Работа на лето - Александр Мартынов 2 стр.

Мальчишка широко зашагал между столиками к тому, за которым сидел Клир. Генка, вытянув ноги под стол, рассматривал приближающегося парня в упор. Тот тоже издалека поймал взгляд Генки и не сводил с него глаз.

— Сесть можно? — спросил он, останавливаясь рядом. Генка сделал короткий жест ладонью, не сводя с парня глаз.  — Степаненко, Димка. Можно Диман, — и он протянул широкую ладонь, в царапинах, с несколькими грубыми шрамами.

— Тихонин, Генка, проще Клир, — Клир пожал эту руку и откровенно поднял брови: — Ого. Силён.

1.  Белые шнурки в армейских ботинках носят скинхеды.

Рукопожатие Димана было мощным, как у взрослого мужика, но мощным не специально, просто он явно не умел жать руку подругому. В ответ на комплимент Генки он коротко улыбнулся.

— Я был на соревнованиях, видел, как ты стрелял… можно? — Ди

ман взглядом попросил разрешения и пододвинул к себе оставшуюся пиццу и колу.  — Ты прости, я с утра не ел. Голодный, как не знаю кто… Так я про соревнования. Ты правда Клир. Клирик Граматона. У тебя ведь поэтому такое прозвище? — Генка кивнул. Он не понимал, что нужно Диману. На поклонника или извращенца он не походил, на тренера сборной России — тоже.  — Ты что делаешь летом?

— Так, — Генка подпёр подбородок кулаком, — давай сначала. Ты то?

— Я твой потенциальный работодатель, — хладнокровно сказал парень, жуя пиццу.  — Ладно, не будем ставить комару клизму… www. rus. clear. ru. это ты?

Он назвал адрес инэтовского сайта, который Генка сотворил полтора года назад, когда они жили на Дальнем Востоке. С тех пор создатель к своему сайту сильно охладел, но тот продолжал жить и как-то саморазвиваться, превратившись в смесь тусовки юных оружейников и явочной квартиры молодёжной оппозиции. Генка сам удивлялся, заглядывая на своё детище, что может получиться из какой-то ерунды. Больше всего его поразило, что значительная часть посетителей переводила название сайта, как "русская зачистка"…

— Три дабл ю точка рус точка тире клир точка ру точка — это я, — кивнул Генка.

— А я — из www. флагманъ. ru. , сообщил парень.

— Не знаю, не видел.

— Я понимаю. Это я к тому, чтобы ты мог справиться в случае чего.

— Пока не вижу причин справляться, — Генка налил себе колы.

— Я хочу тебе предложить работу на лето. Четыре тысячи рублей в месяц, питание и проживание за счёт «Флагмана».

— Дальше, — Генка искренне заинтересовался.  — Что за работа?

— Ну…  — Диман повёл бровью.  — Тренер по стрельбе. Наших мальчишек поучишь стрелять.

— Ваших — это из мафии? — уточнил Генка.

— Наших — это из клуба, — пояснил Диман.  — Я тебе говорю — посмотри сайт.

— Может, и посмотрю… Это где?

— Село ОзеркиНикольские. Довольно далеко… Или у тебя планы на лето?

— В общем, нет… А почему выбрали меня?

— из-за твоего сайта, — Диман доел остатки пиццы откинулся на спинку лёгкого пластикового стула.  — Сперва случайно на него попали, потом узнали, что ты на этих соревнованиях оказался, в наши места перебрался… У тебя ведь отец военный?

— Военный…  — Генка ещё раз осмотрел собеседника. Тот ответил прямым холодным взглядом.  — А у тебя?

— У меня нет отца, — он встал.  — Ты подумай. И свяжись с нами по мылу. www. флагманъ. ru. , повторил он.  — Счастливо.

— Счастливо…  — Генка проводил Димана взглядом. Ему почем-то очень хотелось, чтобы тот обернулся.

