— У нас есть блюда. Блюд у нас полно.
— Он хочет сказать, еду, — выступила переводчиком Пибоди. — Выброси это из головы, Трухарт. Еды у них тоже хватает.
— С какой стати людям приносить еду с собой, когда они приходят к тебе поесть? — недоуменно спросила Ева, когда Трухарт бросился вслед за Бакстером.
— Так принято.
— Господи, сколько же всего напридумано! И кто только все это придумывает? Все равно как платья и костюмы.
— Правда? — захлопала ресницами Пибоди.
— Ладно, забудь. Я возьму Делотер. Запиши беседу с Ван Витт и займись поездками.
— Уже бегу.
Ева направилась в комнату отдыха. Здесь стояли простые, крепкие столы и торговые автоматы. В воздухе витал запах скверного кофе и заменителя мяса. Копы приходили сюда передохнуть или провести беседу в неформальной обстановке.
Никто не принял бы женщину, занимавшую угловой столик, за полицейского. Пышные вьющиеся рыжие волосы, светящиеся золотом и рассыпающиеся ниже плеч огненным водопадом, обрамляли фарфорово-белое личико, на котором выделялись дерзкие зеленые глаза, такие же, как у ее кузины.
На этом семейное сходство заканчивалось.
На ней была облегающая безрукавка с глубоким вырезом, щедро демонстрирующим весьма впечатляющий бюст, и короткая, тоже плотно облегающая юбка, подчеркивающая длину и красоту ног. На шее поблескивали тонкие цепочки разной длины. Одни покоились на впечатляющей груди, другие достигали пояса ее короткой юбки.
Она выглядела… беззаботной, решила Ева. Как будто у нее времени полно и она может сидеть тут, сколько захочет, оживляя своей вызывающей яркостью и блеском эту скучную комнату. К тому же ее как будто забавляло, что она вдруг оказалась в столь не подходящем для себя месте.
— Миссис Делотер?
— Это я. — Патриция Делотер смерила Еву быстрым взглядом с ног до головы и протянула руку. — А вы лейтенант Даллас.
— Простите, что заставила вас ждать. Я собиралась сама вас навестить в ближайшее время.
— Фелисити мне позвонила. Я как раз была в городе, вот и решила приехать сюда. Потрясающее место. О, какой дивный жакет! Леонардо?
Ева бросила рассеянный взгляд на синий жакет, который надела, чтобы прикрыть оружие.
— Может быть.
— Простые линии, лаконичный дизайн, насыщенный синий цвет, кельтский рисунок пуговиц бросается в глаза… Кстати, такой же, как на вашем кольце. Шикарно выглядит. И сидит идеально.
Ева с удивлением оглядела свой жакет. Она-то считала, что это просто темно-синий жакет.
— Леонардо — одна из причин моего приезда в город. Он моделирует для меня платье.
— Понятно. Хотите что-нибудь выпить?
Улыбка Патриции, и без того обворожительная, стала ослепительной.
— А это не смертельно?
— Вода.
Патриция со смехом кивнула:
— Ну, значит, вода.
Ева подошла к автомату, мысленно заклиная его быть послушным. Она ввела свой код, заказала две бутылки воды, и, к ее изумлению, машина беспрекословно выдала две бутылки воды.
Когда Ева вернулась к столу и села, Патриция протянула руку за бутылкой.
— Пока мы не начали, позвольте мне сказать: я в курсе кое-чего из того, что вам сегодня рассказала Фелисити, но всего я не знаю. Мы с ней дружим, мы любим друг друга, но как-то так получается, что мы все время теряем друг друга из виду, наши пути расходятся. Мне очень жаль, что я была к ней не внимательна, когда она связалась с Винни. Мне надо было бы ее опекать. Мы обе были молоды, но она всегда была мягче меня, добрее, чувствительнее, ранимее. Наверно, я поэтому и пришла. В каком-то смысле чувствую себя в ответе за то, что с ней случилось. За то, как он с ней обошелся.
— Она это пережила, — заметила Ева.
Патриция опять улыбнулась:
— Она мягче и добрее, но в чем-то сильнее меня. Женщина, на которой он в конце концов женился, не была ни мягкой, ни доброй, но и с ней у него ничего не вышло. Зато она вышла из этого брака гораздо богаче, чем была раньше. А может, и стала жестче.
— Вы знакомы с Аннэли Бэббингтон?
— Знакома, хотя мы не слишком близки. Какое-то время я встречалась с ее вторым мужем. — И опять Патриция ослепила Еву улыбкой. — Мы игривые разноцветные рыбки в маленьком кровосмесительном пруду. Судя по тому, что Фелисити мне рассказала, я сразу поняла, что рано или поздно вы захотите побеседовать с Ли. Наверно, придется позже, потому что она сейчас отдыхает и ее не будет в Нью-Йорке еще недели две. Но я вам уже сейчас могу сказать: в нашем пруду ни для кого не секрет, что Ли и Винни, мягко говоря, не пылают страстью друг к другу.
