди! Но что-то заставило ее так поступить. Может, призраки? Да нет! Такого просто не может быть! Ариэл верил в существование призраков. Он сам неоднократно встречал их и знал, что вилы, которые якобы до сих пор танцуют по ночам в городском парке на берегу пруда и которые могут исполнять желания, — это суть души умерших без погребения людей. Да и ночью на кладбище не стоит находиться в одиночку без крайней необходимости. Более того — ему самому не так давно являлся призрак Марека. Но чтобы средь бела дня?
Размышляя, он дошел до нижней ступеньки и остановился. Прислушался. Показалось или нет, но в недрах дома кто-то был. Ему померещился неясный звук.
— Кто здесь? — крикнул во всю силу легких. — Выходи!
Звук повторился. Без сомнения, его услышали.
— Лучше выходи сам! Тогда точно плохого не сделаю! — И в доказательство серьезности намерений взвел курки. Он мог выстрелить в упор практически в любого — если этот кто-то кидается на него с оружием. Во время одной из карательных акций пришлось насадить на шпагу двенадцатилетнего мальчишку, бросившегося на него с мотыгой. Правда, когда Ариэл увидел, что тот всего-навсего защищал младших братика и сестру, пожалел о содеянном… Но ведь здесь и сейчас не дети?
В ответ раздался… стон?
— Агни! Это я! — заорал он во всю силу легких, едва ли не впервые теряя самообладание. Воображение нарисовало молодую женщину, истекающую кровью, забившуюся в дальний угол, беспомощную, умирающую.
— Агни!
— Э-э-э…
Голос шел откуда-то со стороны кухни и кладовой. Держа пистолет наготове и собираясь стрелять в любое живое существо, если это не Агния, Ариэл направился в ту сторону.
— Агни?
— А-а-а… Э-э-э…
Звук доносился… из-под пола? Он несколько раз топнул ногой, и в ответ тоже раздался тихий слабый стук. Подпол! Ну конечно! Надо было сразу…
Крышка была придавлена сверху ларем, где хранилась мука и другие продукты. Сгоряча Ариэл своротил его одной рукой, ногой откинул крышку:
— Агни?
— Не-э-э…
Навстречу из мрака выглянула мордочка Лимании. Увидев нацеленный на нее пистолет, сатирра испуганно заверещала и чуть было не рухнула на пол с шаткой лесенки. Ариэл вовремя успел подхватить ее за загривок, как кошку:
— Вылезай!
Дрожа и блея, та кое-как выбралась наружу, отползла подальше от темного провала, скорчилась в углу на полу. От нее несло козьими катышками, но сейчас мужчине было на это наплевать. Он опустился перед горничной на колени, несколько раз встряхнул ее за плечи, потом дернул за ухо.
— Очнись! Лимания, что тут было? Где Агни?
— Не-э-э зна-а-аю… — протянула она, вздрагивая и всхлипывая. — Голова болит…
— Голова? Чему там болеть, дура безмозглая? Где Агни?
— Не-э-э знаю! Ме-ме-меня ударили по голове… Больно! — всхлипнула сатирра. — Я думала — он хороший, настоящий, а он вот как… За что это мне-э-э?
— Кто тебя ударил?
— Марилий…
— Кто это?
— Сатир…
— Понятно. Где это произошло?
— Зде-э-эсь. Я его… а он ме-ме-меня… — Лимания всхлипывала, скулила, стенала и вздыхала.
— Ты привела сюда чужака?
— Да не-э-эт! Мы на улице познакомились… Он ме-ме-меня до дому проводил. А потом по голове уда-а-арил…
Оставив ее плакать, Ариэл сходил, принес воды и выплеснул на сатирру. Та испуганно взвизгнула, но мигом успокоилась и с грехом пополам рассказала все. Как она решила пригласить нового знакомого к себе домой, как он ее ударил и оттащил в подвал, как она провалялась там какое-то время без сознания, а потом, придя в себя, стала звать на помощь. Что случилось с Агнией, служанка не знала, но Ариэлу и того было достаточно. Дождавшись, пока сатирра немного успокоится, он за локоть поставил ее на ноги и потащил к выходу.
— Куда вы ме-ме-меня? — перепугалась та.
— Наверх.
В гостиной Ариэл швырнул Лиманию на диван.
— Все тут прибрать, дверь запереть. Сидеть, никого не впускать, — приказал он и добавил: — Кроме меня. Ждать!
— А вы куда?
— Искать Агнию, — не прибавив более ни слова, Ариэл направился к выходу.