Тот не обернулся.

РАБОТА НА ЛЕТО

— Ты уверен, что хочешь этого?

— Мне это не нравится, — подала голос мама. Тихонинстарший покачал головой:

— Свет, я Генку спрашиваю.

— Четыре тысячи в месяц за работу тренером стрелкового клуба в какомто селе? — покачала головой женщина.  — Это просто подозрительно — тут или мафия, или вообще — работорговцы.

Генка в разговоре не участвовал. Он рассматривал сайт" флагмана", оказавшегося богатым кооперативом — рыба, сельхозпродукты, пиломатериалы, сборные дачные домики, ещё куча всего — фактически владевшим селом ОзеркиНикольские. Но предположение о работорговцах его насмешило.

— Ма, — Генка повернулся от компьютера, — ну ты меня дураком не считай, пожалуйста. Вот сайт. Тут, между прочим, есть и фотка этого Димки Степаненко, на молодёжной страничке… А вот школа, смотри. По высшему классу всё, смотри, какие, у них компики. В нашей здешней хуже…

— Хм, правда…  — женщина скептично рассматривала, подойдя, симпатично оформленную вебстаринцу.  — Кооператив… преуспевающий… А при чём тут клуб?!

— Ну, это как раз понятно, Света, — Тихонинстарший тоже подошёл и склонился к экрану.  — Преуспевающий кооператив содержит внешкольную организацию. Такие вещи можно только приветствовать… Конечно, далековато — Ладыгинский район Острожской области, это в сторону Новгорода…

— Вот именно — далековато! — снова пошла в наступление женщина.  — Два месяца в какомто селе… И зачем им мальчишкатренер?

— Мальчишке проще тренировать мальчишек, — заметил отец.  — А что до умения — то Генка стреляет так, как немногие взрослые умеют… Так как, Генастый, ты решил ехать?

— Поеду, — решительно сказал Генка, вставая и закрывая сайт.

Вопервых, восемь тысяч за два месяца на земле не валяются. Ты всего в два раза больше получаешь. Вовторых, что мне — тут сидеть?! В третьих — мне просто интересно.

— С этого надо было начинать, — Тихонинстарший иронично по

смотрел на сына.  — Свет, хватит трястись. Ему четырнадцать лет. Возьмёт с собой мобильник, будет тебе звонить перед сном, попьёт молочка, подышит свежим воздухом…

— Ага, научится пить самогон и будет драться по субботам в клубе, а то я не знаю этих сёл, — уже без особого возражения вздохнула женщина.  — И мы собирались вместе ехать, когда ты отпуск получишь…

— Ну…  — офицер сбился, Генка пришёл ему на помощь:

— Так, я буду собираться. И прошу мне не мешать! — он выставленной ладонью пресёк попытку матери поучаствовать в сборах.  — Па, ты позже свяжись с ними по мылу, подтверди разрешение для их сельского совета.

— Я разрешение напишу и заверим, — предложил отец, — так будет лучше и надёжнее…

… ОзеркиНикольские… На карте соседней области село было окружено лесами и лежало на берегу озера между двух небольших рек. Ни нормальных дорог, ничего. Но, судя по сайту, село богатое и активное, не вымирающее.

Подумав, Генка положил в сумку два газобаллонных пистолета, потом добавил финский нож в чехле. Сумка была заполнена едва на треть. Конечно, если допустить до сборов маму — то сумка быстро переполнится. Как же ребёнок без двух свитеров, без двадцати пар носок, без, без, без… Почитать взять чтонибудь, что ли? Генка ещё не вполне представлял себе, как будет добираться. О! Надо бы самому с ними связаться…

Он подсел к компьютеру…

… КТО ЭТО?

ЭТО КЛИР

А ЯСНО:) ТЕБЯ ЧИТАТЬ ДИМАН: о О ТЕБЕ

А ГДЕ САМ ДИМАН?

