После кратковременной паузы войска Западного фронта 15 января возобновили наступление. 19 января соединения 33-й армии овладели Вереей, 20-го – войска 5-й армии освободили Можайск и вышли на западную границу Московской области. В это время осложнилась обстановка на левом крыле Калининского фронта, где противник, оказывая упорное сопротивление, пытался главными силами прорваться на запад, в районы Ржева и Сычевки. Для лучшего взаимодействия войск, наступавших на стыке групп армий «Север» и «Центр», Ставка ВГК 22 января переподчинила генералу Коневу 3-ю и 4-ю ударные армии Северо-Западного фронта, проводившие Торопецко-Холмскую операцию.
Войска Калининского фронта получили следующие задачи[132]. 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус во взаимодействии с 30-й армией и войсками Западного фронта должны были пленить или уничтожить гжатско-вяземскую группировку противника. Соединениям 29-й и 31-й армий предписывалось не позднее 21 января овладеть городами Ржев и Зубцов. Войскам 3-й ударной армии приказывалось развивать наступление от Холма на Великие Луки и далее на Витебск, а 4-й ударной армии – от Торопца на Велиж, Рудню. Цель наступления – выйти в район Витебск – Орша, отрезав Смоленск с запада, и тем обеспечить взятие Смоленска. Кроме того, часть сил 3-й ударной армии получила задачу нанести удар от Старой Руссы на Холм, отрезать пути отхода противнику из района Демянска и во взаимодействии с 34-й армией Северо-Западного фронта ликвидировать его.
Утром 26 января части 11-го кавалерийского корпуса Калининского фронта прорвались в район западнее Вязьмы, перерезав Минское шоссе и железную дорогу на Смоленск. Сталин немедленно потребовал от командующего Западным фронтом быстрейшего выдвижения в этот район. Эту задачу генерал армии Жуков возложил на 33, 43, 50-ю армии и 1-й гвардейский кавалерийский корпус[133]. Для усиления группы генерала Белова и взаимодействия с 11-м кавалерийским корпусом в район юго-западнее Вязьмы был выброшен воздушный десант численностью более 2 тыс. человек из состава 4-го воздушно-десантного корпуса генерал-майора А. Ф. Левашева. 30 января кавалеристы генерала Белова соединились с десантниками и двинулись на Вязьму. В тот же день генерал армии Жуков приказал командующему 33-й армией быстрее выдвигаться вперед на запад. При этом не были приняты меры по обеспечению флангов ударной группы армии. Соседи справа и слева получили задачу наступать по расходящимся направлениям: 5-я армия – на Гжатск, 43-я армия – на Юхнов. В результате ударная группа 33-й армии была брошена в глубокий тыл противника на произвол судьбы, без прикрытия с воздуха, без организации снабжения продовольствием, боеприпасами, горючим. Несмотря на все просьбы командарма генерала Ефремова о помощи, командующий Западным фронтом не имел возможности это сделать. В то же время он требовал, чтобы 33-я армия сосредоточила основные усилия на вяземском направлении. Для ее усиления из резерва Западного фронта была направлена 9-я гвардейская стрелковая дивизия, которую вскоре переподчинили командующему 43-й армией.
Войска 3-й ударной армии Калининского фронта, безуспешно пытавшиеся овладеть г. Холм, 1 февраля вынуждены были перейти к обороне. В тот же день, учитывая общность задач Западного и Калининского фронтов и необходимость самого тесного взаимодействия между ними, Ставка ВГК восстановила должность главнокомандующего Западного стратегического направления. На эту должность был назначен генерал армии Жуков, который одновременно сохранял за собой пост командующего Западным фронтом. Войскам Западного направления предстояло наряду с занятием г. Вязьма окружить и пленить ржевско-сычевскую группировку противника, а в случае его отказа сдаться – «истребить эту группу». По решению генерала армии Жукова эту задачу предусматривалось решить силами 22, 30, 31, 29, 39-й армий Калининского фронта и 20-й армии Западного фронта.
Войска группы армий «Центр», стремясь удержать Вязьму, оказали армиям Калининского и Западного фронтов ожесточенное сопротивление. Им удалось отбросить на север 11-й кавалерийский корпус Калининского фронта, сорвать наступление на Вязьму ударной группы 33-й армии и группы войск генерала Белова, которые были отсечены от основных сил Западного фронта. Генерал армии Жуков все происходившее под Вязьмой не воспринял всерьез, а когда он понял свою ошибку, то все попытки оказать помощь окруженным войскам не привели к успеху.
