Рыть предстояло два дня и две ночи, поэтому было решено, что подкопщики станут работать парами: один копает, другой выносит в корзине землю, а третий в это время будет отдыхать. А чтобы груды земли не привлекли внимания защитников Проклятой башни, ее нужно было уносить ночью и рассыпать во рву под щитами, положенными воинами короля Ричарда. Эти щиты только для того и были принесены осаждающими. Сам Ричард пообещал, что с началом штурма Мушиной башни не прекратит упорных атак на Проклятую башню, хотя ему придется давать своим воинам кратковременный отдых. Они постоянно будут вблизи стен, и это не даст возможности сарацинам сделать вылазку и исключит опасность обнаружения подкопа. Впрочем, как резонно предполагал король Англии, у воинов крепости будет слишком много хлопот со стороны птолемиадского порта, чтобы шнырять вокруг стен и искать то, о чем они не могли даже подозревать...
Железные кирки, изготовленные умелыми руками Эдгара не без помощи Ричарда, оказавшегося, по словам молодого кузнеца, отличным подмастерьем, хорошо справлялись с плотным, утрамбованным многолетней осадкой стен грунтом. В земле было немало камней, но и их оказалось довольно легко выворачивать и откатывать в быстро образовавшиеся проходы. Вначале шум беспрерывных атак отвлекал подкопщиков: они понималаи, как важна их работа, но каждый все равно думал, как тяжело приходится англичанам, и насколько легче было бы сейчас оказаться рядом с ними, под железным дождем стрел. Но если бы девяти отважных землекопов не было, то для чего вообще был бы нужен отвлекающий маневр Ричарда Львиное Сердце?..
Копать приходилось внаклонку – сир Седрик решил, что для скорости подкопы нужно делать такой ширины и высоты, чтобы они не ограничивали свободы движений, но для этого не нужно было вставать во весь рост. Сам Седой Волк сразу же, еще не начиная работать, снял с себя гамбезон, кольчугу и железные чулки, сложив все это рядом со своим оружием и, остался в рубахе, полотняных штанах и босиком, что его ничуть не раздражало. При этом шлем он оставил на голове, а на недоуменный вопрос, для чего это нужно, коротко отвечал: «А очень мне надо получить по башке камнем! Вон сколько их в земле, а когда мы зароемся поглубже, они станут падать и сверху...»
Эдгар последовал его примеру уже во второй час работы, Луи – во время первого короткого отдыха. Что до воинов, которые работали с ними вместе, то они и пришли сюда, защищенные лишь кольчугами и шлемами, да и то чтобы не выделяться среди общей массы нападающих и не привлечь внимания защитников крепости. Кольчуги их тоже были вскоре сняты, а за ними и все остальное, кроме шатнов: у воинов не было лишних рубашек, и пачкать их землей франкам не хотелось.
Все девять воинов были молодые могучие парни, специально отобранные из разных отрядов, трое рыцарей ничуть им не уступали ни в силе, ни в выносливости, а потому работа шла споро – к ночи они зарылись под башню уже так глубоко, что почти не слыхали шума снаружи и не знали, что там происходит. Правда, выбираясь по двое наружу, чтобы отдохнуть, землекопы узнавали новости от оруженосцев, украдкой наблюдавших из норы за штурмом. Но Жано и Ксавье видели тоже лишь ноги передних рядов да мощные бревна таранов, которыми время от времени нападавшие молотили по нерушимым стенам Проклятой башни. А о том, что делается со стороны порта, им и подавно было неизвестно.
Ночью отдыхали меньше: покуда двое продолжали рыть, еще двое, третий в тяжелой корзине выносил вырытую землю и высыпал ее под деревянными щитами. Вынеся все объемистые груды, передыхал час-полтора, а затем менял одного из землекопов. Еды и питья у них было запасено вдоволь, но пить хотелось постоянно, поэтому с собой под землю брали кожаные фляги, и те почти моментально пустели.
Утром кирка Луи легла вдоль длины подземного хода в семьдесят второй раз.
– Все! – скомандовал своему помощнику молодой рыцарь. – Поворачиваем навстречу Эдгару.
Они продолжали работу еще много часов подряд, почти до следующего утра, как вдруг их кирки почти одновременно ударились обо что-то твердое. Факел, который землекопы укрепили на стене прохода позади себя (они переносили его с места на место по мере того, как проход углублялся), высветил в массе земли каменную кладку.
– Что это? – почему-то шепотом проговорил Луи. – Откуда это здесь? Неужели мы ошиблись, стали рыть вверх и уперлись в фундамент башни?
– Этого не может быть! – ответил работавший с ним воин. Я же все время ставлю на землю бутылку с водой, как научил сир Седрик. Вон, посмотрите, мессир: она и сейчас стоит под самым факелом, и уровень воды в ней ровный. Значит, мы не зарываемся вниз и не роем кверху.
