Принято. Вывожу на экран номер один.
Ева откинулась в кресле, пробежалась глазами по тексту. «Слава богу, я задала границы с 1945-го по 1965-й, — подумала она, — тут по каждому буквально десятки фамилий».
Она отпила кофе, не открываясь от экрана, и подметила еще одну закономерность.
— Компьютер, выделить в списке офицеров в звании от майора и выше. Перенести на экран номер два.
Принято. Выполняю… Первичная задача выполнена. Вероятность того, что фигуранты Дадли и Мориарти совершили оба убийства сообща или как конкуренты в игре или соревновании равна пятидесяти четырем целым двум десятым процента.
— Неплохо, но оваций на этом не сорвать, — сказала Ева и изучила, что осталось от списка на первом экране. — Только пять фамилий. Ладно, компьютер, собрать всю информацию по людям в списке на экране номер один, выделить военную службу.
А пока он работал, Ева встала, подошла к доске с фотографиями, внесла кое-какие изменения и в ожидании результатов второго поиска принялась кружить вокруг нее, обдумывая новую расстановку.
«Похож он на Дадли с накладной бородой и в длинном темноволосом парике? — размышляла она, глядя на сделанный Фини с фрагментарного изображения на видеокамере в парке развлечений фоторобот. — Или на Юрича? Или еще на кучу разных мужчин? Защита в суде так и скажет».
Лучше поставить на мокасины. Но и фоторобот тоже мог прибавить веса ее доводам. Ева решила, что, когда она будет готова, косвенные доказательства при необходимости помогут перетянуть чашу весов в пользу ее аргументов.
Приказав сохранить и убрать фамилии со второго экрана, она вывела результаты подоспевшего второго поиска.
У каждого, отметила Ева, было по бывшей жене, обе женщины из известных богатых семейств. Все тот же круг общения. Одна прожила с Дадли два года, вторая с Мориарти — чуть меньше трех. За два с небольшим года до женитьбы на Аннэли Бэббингтон Дадли обручился с Фелисити Ван Витт. Семь месяцев спустя помолвка была расторгнута.
— А я думал, это моя задача, — сказал вошедший Рорк.
— Что? — Ева обернулась, все еще думая о своем.
— Я про родственников.
— Это другое. А что?
— Фелисити Ван Витт, с которой Дадли был помолвлен чуть больше полугода, приходится двоюродной сестрой Патриции Дел отер, — кивнул он на экран. — Бывшей жене Мориарти.
— Вот это поимел так поимел, — пробормотала Ева.
— Только в свободное от работы время, дорогая.
— Да не ты, — рассмеялась она. — Мориарти женился на Делотер сразу после того, как Дадли расторг помолвку с ее кузиной. Ему тогда должно было быть двадцать шесть, а Дадли — двадцать пять. Их женщины познакомили! Хочу с ними поговорить. Погоди…
Разговор прервал компьютер, сообщивший, что второе задание выполнено.
Ева перевела дыхание, снова выбросила из головы все не относящееся к делу и скомандовала вывести результаты на экран.
Бегло прочитав отчет, она торжествующе воскликнула:
— Видишь! Джозеф Дадли, старина Джо. Двоюродный дедушка нашему Дадли. Джо выперли из Гарварда, потом он сам бросил Принстон, получил пару нагоняев за пьянство и нарушение порядка. И пошел в армию простым солдатом. Из всего клана рядовой в регулярной армии — только он один, и нашему Дадли он самый близкий родственник. Не седьмая вода на киселе или что там еще, а брат деда.
— Он служил во время войны в Корее, — добавил Рорк. — Заработал «Пурпурное сердце».
— Спорим, штык у него был. Могу спорить на что хочешь, что был. Зуб даю!
— Ты тут зубами не разбрасывайся, — нахмурился Рорк. — Еще пригодятся! — И он обнял ее.
— Как трогательно! Увеличиваю ставку: спорим, что Джо забрал этот штык домой в качестве сувенира и он перешел по наследству к Винни.
— Трудно будет доказать, — покачал головой Рорк.
— Это мы еще посмотрим. Но даже если не смогу, это еще одна вероятность. У нас таких уже целый воз.
— Кстати, в одну и ту же школу они с Мориарти не ходили. Но невеста и бывшая жена — двоюродные сестры, обе учились в Оксфорде, причем одновременно с кузиной Дадли.
