– Ваше величество, что-то случилось?
Она опустила полог пустого шатра и обернулась. Позади нее стоял Седрик Сеймур. Несмотря на раннее утро, он был уже в кольчуге и гамбезоне, будто не встал с постели, а слез с седла.
– Я могу чем-то помочь вам? – спросил Седой Волк.
– Можете. Мне нужен конь и немедленно. И если бы вы поехали со мной вместе, я была бы вам благодарна до конца жизни.
– Вашей или моей? – спросил Седрик. – Впрочем, и мне, и вам, вряд ли жить еще по сто лет. Мой конь оседлан: я как раз собирался прокатиться и осмотреть окрестности. Второго оседланного сейчас отберу у оруженосца – прекрасная животина, из сарацинских лошадок, брошенных на поле битвы. Вы ведь умеете ездить в любом седле?
– В любом. И без седла тоже. Скорее, прошу вас. Кстати, ваши друзья не вернулись?
– Луи и Ксавье? Вы правы, миледи, малыш Ксавье – тоже мой друг. Нет, они не возвращались пока. А куда с утра пораньше, да в одиночку поскакал ваш царственный сын?
Элеонора встрепенулась:
– Вы его видели? Слава Богу! Значит, знаете, в каком направлении он поехал.
– Туда, в сторону горных отрогов. Ни разу не видел у вас такого лица. Сейчас я буду здесь с лошадьми. Подождите!
С этими словами старый рыцарь развернулся и, не тратя больше ни секунды, исчез за длинными рядами шатров.
Глава десятая
«Королевский» подарок
Выбраться из Яффы не составило большого труда. Беглецам помогло то, что город лежал в руинах, и армия Саладина собиралась через два дня его покинуть. Занятые разрушением последних еще уцелевших зданий и сборами в поход, воины мало обращали внимания друг на друга. Поэтому сообразительный Фаррух-Аббас достал для всех троих христиан одежду и вооружение сарацинских всадников. Всадники носили на голове небольшие круглые шлемы, обмотанные светлыми тюрбанами, и при быстрой езде, когда кони поднимают тучи пыли, прикрывали свои лица концами этих тюрбанов. Здешнюю посадку в седле оба рыцаря и «маленький оруженосец» давно уже успели изучить, поэтому внешне не отличались от воинов Салах-ад-Дина.
Еще не рассвело, когда они выехали за пределы разрушенной крепостной стены.
– А вот здесь нужно соблюдать осторожность! – предупредил Фаррух. – Часть конницы султан разослал с разъездами, чтобы предупредить возможное приближение христианской армии либо только ее передовых отрядов. Если вы натолкнетесь на такой разъезд, они непременно спросят, куда вы едете.
– Поэтому я поеду с ними, отец! – заявил Рамиз. – Если что, я-то не вызову подозрений, ни своей речью, ни обликом.
– Но потом ты вернешься? – с некоторой тревогой спросил эмир.
На лице юноши отразилось сомнение. Он явно колебался.
– Не знаю, что и сказать! – произнес он наконец. – Я хочу быть с тобой, отец! Но я не хочу расставаться с мессиром Луи и мессиром Эдгаром. И никогда больше не стану сражаться с христианами...
– Возвращайся, – попросил Фаррух. – Кроме тебя, у меня никого не осталось. Клянусь, воевать тебе не придется. Да и я не хочу. Хватит служить курду... Мы уедем в Дамаск, а оттуда в Персию. Я сумел увезти из Акры немного золота, нам его хватит.
– А вы что скажете мне, мессир Эдгар? – юноша повернулся к молодому рыцарю.
Тот откинул с лица плотную ткань тюрбана и улыбнулся:
– Ты – славный оруженосец, Рамиз. Но ослушаться отца нехорошо. По крайней мере, у нас, христиан, это не принято. Ступай с Богом! Но вначале и вправду – проводи нас, так будет спокойнее.
Они отъехали от города неторопливой рысью, затем, убедившись, что никто за ними не гонится (а значит, побег пленника еще не обнаружен), поскакали быстрее.