Лимания бросилась было следом — ей было страшно оставаться одной в доме, — но он решительно оттолкнул перепуганную служанку. Постоял немного снаружи, ожидая, пока в замке не щелкнет ключ, и только потом вышел на улицу.
Откровенно говоря, у него не было никаких идей, где может находиться похищенная женщина. Город большой. Впрочем, если подумать, найти ее можно.
Стоя на крыльце, Ариэл огляделся по сторонам. Взгляд его скользил по соседним домам, по мостовой, по фонарным столбам, по редким прохожим — в середине дня, как правило, народу на улице мало — а сам он напряженно раздумывал.
Он отсутствовал не более трех часов. Чтобы за такое короткое время организовать похищение, надо долго следить за домом, выжидая удобного момента. Значит, это опять те же люди и нелюди, что и раньше. Несколько попыток взлома и грабежа результатов не дали, и Агнию похитили в надежде, что она что-то знает. Речь идет о наследстве Марека, как пить дать. Наверняка похитители надеются, что она может указать им, где хранятся его бумаги. Вернуться в дом и посмотреть? Не стоит. Воры уже побывали тут, они что-то искали, но вряд ли нашли. И обыск в кабинете тоже был скорее сымитирован. Значит, дело не в бумагах… Тогда зачем тратить время? Надо всего лишь как следует допросить вдову — и она сама укажет на тайник. Другой вопрос — зачем везти ее куда-то далеко? Ответ один — они не хотели столкнуться с Ариэлом. Тот мог вернуться в любую минуту и нарушить планы. И с той же целью увезли Агнию — оказавшись в незнакомом месте, не уверенная, что ей вот-вот придут на помощь — ведь надо сначала отыскать! — она быстрее сломается и откроет тайну.
Итак, начнем сначала. Воры — или кем они там были на самом деле — знали, что Агния настороже. Они не могли проникнуть в дом просто так и решили действовать через Лиманию. Задурить голову глупенькой сатирре — нет ничего проще. Марилий — Ариэл сомневался, что сатир назвал свое настоящее имя, но другого все равно не было, — сыграл влюбленного, проник в дом и отпер дверь сообщникам. Было понятно и то, почему Лимания осталась жива, ведь сатир никогда не причинит вреда сатирре, самке своего племени. Экипаж ожидал в укромном месте, где-нибудь в переулке поблизости. Похитители быстро проникли в дом, схватили Агнию и увели. Ее запихнули в экипаж — наверняка закрытый, типа кареты — и увезли в неизвестном направлении. Хотя почему сразу «в неизвестном»? Среди бела дня в столице трудно остаться незамеченным. Если расспросить соседей, особенно в особняке купца по соседству, наверняка можно найти свидетелей, которые что-то заметили.
Ободренный этой мыслью, Ариэл решительно направился к соседнему дому.
Его предположения в какой-то мере оправдались. Оказывается, супруга купца весь день скучала и сидела у окна, ожидаючи мужа и наблюдая за людьми. Она случайно заметила, что в дом молодой вдовы, где с недавних пор поселился привлекательный мужчина — Ариэл и без намеков понял, что речь идет о нем, — вошли трое. Рассмотреть их не удалось — они выбрались из наглухо закрытой кареты, запряженной парой гнедых коней. Купчиха тогда еще подумала, что это прибыли люди из Тайной канцелярии — как раз арестовать жильца вдовы. И внимательно рассмотрела карету, чтобы потом было о чем посудачить с соседками. Запомнила, что экипаж был старый, но его недавно чинили — поставили новенькие колеса и выкрасили в темно-коричневый цвет. На козлах сидел человек. Он кинул монетку сатиру, который вышел следом за людьми.
Конечно, купчиха, притаившись за занавесками, рассмотрела, как трое мужчин выносят молодую женщину, хозяйку дома. Та была либо без сознания, либо вовсе не собиралась идти своими ногами, подчиняясь похитителям. Соседка рассмотрела все — ее домашнее платье, ее растрепавшуюся прическу. Кажется, она даже запомнила выражение лица женщины. Притаившись за занавеской, она проследила, что карета покатила вглубь Капустной улицы и в конце завернула направо. И было это буквально за несколько минут до того, как с противоположной стороны, от Кожевенной улицы, вернулся Ариэл.
Тот еле дотерпел, пока купчиха в своем повествовании дойдет до этого места, и выскочил вон, прекрасно понимая, что своей спешкой дает пищу для новых размышлений. Но ведь он сам как раз в те минуты шел по Кожевенной улице, на которую выходила Капустная. И припомнил, что действительно из-за поворота выехала на большой скорости наглухо закрытая карета, устремившаяся в сторону Радужного проспекта. Он заметил экипаж, но никак не мог предположить, что внутри находится Агния! И потерял почти полчаса, изучая обстановку. За это время женщину могли увезти куда угодно!