— Отлично. Значит, Дадли с Мориарти давно знакомы. Давно знакомы, вместе тусовались — по крайней мере в юности. И до сих пор тусуются вместе. У обоих в прошлом неудачные браки, детей нет, повторно не женились и сожительниц не заводили. У них полно общего. Схожие характеры? Оба любят соревноваться? — Ева умолкла, переводя дух. — Но вот склонность к убийству — это уже другой вопрос. Займемся пока бывшей невестой. Она сейчас замужем, двенадцать лет в браке, двое детей. Живет в Гринвиче, это упрощает дело. До рождения первого ребенка работала психологом. Потом до прошлого года была домохозяйкой.
— Младший уже должен был пойти в школу.
— Сначала я поговорю с ней. Завтра же. Долго откладывать следующий раунд они не будут. Теперь уже не будут, — повторила Ева и, сев за стол, продолжила работу.
13
Ева проснулась в тишине, в безмолвии и на секунду подумала, что еще спит и видит сон. Но эти руки, обнимающие ее, эти ноги, переплетенные с ее ногами, вернули ее в реальность. Этот сводящий с ума запах Рорка окутал ее, и она словно растворилась в нем. А тем временем пелена сна вокруг неумолимо истончалась.
Как она очутилась в кровати, Ева помнила смутно. Она отключилась за работой, и Рорк на руках отнес ее в спальню. Ева вспомнила, что перелопатила целые груды сведений, но в этом текучем потоке информации не нашлось ничего существенного, чем можно было бы подкрепить ее теории, сдвинуть расследование с места.
Она запускала поиск по второму кругу, ковырялась и продиралась сквозь результаты, пробовала разные подходы. Когда твои близкие находятся в родственных отношениях тоже с твоими близкими, но уже по другой линии, значит, надо провести еще больше допросов. Это всегда неспроста.
«Если долго в этом дерьме копаться, — сказала сама себе Ева, — обязательно что-нибудь откопаешь».
— Не думай так громко.
Ева открыла глаза и взглянула на мужа. В рабочие дни им нечасто выпадало вот так проснуться вместе, потому что Рорк обычно вставал задолго до нее. Ей часто казалось, что за эти несколько часов до и сразу после рассвета он успевает сделать больше, чем большинство за целый день.
«Мы живем, чтобы работать, или работаем, чтобы жить? — подумала она. — Не-не-не, в такую рань мозг на такие вопросы отвечать отказывается. Хватит того, что так или иначе — а может, одновременно? — у нас отлично получается».
При нормальном ходе событий, когда Ева просыпалась, Рорк уже смотрел по компьютеру котировки и финансовые сводки, пил кофе и был полностью одет в один из своих бесчисленных идеально подогнанных по его фигуре деловых костюмов.
«И почему мужчины вообще носят костюмы? — подумала она. — Вообще как и когда так получилось, что мужчины носят костюмы, а мы — платья? Трансвеститы в расчет не идут. Кто так решил? И почему это все просто согласились? Все мужчины сказали: „Не вопрос, будем носить пиджаки и брюки, а на шею вешать цветную удавку“, а женщины: „Без проблем, будем носить платья и юбки, которые даже ног не прикрывают, а на ногах — ходули“? В общем, есть о чем подумать, — решила Ева. — Но как-нибудь в другой раз, потому что сейчас просто приятно вот так проснуться вместе голышом в одной постели — тепло, мягко, прямо как на отдыхе».
— Все равно громко, — проворчал Рорк. — Переключи мозги на бесшумный режим.
Голос у него был сонный, он еще не выпил утреннюю порцию кофе, поэтому в нем слышалась какая-то детская капризность, но Еву это даже повеселило. Обычно это она ворчала по утрам. Она попыталась прикинуть по проникающему сквозь мансардное окно рассеянному сероватому свету, который сейчас час, вычислить, сколько же удалось поспать.
Рорк открыл глаза.
«Как вспышка молнии в предрассветном сумраке», — подумала Ева.
— Так, значит, молчать не собираешься?
«К черту расчеты! — решила Ева. — Если Рорк еще валяется в постели, значит, рано. Пожалуй, можно подумать кое о чем другом».
Глядя ему в глаза, она пробежалась ладонью по его ягодицам, ее пальцы скользнули между их сплетенными ногами.
— Ты ведь все равно уже проснулся. Правда ведь забавно: член у парней просыпается раньше, чем они сами. Почему так?
— Не любит упускать благоприятную возможность. Вот как сейчас, — отозвался он.
— Приятно, — простонала она, направив его в себя, и начала двигаться медленно и плавно.
Нежность, которую в такие минуты источала Ева, его бесстрашный коп, его воительница, не переставала удивлять Рорка. Ева пробудила его разум и тело, медленно и ласково возбудила, а за окном тем временем в небе зарождался новый день.
Ее глаза цвета виски опьяняли, но не только — в них был тот свет, которого ему всю жизнь так не хватало. Она была его рассветом, его восходом после долгой, погруженной во тьму жестокой ночи.