– Как тебе показался Ксавье в девичьей одежде? – поравнявшись с молочным братом, спросил Эдгар.
Луи рассмеялся:
– Я до сих пор в растерянности. Настоящая девчонка, да еще и красивая. И если бы я не знал, что это невозможно, то принял бы твоего оруженосца за ту самую сарацинскую принцессу, от которой ты в последнее время сам не свой...
Эдгар в ответ засмеялся еще громче:
– А ты уверен, что это невозможно, дорогой брат?
Граф Шато-Крайон, сощурившись, поглядел в глаза товарищу и мотнул головой, будто прогоняя наваждение:
– Уверен ли я? Да я ни в чем сейчас не уверен, будь я проклят! Может, в таком случае, ты мне объяснишь, в чем дело? Кто скачет сейчас следом за нами, рядом с Рамизом-Гаджи? Мальчик или девочка? Сокольничий твоего отца или принцесса Абриза?
– Принцесса, Луи, принцесса. Хотя зовут ее по-другому.
– Да? Но ведь он же... Тьфу! Она же не может быть дочерью Салах-ад-Дина?
Эдгар сильнее пришпорил своего коня и подождал, пока Луи его нагонит. Он не хотел, чтобы их разговор был слышен едущему следом Рамизу.
– Какая мне разница, в конце-то концов, чья она дочь, братец Луи? Разве тебя отвращает от Алисы то, что она – сестра короля?
– Ничуть! – воскликнул граф. – Хотя, скажу по правде, с какой-нибудь дочкой барона или маркиза было бы проще. Но теперь, когда она уехала, я, кажется, по-настоящему ее полюбил и всерьез надеюсь, что там, во Франции, она будет меня ждать. Ну а ты? Теперь ты – рыцарь, и вряд ли тебя поймут, если ты женишься на девушке низкого происхождения!
Эдгар бросил на своего друга взгляд, от которого тому стало не по себе.
– Ведь нам с тобой можно было дружить, когда ты был графом, а я простым кузнецом? Дружба со мной тебя не опозорила? Чем же меня может опозорить женитьба? Разве тем, что моя прекрасная дама спасла мне жизнь, а не наоборот!
– Пожалуй, – согласился Луи. – Эге... А за нами, кажется, погоня!
– Кто-то скачет! За нами кто-то скачет! – закричал в это время и Рамиз-Гаджи.
На горизонте, за спинами беглецов, появилось и стало стремительно расти облако пыли. Судя по всему, это был все же небольшой отряд, и оба рыцаря, увидав преследователей, не испытали особой тревоги. Тем не менее, они пришпорили лошадей. То же самое сделали Рамиз и Мария.
– Их всего трое! – оглянувшись в очередной раз, воскликнул юный сарацин, – Такой маленький отряд не мог пуститься в погоню. Может, не станем спешить? Если это простой разъезд, то они могут нас ни в чем и не заподозрить. А если уж нападут, то вчетвером-то мы отобьемся от них!
Рыцари должны были согласиться с Рамизом, хотя оба все же подозревали неладное: вслед за маленьким отрядом мог в любой момент показаться большой. Однако горизонт позади трех мчащихся в облаке пыли темных фигурок был чист. А вскоре обнаружилось нечто странное: одна из этих фигурок отделилась от двух других и стала все более и более отрываться от них, будто двое других всадников не могли настичь первого.
– Клянусь всеми святыми, этот, который впереди, несется с такой скоростью, будто конь под ним взбесился! – воскликнул Эдгар, внимательно наблюдая за скачущим. – Такая езда может плохо кончиться...
– По-моему вы правы, мессир Эдгар! – проговорила, поравнявшись с ним, Мария. – Я вижу, как он едет. Его конь не слушает узды, не слушает всадника. Он, наверное, и впрямь взбесился. Скачут они прямо к горным отрогам – вон, уже показались скалы. Еще немного, и конь убьет своего ездока...