ДЕЛА Я ЗА НЕГО ТЫ СОГЛАСЕН

ДА. ПРИВЕЗУ РАЗРЕШЕНИЕ ОТ РОДИТЕЛЕЙ.

O'KAY

ОБЪЯСНИТЕ, КАК ДОБИРАТЬСЯ?

ПРО100 ПРИГОРОДНЫЙ ПОЕЗД КОСТРОМА СВИРСК

ОТ ВАШЕГО ГОРОДА ИДЁТ НА УЗЛОВУЮ 22. 10. ВЫ ЙДЕШЬ НА 6 РАЗЪЕЗДЕ ТЕБЯ ВСТРЕТЯТ КОГДА ВЫЕЗЖАЕШЬ

ЗАВТРА, ТРЕТЬЕГО ИЮНЯ.

O'KAY ЖДЁМ НЕТЕРПЕНИЕМ ПОКА

Генка отключился. Он нисколько не был обескуражен стилем общения неведомого собеседника — с компьютерщиками и не такое бывает… Что ж — мосты сожжены, он пообещал приехать, и люди будут ждать. Здорово!

Его вдруг охватило радостное нетерпение — то самое ожидание нового, которое знают дети и подростки, но которого почти начисто лишены большинство взрослых. И, чтобы хоть с кемто поделиться этим чувством, он подошёл к двери, распахнул её настежь и завопил наружу:

— Маааа!!! Помоги собраться!

НОЧНЫЕ ПУТИ РОССИИ

Ты долго куда-то собираешься. Тебе хочется ехать, ты предвкушаешь эту поездку и думаешь о том, как будет интересно и здорово. И вот когда уже всё готово и ты стоишь на перроне за минуту до отъезда — ты вдруг понимаешь, что тебе… совершенно не хочется никуда ехать. Тебе тоскливо и почем-то страшновато. И больше всего на свете хочется поскорей вернуться к себе, переодеться в домашнее и никуда не высовываться.

Потом это пройдёт, жизнь покатится своим чередом и в самом деле всё окажется интересно и здорово. Но это потом. А пока ты стоишь на перроне и угрюмо смотришь на полоски рельсов…

… Генка стоял на перроне и угрюмо смотрел на полоски рельсов.

Было уже почти темно. Нужный ему пригородный поезд опаздывал на двадцать минут. Такое начало не радовало. Так уж получилось, что он немало ездил и даже летал на самолётах, чем могут похвастаться немногие мальчишки в современной России. Но на пригородном поезде не приходилось ездить ни разу.

Стыдно признаться, но сейчас ему почти хотелось, чтобы позвонила мама. Однако мобильник в кармане джинсов помалкивал. На перроне было почти пусто, только несколько человек, да и те, похоже, встречающие. Генка знал, что его город — последний крупный населённый пункт. Тут выйдут большинство пассажиров пригородного, и поезд почти налегке покатит до узловой — два часа, подбирая и высаживая по пути на восьми или десяти разъездах редких пассажиров, которым куда-то приспичило ночью. В основном — рабочих. Если бы это был вечер пятницы — другое дело, тут сейчас кишел бы народ: студенты, старшеклассники из интернатов, короче, все, кто учится или работает в городе, а живёт в многочисленных полупустых деревнях, возвращались бы на выходные по домам…

… Сверх двадцати минут объявленных поезд опоздал ещё на пять. Как и предполагал Клир, с него сошло довольно много людей, а сели от силы трое, считая его самого. Второй вагон, в который он вошёл, вообще был пуст, даже проводника не было — наверное, они все торчали в головном. За окном сразу за городской окраиной началась тьма — состав ехал через леса, стиснувшие пути с обеих сторон. По временам из темноты наплывали редкие огни очередного разъезда, чтобы через полминуты растаять во тьме. Генка помнил, что должен выйти на шестом и считал: первый… второй… третий… За всё это время никто ни разу не то что не вошёл в вагон, но и просто не прошёл через него. Казалось, поезд идёт сам по себе и в никуда, поэтому Генка даже вздрогнул, когда на четвёртом полустанке щёлкнул замок двери в передний тамбур.