Ее глаза цвета виски опьяняли, но не только — в них был тот свет, которого ему всю жизнь так не хватало. Она была его рассветом, его восходом после долгой, погруженной во тьму жестокой ночи.
Он хотел больше, нуждался в большем, поэтому он повернулся, чтобы Ева оказалась снизу, прижался губами к ее шее. К ней он припал, ее вкусил в этот час зарождающегося дня.
Она снова застонала, но теперь уже дольше, глубже, у нее перехватывало голос от наслаждения, заполнившего все ее тело. Разум ее освободился, и все кружившиеся в голове мысли растаяли в блаженном вихре ощущений, в ровном биении их сердец — или их сердца? — в пульсирующей крови и дыхании. В эти туманные минуты перед восходом солнца не было ни вопросов, ни расследований, ни скорбей, ни сожалений.
Ева отдалась этому чувству, отдалась Рорку, открылась навстречу неспешному потоку наслаждения.
Когда ее дыхание участилось, когда все внутри ее напряглось в противоборстве всепоглощающего желания и блаженного умиротворения, она захватила в ладони его лицо. Ей хотелось видеть его в этот момент завершения схватки.
На одно прекрасное, бесконечное мгновение мир вокруг нее померк, и рассвет нового дня принес с собой тихий восторг.
Поскольку день начался с такого чудесного старта, Ева позволила себе покайфовать за завтраком и не спеша отправляла в рот ягоду за ягодой и жевала бублик. Пока по экрану ползла утренняя сводка новостей, она даже решила выпить вторую порцию кофе.
— Ну и жара, с ума сойти! — объявила она, прочитав прогноз погоды. — И смотри, какая влажность.
— В городе будет парилка.
— А мне нравится парилка, — заявила Ева, откусывая бублик и не обращая внимания на Галахада, взирающего на нее одновременно просительно и с презрением. — К тому же мы с Пибоди все равно какое-то время будем за городом. Коннектикут, не забыл? Кучу времени убила, добывая сведения о бывшей невесте Дадли, о бывших супружницах его и Мориарти, но дело того стоило. Кто тебе больше грязи выложит на мужика, чем его бывшая? Да еще и спасибо скажет за предоставленную возможность.
— Пожалуй, лучше мне с тобой не расставаться, — усмехнулся Рорк.
— Тебе видней… Похоже, ни один из них не смог, а может, не захотел поддерживать нормальные отношения с женами после развода. Я смотрю, у них только друг с другом хорошие отношения, — добавила Ева и выхватила из плошки крупную сочную ежевичину. — А это о многом говорит. Я себе вчера глаза чуть не спалила, просматривая всякие светские объявления, заметки, слухи и прочую дрянь. Оказывается, они встречались с одними и теми же женщинами, и это, я считаю, показательно. Может, это у них тоже было своего рода соревнование, — предположила Ева и отправила в рот еще горсть ягод. — И вот еще что интересно: везде полно заметок о том, как они поодиночке или вдвоем то на какой-нибудь корриде в Испании, то на премьере блокбастера в Голливуде, то на лыжах катаются в Альпах. Короче, проводят время там, где обычно тусуются сильные мира сего. Не будь я полицейской сукой, ты бы меня тоже по таким вот местам таскал?
— Безусловно. Передай кофе, сука.
Ева хохотнула.
— Не забывай, парень, я и про тебя все знаю. А вот что любопытно: их бывшие старались не появляться одновременно с ними в одних и тех же местах. По крайней мере, ни одного упоминания о них там же и тогда же я не нашла. Они по-прежнему вращаются в тех же кругах, и их бывшие живут так же, как и до развода, но ни разу не были замечены в тех местах и в то время, когда там были их бывшие мужья. Ни одна из них. Копнула глубже. Жена Мориарти по второму разу выходила замуж и опять развелась. Так вот с этим своим вторым бывшим мужем она пересекается, никаких проблем. Они появляются у общих друзей, бывают на одних и тех же вечеринках. Вот я и хочу у нее спросить, в чем тут дело. Пусть объяснит, — подытожила Ева и, помолчав, спросила: — А ты знал, что про нас и про то, как мы провели отпуск, куча всего в прессе написано?
Рорк погрозил пальцем Галахаду, который уже начал подбираться к ягодам. Кот резко отвернулся к телевизору и сделал вид, что ему вдруг стали безумно интересны новости бизнеса.
— Я предполагал что-то подобное.
— И тебя это не волнует?
— Нет, так уж мир устроен, — ответил Рорк, глядя, как она отпивает из своего стакана апельсиновый сок, куда он незаметно добавил витаминов. — Все равно никто из этих журналюг даже и предположить не может, что я сейчас завтракаю со своей сукой-женушкой после замечательного утреннего секса.