— Как насчет вас и Сильвестра Мориарти? — спросила Ева.
— Ни малейшей искры.
— Может, расскажете мне об этом? О нем?
— Слай… — Патриция вздохнула и отхлебнула воды. — Женщина своего первого не забывает… я имею в виду мужа. Вы своего первого даже не сменили.
— И не собираюсь.
— Все мы так думаем… поначалу. Я была от него без ума. Может, я вообще слегка свихнулась, но я была молода и богата, я считала себя неуязвимой. А он был такой интересный, такой надменный, весь лощеный, светский и немного опасный. Меня это привлекало — то, что крылось под внешним лоском.
— Опасный? В каком смысле?
— Все происходило моментально — азартно, жестко, агрессивно. Ну, еще бы! Иначе и быть не могло, мы же не хотели быть как все, а стоило нам притормозить, и стали бы как все. Нет, этого мы не могли допустить. Мы слишком много пили, мы испробовали все модные наркотики, занимались сексом всюду, где можно и нельзя. — Патриция склонила голову набок и лукаво взглянула не Еву: — Ваша мама говорила вам в детстве: «Если твои друзья прыгнут с утеса, ты тоже прыгнешь?» Это такое общее место родительских поучений.
Перед глазами у Евы мгновенной вспышкой пронеслось воспоминание: лицо матери, глаза, полные ненависти к ребенку, которого она произвела на свет.
— Нет.
— А у нас это был постоянный припев. Но в том-то и дело, что нам хотелось первыми прыгнуть с утеса. Если на что-то появлялась мода, мы ее немедленно вводили. Если возникали неприятности, значит, это мы их провоцировали. Один бог знает, сколько денег потратили наши родители, чтобы уберечь нас от тюрьмы.
— В вашем досье нет арестов.
— Подмазывали кого надо. — Патриция выразительно пошевелила пальцами. — Это тоже постоянный припев, понятный на всех языках. Мы были избалованными, совершенно отвязанными сопляками. А потом я окончательно слетела с утеса. Влюбилась. Мне казалось, что и он питает ко мне какие-то чувства, что это любовь. Возможно, так оно и было… поначалу. Это была странная любовь, но… какое-то время она продолжалась. А потом он познакомился с Винни, и, хотя я далеко не сразу это поняла, его Слай полюбил больше, чем меня. Без романтики и секса, — уточнила она. — Слай любит женщин. Но я поняла одну вещь. Мы уже были женаты, и мне уже было ясно, что нашему браку пришел конец, когда я это поняла. А поняла я вот что: они — не две стороны одной медали. Они — одна сторона. И на другой стороне им, по большому счету, никто не нужен.
— Он когда-нибудь причинял вам физическую боль?
— Нет, ни разу. Мне кажется, у него были другие женщины, им он причинял боль, но мне — никогда. Я была его женой, как ни странно, он этим гордился… какое-то время. И все же, пока мы были еще женаты, где-то год спустя после того, как Винни и Фелисити разорвали помолвку и Винни уже вовсю крутил романы с другими женщинами, Слай спросил меня, не соглашусь ли я на эксперимент с третьим партнером.
Патриция помолчала, отпила воды и кинула изучающий взгляд на Еву.
— Фелисити мне говорила, что вы снисходительны и не склонны осуждать ближних.
— У меня нет ни причин, ни поводов осуждать вас, миссис Делотер.
— Сделайте мне одолжение, тем более с учетом темы разговора. Зовите меня Пат. — Патриция поставила бутылку на стол и умолкла надолго. Вокруг них журчали разговоры, люди входили и выходили. — Мне нелегко об этом вспоминать. Боже, я и вправду была без ума от Слая. Мне казалось, в нем есть все, что мне нужно. Волнующий, дерзкий, красивый. И в те времена я была молода, я была готова испробовать все, что угодно. Только поначалу я решила, что он имеет в виду Винни, а вот к этому я не была готова.
— Почему?
Патриция наклонилась вперед над столом:
— Я поняла, что Слай — это все, что мне нужно. Было в нем что-то грозившее мне гибелью или проклятием. Я пришла к этому слишком поздно. Но Винни? Когда Фелисити разорвала помолвку, он… Светский, лощеный, но чувствовалось, что под этим лоском скрывается чудовище. Было что-то в его глазах, в его голосе, в жестах… Оторопь наводило. Честное слово, я просто не знаю, как это вам объяснить, но хотя я была молода и готова к приключениям, я не была готова разделить с ним постель. И я дала это понять Слаю — решительно и недвусмысленно.
— И как он это воспринял?
— И как он это воспринял?