Наряду с контрударами под Вязьмой противник внезапно атаковал главную группировку войск Калининского фронта и отрезал 29-ю и 39-ю армии (всего – четыре дивизии из семи) вместе с 11-м кавалерийским корпусом от основных сил фронта. В последующем, развивая успех, противник 5 февраля замкнул кольцо окружения вокруг 29-й армии. Более двух недель ей пришлось сражаться в окружении, из которого вышло лишь около 3,5 тыс. человек. Ликвидировав бреши под Юхновом и Ржевом, командующий группой армий «Центр» сумел восстановить сплошную линию фронта.
В начале февраля 1942 г. становилось все более очевидным, что наступательный потенциал войск Западного стратегического направления исчерпан. Несмотря на требования Сталина силами Западного и Калининского фронтов разгромить ржевско-вяземско-юхновскую группировку противника, эту задачу к началу марта решить не удалось. Десант (более 7 тыс. человек из состава 4-го воздушно-десантного корпуса), высаженный в районе Юхнова, попал в окружение. Все попытки войск Западного фронта соединиться с окруженными под Вязьмой 33-й армией, группой войск генерала Белова и десантниками не привели к успеху. В ночь на 14 апреля соединения 33-й армии предприняли прорыв из вражеского кольца. Это удалось сделать лишь незначительной части ее войск. Генерал М. Г. Ефремов был тяжело ранен и, не желая попасть в плен, 19 апреля застрелился. Кавалерийский корпус генерала П. А. Белова и воздушно-десантные части смогли выбраться из окружения. 20 апреля войска Западного направления перешли к обороне.
В итоге Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции советские войска продвинулись на витебском направлении на 250 км, на гжатском и юхновском – на 80—100 км, освободили Московскую, Тульскую и ряд районов Калининской и Смоленской областей. Однако главную задачу – окружить, пленить или уничтожить ржевско-вяземскую группировку противника – выполнить не удалось. Потери войск Калининского и Западного фронтов составили: безвозвратные – 272 320 человек (в том числе на Калининском фронте – 123 380); санитарные – 504 569 человек (в том числе на Калининском фронте – 217 847); в боевой технике – 957 танков и САУ, 7296 орудий и минометов, 550 самолетов.[134]
Еще не завершилась зимняя кампания, а Ставка ВГК уже приступила к планированию очередной военной кампании 1942 года. Стратегический замысел теперь сводился к тому, чтобы в мае провести крупную наступательную операцию на юго-западном направлении силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. На остальных направлениях намечалось перейти к стратегической обороне и одновременно осуществить ряд частных наступательных операций с ограниченными целями. В дальнейшем предусматривалось развернуть общее наступление по всему фронту от Балтики до Черного моря.
В Ставке противника также велась работа по планированию новой кампании. 11 апреля на совещании с командованием Сухопутных войск Гитлер дал указание подготовить документы, необходимые для осуществления плана летнего наступления на южном участке Восточного фронта. Операция получила кодовое наименование «Блау» («Синий») и планировалась в три этапа. На первом этапе («Блау-I») предусматривалось силами группы армий «Юг» осуществить прорыв на Воронеж. На втором этапе («Блау-II») намечалось развернуть наступление по сходящимся направлениям вдоль правого берега Дона и из района Таганрога в общем направлении на Сталинград. На третьем этапе («Блау-III») предполагалось всеми силами вторгнуться на Кавказ. С целью скрыть направление главного удара в летней кампании штаб группы армий «Центр» по указанию руководства вермахта разработал дезинформационную операцию под кодовым наименованием «Кремль». 29 мая был подписан секретный приказ о наступлении на Москву. Он был составлен в 22 экземплярах, в то время как другие приказы составлялись в 10—16 экземплярах. Естественно, что его содержание стало известно советскому командованию – об этом позаботились. Для большей убедительности по плану операции «Кремль» осуществлялись мероприятия, имитирующие подготовку наступления в группе армий «Центр»: аэрофотосъемка московских оборонительных позиций, радиодезинформация, размножение планов Москвы и крупных городов, ложная перегруппировка войск.
Анализ планов двух Ставок показывает, что они ставили перед собой решительные цели, но для их осуществления были избраны различные способы. Немецкий план строился на нанесении упреждающего удара с последовательным разгромом противостоящих советских войск и сосредоточением всех усилий на одном решающем стратегическом направлении.
Анализ планов двух Ставок показывает, что они ставили перед собой решительные цели, но для их осуществления были избраны различные способы. Немецкий план строился на нанесении упреждающего удара с последовательным разгромом противостоящих советских войск и сосредоточением всех усилий на одном решающем стратегическом направлении.
