Вейн вздрогнула, однажды увидев его в своей комнате.
— Что-то случилось? — резче, чем хотела, спросила она.
— Нам надо кое-что выяснить, — он тоже говорил отрывисто, словно через силу.
Вейн осторожно кивнула, разгладила складку бледно-сиреневого платья. Мужчина проследил взглядом ее движение и помрачнел.
— Почему ты не сказала мне, что ничего не помнишь о том дне?
— Разве ты поверил бы? — нахмурилась Вейн. — Ты смотрел на меня, и в твоих глазах я видела лишь желание отомстить, Ксандр! Был только один способ что-то доказать — открыть память. Но тогда ты узнал бы об Алексе…
— Я хочу еще раз посмотреть твои воспоминания, — глухо сказал он.
Она кивнула.
— Хорошо, — и подошла ближе, встала рядом. Красный ободок вокруг зрачков был совсем бледным, и девушку больно кольнуло это. Значит, даже в качестве эри она ему не нужна… Темный положил ладони на ее лицо. Вейн стояла неподвижно, не сопротивляясь, позволяя ему смотреть все, что он захочет. Но Ксандр лишь только скользнул по ее памяти, а потом смотрел лишь одно. Снова и снова, хмурился, кусал губы, многократно возвращаясь к одному воспоминанию. Вернее, к его отсутствию.
— Расскажи, что помнишь, — приказал он, убирая руки.
— Ничего, — качнула головой Вейн. — Ты ведь видел. Только то, как упала в обморок в гостиной Далькотта, а очнулась уже в своей кровати. Руки в крови, а ты… мертв.
Она все же запнулась на этой фразе, хоть и старалась не дрожать. Ксандр прошел по комнате, замер, обернулся к ней.
— Я тогда был в седле несколько суток. Устал жутко… Почти не спал. Сменил несколько лошадей, — отрывисто заговорил он. — Хотел скорее добраться до замка, чтобы все прояснить. Ехал и думал лишь о том, как обниму тебя, надену на палец кольцо, скажу все брату и… усну. А потом этот глупый разговор, и ты упала без чувств… Не знаю, почему камень познания так на тебя действовал?
— Возможно, из-за темноты во мне… — Вейн обхватила себя руками. Мужчина кинул на нее быстрый взгляд и продолжил.
— Я отнес тебя наверх, в твою комнату. Пришел лекарь, сказал, что это обычный женский обморок, и тебе нужно просто поспать… А потом я повернулся к остальным и сказал, что люблю тебя, и мы обручимся, как только ты придешь в себя. Скорее всего, прямо утром.
Вейн изумленно прижала ладонь к губам.
— Но как же… Леран… Люси!
— Знаешь, я тогда так устал, что мне уже было неважно… Хотя, конечно, нельзя было так… Особенно с Люсиндой. Я хотел объяснить ей, но просто не сдержался. Да и что объяснять? Тетя Рута перепутала записки, не знаю, почему мне тогда показалось это хорошей идеей: написать тебе предложение на клочке бумаги? — он вздохнул. — Возможно, потому, что я был влюблен до безумия и, наверное, не совсем разумен… Но тетушка записки перепутала. Вот и все. Не знаю, почему твоя сестра согласилась!
— Потому что ты ухаживал за ней! — давняя боль все же выплеснулась горечью. — Приглашал на свидания! Пытался поцеловать и говорил комплименты!
В серых глазах вспыхнуло такое изумление, что Вейн осеклась и замолчала.
— Я? Вейн, ты сошла с ума? Для меня Люси была избалованной маленькой девочкой, не слишком умной и слегка назойливой. И кроме банальной вежливости ничего другого по отношению к ней я никогда не проявлял. С чего ты взяла, что я ухаживал за ней?
— Люси сказала…
— И ты ей поверила?
— А почему я должна была не поверить? — разозлилась Вейн. — Она моя сестра. Родной человек. И к тому же… — девушка отвернулась, — Люсинда такая красавица… ее всегда все любили. В отличие от меня.
Ксандр шагнул к ней, но снова остановился. Заложил руки за спину.
— Я понимаю, почему ты ей поверила. Не понимаю, зачем Люси пыталась тебя в этом убедить, — и снова нахмурился. — После того, как все им сказал и выгнал их всех из комнаты, я просто лег рядом и уснул. И больше не проснулся… Но и не умер. Из-за камня, что был на мне, впал в это странное состояние - не смерти и не жизни. Я слышал разговоры вокруг, и то, как Леран рассказывал, что видел тебя… Видел, как ты ударила меня ножом. И считал, что достаточно знаю своего брата, чтобы поверить его словам. Но сейчас я думаю, что нам нужно вернуться в Далькотт и выяснить правду.