В вагон вошли двое мальчишек — настолько похожих, что Клир сразу понял — братья, старший и младший. Оба были светлорусые, с большими серыми глазами в пушистых ресницах, высокими лбами, правильным овалом лица, пухлогубыми ртами и чуть курносыми носами — прекрасное воплощение русскославянского типа, всё ещё доминирующего в России. Клир, правда, не размышлял такими категориями, потому что не очень в них разбирался — он только подумал «типичные» и продолжал смотреть на пацанов просто потому, что это было интересней, чем в окно с летящей за ним темнотой. Старший был на годдва старше самого Клира, ясно по лицу — а фигурой слабоват, высокий, но тощий. Младший — помладше где-то на год и поплотней своего брата, хотя и ниже. Оба носили одинаковые джинсовые шортаы с лохматым низом, простенькие раздрызганные кроссовки на босу ногу и майки, чёрные, застиранные. У старшего майку на груди украшала волчья голова, а на спине — надпись готикой WHITE POWER у младшего спереди красовался постер древней группы MANOWAR — викинг с английским флагом и мечом, а сзади надпись: MANOWAR LIVING ON THE WAR! Мальчишки устроились у двери на первой лавочке и о чёмто стали тихо разговаривать. Генка невольно напряг слух, но ничего услышать не мог и бросил это занятие, да и за мальчишками наблюдать бросил, пока краем глаза не заметил, что они двигаются. Он покосился на них вновь — и удивлённо замер. Старший отсел от брата через проход и они оба ловко жонглировали финскими ножами, причём каждый — двумя! Время от времени старший тихо, но отчётливо говорил: "Ап!" — и ножи прочерчивали воздух; каждый перебрасывал свою пару брату. Получалось это совершенно без напряжения, хотя вагон шатало, да и попробуйте просто хотя бы поймать брошенный вам нож!

Картина оказалась настолько захватывающей, что Генка сожалеюще вздохнул, когда мальчишки словно по команде убрали ножи куда-то в джинсы, поднялись и вышли. В тамбуре, раньше, чем закрылась дверь, младший что-то сказал, оба засмеялись — и всё. Скорей всего, они выпрыгнули на остановке.

Последний перегон оказался настолько коротким, что Генка и опомниться не успел — а уже надо было выходить. Он поспешил в тамбур. Двери были открыты, ветер врывался в них и гулял в тесном помещеньице. Темнота за дверью не была похожа на темноту за окном — эта выглядела плотной и вещественной. Из неё выплыла платформа, трёхстенная будочка с наклонной крышей из бетонной плиты, одинокий фонарь. Генка выпрыгнул на платформу ещё до остановки состава — да он и не стал останавливаться полностью, почти тут же вновь набрал скорость и ушёл в ночь. Генка смотрел вслед его хвостовым огням и чувствовал себя неуютно.

Ни на платформе, ни вокруг неё никого не было. Лес по обе стороны путей. Сбоку от платформы в него уводила тропинка, но, как Генка ни вглядывался, не различил в перспективе хотя бы одного огонька.

— Чёрт, — тихо выругался он, уже прикидывая, как и где ему пе

рекантоваться до утреннего поезда. Быстро раздёрнул молнию сумки, засунул пятнадцатизарядный «аникс» за ремень спереди, во сьмизарядный «умарекс» оставил лежать на барахле. И обернулся на лёгкие шаги.

По платформе к нему шли двое — не скрываясь и не торопясь. Под фонарём Генка узнал своих попутчиков (наверное, они соскочили с другой стороны из другого вагона) и напрягся — игры с ножами в вагоне могли обернуться другими играми здесь. Он был уверен, что успеет выстрелить, и не один раз, но стрелять ему — другое дело — не хотелось.