– Тогда откуда взялись здесь эти камни? Что это может быть?
– Почем же мне знать, мессир!
– Хм!.. – Луи взял факел и приблизил его к обнажившимся камням. – Кладка плотная. Если кирка ее и возьмет, то быстро об нее сотрется. Правда, у нас есть запасные, но сколько же времени займет возня с этими каменьями, и кто знает, какой толщины стена? Если это стена. А если вообще какое-то подземное строение с несколькими стенами? Все, Гюстав, стоп! Я выползаю и иду за Седриком. Кажется, без него нам не принять верного решения.
Согнувшись, оба землекопа пошли по проходу назад, освещая себе дорогу факелом. Когда они оказались в углублении под стеной, уже наступало утро, второе с того момента, как они начали свою титаниченскую работу. Было почти тихо, лишь издали, со стороны порта, долетал шум битвы, которая не прекращалась почти сутки. Здесь, возле Проклятой башни, Ричард на пару часов прекратил атаки, чтобы дать своим воинам отдохнуть, оказать помощь раненым и поменять коня: прекрасный гнедой жеребец короля получил несколько серьезных ранений, потерял много крови, и хотя лекарь пообещал вылечить благородное животное, Львиное Сердце решил пересесть на другую лошадь.
Возле специально насыпанной земляной гряды прикорнули оба оруженосца: Ксавье дремал, положив под голову хозяйский щит, а Жано нес охрану, жуя хлеб и прихлебывая воду из своей фляги.
Понимая, что нужно соблюдать тишину, Луи вылез из норы, мягко и осторожно ступая и приложил палец к губам, когда его оруженосец хотел кинуться навстречу.
Но столкнулся он не с Жано. Почти одновременно из левой норы, которая начиналась в девяти туазах от его прохода, вынырнула еще одна фигура с факелом.
– О, Боже! А ты что здесь делаешь?
– А ты?
Луи и Эдгар смотрели друг на друга в недоумении: отдыхали землекопы внизу, в вырытых ими проходах, вылезая только чтобы перекусить, но оба недавно поели... Выходит, и Эдгару для чего-то понадобилось покинуть нору!
– Дело в том, – проговорил кузнец, – что мне нужен совет сира Седрика. Мы там наткнулись...
– На каменную кладку, да? – спросил Луи. – Ну тогда лезем в центральный проход вместе! А Седрик-то уже как глубоко! И не слышно, как они там роют...
– И слава Богу! Не то сейчас тихо, а кто знает, насколько чуткие уши у сарацинов?.. – проговорил Эдгар и потушил свой факел. – Нам хватит и света твоего факела. Пошли!
Они не слышали, как роют свой проход Седой волк и его помощник. Но не потому, что те закопались уже слишком глубоко. Просто в то время, как оба молодых человека почти одновременно выбрались из нор, работа в центральном проходе тоже остановилась. Дойдя до конца этого прохода, Эдгар и Луи увидали всех четырех землекопов, сгрудившихся в узкой щели – двое сменщников Седрика тоже были здесь. И, кажется, никто не удивился, услыхав позади себя шаги и увидев обоих рыцарей.
Седрик своими могучими руками растолкал в стороны троих воинов, заставив их прижаться к стенам узкой штольни.
– Вот! – произнес он и через плечо насмешливо глянул на юношей. – Думаю, вы пришли сюда потому, что увидали каждый в своем тоннеле то же самое...
– Вот так штука! – ахнул Луи.
А Эдгар лишь изумленно присвистнул. Проход сира Седрика упирался в такую же старую, плотную каменную кладку...
Глава девятая
Тайна подземного склепа
– И что же это такое? – спросил, немного опомнившись, Эдгар. – Мы с трех сторон натыкаемся на эту штуку. Что это значит?
– Прежде всего, – хладнокровно заметил Седой Волк, – нужно рассчитать, какое расстояние отделяет проходы каждого из вас от моего прохода. Полагаю, мы были уже близки друг к другу, потому что должны были закончить подкоп поутру, а сейчас как раз вечер. Скорее всего, проходы не дошли один до другого приблизительно на шесть-семь туазов каждый. А это значит, что под основанием Проклятой башни, ближе к ее внутренней стене, то есть ко внутренней стене крепости, находится какое-то врытое глубоко в землю сооружение. Не думаю, чтобы это был монолит! – он стукнул по кладке рукоятью кирки. – Слышите? Звук довольно глухой, но все же слышно, что за двумя-тремя рядами камней – пустота. Скорее всего, там – склеп или, быть может, подземный ход.
– По которому можно пройти в город? – воскликнул Луи.