Эти слова так поразили Вейн, что она, не сдержавшись, открыла рот.
— Ксандр, но как? Излом…
— Я думаю, что Излома нет, Вейни.
— Что?
Он вдруг улыбнулся лукаво, и девушка с трудом удержалась, чтобы не броситься ему на шею, и прикусила губу. Осознав, что готова идти за ним хоть на край света. Хоть в бездну, хоть в сам Излом… Ксандр сглотнул, жадно всматриваясь в ее глаза. В какой-то момент ей показалось, что он не сдержится, снова сожмет в объятиях, начнет целовать… Но он отвернулся и пошел к двери.
— Утром выезжаем. Будь готова.
И уже был у двери, когда Вейн вспомнила вопрос, который все хотела задать ему.
— Ксандр, подожди… Я спросить хотела. Кто та девочка, в твоем замке, в Антаре? Трини? Она чья-то дочь?
Темный обернулся с удивлением.
— В Антаре нет никаких девочек, Вейн.
— Но как же… — растерялась она, — малышка, лет семи в полосатом платье… с веточкой! Я же ее видела, разговаривала!
— Вейн, — теперь он смотрел с беспокойством, — в Антаре никогда не было детей. И тем более маленьких девочек. Откуда ей там взяться?
— Ты уверен? — спросила она и сама поняла глупость своего вопроса. Конечно, он уверен. Опустила голову, задумавшись, — Иди. Утром я буду готова. Все в порядке.
Мужчина еще постоял, с подозрением ее рассматривая, кивнул и тихо закрыл за собой дверь.
***
Алекса пришлось взять с собой. Поняв, что родители уезжают, сын устроил настоящий бойкот, пригрозив убежать в лес и поселиться с рограми, так что Ксандр сдался, хмыкнул, что Алекс «весь в маму» и велел выделить для него лошадь. А когда они уже выезжали, к ним присоединился Дир. Мужчины обменялись короткими взглядами, но и здесь возражать Ксандр не стал. Их окружили в кольцо стражи, и Путница вздохнула. Она до сих пор не верила, что Темный теперь вроде как правитель…
До Излома добрались за несколько дней и остановились почти у самого края бездны. Стражи смотрели с опаской, все же мало кто может побороть естественный страх перед пропастью. Белесый туман стелился над обрывом, заволакивая отвесные стены Излома. Дна не видно… И даже камушек, что столкнула с края Вейн, провалился и исчез, словно и не было у этой пропасти дна…
— Ну, и как мы его перейдем? — хмуро поинтересовался Дир, подбрасывая на ладони нож. Последние дни Охотник вел себя странно и после взятия Ниаранта отдалился, стал избегать Путницу. И потому она даже удивилась, что он вызвался ехать с ними.
— Ксандр? — Вейн посмотрела на Темного. Тот стоял, заложив руки за спину и чуть прикрыв глаза. — Для этого нужен Камень Познания?
— Сейчас я думаю, что для этого ничего не нужно… Потому что Излома не существует, — сказал он. — Это слой. Просто еще один слой… И именно поэтому его переходят Одичалые. И поодиночке и целыми стаями. Если бы это было не так, люди не знали бы, что такое Нашествия… Одичалые переходят пропасть, потому что не боятся, не понимают и просто идут туда, где есть люди.
Они разом посмотрели в бездну. Мелкие камушки и песок посыпались с краю, стуча по отвесным стенам пропасти.
— Хм… Тогда, может, и шагнешь туда первый? — ехидно осведомился Дир.
Ксандр даже голову в его сторону не повернул. Ему не было страшно шагнуть в бездну. Страшно оставить одних Вейн и Алекса… И в то же время он был уверен в своем предположении. Почти.
Темный вздохнул и шагнул к краю.
— Нет! — вскрикнула Вейн. Замерла испуганно. — Вдруг ты ошибаешься? Я… — хотела добавить, что не переживет этого, снова потерять его, но привычно промолчала.
— Папа, лови меня, — вдруг вскрикнул Алекс, вывернулся из рук своего стража и бросился в пропасть…
И все трое: Ксандр, Дир и Вейн, не раздумывая, кинулись следом.
И все трое: Ксандр, Дир и Вейн, не раздумывая, кинулись следом.