— Две недели он со мной вообще не разговаривал. По правде говоря, уехал без меня на несколько дней, проводил время… черт, я уже не помню где. Да это и не важно. Когда он вернулся и мы помирились, он мне сказал, что рассердился, потому что его взбесило мое отношение. Я-де оскорбила его лучшего друга и установила ограничения в наших отношениях. — Патриция усмехнулась. — Я не изменила мнения насчет этих ограничений, но с облегчением вздохнула, когда он сказал, что вовсе не это имел в виду. Он не хотел приглашать в нашу постель другого мужчину, даже своего ближайшего друга, он хотел пригласить другую женщину. И я подумала, что это может быть забавно, а насчет Винни я и впрямь перегнула палку. И я решила: черт возьми, почему бы и нет?
Он предложил нанять профессионалку, лицензированную компаньонку, чтобы все было спокойно и на уровне. Ничего личного. Должна вам честно сказать, мне эта идея понравилась. И поначалу это было безумно сексуально, волнующе, невыразимо интимно. Она была очень искусна, соблазнительна и потрясающе красива. Терпелива со мной — ведь для меня это был первый опыт с женщиной и с двумя партнерами зараз.
В голове у Евы раздался звоночек.
— Вы помните, как ее звали?
— Простите, нет. Я ее имени не слышала, по-моему, она не представилась. А что, это важно?
— Это может оказаться важным. Помните, как она выглядела?
— Как сейчас. У меня ее лицо в мозгу отпечаталось. — На этот раз без всякой улыбки Патриция постучала себя по лбу. — Сначала Слаю нравилось за нами наблюдать, потом мы развлекались втроем какое-то время. Но потом он начал делать ей больно, он стал так груб, совершенно на себя не похож… во всяком случае, я от него ничего подобного не ожидала. Мне это не понравилось, а вот ее как будто не смущало. По правде говоря, она меня успокоила. Помню, я пила шампанское чуть ли не ведрами, курила травку, приняла, как мне показалось, «Экзотику». А потом началось легкое безумие. Нет, тяжелое безумие. Неистовство, злоба. Я потеряла контроль, потеряла ориентировку. Я почти ничего не помню об остатке ночи, о том, что было наутро.
— Он вам что-то подсыпал.
— Он подсыпал мне «Шлюхи» и «Дикого кролика» на закуску. «Изнасилование в отключке». И это сделал со мной мой муж. — Патриция на миг сжала губы и схватилась за цепочки у себя на шее, словно они были якорем, удерживающим ее на месте. — Мне нравится секс. Много-много секса. Но это не было добровольно. Вы меня понимаете?
— Да.
— Когда я всплыла, скажем так, я подумала, что просто перебрала с алкоголем и наркотиками, с экспериментами. Физически я чувствовала себя ужасно, в голове все расплывалось, я была просто больна, мне было так плохо, что Слай приставил ко мне домашнего робота и держал меня в постели, вливал в меня бульоны и чаи, пока все не прошло. Но потом стало еще хуже. Ко мне пришли воспоминания — такие краткие вспышки. Они преследовали меня месяцами. Мне казалось… я готова была поклясться, что вижу над собой лицо Винни, слышу его голос, чувствую его тело. Слай ни разу не попросил меня повторить этот опыт, он уверял, что мне почудилось, и я в конце концов махнула рукой. Но в глубине души я знала, что ничего мне не почудилось. Видела по тому, как Винни на меня поглядывал.
Когда Патриция замолкла, Ева подалась вперед и заглянула ей в глаза:
— Хотите, устроим перерыв?
— Нет-нет. Давайте с этим покончим. Однажды я ждала подругу в кафе «Чи-Чи». Мы собирались пообедать и пройтись по магазинам. И вдруг на стул напротив меня села та лицензированная компаньонка. Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать. Она села и говорит, что всему есть границы, а мой муж их нарушил. Но предупредила, что откажется от своих слов, если я расскажу мужу о нашем разговоре. А потом она рассказала мне, что он подсыпал мне наркотики и отдал меня своему другу, когда я была в отключке. — Голос у Патриции задрожал, она схватила бутылку, отпила воды, и это помогло ей справиться с собой. — Может, меня это не колышет, сказала она, это мое дело. Она могла бы потерять лицензию, если бы узнали, что она была с клиентом, который употребляет наркотики, так что это она тоже будет отрицать, если дело дойдет до разбирательства. Но она считает, что я имею право знать, как он со мной обошелся. Она еще мне сказала, что они засняли все это на видео. Засняли, как трахались со мной по очереди. А она ничего не сказала и не сделала, не вступилась за меня, потому что испугалась их, потому что она была новенькая, потому что мой муж был ее клиентом. Она встала и ушла, не дав мне рта раскрыть, а я так растерялась, даже не знала, что сказать. Но я ей поверила, я чувствовала, что она говорит правду.