Агнии было страшно. Так страшно, что она почти ничего не чувствовала. Когда в гостиную, где она шила рубашку — вдруг до нее дошло, что Ариэл живет у нее уже несколько дней и всегда ходит в одной и той же рубашке, не имея смены белья! — ворвались незнакомцы в полумасках, она успела только вскочить. Ее схватили. Она пыталась сопротивляться, вырывалась, но против троих мужчин ничего не могла поделать. Ее просто вынесли из дома и засунули в карету, куда тут же втиснулись и похитители.
На небольших зарешеченных окошках были темные шторки, не позволявшие запомнить дорогу. Но Агния была не в том состоянии, чтобы смотреть по сторонам. Ее крепко держали за локти два человека, третий устроился на сиденье напротив. Впервые в жизни оказавшись в окружении незнакомых мужчин, молодая женщина больше всего на свете боялась, что сейчас над нею надругаются. Она мысленно уже чувствовала чужие руки, шарящие по обнаженному телу, в ее фантазиях на нее наваливался чужой потный мужик, и внутренности пронзала боль. Воображение столь ярко нарисовало картину того кошмара, который ждал впереди, что Агния к тому моменту, когда карета, промчавшись по улицам города, наконец остановилась, почти лишилась чувств. Смутно она ощущала, как ее поднимают на руки, выносят из кареты, потом поднимаются на крыльцо, затаскивают в дом, спускаются на несколько ступенек, затем осторожно кладут на скамью. Уходят. Слышится щелчок запирающегося замка. А потом — удаляющиеся шаги. И тишина.
Несколько минут Агния лежала неподвижно, боясь пошевелиться и открыть глаза. Кружилась голова, во всем теле была слабость, а сердце бешено колотилось. Наконец немного успокоившись, она рискнула разлепить веки и осмотреться.
Небольшая полутемная комнатка была почти пустой. Скамья, на которой лежала сама молодая женщина, несколько ящиков и старый рассохшийся шкаф составляли всю обстановку. Сбоку от двери, под потолком, было полукруглое окошко, пол покрыт слоем пыли и мелкого мусора — видимо, комнатой не часто пользовались. Пахло мышами, плесенью, старым деревом и земляной пылью.
Агния тихо села, опираясь на дрожащие руки. Страх полностью парализовал ее волю. Она не верила, что такое могло случиться с нею. Она читала книги о том, как прекрасная дева попадает в плен к разбойникам. Как правило, бедняжка недолго грустит и чахнет — атаман проникается сочувствием к юной красавице и предлагает ей руку и сердце. Внимательно рассмотрев похитителя и пару раз поговорив с ним по душам, дева начинает испытывать по отношению к нему нежные чувства, а потом непременно оказывается, что он — наследник старинного и богатого рода, когда-то невинно оклеветанный и вынужденный с тех пор влачить столь жалкое существование. В книгах справедливость торжествует, негодяи, оклеветавшие героя, получают по заслугам, и дева с благородным разбойником идут под венец. Но это были книги. А где здесь благородный атаман? Какова ее судьба? Она не богата, не слишком знатна, у нее нет влиятельной родни. У нее вообще никого и ничего нет. Но ее все равно похитили и привезли сюда. Почему?
Снаружи было тихо. Агния немного посидела на лавке, потом осторожно спустила ноги на пол. Поморщилась от боли — когда ее вытаскивали из дома, похитители не слишком церемонились с пленницей, и теперь у нее болели плечо и рука. Осторожно огляделась, прислушиваясь. Ей показалось, что где-то слышны приглушенные голоса. Охранники?
Агния тихо встала, сделала несколько шагов. Перебирая по стене руками, добралась до окошка, привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть, что там, снаружи. Ничего не видно. Какой-то внутренний дворик, заросший сорной травой, да глухие стены. Много ли увидишь снизу? Где же она?
Устав глядеть на сорную траву и камни ограды, узница прошлась вдоль стен, изучая свою тюрьму, тщетно пытаясь найти выход. Попробовала открыть дверцы шкафа, но они рассохлись и оказались плотно закрыты. Ящики были заколочены. В них явно лежало что-то тяжелое — как ни старалась, Агния не могла сдвинуть их с места. Со Скамьей дело пошло чуть быстрее, но она сдвинулась с места с таким противным скрипом, скользя ножками по твердому, словно камень, полу, что Агния поскорее бросила это занятие. А вдруг охранники услышат, как она пытается сбежать? И мало подтащить скамью к окну — надо еще как-то ухитриться выломать решетку и протиснуться в окошко.