– Может быть, и так, хотя я отчего-то в этом сомневаюсь, – покачал головой Седрик. – Но, так или иначе, нам надо решить, как продолжать работу: обогнуть это препятствие и в этом случае, скорее всего, не суметь соединить проходы, что может испортить нам все дело, либо попытаться пройти через эту стену. Если мы ее хотя бы частично разрушим, это будет добавочным толчком: тогда уж осадка башни должна возобновиться непременно, щели расширятся, и начнется разрушение стен. Вопрос только в том, возьмет ли землеройная кирка этот крепчайший камень? И сколько времени мы на это затратим?
– Ну, это как бить... – задумчиво проговорил Эдгар. – Вот что, мессир: думается, тут я могу сделать даже больше, чем вы. За кирку ручаюсь, но и за себя тоже. Попробуем прорубиться именно в этом месте, а если получится, два других пролома можно будет сделать уже изнутри того помещения, в которое мы попадем.
– Согласен, – кивнул Седрик, чуть заметно улыбнувшись. – Тем более, мы ведь не знаем, что там. А вдруг за этой стеной и впрямь подземный ход, и его охраняют? Если так, нам лучше быть всем вместе.
– И предупредить короля Ричарда! – воскликнул Луи. – Давайте пошлем одного из землекопов – надо добраться до англичан и сообщить, что здесь может завязаться бой и что по проходу, может быть, можно попасть в крепость.
– Тоже разумно. – Седой Волк отдал нужное распоряжение своему помощнику и повернулся к Эдгару: – Ну, бей, сир рыцарь! Поглядим, что у тебя выйдет...
– Да, только глядите на расстоянии, – проговорил молодой человек, – куски камня – не комья земли, да и развернуться мне нужно во всю длину руки.
Подкопщики послышно отступили шагов на десять. Кузнец повертел кирку вправо и влево, прицелился, размахнулся... Удары посыпались на кладку с такой силой и с такой быстротой, что каменное крошево полетело в разные стороны густым дождем. Вскоре смотревшие заметили, что Эдгар бьет не в сами каменные глыбы, а в швы меж ними, спаянные песочным составом. И вот одна из глыб зашаталась, за нею подалась другая. Молодой человек ловко подцепил киркой сперва один, потом другой камень, напрягая мускулы, выворотил их из кладки, после чего вновь размеренно заработал своим инструментом.
– Ну и ну! процедил сквозь зубы сир Седрик. – А еще восхищался моими знаниями... Я без малого в четыре раза старше, а не умел и не умею так долбить стены!
Через час работы в кладке образовалось углубление солидной ширины, а по звуку ударов стало очевидно, что еще немного, и откроется пустота.
– Постой-ка!
Седой Волк, осторожно приблизившись, взял Эдгара за локоть.
– Надо послушать...
Он приник ухом к выбоине и некоторое время вслушивался.
– Ничего. Или там нет ни души, или хитрющие магометане поняли, что к ним идут гости, и затаились. Ну как: пойдем за мечами и щитами или положимся на волю Господа и доделаем проход?
– Давайте пробьем небольшую дырку! – предложил Луи. – За оружием и кольчугами сбегать недолго, но сперва нужно хотя бы глянуть, что там... Не влезут же они сюда, если дыра будет уже головы.
– Уже головы не получится – камни большие, – возразил Эдгар. – Но все равно – осталось-то всего ничего. А, сир Седрик?
– Бей! – скомандовал Седой Волк.
Молодой человек размахнулся, ударил, и один из камней тотчас провалился в открывшееся за ним отверстие.
Подкопщики замерли, держа наперевес свои кирки, потому что другого оружия у них в этот момент не было. Однако в темном провале было абсолютно тихо, ни шороха, ни дыхания. Из черноты тянуло смрадом и холодом.
– Свет! – скомандовал Седрик. – Все равно, если там кто-то есть, они уже видят наши факелы.
Луи подошел к пролому и бросил в него свой факел так ловко, что тот упал шагов за пять-шесть от дыры и продолжал гореть. Граф Шато-Крайон наклонился и заглянул внутрь.
– Что там? Что? – шепотом со всех сторон спрашивали его остальные подкопщики.
– Плохо видно, – отвечал Луи. – Вижу каменный пол, стены, кажется влажные, то ли плесень, то ли вода... Вонь такая, что в горле першит... Выхода не видно. И... О, силы небесные!!!
– Да что ты увидел?! – уже громко воскликнул Эдгар. – Говори или дай нам тоже посмотреть!
Рыцарь обернул к ним бледное лицо и прошептал:
– Там в стенах кольца с цепями, и к ним прикованы люди. Но уже мертвые и, кажется, почти истлевшие. Это – подземная темница!
– Вот почему Проклятая башня, – спокойно сказал Седрик. – Ну что же – взглянем поближе. Руби, Эдгар!