План Ставки ВГК основывался на принципе: одновременно и обороняться, и наступать. А как известно, за двумя за зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Такое решение усугублялось и рядом других просчетов. Во-первых, неверно оценивался возможный план действий противника, прежде всего направление его главного удара. Считалось, что германские войска будут вновь наступать на Москву. Соответственно определялась расстановка сил, в том числе группировка стратегических резервов. Во-вторых, игнорировались дезинформационные действия противника, которые таким образом достигли своей цели. В-третьих, ошибочно оценивалось состояние своих войск и реально складывавшееся соотношение сил, так как считалось, что уже достигнуто существенное превосходство над врагом. Но это не соответствовало истине. К 1 мая 1942 г. в составе действующих фронтов насчитывалось 5,6 млн человек, около 5 тыс. танков, 41 тыс. орудий и минометов, 4,2 тыс. боевых самолетов[135]. Противник на Восточном фронте имел с учетом союзников 6,5 млн человек, 57 тыс. орудий и минометов, более 3 тыс. танков, 3,4 тыс. боевых самолетов[136]. Следовательно, он превосходил Красную армию в 1,1 раза в живой силе и в 1,4 раза в орудиях и минометах, уступая ей в 1,6 раза в танках и в 1,2 раза в самолетах. Такое соотношение предопределило высокую напряженность предстоящей борьбы.
В мае 1942 г. практически в одно и то же время развернулись ожесточенные сражения под Ленинградом и Демянском, в Крыму и под Харьковом. Войска Северо-Западного фронта, проводившие Демянскую операцию, не сумели добиться успеха, и в результате противник удерживал свои оборонительные позиции на этом направлении вплоть до весны 1943 г.
17 мая 1942 г. немецкие войска, пытаясь сорвать наступление на Харьков, нанесли мощные контрудары по правому крылу Южного фронта и вынудили его начать отход на север и северо-восток. За двое суток противник продвинулся на 50 км и вышел во фланг Юго-Западному фронту, угрожая его тылам. В окружение попали войска 6-й и 57-й армий. Это была очередная катастрофа в Красной армии: Южный и Юго-Западный фронты потеряли свыше 270 тыс. человек, 775 танков, более 5 тыс. орудий и минометов.[137]
Не лучшим образом сложилась и обстановка на юге. Войска 11-й армии вели подготовку к наступлению на Керченском полуострове, где оборонялись войска 44-й и 51-й армий. По указанию фон Манштейна штаб 11-й армии разработал план операции под кодовым названием «Охота на дроф». Ее замысел заключался в том, чтобы нанести главный удар на южном участке, вдоль побережья Черного моря, то есть в том месте, где советское командование меньше всего его ожидало. Эта задача возлагалась на 30-й армейский корпус, которому предстояло прорвать оборону на Парпачском перешейке, захватить плацдарм по ту сторону противотанкового рва и этим обеспечить 22-й танковой дивизии возможность преодолеть ров. Затем корпус должен был повернуть на северо-восток и позже на север, чтобы ударить во фланг и в тыл основным силам советских войск, занимавшим оборону на северном участке, окружить их у северного побережья Керченского полуострова во взаимодействии с немецким 42-м армейским и румынским 7-м армейским корпусами. С целью обеспечения наступления 30-го армейского корпуса фон Манштейн принял решение провести морскую десантную операцию, перебросив на штурмовых лодках по морю из Феодосии один батальон пехоты в тыл Парпачского рубежа. Поддержка корпуса с воздуха возлагалась на 8-й авиационный корпус барона фон Рихтгофена.
Открытый восточный фланг 30-го армейского корпуса от возможного удара советских войск со стороны Керчи должна была прикрыть бригада Гроддека, сформированная из немецких и румынских моторизованных частей. На центральном участке оставалась 170-я пехотная дивизия, получившая задачу ввести советское командование в заблуждение, а затем продвигаться вслед за наступающими на южном участке войсками. На севастопольском направлении фон Манштейн оставил 54-й армейский корпус, 72-ю пехотную дивизию и румынскую 19-ю пехотную дивизию, сменившую немецкую 50-ю пехотную дивизию. 4-я горная бригада румынского горного корпуса прикрывала весь Южный берег Крыма от возможных внезапных нападений советских войск.
К началу операции 11-я армия насчитывала 150 тыс. человек, 2472 орудия и миномета, 180 танков и 700 самолетов. Войска Крымского фронта включали 47, 51 и 44-ю армии; всего 296 тыс. человек, 4653 орудия и миномета, 213 исправных танков, 406 исправных самолетов. Советские войска занимали главную полосу обороны протяженностью 27 км, глубиной не более 4 км. На правом фланге была создана вторая полоса обороны. Фронтовой тыловой рубеж проходил по позициям Турецкого вала и Керченского оборонительного обвода, которые в инженерном отношении дооборудованы не были и войсками не занимались.