— Но вот он все знает. — Ева бросила взгляд на кота.
— Он кот разумный, будет держать язык за зубами. У нас ведь есть наш дом, — добавил Рорк, коснувшись ее руки, — а то, что происходит за его пределами, все равно не скрыть. Да это и не так уж важно.
— Я понимаю. Ну, почти. Но некоторые из этих богачей — и, по-моему, Дадли с Мориарти к их числу относятся — прямо специально стараются, чтобы о них писали побольше. Хотят читать в газетах, во что они были одеты, когда сидели в ресторанчике во Флоренции и поедали пиццу.
На ней самой, когда она ела пиццу во Флоренции, оказывается, были надеты короткие брючки цвета морской волны и белая безрукавка. «Бред какой-то, — подумала Ева. — И кому это может быть интересно?»
— Им нравится привлекать к себе внимание, — продолжила она. — По-моему, это согласуется с тем, что они выбрали подобную игру с убийствами при вызывающих обстоятельствах. Им нравится, что в прессе по этому поводу такая суета.
— И лишняя причина так все рассчитать, чтобы это дело с большей вероятностью отдали тебе.
— Вполне возможно, — согласилась Ева и, не догадываясь, насколько она этим радует Рорка, одним глотком осушила свой стакан. — Мне пора. Надо заскочить к Пибоди, пока она еще дома, так быстрее выйдет.
— Про субботу ты сама всем расскажешь или мне их оповестить?
— Субботу? — переспросила Ева в полном недоумении.
— Встреча друзей, которую ты задумала. Барбекю.
Ева продолжала смотреть на него непонимающим взглядом.
— А, точно! Нет, я сама.
— Это чтобы ты не забыла. — Рорк протянул ей мемо-кубик. На прощание он взял ее за подбородок и, притянув к себе, поцеловал. — Постарайся вернуться без новых дырок и порезов.
Ева провела пальцем по его боку, где у него был шрам.
— К тебе это тоже относится.
Пока машина двигалась в потоке других автомобилей, Ева, чтобы одним разом с этим покончить, разослала по электронной почте приглашения на эту, как Рорк ее обозвал, «встречу друзей». И, переключившись на другие дела, тут же о ней забыла.
«Внимание, — думала она. — Этим двоим необходимо внимание. Считают, что они всем интересны? Возможно. Но их случай особый. Есть убийцы, которые, наоборот, стараются привлечь к себе внимание, подсознательно желая, чтобы их поймали, остановили, даже наказали».
Если же согласно ее теории это было какое-то состязание, своего рода турнир, попасться они точно не хотели. Они хотели выиграть — ну или хотя бы получить удовольствие от самой игры.
Но у игры, подумала она, должны быть правила. Какая-то схема. Другими словами, если один хочет выиграть, второй должен проиграть.
«Сколько еще раундов в их игре? — размышляла Ева. — Будет ли в ней финальная схватка?»
В голове у нее роились вопросы без ответов. Ева остановилась на светофоре и принялась разглядывать переходивших дорогу пешеходов.
«Обыкновенные люди, — думала она, — идут по своим делам. Встречаются в кафе, заходят в магазин, торгуют, покупают, делают свою работу. У каждого из них есть планы на сегодня, не сделанные дела по дому, списки того, что нужно купить, обязанности перед кем-то. Большинство людей — обычных людей — живут по часам. Работа, учеба, семья, встречи, расписания. А как живут эти двое? Они точно необычные люди — они родились на самом верху привилегированного сословия. Они могут получить все, что захотят и когда захотят, а обычные люди подносят им это на блюдечке, да нет, скорее уж на подносе, живут по их расписанию, даже по их прихоти».
Власть и положение.
У Рорка было и то и другое, но, как думала Ева, он стал тем, кем он стал, потому что детство у него было совершенно другое — тяжелое и голодное. Но и это было далеко не все.
Ева вспомнила Брайана Келли, их с Рорком долгую крепкую дружбу, вспомнила, как они друг другу доверяли. Брайан владел пабом в Дублине, а Рорк владел половиной земного шара. Но когда они встречались, как тогда на детской площадке, на месте убийства, на ферме, они были просто друзьями.
Ровней.
Им важно не то, сколько у тебя денег, и тем более не то, как ты их заработал. Важно то, что ты с ними и с самим собой сделал.
«Власть и положение, — вновь подумала Ева. — Просто еще одна отмазка для подонков».
За два квартала до дома Пибоди Ева набрала ее номер.
— Пятиминутная готовность. Отрывай задницу от стула, жду тебя внизу. — И, не дожидаясь ответа, она отключилась.