Тихий скрежет ключа в замке нарушил размышления узницы — скрип услышали. Агния вздрогнула от неожиданности, попятилась, вжимаясь лопатками в стену. Дверь отворилась. На пороге показался незнакомый мужчина. На вид ему было чуть за тридцать. Он был одет в темный простой сюртук, короткие штаны, обыкновенные башмаки и походил на подмастерья средней руки или мелкого служащего. Агния могла поклясться жизнью, что никогда его прежде не видела. Вряд ли он был одним из той троицы, что ворвались в ее дом.
— Добрый день, сударыня, — промолвил незнакомец, останавливаясь на пороге. — Вижу, вы уже пришли в себя?
Агния не сводила с него глаз. Этот человек был невооружен, но от него веяло чем-то жутким.
— Вы кто? — наконец выдавила она.
— Мое имя вам знакомо, но пока я желаю сохранить его в секрете. Но если хотите как-то ко мне обращаться, зовите меня мастером. Правда, я не имею чести состоять в числе мастеров университета, каковым мог бы стать ваш покойный муж, но, откровенно говоря, мне это не нужно.
— Мой… муж?
— Ваш покойный муж, Марек Боуди, сударыня. Я знаю, кто вы. Я все про вас знаю. Знаю, что вы живете одна на Капустной улице. Знаю, что Марек Боуди оставил вам очень маленькую пенсию, которой едва хватает на то, чтобы сводить концы с концами, но вы столь горды, что предпочитаете жить практически в нищете, экономя на всем необходимом.
— Это не ваше дело, как я живу, — обиделась Агния.
— Разумеется. Ваша жизнь, если честно, меня не особенно касается. Мы с вами друг другу чужие люди. И вы мне по большому счету безразличны.
— Тогда отпустите меня, — предложила Агния.
— Не раньше, чем вы кое-что для меня сделаете.
Ну так и есть! Сейчас он ее обесчестит! Или с нею произойдет нечто жуткое, по сравнению с чем и смерть не так страшна. Но что же хуже смерти и насилия?
— Предупреждаю — я буду кричать! — промолвила Агния дрожащим голосом.
— Кричать? А вы уверены, что вас услышат?
— Я буду громко кричать, — предупредила она. — И еще буду сопротивляться! Вам будет трудно добиться своего!
Незнакомец, представившийся как мастер, усмехнулся:
— Вы, конечно, красивая женщина, и я понимаю, что в вас нашли братья Боуди. Но мне от вас нужно совсем другое.
— А что? — против воли заинтересовалась Агния.
— То, что вам никогда не принадлежало. То, что вам совершенно не нужно, без чего вы прекрасно жили до сих пор и вполне сможете жить дальше, не испытывая никаких неудобств. Это то, что оставил вам ваш муж.
— Марек? — изумилась Агния. — Но он мне ничего не оставил… Только кое-какие сбережения и бумаги.
— Позвольте с вами не согласиться.
— Но это правда! Клянусь вам!
— А если подумать?
Голос ее собеседника звучал вкрадчиво, и это бросало в дрожь. Агния прижала руки к груди.
— Я не знаю, о чем вы говорите…
— Вспомните. Ваш муж должен был оставить вам кое-что важное. Неизмеримо важнее, чем деньги, титул, никчемные бумажки, исчерченные непонятными значками!
Записи Марека — никчемные бумажки? А что же тогда важно? Она затрясла головой, пытаясь собрать мысли воедино и теряясь в догадках. Но ее собеседник — в числе похитителей его не было, это точно, теперь она вспомнила! — понял все по-своему.
— Вы отказываетесь сотрудничать, — произнес он по-прежнему мягко и спокойно. — Или вы не понимаете, какую ценность для науки представляет наследство вашего покойного супруга… Ладно-ладно, не совсем покойного, ведь мертвые живы до тех пор, пока о них помнят!.. Или вы нарочно стоите на пути у научно-технического прогресса? Как бы то ни было, мне крайне важно получить то, что оставил вам Марек Боуди. Оставил, допустив ошибку, ибо мне совершенно ясно, что женщина, с ее ограниченным умом, не в состоянии постичь всю важность сделанных им открытий. Отдайте мне его наследство или укажите, где находится тайник, — и вас тотчас же отпустят.