Операция «Охота на дроф» началась 8 мая. Части 30-го армейского корпуса нанесли удар по левому крылу Крымского фронта, где оборонялась 63-я горнострелковая дивизия 44-й армии. Они преодолели противотанковый ров и прорвали первую позицию советских войск. Высадка десанта прошла успешно, застигнув их врасплох. Бои носили исключительно ожесточенный характер. Но фон Манштейну удалось сломить сопротивление войск Крымского фронта. Во второй половине дня 10 мая в наступление перешла 22-я танковая дивизия, которая стремительно вышла на северное побережье Черного моря. Примерно 8 советских дивизий оказались в созданном ею «котле». Фон Манштейн сразу же отдал приказ о преследовании войск 47-й и 51-й армий. 13 мая соединения 11-й армии прорвали укрепления Турецкого вала, а на следующий день заняли окраины Керчи. Это вынудило Ставку ВГК 14 мая принять решение об эвакуации в ночь на 15 мая войск Крымского фронта на Таманский полуостров. В течение пяти суток было эвакуировано около 140 тыс. человек. В тылу противника в районе Аджимушкайских каменоломен продолжала сражаться часть войск фронта, не успевшая эвакуироваться с Керченского полуострова, и местное население. 16 мая 170-я пехотная дивизия и 213-й пехотный полк захватили Керчь.
Крымский фронт потерпел сокрушительное поражение. Его безвозвратные потери составили 162 282 человека, а санитарные – 14 284 человек. По сведениям фон Манштейна, в плен было захвачено около 170 тыс. пленных, а в качестве трофеев 1133 орудия и 258 танков[138]. За поражение Крымского фронта были смещены и понижены в должности и в звании командующий фронтом генерал Д. Т. Козлов, член Военного совета дивизионный комиссар Ф. А. Шаманин, командующие 44-й и 47-й армиями генералы С. И. Черняков и К. С. Колганов, командующий авиацией фронта генерал Б. М. Николаенко. Был снят с должности и направлен в распоряжение Генштаба начальник штаба фронта генерал П. П. Вечный. Представитель Ставки Л. З. Мехлис лишился постов заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления Красной армии, а также был понижен в звании до корпусного комиссара.
Потеря Керченского полуострова поставила в тяжелое положение советские войска, защищавшие Севастополь. Операции по его захвату фон Манштейн дал кодовое название «Лов осетра». Ее замысел состоял в том, чтобы вести наступление в северной и южной частях восточного участка, одновременно сковывая советские войска в центре на участке Мекензия – Верхний Чогунь. На 54-й армейский корпус возлагалась задача по захвату северного берега бухты Северной и высоты у села Гайтаны, а на 30-й армейский корпус – овладение Сапун-горой. Румынская 18-я горная дивизия должна была прикрывать левый фланг 54-го армейского корпуса, а 1-я горная дивизия – поддержать наступление северного фланга 30-го армейского корпуса путем захвата «Сахарной головы». Охрана Керченского полуострова и южного берега Черного моря была возложена на 46-ю пехотную дивизию 42-го армейского корпуса и румынский 7-й армейский корпус. За пять дней до начала наступления предусматривалось ударами авиации и огнем артиллерии, в том числе большой мощности, уничтожить резервы советских войск, подавить артиллерию, разрушить оборонительные сооружения на переднем крае и нарушить коммуникации.
К началу операции войска 11-й армии насчитывали около 204 тыс. человек, 450 танков, более 2 тыс. орудий и минометов, 600 самолетов. В составе Севастопольского оборонительного района имелось 106 тыс. человек, 600 орудий и минометов, 38 танков и 53 исправных самолета[139]. Он уступал противнику в личном составе в 1,9 раза, в танках – в 11,8, в орудиях и минометах – в 3,3 и в самолетах – в 11,3 раза.
Утром 7 июня после мощной артиллерийской подготовки и ударов авиации войска 11-й армии перешли в наступление. Ценой больших потерь они 18 июня вышли к Северной бухте, Инкерману и Сапун-горе. 30 июня им удалось прорваться на Корабельную сторону, где шли упорные бои за Малахов курган. Вечером остатки войск Севастопольского оборонительного района по приказу Ставки ВГК стали отходить из Севастополя к бухтам Камышевая, Казачья и на мыс Херсонес, где до 4 июля продолжали боевые действия, а в районе Херсонеса – до 9 июля. Часть защитников Севастополя была эвакуирована, а часть прорвалась в горы к партизанам.