— Ты Клир? — спросил старший, останавливаясь в нескольких шагах и держа руки на виду. Младший остановился ещё дальше. Генка кивнул.  — Я Мачо, это Сашен, мой брат. Мы от Димана.

— Ясно, — кивнул Генка. Что ему ещё было говорить? А Мачо (вот

уж не похож!)вполне дружелюбно продолжал:

— Мы бы ещё в вагоне подошли. Но хотелось точно убедиться… В сумке всё твоё? В смысле, больше вещей нет?

— Я налегке, — ответил Генка. Теперь кивнул Мачо:

— Угу… Верхом ездить умеешь?

— Нет, откуда.

— Ладно, мы неспеша…  — он кивнул брату, и тот пропал в темноте.

— А что, далеко? — уточнил Генка. Мачо пожал плечами:

— Двадцать километров где-то… Тут нет дороги. Наши ездят если, то в другую сторону, на трассу. Или вообще вертушкой.

— Вертолётом? — удивился Генка. Мачо кивнул:

— У нас рыбхоз богатый. Арендуют, чтоб свежую рыбу вывозить.

А так до дороги, но там с автобусами морока. Доедем. Сейчас Сашен лошадей приведёт и поедем. К трём будем на месте… Пистолеты настоящие?

— Баллонники, откуда у меня настоящие. Но обороняться годятся.

— Ясно, — вежливо сказал Мачо. И не попросил посмотреть, хотя

Клир ожидал. Вместо этого пояснил: — Мы тебя две станции вели. А кони тут, возле рабочей будки оставлены.

Из темноты возник Сашен — он шёл бесшумно и вёл в поводу трёх рослых засёдланных коней. Мачо вспрыгнул в седло. Сашен придержал Генке стремя и, удостоверившись, что городской гость утвердился на коне, сам тоже уселся и двинул коня в темноту. Генка подрастерялся, но Мачо оказался рядом и посоветовал:

— Толкай пятками, только легонько. А вообще держись около меня, и всё, можешь даже ничего не делать, твой просто за моим пойдёт. Готов? Поехали.

И они поехали — правда поехали, как с удивлением отметил Генка. Это было нетрудно, конь шёл плавно, плавно плыла вокруг темнота…

— Э, ты не засни только, а то придётся переломы лечить, — голос

Мачо вырвал Генку из дрёмы.  — Если хочешь, разговаривай со мной.

Генка помотал головой. Он в самом деле задремал! Ничего себе…

— А Сашен где? — спросил он зачемто. Мачо указал вперёд:

— Вон едет…

Они ехали лесом, в просветах крон качались звёзды, колебалась фонарём луна, темнота уже не казалась такой непроглядной. Кони пофыркивали, туго ходили мускулы под сёдлом. Генка спросил:

— Это я с тобой в чате сидел?

— Не, — покачал тот головой, — это Нико… Колька Габышев. Он у нас за эти дела отвечает.

— А ты за встречу почётных гостей? — поинтересовался Генка. Мачо как-то странно усмехнулся:

— Ну… да. И за то, чтобы с ними ничего не случилось, и за то, что бы в гости ездили те, кто нам правда ко двору…

— Мачо, Мачо, — вдруг вспомнил Генка.  — Я вроде где-то такое прозвище видел… погоди, да на моём сайте! Там стихи были так подписаны. где-то полгода назад…

— Мои, — буркнул Мачо и тут же спросил: — Понравились?

— Знаешь, я не помню, — признался Генка. И, чтобы не обижать нового знакомого, попросил: — Почитай…

… Суицидальные стихи, — заметил Генка, с уважением глядя на Мачо. Он всегда уважал тех, кто умеет вот так обращаться со словами. Клир много читал — ну, во всяком случае, гораздо больше почти всех своих сверстников (хотя отец и замечал, что это нетрудно) — и умел говорить, но вот писать…  — Это ты как, от себя?