— Хотите еще воды? — спросила Ева.
— Нет, я в порядке. Все это было давно, я это пережила. — Патриция судорожно перевела дух. — Я решила подождать. Прошло несколько недель. Я стала искать диск, когда мужа не было дома и времени у меня было достаточно. В конце концов я его нашла. Я сделала копию, она до сих пор у меня. И Слай знает, что у меня есть эта копия. Я бросила обвинение ему в лицо, можно сказать, что я его шантажировала. Получила при разводе серьезные отступные. — Патриция откинулась на спинку стула. — Наверно, я поступила как эгоистка, как расчетливая сука.
— Лично я считаю, что вы поступили умно.
Опять сверкнула эта ослепительная улыбка.
— Спасибо вам. Я никому об этом не рассказывала. Даже мужу, моему третьему, которого я очень люблю. Я вышла замуж во второй раз, еще не успев опомниться от первого раза. Это была ошибка. Но с Квентином у нас хороший брак, у нас хорошая жизнь, и я предпочла бы — даже сейчас, — чтобы он ничего не знал. Но Фелисити решила, что это очень важно, чтобы вы знали, что собой представляют эти двое.
— Это действительно очень важно, я бы сказала, жизненно важно. Извините меня. — Ева встала из-за стола, вытащила коммуникатор и, отойдя на несколько шагов, вызвала Пибоди. — Моя напарница принесет кое-какие фотографии, — объявила она, вернувшись к столу. — Я хочу, чтобы вы на них взглянули. Вы не против?
— Да, я посмотрю. — Пальцы Патриции вновь затеребили цепочки, скрутили их, опять раскрутили. — Может, мне стоит уехать из города?
— Не думаю, что вам что-то угрожает, но, насколько я понимаю, вы вращаетесь в одних и тех же кругах, бываете в одних и тех же местах, правда, в разное время. Я бы советовала вам и впредь придерживаться этого правила — насчет разного времени.
— Ну это нетрудно.
— Они обычно бывают вместе в одно и то же время и в одних и тех же местах? — спросила Ева.
— Часто, насколько я могу судить по тому, что читаю и слышу. Они любят состязаться в играх и хвалиться своими победами. Ну, похвалиться-то мы все любим, это простительно. Я иногда встречаю их в разных местах и всякий раз стараюсь поговорить со Слаем. Меня гордость толкает. Но это все показуха, на самом деле мы — чужие друг другу люди, у нас нет общих друзей… настоящих друзей. Думаю, вы меня понимаете.
— Да, я понимаю, — кивнула Ева.
— Как ни странно, я их не боялась всерьез… до сих пор. Считала, что преимущество на моей стороне, к тому же все это было так давно… Но сегодня Фелисити позвонила, и все вдруг вернулось, стало таким реальным… И мне стало страшно.
— Хотите мы возьмем вас под защиту, Пат?
— Спасибо, я могу нанять охрану и… я обязательно так и сделаю, но все равно спасибо. Вы действительно думаете, что они убили двоих?
Ева пристально взглянула на Патрицию, и та прочла правду в ее глазах.
— Мориарти и Дадли представляют интерес для нашего расследования. В данный момент у меня нет доказательств против кого-либо из них. — Ева выдержала паузу. — Вы меня поняли?
— О да, я все прекрасно поняла. Когда вошла Пибоди, Ева поманила ее:
— Это детектив Пибоди. Патриция Делотер.
— Спасибо, что пришли к нам, миссис Делотер. Патриция улыбнулась, но этой улыбке не хватало прежней ослепительности.
— Это был незабываемый опыт.
— Я прошу вас взглянуть на эти фотографии. — Ева открыла папку и начала раскладывать снимки. — Скажите мне, может, вы кого-то узнаете?
— Вот она. — Не успела Ева выложить фото с удостоверения личности, как Патриция указала пальцем на Аву Крэмптон. — Это та лицензированная компаньонка, Слай ее нанял. Тут она, конечно, постарше, но я ее узнала.
— Это та лицензированная компаньонка, которую Сильвестр Мориарти нанял, когда вы были женаты, та самая, которая впоследствии рассказала вам о той ночи, когда вы были ее клиентами?
— Да, это она, тут двух мнений быть не может. Она хороша, не правда ли? Такое лицо невозможно забыть. Она мне очень помогла. Я ее помню.
— Хорошо. Спасибо.
— Погодите. — Патриция схватила Еву за руку. — Фелисити говорила, что двое были убиты. Она — одна из них?
— Да. Вот что я прошу вас сделать. Держитесь от него подальше, не светитесь на его радаре. У него нет причин вам навредить, вот давайте сделаем так, чтобы их и не было. Может, вы мне потом еще понадобитесь, но в ходе следствия я постараюсь обойтись без вашей информации.