– Вы чего здесь? – опешила она, плотнее запахиваясь в халат.
– Вы плакали, – пожал он плечами. Странно глянул на нее. – Я переживал.
– Переживали? – Света ахнула.
К стыду своему, тут же вспомнила, что отправила все свое белье в стиралку, и на ней сейчас ничего, кроме его застиранного халата. А тот так некрасиво обрисовывает ее располневшее тело, таким его делает неприглядным.
– Простите, Игорь Валентинович. Мне надо… – она боком протиснулась мимо него, направляясь в комнату, которую он ей отвел. – Мне надо переодеться.
– Да… Конечно… – неуверенно обронил он ей в спину. И добавил неожиданно: – А мне надо с вами поговорить. Серьезно поговорить, Света.
Выгонит! Все, ему надоело, и он ее сейчас выставит за дверь! Сунет в руки пакет с приобретенными футболками и нелепыми трикотажными юбками, и махнет на прощание ручкой. И куда ей деваться?! Домой нельзя! Ее там убьют! А этот чертов муженек не торопится! Ему в горах замечательно. Воздух свежий, снег скрипит под ногами.
Хотя она не уверена. Только ему и Господу известно, в какие именно горы тот отправился. И еще друзьям. И еще, возможно, подружкам. Наверняка кто-то у него появился. Их семейная жизнь уже давно превратилась в фарс.
Света решила надеть свою одежду. На тот случай, если сосед ее выставит, она хоть по улице пугалом не пойдет. Домой-то нельзя. Домой она точно заходить не станет. Вдруг там засада?
Джинсы стали свободными и неожиданно хорошо сели. Толстый свитер тоже стал болтаться на животе. Она так сильно похудела? На постной жрачке заботливого соседа, от стресса, страха и неизвестности она так сильно похудела! Хоть одна радость от неприятности.
Она нашла Игоря Валентиновича в кухне. Он заварил чай, поставил на дубовый стол размером с шахматную доску две чайные пары – белые, безликие, как в кафе. Поставил блюдце с восточными сладостями. Большой чайник, тоже белый. И уселся на свое место в углу, настороженно посматривая на Свету, замершую в дверном проеме.
Это был какой-то диковинный чай со странным вкусом, который Светлане совершенно не нравился. Она морщилась, но пила. И даже на ночь, потому что он заставлял. И утром, странно, не обнаруживала отеков под глазами. Если еще от этого чая она сбросила несколько килограммов, то она готова его пить ведрами.
– Вы хотели поговорить, Игорь Валентинович? – напомнила Света, присаживаясь к столу и пододвигая к себе свою чашку.
– Да… – он коротко кивнул, не отводя от нее напряженного взгляда. – Я хочу задать вам несколько вопросов, Светлана. От ваших ответов будет зависеть то…
– Задавайте, – перебила она его, испугавшись, что он даже чая не даст ей попить, выставит.
– Какие отношения у вас с мужем? – задал первый вопрос Игорь Валентинович и неожиданно отвел глаза.
– Отвечать честно или в рамках приличия?
– Честно. Я же сказал, что от ваших ответов…
– Никакие! – снова перебила она его и уставилась в чашку с чаем, довольно мутным. – После исчезновения его дочери все как-то стало рушиться. Он замкнулся в своем горе. И все эти десять лет… Все эти проклятые десять лет не переставал искать ее. Моя жизнь превратилась… Ладно, неважно! Следующий вопрос.
– Именно поэтому ваш муж не поспешил прийти вам на помощь, когда вы сообщили ему, что вам угрожает опасность? Из-за того, что ваши отношения переживают кризис?
– Наши отношения в кризисном состоянии последние десять лет! – фыркнула Света и сделала глубокий глоток чудодейственного напитка с так не нравящимся ей вкусом. – Нет, тут что-то другое. Либо он не воспринял мои слова всерьез, либо…
– Либо все это он устроил, хотите сказать?! – голос соседа зазвенел странной подозрительностью.