– Пускай это и так, – вмешался между тем Луи. – Ну а нам-то что до этого сарацина, а? Расшибет его конь вдребезги или нет, нам до этого мало печали!
Наблюдая за скачущими, беглецы остановились. И расстояние меж ними и всадником на обезумевшем коне стремительно сокращалось. Вскоре они уже видели его ясно и поняли, что Мария права: великолепный абиссинский жеребец несся, не обращая никакого внимания на отчаянные усилия всадника его остановить. Видно было, как летят хлопья пены с оскаленной лошадиной морды, и как наездник из последних сил старается удержаться в седле. Двое скакавших за ним верховых, видимо, поняли, что не сумеют настичь его, но продолжали бесполезное преследование, при этом что-то крича четверым беглецам.
– Наверное, они просят нас как-то вмешаться! – воскликнул Эдгар. – А что мы можем сделать?
– Помогите! – закричал в это самое время и первый всадник. – Во имя Аллаха, остановите коня – убейте его! Он обезумел, я не могу его остановить! Помогите!
– Как его убить-то? – вскричал Луи, обращаясь, разумеется, не к сарацину, а к Эдгару. – Два лука у нас есть, но если свалить коня на таком скаку, то он перекатится через голову и раздавит ездока. Либо шею ему свернет...
– Да и как бы еще при такой скачке не попасть в беднягу-всадника! – отозвался Эдгар.
В это время Мария вдруг сорвалась с места и пустила свою лошадь наперерез безумному жеребцу.
– Куда ты, Ксавье, или как тебя там?! – завопил Луи. – Тебе что, не дорога жизнь?!
– Вернись, Мария! – в ужасе крикнул Эдгар и дал шпоры своему коню, кинувшись вслед за девушкой.
Но та, казалось, не слышала их призывов. Вот она уже почти сшиблась с конем-безумцем, однако вовремя развернула своего скакуна, и теперь скакала бок о бок с сарацином. Согнувшись, свесившись с седла набок, девушка вдруг обхватила левой рукой шею чужого коня, и ее лицо на несколько мгновений утонуло в густой гриве абиссинца.
– Будь я проклят, если она не нашептывает что-то на ухо этой взбесившейся скотине! – ахнул Луи. – Но разве можно заговорить лошадиное бешенство?!
Он и Эдгар мчались один за другим, стремясь подрезать дорогу сарацину и Марии, чтобы попробовать как-то вмешаться. Хотя ни тот ни другой не представляли себе, как это можно сделать.
Зато Мария отлично знала, что делает. Она продолжала, рискуя быть зажатой между крупами бешено несущихся лошадей, прижиматься к чужому коню, что-то упорно нашептывая ему в ухо. И вот отчаянный бег жеребца-абиссинца вдруг стал стихать. Вот он споткнулся, резко скакнул в сторону, так, что девушка едва успела убрать руку с его шеи, чтобы не быть сброшенной с седла. Затем абиссинец рванулся назад, потом завертелся на одном месте, неистово фыркая, разбрызгивая пену, то и дело вздымаясь на дыбы, так, что его ездок удерживался в седле лишь каким-то чудом.
Мария остановила своего коня, спрыгнула с седла и бесстрашно подбежала к бешеному жеребцу. Она ухватила его под узцы и, заглядывая в безумно выкаченные лиловые глаза, продолжала что-то быстро-быстро говорить.
Абиссинец вновь взмыл на дыбы, вырвав узду из рук девушки, занося копыта почти над самой ее головой. Мария быстро перекрестилась и не отступила. Казалось, сейчас конь обрушится на нее всей тяжестью...
Но в этот момент к нему подскочили Эдгар и Луи. Они схватились с двух сторон за узду и что есть силы рванули вниз. Дружный могучий рывок заставил бешеного коня упасть на все четыре ноги, после чего он отчаянно замотал головой, заржал, глухо, утробно и затем стал медленно оседать, храпя и исходя пеной.