После нескольких мощных ударов выпали еще пять или шесть камней, и крестоносцы смогли войти в подземный склеп. Он был шестиугольный, примерно восьми-девяти туазов в поперечнике, и в нем не было никакой двери. Подняв свой факел над головой, Седрик осветил свод, в котором обнаружилось квадратное отверстие, закрытое коваными створками. В стены, действительно сплошь покрытые плесенью, были вмурованы заржавленные кольца, и от них спадали такие же ржавые толстые цепи с приделанными к концу каждой цепи ошейниками. Повисшие на этих цепях полусидящие у стен человеческие фигуры более всего напоминали мумии, о которых немало рассказывали в своих странах крестоносцы, побывавшие в Египте. Истощенные и иссушенные тела уже не напоминали прежних людей, а их страшные, облепленные сухой кожей лица, походили на черепа. Их одежда тоже перестала быть одеждой – почти истлевшие лоскутья, как обгоревшая бумага, свисали с иссохших торсов.
– Господь Наш Всеблагой! Помилуй их души! – воскликнул Эдгар и перекрестился.
Остальные повторили его жест, молча и мрачно разглядывая покойников.
– Когда собаки-сарацины четыре года назад взяли Сен-Жан д’Акру, они захватили в плен множество христиан! – проговорил Луи. – Не иначе, здесь нашли свою смерть некоторые из этих пленников. Сколько их тут? Десять, двенадцать... пятнадцать человек! Пресвятая Богоматерь! Помоги нам отплатить за их гибель!
И в это время один из воинов, вошедших вместе с рыцарями в страшный склеп, вскрикнул так, что Эдгар и Луи резко обернулись к нему, и даже невозмутимый Седрик удивленно вскинул брови.
– В чем дело? – спросил он. – Привидение увидел? Или что?
– О... о... Он ше... ше-ве-лится! – завопил воин.
Все посмотрели туда, куда он вытянул трясущуюся руку с киркой. И увидали то, во что и в самом деле было невозможно поверить: одно из прикованных к стене тел дрогнуло, пошевелилось, и вдруг на черном, высохшем лице открылись живые, блестящие глаза!
Крестоносцы так оторопели, что на несколько мгновений застыли на месте. Потом Седрик и Эдгар одновременно сделали шаг к прикованному.
– Ты нас видишь, добрый человек? – спросил Седрик. – Ты слышишь наши слова? Кто ты?
Губы прикованного шевельнулись, из них вырвался слабый хрип.
Седой Волк нагнулся и поднес ко рту узника свою флягу, с великой осторожностью влив ему несколько капель воды. И тогда они услыхали голос, очень тихий, но ясный:
– Слава Иисусу Христу! Я вижу лица людей!
Узник говорил по-французски, но с заметным акцентом, и это означало, что он находится в совершенно здравом уме: не то он не понял бы, на каком языке к нему обращаются и не отвечал бы на нем.
– Как тебя зовут? Откуда ты? – снова спросил Седрик, и его голос непривычно дрогнул.
– Мое имя Григорий. Я – монах с Афона... Лекарь... Приехал сюда, чтобы... чтобы лечить больных... Я – византийской веры, но меня благословил отец-настоятель... Сказал, что на Святой Земле, у Гроба Господня между христианами не может быть споров... Потом меня взяли в плен магометане, когда этот город был ими взят. Я... был среди госпитальеров, что лечили раненых и... и не оставили их, когда все отступали. Мне предложили уйти, потому что я не крестоносец... но... я остался. Они... они хотели, чтобы мы отреклись от имени Господа и приняли их веру. Никто не согласился. И нас замуровали здесь. Раз в день сбрасывали лепешку и спускали кувшин воды. Мы делили все до крошки, до капли... И молились. Потом стали умирать. И... я остался один! В последнее время никто уже не спускал сюда воду и пищу – я мог только слизывать влагу со стен – ее много течет сквозь камни... Я молился Пресвятой Богородице, чтобы пришли люди и чтобы я мог сказать... о том, что мне открылось здесь...
Узник говорил все тише, судорожно глотая воздух, и слушавшим начало казаться, что он бредит. Но вдруг он снова очень ясно произнес:
– Мне нужно увидеть короля Англии Ричарда. Я хочу сказать, что его ждет, и что он должен будет сделать.
– Ничего себе! Это не похоже на бред! – вырвлось у Эдгара.
– Постойте-ка! – прошептал между тем Луи. – Что это так трещит? И... Может, я от всего этого схожу с ума, но сдается мне, что стены этого колодца стали двигаться!
И тут все увидали, как камни стен, противоположной той, к которой был прикован Григорий, действительно пришли в движение, стали медленно расползаться, и меж ними потекли струйки земли, а в своде, по краям закрытого створками отвверстия, появились длинные трещины, и сам свод стал вздрагивать и словно бы опускаться.