Эта мысль не приходила Мэтту в голову, но сейчас казалась такой очевидной!
— Возможно, да.
— Ну, я ничего не знаю о человеке, который меня изнасиловал, но точно скажу: на Робин Гуда он не походил.
При упоминании об изнасиловании тяжелое молчание повисло над столом, почти видимое облако стыда. Мэтт пожалел, что не знает лучше эту женщину, не может обнять ее, утешить, заверить, что она не виновата в случившемся. И решил сменить тему.
— Расскажите мне о Майлзе. О вашем браке.
Лайза грустно улыбнулась.
— Объяснить, почему я вышла за человека на тридцать лет старше? Из-за любви или из-за денег? А вы как думаете?
Мэтт покраснел. Именно об этом он и думал, но не подозревал, что это было так заметно.
— Простите. Я не хотел вас оскорбить.
— Ничего страшного, — вздохнула Лайза. — Мы вполне можем быть честными друг с другом. Я не любила Майлза, и это правда. Но он мне нравился. Он был добрым человеком и прекрасно со мной обращался. Я достигла в жизни того рубежа, когда ценится доброта. Мне повезло, что он выбрал меня.
«Она с таким безразличием говорит об этом, — подумал Мэтт. — Он выбрал меня. Словно это был брак по расчету и она права голоса не имела».
— Как вы познакомились?
— На конференции в Шанхае, около года назад.
— Год назад? — удивился Мэтт. — Вы были вместе совсем недолго?
Лайза теребила под столом салфетку.
— Да. Мы были женаты девять месяцев. Все случилось очень быстро. Наш роман… Майлз был удивительным человеком и очень обо мне заботился.
— О вас. Но далеко не обо всех.
— Он был стар. Возможно, в молодости он был немного более жесток, немного более амбициозен. Еще до моего рождения у него были жена и дети. Вряд ли он хорошо с ними обращался. Но ко времени нашей встречи он заметно смягчился.
Мэтт вспомнил об отце, о том, каким дерьмовым мужем он был для его матери, без всякого сожаления бросил его и Клер, но потом преобразился настолько, что стал заботливым супругом Анджеле.
— Полагаю, люди меняются.
— Да. Но прошлое нельзя изменить. А правосудие рано или поздно свершится. Каждый должен принять наказание за содеянное. Заплатить за все.
Как странно было слышать это от нее! Мэтт не знал, как реагировать. Имеет ли она в виду, что Майлз Баринг каким-то образом заслужил все, что произошло с ним? Ее скорбь по убитому мужу казалась искренней. Она говорила о нем с очевидной симпатией и уважением. Но на какую «цену», на какое «наказание» она намекала? Возможно, они выпили слишком много вина.
Так или иначе Мэтт втайне обрадовался, когда горничная вернулась, чтобы убрать со стола и принести кофе без кофеина и сладкий балинезийский рисовый торт.
За кофе они заговорили о другом, искренне наслаждаясь обществом друг друга. Лайза расспрашивала Мэтта о детстве и недоверчиво слушала рассказ о том, какая у его матери, сестры и у него самого была счастливая жизнь, но о своем детстве рассказывать не спешила. Он узнал только, что Лайза выросла в Нью-Йорке в очень стесненных условиях. У нее была сестра, но они давно потеряли связь друг с другом. Больше ему ничего не удалось из нее вытянуть.
Заметив, что Мэтт потирает затылок, Лайза вздохнула:
— Мне очень жаль, что вас так ударили. Прошу вас остаться здесь до полного выздоровления.
— А как насчет охранников? — спросил Мэтт полушутя. — Они будут постоянно наблюдать, как я писаю, или вы доверите мне самому ходить в туалет?
— Доверю, — усмехнулась Лайза. — Будете здесь на положении моего гостя.
— Уверены, что не хотите остаться одна? — спросил Мэтт уже серьезнее. — Я вполне могу снять номер в местном отеле. Не хотелось бы вам мешать. Ведь я нарушаю ваше уединение…
— Совершенно уверена, — рассмеялась Лайза. — Я не собираюсь уезжать отсюда в ближайшем времени. И, кто знает, может, со временем мы откроем эту тайну, найдем недостающее звено, которое соединяет эти ужасные убийства… если оно, конечно, имеется.
— Что ж, в таком случае буду рад принять ваше предложение.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Лайза. — Майлз всегда говорил, что две головы лучше, чем одна.
В ту ночь, лежа в постели, Мэтт смотрел на потолочный вентилятор и думал, что его жизнь вертится так же быстро.
Как я умудрился оказаться здесь, на роскошной вилле, да еще на Бали, став гостем самой интересной и привлекательной женщины из всех, кого я встречал? И какая ирония, что именно садист-убийца, человек, расправившийся с моим отцом и изнасиловавший эту женщину, сыграл роль Купидона!
Следовало бы позвонить Дэнни и сообщить новости. И он позвонит, но не сейчас. Мэтт Дейли хотел немного побыть с Лайзой Баринг. Понять, почему эти умные глаза остаются такими печальными в этом мирном и безмятежном окружении.
«Думай об этом, как о каникулах, — сказал он себе, засыпая под простынями из мягкого египетского хлопка. — Запоздалых каникулах».
Ракель, развод, Дэнни Магуайр и все остальное за пределами острова казалось восхитительно далеким.
Впервые за много месяцев Мэтт заснул счастливым, думая о том, что принесет завтрашний день.
Глава 15
— Миссис Джойс Чень, допрос начинается. Сейчас девять утра.
Полная китаянка нервно замигала, уставясь на инспектора Лю. Она боялась полицейских, особенно этого. Он держался величественно и важно, постоянно хмурился и раздраженно постукивал ногой о ножку стула. Джойс знала, что не сделала ничего плохого, но когда речь идет о гонконгской полиции, это значения не имеет. Если они выбрали ее в козлы отпущения, значит, она ничего не сможет сделать и никто за нее не вступится.
Инспектор Лю был в плохом настроении, не имевшем, правда, никакого отношения к Джойс Чень. Собственно говоря, он очень надеялся, что горничная из особняка Барингов сможет дать ему ниточку, в которой он так отчаянно нуждался. Поскольку Лайза Баринг упрямо отказывалась сотрудничать, инспектор Лю почти не продвинулся в расследовании. И эта неудача начинала смущать не только самого Лю, но и его начальство. Поэтому неудивительно, что Лю начинал ненавидеть вдову Баринга, эту надменную западную красавицу, отказавшуюся покориться его власти. Любая нормальная женщина в таких обстоятельствах была бы благодарна полиции за защиту. И любая искренне скорбящая женщина хотела бы остаться и помочь полиции поймать человека, виновного в смерти ее мужа, не говоря уж об изнасиловании. Тот факт, что Лайза Баринг не поступила именно так, а предпочла сбежать на Бали, подальше от юрисдикции инспектора Лю, еще больше ожесточило против нее сердце детектива. Лайза Баринг была названа единственной наследницей в завещании мужа. Это давало ей мотив. По ее собственному признанию, она присутствовала при убийстве. Это давало ей возможность. Конечно, она не изнасиловала себя сама. Но, может, знала о преступнике больше, чем говорила? А если так, возможно, она его боится или защищает?
Инспектор много бы дал, чтобы заставить Лайзу Баринг вернуться в Гонконг и ответить на эти вопросы. Но у него не было на это оснований. Руки были связаны. Не может же он арестовать ее!
И тут на сцене появилась Джойс Чень.
— Как долго вы работали в доме сто семнадцать по Проспект-роуд, миссис Чень?
Капли пота поползли по толстым щекам китаянки.
— Долго. Мистер Баринг купил дом в тысяча девятьсот восемьдесят девятом, и через два года я нанялась к нему.
— Каковы были ваши обязанности?
Миссис Чень непонимающе смотрела на инспектора.
— Ваша работа. Что вы делали?
— О, я командую всеми горничными на тех этажах, где спальни. На втором и третьем. Они меняют простыни, следят, чтобы все было чисто. Я отдаю распоряжения.
— Понятно. Значит, вы старшая горничная. Сами не убираете.
Она энергично закивала, довольная, что дала верный ответ.
— Старшая. Да. Только иногда я убираю для миссис Баринг. Специальная уборка.
Инспектор насторожился, словно олень, почуявший запах хищника.
— Что это за «специальная уборка»?
Руки миссис Чень дрожали.
— Это личное.
Лю запоздало сообразил, что бедняга просто перепугана, и попытался успокоить ее.
— Вам не грозят никакие неприятности, миссис Чень. Все это очень ценная информация. Уверяю, это может помочь поймать человека, который убил мистера Баринга. Вам ясно?
Она лишь кивнула.
— Что это за специальная уборка, которую вы делали для миссис Баринг?
Горничную корчило от ужаса.
— У миссис Баринг был друг. Иногда он приходил днем.
— Друг? Хотите сказать, мужчина?
Джойс Чень кивнула.
— Потом она просила меня убрать. Только меня.
Инспектор Лю с трудом мог скрыть возбуждение. Эта новость была куда поразительнее, чем догадки и версии, от которых сходили с ума таблоиды. Это был реальный факт. Прелестная Лайза Баринг имела любовника!
— Друг? Хотите сказать, мужчина?
Джойс Чень кивнула.
— Потом она просила меня убрать. Только меня.
Инспектор Лю с трудом мог скрыть возбуждение. Эта новость была куда поразительнее, чем догадки и версии, от которых сходили с ума таблоиды. Это был реальный факт. Прелестная Лайза Баринг имела любовника!
— Вы когда-нибудь встречали этого человека? Друга миссис Баринг?
Миссис Чень покачала головой.
— Но вы скорее всего его видели. Можете описать?
— Нет.
Инспектор Лю нахмурился.
— Но вы должны были его видеть! Сами сказали, он приходил днем. Приезжал на машине? Какой марки?
Но горничная повторила уже более решительно:
— Никогда его не видела. Никогда. Только миссус потом говорила прийти и все убрать.
Инспектор Лю допрашивал миссис Чень еще полчаса, но источник открытий пересох. Да, у миссис Баринг был любовник. Но она не просила о «специальной» уборке в день убийства или всю неделю до него. В тот день она пораньше распустила слуг и попросила, чтобы ее не беспокоили, но, очевидно, такое было в порядке вещей. Судя по словам миссис Чень, мистер и миссис Баринг часто просили оставить их наедине.
После ухода китаянки инспектор Лю долго размышлял. Пора поговорить со всегда готовым помочь американцем из Интерпола.
Многие люди считали Бали раем. Но для Мэтта Дейли он стал чем-то большим. Волшебным местом. Местом исцеления. Местом преображения. Остров вернул его к жизни.
Когда Лайза попросила его остаться, Мэтт предположил, что пробудет на вилле «Мираж» несколько дней, пока не пройдет голова. Он узнает все, что сможет, о ночи убийства и о самих Майлзе и Лайзе. Было ли что-то, заставившее убийцу выбрать их мишенью? Какая-то связь, которой он не видел раньше и которая поможет ему выследить убийцу?
Потом он доложит обо всем Дэнни Магуайру и вернется в Лос-Анджелес решать проблемы, копившиеся с каждым днем.
Но по мере того как он и Лайза проводили все больше времени вместе, начало происходить что-то странное. Мэтт все меньше интересовался делом и все больше — Лайзой. Он не смел спрашивать ее, но был абсолютно уверен, что она испытывает то же самое. Здесь, в идиллической обстановке, дни перетекали в недели, недели — в месяцы, и оба почти не покидали виллу. За продуктами отправляли слуг в ближайшие деревни и на фермы. Книги и предметы роскоши заказывались по Интернету. Мэтт впервые проводил столько времени в одном месте, но не чувствовал, что задыхается. Наоборот. Он был абсолютно свободен!
Дэнни отчаянно пытался связаться с ним, бомбардируя его е-мейлами и звонками, но Мэтт не мог заставить себя ответить. Он даже с Клер отказывался говорить. Как только он откроет дверь реальности за стенками переливающегося всеми красками пузыря, идиллия рухнет. А Мэтт не был готов к этому. Пока не готов.
Вилла «Мираж» была отдельной планетой, сверкающей и чарующей миниатюрной экосистемой. По утрам оба работали. Мэтт (по крайней мере официально) писал свой сценарий, Лайза занималась горами деловой документации, касавшейся дел покойного мужа. Конечно, на виллу не было доступа полиции и прессе, но приходилось иметь дело с попечителями, налоговыми адвокатами и ипотечными компаниями, не говоря уже об акционерах многочисленных компаний Майлза. К счастью, Лайза обладала прекрасными навыками секретаря. Ценнейшая информация, добытая от нее Мэттом, касалась ее жизни до Майлза. Оказалось, она когда-то работала помощником в адвокатской конторе в Лос-Анджелесе.
Но вскоре Мэтт и Лайза стали жить ожиданием полудня, когда можно было освободиться от дел и вместе исследовать бесчисленные чудеса «Миража». Иногда Лайза нанимала местных проводников, и они уходили в густые джунгли, начинавшиеся на границе виллы, в мир, кипевший экзотической, а иногда опасной жизнью. Проводники указывали на потенциальные опасности: коралловую змею, зеленую гремучку или двухполосного паука-скакунчика, называли причудливые растения. Мэтт и Лайза зачарованно слушали, как дети, оказавшиеся в странной тропической Нарнии. Иногда они ловили рыбу в лагуне или плавали в одном из глубоких, образованных вулканической лавой озер у подножия скал. Мэтт любил наблюдать, как плавает Лайза. Она была худощавой, но стройное тело казалось спортивным и сильным. Она разрезала воду с грацией молодого тюленя, но было в ней что-то еще. Радость. Восторг. Отсутствие всяких запретов и ограничений, сковывавших ее в обычной жизни. Как-то он спросил ее об этом.
— Я всегда любила воду.
Стоя на камне и вытирая влажные волосы полотенцем, Лайза словно сияла внутренним светом. Глаза сверкали жизнью и энергией. Кожа светилась, как у молоденькой девушки.
— В ней есть свобода. И тишина. Невесомость. Никто не может коснуться тебя в воде. Никто не может причинить тебе зла. Думаю, такова должна быть смерть.
— Смерть? Какая мрачная мысль.
— Разве? — Она засмеялась, обвязывая полотенцем бедра, как турчанка в бане. — Только не для меня. Я всегда считала смерть выходом. Средством сбежать от всех проблем. Она меня не пугает.
Мэтт уже слышал подобное от людей и всегда относился к этому скептически. Как можно не бояться смерти? Цепляться за жизнь — все равно что дышать, это фундаментальное свойство человеческой природы, недостаток или сила, в зависимости от того, как на это смотреть.
Но тут было что-то другое. Он видел по лицу Лайзы, что она не позирует. В нем вместо страха была странная фаталистическая аура покоя… Он завидовал ей.
— Счастливая, — вздохнул он, засовывая одежду в рюкзак, чтобы забрать на виллу. — Должно быть, это очень помогает примириться со смертью Майлза.
После самых первых дней, когда он забрасывал ее вопросами о ее браке и ее прошлом и ничего не добился, Мэтт перестал спрашивать Лайзу об убийстве и муже. По негласному взаимному согласию имя Майлза Баринга больше не упоминалось. И, услышав его сейчас, Лайза сникла.
— Не совсем так, — глухо ответила она. — Пойдем в дом. Я замерзла.
Мэтт был готов откусить себе язык. Он ненавидел минуты, когда на Лайзу спускалось облако печали, и ненавидел себя, если становился этому причиной.
Вернувшись, они вытерлись, оделись и стали пить на веранде горячий сладкий чай. Лайза натянула обрезанные джинсы и простую белую майку. Босая, со все еще влажными, липнувшими к телу волосами и прижатыми к груди коленями, она выглядела совсем юной. Во всяком случае, не женщиной, перенесшей столько испытаний. Мэтт вдруг осознал, что в какой-то момент длинных счастливых дней в «Мираже» он начал разделять свою жизнь на до и после Лайзы Баринг. Все случилось незаметно, но теперь он любил ее.
До встречи с Лайзой Мэтт был человеком, утратившим смысл жизни. И дело было не только в решении Ракель покинуть его, хотя удар оказался силен. Имелись и другие обстоятельства, которые он пока что был не в силах осознать здесь, в глубоком покое островных джунглей. Его рухнувшая карьера. Смерть приемного отца. Невозможность иметь детей от Ракель. Невозможность узнать родного отца, человека, давшего ему жизнь и бросившего без сожаления и раскаяния. Исследование обстоятельств убийства Джейкса и одержимость этим документальным фильмом были, как теперь понимал Мэтт, его способом отгородиться от боли. Но Лайза Баринг показала ему другой путь. Лучший.
Теперь, после встречи с Лайзой, словно тяжесть, о которой он не ведал, упала с плеч. Мэтт чувствовал себя полным надежд, счастливым, живым. Что бы ни сулило будущее, куда бы ни привела его совместная с Дэнни Магуайром охота на неуловимого убийцу, общение с Лайзой заставило Мэтта понять, что у него есть будущее, кипящее возможностями так же бурно, как джунгли — жизнью. И Мэтт то и дело ловил себя на том, что надеется: это будущее невозможно без Лайзы.
Однако возникали и проблемы. Пока что между ними ничего не было. Иногда Мэтт вроде бы ловил ее взгляд, когда читал книгу на диване или сидел за компьютером. Но стоило ему поднять глаза, как она отворачивалась. И все равно невысказанная мелодия взаимного притяжения словно висела в воздухе.
На прошлой неделе, после рыбалки в озере поместья, Лайза поскользнулась на берегу, и Мэтт инстинктивно обнял ее за талию. Лайза застыла. Но после секундного колебания расслабилась. Какое чудесное ощущение! Мэтт жаждал зайти дальше, но знал, что ее не следует торопить.
Я должен быть терпеливым. Пусть сама придет ко мне. Она только что потеряла мужа. Ее изнасиловали.
И в этом была вторая проблема. Лайза никогда не говорила о ночи убийства Майлза или изнасиловании. Словно, отказываясь вспоминать об этом, могла прогнать прошлое. И, к своему стыду, Мэтт был с ней заодно. Он тоже хотел забыть прошлое. Но убийца был не просто частью прошлого. Он был — где-то там. Наблюдал и выжидал. Планировал следующее убийство.