Всадник, едва это стало возможно, спрыгнул с седла. То был высокий, крепкий мужчина, одетый в красивое восточное платье. В первый момент оба рыцаря рассмотрели только его роскошную парчовую чалму и черную бороду, обрамлявшую потное, красное от усилий лицо. Но уже в следующее мгновение Эдгар так и ахнул:
– Вот так встреча! Ну и лошадку же ты поймала, маленькая Мария! Братец Луи, позволь представить тебе: повелитель правоверных, великий султан Египта, Сирии и Палестины Салах-ад-Дин!
Саладин был изумлен нисколько не меньше, а скорее всего, больше, чем его спасители, однако сумел сохранить достоинство.
– Прекрасная встреча! – проговорил он, постаравшись улыбнуться, хотя его руки слегка дрожали. – Прежде всего, благодарю тебя, рыцарь Эдгар, твоего друга и этого мальчика, который, как видно, умеет колдовать. В жизни не слыхал, чтобы можно было остановить на всем скаку взбесившуюся лошадь!
– Вы не слыхали, а в моем роду многие это делали! – на своем скверном арабском проговорила Мария. – У моего деда был дар отмаливать лошадей. И не только лошадей. Он даже собак излечивал от бешенства, хотя и говорят, что это невозможно. И я умею говорить с лошадьми. И с собаками, и с птицами. Но ваш конь все равно умрет – кто-то отравил его.
– Я узнаю, кто это сделал! – мрачно произнес Саладин. – Хотя догадываюсь уже сейчас... Этого коня мне привели сегодня утром, сказав, что это – подарок короля Ричарда!
– Ложь! – закричал взбешенный Луи. – У нас во всем войске не было такого коня, я бы его запомнил. Вон какая у него белая отметина на лбу, не захочешь, а запомнишь. И Ричард ни за что не устроил бы такой мерзкой западни!
– Я-то это знаю, – еще больше мрачнея, сказал султан. – Расчет был на то, что в случае моей смерти вспомнят только о том, чей был подарок... Твое бегство из Яффы спасло мне жизнь, рыцарь Эдгар. Но отчего ты бежал? Ведь я обещал тебе, что ты будешь возвращен Ричарду Львиное Сердце?
– Ты обещал, султан, но кое-кто другой решил иначе, – спокойно ответил молодой человек. – Я не покинул бы Яффу, если бы не узнал, что прошедшей ночью меня собирались убить. Кто-то ищет твоей смерти, а кто-то моей, чтобы сделать невозможным твой договор с королем Ричардом.
Салах-ад-Дин некоторое время раздумывал. Двое его охранников, подскакавших в то время, как его поверженный конь уже испустил дух, не спешивались, но настороженно оглядывали незнакомцев, явно говоривших по арабски с франкским акцентом. Луи, в свою очередь, смотрел на них оценивающим взглядом, прикидывая, легко ли будет их одолеть, если начнется схватка, и спрашивая себя, чью сторону в этом случае примет Рамиз-Гаджи, в некоторой растерянности слушавший весь разговор и изумленно таращивший глаза на великого султана, которого видел впервые в жизни.
– Убить тебя, рыцарь, скорее всего, задумывал мой брат Малик-Адил, – сказал наконец Саладин, – Я знал, что он не хочет моих переговоров с христианами, но не подозревал его в таком коварстве. Не хочу думать и о том, что он причастен к отравлению коня. Кое-кого я знаю, кто хорошо умеет проделывать такие фокусы... И если это тот, о ком я подумал, то не удивлюсь, коли узнаю, что такой же «подарок» получит вскоре и король Ричард. Если еще не получил.
– О Боже! – разом вырвалось у обоих рыцарей.
– По крайней мере, мне кажется, что кому-то очень хотелось бы обезглавить и ту, и другую армии... В этом случае некому будет заключать мир. Но сейчас нам надо решить, что делать? Вчера ты был у меня в плену, Эдгар Лионский. Сейчас этот злосчастный случай свел нас среди пустынной равнины. Как ты и твои друзья собираетесь поступить? Я полагаю, вы не боитесь двоих моих охранников, но предупреждаю, что и я владею саблей не хуже, чем вы своими мечами, а сабля, как видите, при мне. Ну так что же?