– Да нет, что вы! – Света даже улыбнулась, хотя радоваться было особенно нечему. – Я хотела сказать, либо ему по барабану, в какой беде я оказалась. Либо так, либо так. Без вариантов, Игорь Валентинович.
– Так… Ладно… – Он кивнул, уставился на свои ладони, обнимающие чайную чашку. – Другими словами, он не приехал вам на помощь, потому что не желает помогать.
– Да. Выходит так.
– Тогда у меня к вам следующий вопрос, Светлана. Готовы ли вы принять помощь от меня?
И она словно услышала, как молотит его сердце в крепкой груди, покрытой шрамами. А взгляд его, ощупывающий ее лицо… И руки, потянувшиеся к ней через стол, не оттолкнула, а позволила им обхватить свои запястья. И впервые за многие годы вдруг снова ощутила себя прехорошенькой. Куда, черт побери, мигом подевались ее лишние килограммы и одышка? Как забыто, как странно забыто отозвалось ее сердце щемящим спазмом.
– Вы не представляете, Игорь Валентинович, куда хотите ввязаться, – все еще пыталась она опомниться. – Это очень опасно!
– Я догадался, – кивнул он. – Вас хотят убить.
– Возможно.
За минувшие дни она не услышала ни крохи новостей. Его телевизор не включался, он не слушал радио, не покупал газет. Исчезал на несколько часов из дома, но ничего не рассказывал. Поэтому о готовящемся на нее покушении она могла лишь догадываться. И то потому, что Стас спьяну что-то такое лопотал. Но…
Но она не готова была черпать какую-либо информацию, выйдя на улицу, в народ. Или вернувшись к себе домой. Она жутко трусила!
– Вот, взгляните.
Игорь Валентинович вытащил из заднего кармана широких темных джинсов несколько фотографий, положил на стол.
– Это ваш приятель.
Снимков было семь, она посчитала. На всех был Стас. Мертвый! Рубашка на груди пропитана кровью. В квартире разгром.
– Его убили в собственной квартире, – произнес Игорь Валентинович. – Так что факт случайного нападения исключается. Его убили преднамеренно, Светлана. И убили бы и вас, если бы он не предупредил вас об опасности. За что вас хотят убить, Светлана?!
– Я… Я сама виновата!
Она закрыла лицо руками, чтобы не видеть страшных фотографий, чтобы не встречаться с соседом взглядом. Стыдно… Было стыдно.
– Что вы натворили… с ним? – его левая щека дернулась, будто ее свело судорогой. И он не удержался от упрека. – Как вы вообще могли связаться с этим типом, Света?!
– Это очень длинная и очень давняя история, Игорь… Можно я буду называть вас без отчества?
– Буду признателен, – он коротко кивнул, по тонким губам скользнула едва заметная улыбка.
– Много лет назад, точнее десять лет назад, я стала свидетелем того, как одна девушка совершает нечто нехорошее. Я не придала этому значения. Я сняла это дело на свой телефон. Потом, через несколько дней, случилось несчастье, которое могло произойти из-за ее действий. И я… Я промолчала!
Игорь тоже молчал. И взгляд его не выражал ничего: ни осуждения, ни жалости, ни сочувствия.
– А несколько месяцев назад, будучи навеселе в одной компании, я вдруг об этом вспомнила и проговорилась. Ему… – она осторожно толкнула от себя стопку страшных фотографий. – Он записал мою пьяную болтовню на диктофон и начал меня шантажировать. Заставил платить.
– Вы платили? Где вы брали деньги, вы же не работаете? Попробую догадаться… – Игорь откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, подумал, потом кивнул. – Вы клянчили деньги у мужа. А поскольку рассказать вы ему ничего не могли, то вы… Вы его обманывали?!
Последнее слово он произнес не без брезгливости. И Свету это задело.
– Я не обманывала его, я провоцировала скандал, он бил меня и… и платил потом. Щедро платил за мои слезы и боль! – произнесла она жестко, с вызовом.
– О господи! – ахнул он. И уткнулся взглядом в свой нетронутый чай. Потом произнес глухим, ничего не выражающим голосом: – Что произошло потом?
– Потом я сказала Стасу, что больше не могу. Просто уеду и все. И пусть он катится ко всем чертям со своим шантажом. И он… Он придумал новую схему.
Света уставилась невидящим взглядом в оконный проем соседа, за которым набухало дождем осеннее небо. В такую погоду она любила дремать на диване перед телевизором, поджидая мужа со службы…
Света надолго замолчала.
– Вы решили совместно начать шантажировать того человека, который что-то такое совершил десять лет назад? – догадался Игорь без ее помощи. – Человек с деньгами, раз вы на такое решились, так?
– Да. – она кивнула, уткнувшись в чашку.
– Вам заплатили?
– Нет, – качнула она головой, но тут же с обидой воскликнула: – Но собирались! Она собиралась платить. Она обещала!
И она рассказала ему, но не все.
– Понятно… – криво ухмыльнулся Игорь. И неожиданно постучал себя по виску указательным пальцем. – Ваш приятель был дураком, Света. Уж извините! Если эта женщина при деньгах, то наверняка имеет какой-то вес в обществе, иначе она плевать хотела бы на ваши угрозы. То, что произошло десять лет назад… Испортила снегоход. И что?! Возможно, она надеялась, что парень вообще не выедет из гаража. А он выехал. Попал в переделку. И что?! Сам виноват! Не проверил свой снегоход перед дорогой. Доказать вообще ничего невозможно. Это смешно! За такое не платят. И не убивают, это уж точно. Тут… Тут что-то другое… Кто эта женщина, Света? Кто она? Кому она испортила снегоход? Что в результате произошло, рассказывайте, если хотите, чтобы я вам помогал…
Она рассказала все! Как на исповеди! Понимала, что после ее рассказа отношение к ней Игоря может резко измениться. И он вообще не захочет ей помогать. Может просто вытолкать ее из своей квартиры… такую дрянь.
– Я дрянь, – закончила она рассказ со слезами. – Я понимаю, что я жуткая дрянь! Я подло поступила тогда. И все эти десять лет подло поступала. Я молчала, хотя Сергей изводил себя поисками. Мою подлость невозможно понять. И за это не может быть прощения. Вы меня простите, Игорь, но, наверное, я пойду.
– Куда? – воскликнул он и с досады выругался.
Встал с места, походил по просторной кухне, в которой почти не было мебели. Холодильник, раковина, маленький рабочий стол, крохотный обеденный да пара шкафчиков наверху.
Оттого и места много, подумала Света. А у них с Сережей все заставлено, просто дышать нечем. Или они друг от друга задыхаются? От невозможности находиться рядом друг с другом.
– Тут что-то другое, Света, – вдруг сделал вывод Игорь, безмолвно простояв к ней спиной возле окна минут двадцать.
– Что вы имеете в виду?
– За старые грехи, да и не грехи даже, а так – баловство, не убивают так жестоко. Женщина ее статуса могла просто вызвать охрану, и вас взяли бы под стражу прямо в ее кабинете. И плевать ей было на вашего влиятельного мужа. Его репутация тоже могла пострадать, потому что… – Игорь повернулся к ней и упрекнул нехотя: – Потому что вы пришли туда заниматься вымогательством.
– Да. – Света виновато съежилась. – Вы правы, Игорь.
– Но она не сделала этого, а тянула время. И даже будто бы согласилась платить. Почему?
– Наверное, потому, что заранее знала, что платить не станет.
– Это понятно! – фыркнул Игорь. – Ни один здравомыслящий человек не станет платить шантажисту.
А она вот платила! Платила Стасу как дура! Света досадливо покусала губы. Она, стало быть, не здравомыслящий человек? Он это имел в виду? Она уставилась в его спину – чуть сутуловатую, но крепкую, надежную. С бабьей тоской вдруг осознала, что за такой спиной не прочь была бы укрыться. Она так устала за эти годы от невнимания Сергея, от того, что понимала, чем это вызвано, и себя частично винила в этом.
– Я так устала, Игорь… – она уронила голову на скрещенные на столе руки. – От своей бесполезной жизни устала. От ненужности собственной устала. От собственной подлости. Может, пусть меня убьют, а? Сразу станет легче.
– Кому? – отозвался он глухим голосом, так и не повернувшись к ней.
– Сереже… Этой злобной бабе Сидоровой, не захотевшей поделиться деньгами.
– Да при чем тут деньги, Света? – сердито отозвался Игорь. – Если бы дело было только в деньгах!
– А в чем еще?
– Что-то кроется за всей этой историей. Что – не знаю, не спрашивайте. Но что-то тут не так. – Игорь вернулся за стол, сел напротив, снова вцепился в ее руки, заставляя смотреть на себя. – А что касается подлости, Света… Многие люди совершали в жизни плохие поступки, поверьте.
– И вы?! – удивилась она.
– И я. Я не святой. – Нервная улыбка исковеркала его губы, заставив подрагивать. – Главное, знаете, что?
– Что?
– Главное, не находить своей подлости оправдания, Света. Тогда можно считать, что не все потеряно.
И его руки неожиданно переместились с ее пальцев на ее щеки и нежно погладили, вытирая слезы. И ей это понравилось. И она даже забыла на какое-то время про свои лишние сорок килограммов, и снова почувствовала себя молодой и прехорошенькой. И главное, почувствовала, что все в ее жизни наладится. Этот сильный человек с умными печальными глазами, крепкими руками, седой головой не врет. Он знает, о чем говорит. Ему нужно и можно верить.
– С чего начнем? – спросила она голосом заговорщика.
– Начнем с ее помощника, – сразу понял он, куда она клонит. И его улыбка сделалась чуть ровнее и приятнее. – Я тут неделю понаблюдал. Поднял кое-какие свои старые связи. Точно, конечно, утверждать не могу, нет доказательств, но…
– Но есть подозрения, да?
– Да.
Игорь тихо рассмеялся. Оторвал от ее щек свои руки, сцепил их в замок, но уложил на столе так, чтобы они соприкасались с ее пальцами. И это ей тоже понравилось. Давно уже, очень давно никто не желал ощущать ее близость.
– У госпожи Сидоровой есть родственник – дядя по материнской линии – Русин Александр Иванович. Не слышали о таком?
Света наморщила лоб, пытаясь вспомнить хоть что-то, чтобы помочь, но нет. Человека с таким именем она не знала точно.
– Нет. Никогда.
– Это и неудивительно. Большую часть своей жизни этот человек провел в тайге. Он охотник. Во всяком случае, был им до недавнего времени. Лет пять как поселился в городе.
– Так… И?
– Так вот этот Русин в последние дни зачастил к своей племяннице. То с работы ее встретит. То обедают вместе. Чего, к слову, не замечалось раньше.
– Послушайте, послушайте… А как вы?!. – Света вытаращилась на соседа. – Я же только что рассказала вам про Сидорову. Вы не могли знать, что мы шантажировали именно ее!
– Не мог и не знал, – кивнул Игорь. И неожиданно похвалил: – А вы молодец, Света… Подмечаете…
– И откуда вы узнали про Сидорову?
– Я и не знал. Просто кое-кто из органов шепнул мне, что в ночь убийства вашего приятеля во дворе его дома нарисовалась машинка, принадлежащая Русину Александру Ивановичу. Человек приехал, машина постояла полчаса и потом уехала. Никто не видел, как Русин входил в подъезд вашего приятеля. Никто не видел, как он оттуда выходил. Вроде все нормально, ничего подозрительного, но… Но никто никогда не видел этой машины там ранее – раз.
– И два?!
У нее вдруг запершило в горле так, будто кто выстлал там все наждачной бумагой.
– И два… – Игорь свел брови, сделавшись сразу сердитым, даже злым. – Именно эта машина в ночь убийства вашего приятеля приезжала к нам во двор. И именно Русин Александр Иванович входил в вашу квартиру, когда вы были у меня.
– Да ладно! – еле пискнула она и тут же закашлялась. – Они же не дураки, чтобы так светиться!
– Не знаю. Видимо, не восприняли вас всерьез. Или…
– Или?!
– Или на кону слишком много стоит, раз они так рисковали. Скажите, Света, следов вашей падчерицы так никто и не нашел, я правильно вас понял?
– Да. Ни следа, ни рукавички.
– Что и озадачивает, – щелкнул Игорь языком и неожиданно, схватив ее руки, поднес их к своим губам и шепнул прямо в крепко сжатые кулачки. – Господи… Какие нежные у вас руки…
Глава 16
Сергей выбрался из бревенчатого тесного домика на улицу, втянул легкими влажный прохладный воздух и тут же поежился. На улице было отвратительно. Дождя не было второй день, но сырость недельной непогоды наползала с вечера из расщелин густым плотным туманом. Он держался всю ночь – лохматый, ледяной, зловещий. И когда Сергей выходил подышать, ему казалось, что все вокруг куда-то плывет: и их временное пристанище на подгнивших опорах, и деревья, которые едва угадывались в молочной пелене, и пики гор, которые он успел возненавидеть.
Ближе к обеду туман рассеивался, пригревало солнце, и вполне можно было двигаться дальше, но трое его спутников, запивших в непогоду, никак не могли взять в толк зачем?
– Брат, ты понимаешь, что это бесполезно? – таращил на него мутные глаза один из них. – Мы обследовали пятнадцать расщелин. Пятнадцать! И ничего не нашли!
– Это потому, что ты заблудился, Игорь! – вопил в ответ Сергей, но тут же стихал, натыкаясь на недружелюбные взгляды пьяных коллег Игоря. – Ты сам сказал вначале, что надо было брать севернее.
– Сказал, – мотал нечесаной башкой Игорь и кривил губы в улыбке несчастного человека. – А вдруг я снова ошибся?! Десять лет прошло! Понимаешь, десять! Все по слухам. Сплетням!
Он понимал, но не хотел мириться. То, зачем он был здесь, являлось последней надеждой. Самой последней. Если он ничего не найдет, то все… Жить больше будет незачем. Потому что исчезнет надежда.
Сергей плотнее запахнул куртку. Она была холодной и набухшей от влаги, потому что он не вносил ее в дом, где воняло сырой одеждой, заношенной обувью, грязными носками и перегаром. Мужики пили безбожно. И он вынужден был это терпеть. Если начнет орать, то они попросту развернутся и уедут.
Все не так! Все пошло сразу не так, как ему было обещано! Он, черт побери, деньги заплатил. И такие деньги, что этим уродам, пьющим который день подряд, хватит на полгода безбедной жизни. Он Светку послал куда подальше, когда она позвонила неделю назад и принялась нести какую-то чушь про случившуюся в ее жизни беду, и она теперь вынуждена жить у соседа, что живет этажом выше.
Честно? Ему было плевать на нее со всеми ее бедами. Он пробурчал в ответ что-то неразборчивое, сослался на плохую связь и отключил телефон. Пусть живет с соседом, если это ее устраивает.
Потом он телефон включил, конечно, но Светка больше не позвонила. Значит, загуляла, решил Сергей. Загуляла с соседом. И пусть. Он даже почувствовал некоторое облегчение оттого, что не придется долго объясняться с женой, когда она решит уйти от него. Сам-то он давно уже от нее ушел, мысленно ушел.