***
Но не упали в бездну, как ожидали, а замерли, изумленно оглядываясь. Ксандр рассмеялся, а Дир охнул, сел на землю и схватился руками за голову. Темный мир исчез. Они стояли посреди скошенного поля, рядом высились стога убранного сена, и безмятежно паслись коровы. Одна из них подняла голову, одарила свалившихся откуда-то путников безразличным взглядом и снова принялась поедать траву.
Вейн догнала сына и шлепнула его по попе.
— Алекс! Ты что творишь! Я чуть с ума не сошла, когда ты шагнул в пропасть!
— Мама, но там не было этой…пропасти! Просто поле! — обиделся мальчишка и даже шмыгнул носом, не понимая, за что его ругают.
— Излом не видят Одичалые и дети, — прищурившись от яркого света, сказал Ксандр.
Вейн закинула голову. Яркая синь небес, от которой она совсем отвыкла. Желтые поля. Спокойные тихие деревья, уже готовившиеся надеть осенний наряд. Легкий ветер, приносящий запахи скошенной травы и… коровьего навоза. Она рассмеялась, подставляя лицо ласковым лучам солнца.
— Пойдемте, нужно раздобыть лошадей, — произнес Ксандр.
— А как же стражи перевала? — забеспокоилась Вейн. — Разве они не заметят нас?
— Я наложу на нас слой, — кивнул он и подхватил на руки Алекса. Вейн обернулась: — Дир?
Охотник стоял на коленях. Глаза распахнуты, но смотрят словно вглубь себя, и по лицу текут слезы… И он улыбался. Вейн осторожно коснулась его плеча, присела рядом. Взгляд мужчины стал более осмысленным.
— Я вспомнил, Вейн, — прошептал он, — все вспомнил! Родителей. Двух сестер. Братьев… Наш дом на берегу моря. Там тепло и цветущие сады… И на пригорке храм из белого дерева. И маяк на скале, в котором по ночам зажигает огонь старый Пит… И корабли, что приходят в бухту, большие и маленькие, с вырезанными на носу морскими девами, под белыми парусами… Вспомнил…
Она не сдержалась, обняла его, погладила по спине.
— Поедешь к ним?
Он медленно кивнул.
— Да. Поеду.
Она помолчала, внимательно глядя в медовые глаза.
— А знаешь, у меня там, кажется, нареченная осталась, — хитро усмехнулся Дир, — красивая была. Волосы белые, грудь большая… Мда… И сеновал вспомнил, где я эту грудь…
Вейн рассмеялась и щелкнула его по носу. Потом легко поцеловала в губы и встала.
— Еще увидимся, Охотник?
— Вряд ли, Путница, — с улыбкой сказал он. — И когда-то меня звали Кристоф…А прощаться я не люблю, так что, бывай.
Он поднялся, подмигнул ей, улыбаясь, и пошел вдоль кромки поля, не оглядываясь.
И лишь отойдя достаточно далеко от девушки, остановился, осмотрел горизонт. Дир вспомнил не только то, что рассказал Вейн. Вспомнил, как в пятнадцать лет убежал из дома и прибился к компании черных рыбаков, что промышляли разбоем на море. Вспомнил убитого моряка, который не хотел отдавать свой улов. Он тогда просто слишком сильно ударил… И как плакала мать в храме на суде Света. Был ли он готов вернуться на родной берег, увидеть родных, ведь для них он давно мертв и проклят?
И нужен ли ему теперь тот дом, слишком давно оставленный?
Дир обернулся. Отсюда уже почти не были видны трое, что уходили все дальше к Перевалу. Его Путница избрала свой путь, и Охотник ей больше не нужен. И надеяться ему больше не на что, слишком ярко в ее зеленых глазах горел огонь любви к другому мужчине. Он горел там всегда, просто Дир слишком долго не хотел его замечать. Но сегодня, возле края бездны Дир понял это окончательно.
Внутри привычно заболело, и он сжал зубы, тряхнул головой. Яркое солнце слепило глаза, и они слезились. Он отвык от солнца. Отвык от мира людей.
Дир еще постоял, рассматривая долину, и пошел обратно к слою Тьмы, к краю Излома. В мире людей ему больше не было места.
***
До Далькотта добрались, когда на небе загорелись первые звезды. Алекс уснул на руках у Ксандра, и Вейн улыбалась, поглядывая на них. Лошадей они раздобыли в сторожевой башне, стражи не увидели в них ничего подозрительного и с готовностью продали щедрым путникам рысаков.
Замок возвышался на скале. А внизу по-прежнему шумела деревня, загорались в домах огни, где-то плакал малыш, и смеялась юная девушка. В Далькотте тоже светились окна, и пахло дымом очагов…
Ксандр придержал своего жеребца, останавливаясь. Он смотрел на родовой замок, и Вейн остановилась рядом, молча, чтобы не мешать ему.
— Я должен кое-что сказать тебе, Вейн, — негромко, чтобы не разбудить Алекса, сказал он. — Я знаю, что мы узнаем в замке. Догадываюсь…
— Что? — прошептала девушка.
— То, что ты невиновна, — усмехнулся мужчина и горько улыбнулся на ее ошарашенный взгляд. — Но это все неважно. Вернее, даже если бы это сделала ты, мне неважно. Я не знаю, сможешь ли ты простить меня за мое отношение… там в Антаре. Знаешь, я так сильно любил тебя, что никак не мог смириться с тем, что считал предательством. И если ты не простишь меня, я пойму. Но только через несколько лет. Потому что сделаю все, чтобы ты забыла и полюбила меня, Вейни. — Теперь он смотрел на нее в упор. — Потому что я люблю тебя. Потому что безумно ревновал все это время. Просто с ума сходил, представляя тебя с другими… И уже не мыслю своей жизни без тебя и без Алекса. И я уже никогда тебя не отпущу, так что тебе лучше полюбить меня как можно скорее, Вейни!
— Но ты ведь… — выдохнула растерянно девушка просто в силах поверить. То, что он говорил о своих чувствах, было так невероятно, что даже мысль о собственной невиновности уже казалась неважной.
— Я отдал Тьме свою любовь к юной лейне, что приехала в этот замок семь лет назад, — негромко сказал Ксандр, — а потом встретил Путницу. Сильную. Смелую. Отчаянно сражающуюся за тех, кого любит. Бесконечно прекрасную и желанную… Восхитительную. Сумасшедшую. И полюбил ее в сто раз сильнее.
— Это невозможно, — прошептала Вейн. — Невозможно! Ты даже не знаешь меня… Ты любишь мое тело… Или воспоминания о прошлом. Но не меня.
— Я люблю тебя, — спокойно и уверенно отозвался Ксандр. И улыбнулся. — Я понимаю, почему ты не веришь. Ни мне, ни кому-то другому. Я видел достаточно в твоих воспоминаниях… Но я очень постараюсь это изменить, Вейни.
Это просто невозможно… Но было, и она видела правду в его серебряных глазах. Ксандр взял ее ладонь, прижал к губам. — И больше я тебя никому не отдам. Даже самой Тьме. Просто поверь мне.
И девушка кивнула. Да, теперь она ему верила. Только свое «люблю» она скажет ему чуть позже… Лукаво улыбнувшись, Путница вздернула насмешливо бровь.
— Ну что ж, Темный… Пожалуй, я дам тебе несколько лет, чтобы заслужить мое прощение. Надеюсь, ты достаточно изобретателен?
Он усмехнулся, и в его глазах мелькнул такое желание, что Вейн ойкнула и со смехом ударила пятками свою лошадь, решив, что проявлять изобретательность Ксандр начнет прямо сейчас.
А еще с улыбкой вспомнила, что именно на этом месте ее семь лет назад спас от снежной бури незнакомец.
***
В замке, казалось, ничего не изменилось за прошедшие годы. Даже у ворот сидел все тот же привратник, правда, сейчас совсем седой. И когда он рассмотрел гостей, заорал так, что Вейн всерьез испугалась, как бы не скончался с перепуга.
— Дер… господин… Покойный наш… О, помилуйте меня святые виры!!!
Конечно, вопли разбудили Алекса, и он заморгал глазенками, осматриваясь.
— Не бойся, малыш, — Ксандр закрыл его рукой, — мы здесь ненадолго.
На крики привратника уже бежала и другая прислуга, даже стражи с копьями наперевес, но Ксандр лишь усмехнулся. Да и стражники останавливались в недоумении, не зная, что делать, все –таки хозяин явился. Хоть и мертвый вроде бы.
Темный спешился, не отпуская сына, подал руку Вейн, но та лишь фыркнула. В нижнем зале замка горел огонь в каминах, пахло кашей и мясом. И вся семья сидела за столом в ожидании ужина. А когда в дверь вошли гости, вскочили разом, роняя стулья и вскрикивая от ужаса и изумления.