При этих словах Эдгар и Луи переглянулись.
– Какой соблазн! – воскликнул граф Шато-Крайон.
– Какой бы ни был, – отозвался Эдгар, – но я не соблазнюсь. Султан мог отдать приказ меня убить, но не сделал этого, и я тоже не воспользуюсь этим случаем. Мне бы очень хотелось отомстить за убитых и замученных в плену христиан, за разрушение наших городов, за все подлые нападения на нашу армию, пока мы совершали поход, но я не стану этого делать и надеюсь, что ты, братец Луи, тоже этого не сделаешь.
– Как скажешь! – хмурясь, проговорил граф. – Что-то ты уж чересчур рыцарь!
– Уж какой получился... Уезжай назад в Яффу, Салах-ад-Дин! Надеюсь, удержать меня ты не попытаешься. А если, вернувшись, пошлешь погоню, то она нас уже не настигнет.
Пока они спорили, Саладин делал вид, что рассматривает своего павшего жеребца. На самом же деле он внимательно слушал разговор молочных братьев. О том, что султан с грехом пополам понимает французский язык, знали очень немногие, и он пользовался этим не в первый раз. Слушая, он думал, в какой момент нужно будет выхватить саблю и как верней подать сигнал к нападению своим охранникам, замершим в седлах. Саладин был действительно неплохим бойцом, но понимал, что одолеть этих людей сможет, лишь кинувшись на них внезапно. И его не меньше, чем Луи, волновала мысль, с кем будет Рамиз-Гаджи? Последние слова, обращенные уже к султану, Эдгар произнес, разумеется, по-арабски, и Саладин тотчас обернулся к нему с самой добродушной улыбкой.
– Я так и думал, что ты окажешься благородным человеком. Клянусь, что найду того, кто замышлял этой ночью твою гибель!
С этими словами Салах-ад-Дин подошел к одному из охранников и быстрым рывком вскочил в седло впереди него. Тучей взвилась пыль и еще не успела осесть, а всадники уже вновь были черными фигурками на горизонте.
– Поехали скорее! – воскликнул Луи. – Думайте обо мне что хотите, но я на пол пальца не верю этому сладкоречивому убийце. Твое благородство делает тебе честь, Эдгар, а мне так было бы легче, если бы можно было снести ему башку...
– Это мне не надо было останавливать коня! – огорченно проговорила Мария. – Но можно ли было подумать, что это сам султан... А то ведь, когда зовут на помощь, нужно помогать.
– Знай ты, что это Саладин, было бы то же самое! – рассмеялся Эдгар. – Вот кто из нас всех самый лучший рыцарь, так это малыш Ксавье... Я не прав, а, Луи? Но прав и ты: нужно уносить отсюда ноги. И как можно скорее!
Глава одиннадцатая
Спасение
Элеонора так пришпоривала коня, что даже привычному к долгим стремительным скачкам Седрику было непросто мчаться с нею вровень.
Спустя час после того, как они выехали из лагеря, Седой Волк решился окликнуть королеву:
– Простите меня, миледи, но еще немного, и ваш конь начнет спотыкаться, а за ним следом и мой... Мы не догоним короля, если потеряем лошадей. Нужно хотя бы некоторое время ехать тише. К тому же, мы как раз миновали каменистый склон, и сейчас, возможно, сумеем отыскать следы.
– Это вы сумеете, – отозвалась Элеонора, без раздумий натягивая поводья и давая возможность своему взмыленному жеребцу сменить бешеный галоп на спокойный шаг. – Здесь за эти два дня проехали столько всадников, что все изрыто их следами. Я едва ли смогу различить самые свежие. Глаза стали не те!
– А по-моему, глаза у вас лучше моих! – воскликнул старый рыцарь и тотчас указал рукой на тропу, действительно истоптанную множеством конских следов: