«Удивительно как похож, весь в отца, – подумала она, – интересно, от кого у Андрея Григорьевича сынок, и как он ухитрился все скрыть. И кто его мать?»
От неудовлетворенного любопытства у нее даже перехватило дыхание. Она откашлялась и предложила молодому человеку присесть.
Вершинин, внимательно наблюдавший за реакцией княгини, произнес:
– Прошу меня простить, но я вас оставлю на некоторое время, другие гости тоже требуют моего внимания. Да, и не забудьте, что через два часа нас ждет ужин.
Вершинин вышел, а княгиня приступила к распечатыванию первой колоды карт.
Прошло полчаса, противник Людмилы Алексеевны явно вначале волновался и делал ошибку за ошибкой, и победа в первой партии досталась ей. Но вот со второй счастье княгине изменило, молодой человек сидел с непроницаемым лицом, карты, когда он тасовал колоду, вихрем летали в его руках.
Княгиня пыталась несколько раз разговорить его, но молодой человек отвечал односложно и не сообщил никаких интересных для княгини сведений. Но она по его отличному французскому сделала заключение, что сын князя воспитывался во Франции, потому что такого выговора в российской провинции не приобретешь. По-русски же он говорил с большим трудом и коряво. Только на третьей партии до нее дошло, что у партнера отличная память, и он прекрасно знает, какие карты у нее и какие в колоде.
Да, такого афронта Людмила Алексеевна не испытывала давно, у нее сразу испортилось настроение, и она с раздражением кинула карты на стол. В это время, как будто специально карауля этот момент, в библиотеку зашел Вершинин.
– О, голубушка, вам уже наскучила игра, так давайте присоединяйтесь к обществу, а ты, Николенька, иди к себе.
Когда парень вышел. Людмила Алексеевна забасила:
– Игнатьевич, ну это же просто чудо, этот Николай не оставлял мне ни одного шанса. Где он так наловчился, что-то я не припоминаю, что его отец мог так играть?
Хозяин отделался парой ничего не объясняющих фраз, и они пошли в сторону столовой.
– Да, Илья Игнатьевич, ты же обещал мне показать своего дурачка-лакея? – вдруг вспомнила княгиня.
По лицу Вершинина начала расплываться широкая улыбка, и, наконец, он не выдержал и расхохотался в полный голос.
– Ой, не могу, простите, княгиня, это нервное, понимаете, вы же с ним уже познакомились.
– Где, когда? – недоуменно воскликнула та.
– Ха-ха-ха, вы же с ним полтора часа в картишки перекидывались, – задыхаясь от смеха, сообщил помещик.
По лицу его собеседницы быстро менялись эмоции от удивления до гнева. Но потом, опасливо оглянувшись по сторонам, она тихо спросила:
– Вы ведь не просто так увели меня в библиотеку?
– Ну конечно, – вытирая слезы, выступившие от смеха, сказал Вершинин, – не хотел, чтобы свидетелями вашего проигрыша стал еще кто-нибудь.
– Илья Игнатьевич, – со странным выражением на лице сказала княгиня, – а ваша обмолвка про Шеховского – это серьезно?
Вершинин, уже успокоившись, веско сказал:
– Совершенно серьезно, и сейчас всё зависит от решения князя. Прошу вас пока не распространяться об этом. Подождите хотя бы неделю.
Говоря эти слова, Илья Игнатьевич внутренне смеялся еще больше. «Как же, вытерпишь ты, пожалуй! Сегодня же вся история будет рассказана с десяток раз. Разве что про карточный проигрыш умолчишь».
Ужин прошел хорошо. Французские блюда пользовались большим спросом, да таким, что гости забыли про танцы. Но все же, когда они вновь начались, Катенька на них уже не появилась, и Артемий зря оглядывал всю анфиладу комнат в ее поисках.
И только когда сестрички сообщили ему, что у Кати разыгралась мигрень, и она уже сегодня больше не спустится в зал, он успокоился и начал искать другой объект для ухаживания.
На дворе стояла морозная ночь. Огромная, в полнеба луна заглядывала в маленькую спаленку Катеньки. Та сидела на кровати, обхватив руками колени, и плакала. Звуки праздника уже утихли, гости кто уехал, кто остался во флигелях на ночлег, предвкушая завтрашнюю охоту. А она все не спала и рыдала над своей плохой жизнью.
«Ну, почему я такая несчастная, вот зачем Фекла привезла этого несносного Николку. Я так ждала сегодняшний вечер, и что? Как только увидела его тоскливое лицо, сразу все стало не так. И даже Артемий мне не смог помочь забыться. Ах, я влюблена в мужика! Если бы кто это узнал, меня бы все обходили стороной и презирали».
Бедная девочка, она даже не подозревала, что для всех ее служанок эта влюбленность была ясней ясного, вот только до ее отца, жившего совсем в другом измерении, это никак не доходило. А рисковать сообщить ему об этом никто не хотел.
Но все же сон постепенно взял свое, и Катя мирно спала, прижимая к себе свою любимую куклу.
Рано утром всех обитателей и гостей усадьбы разбудил собачий лай. Чуть ли не сотня борзых собак и гончих была приведена егерями под окна имения. И сейчас они ожидали, когда выйдут загулявшие охотники. И те вскоре появились. На улицу вышел Илья Игнатьевич в охотничьем костюме, ему тут же подвели лошадь, а повар подбежал с приличной стопкой водки и соленым огурцом.
Вершинин махнул стопарь и аппетитно захрустел огурцом.
– Эх, хорошо пошла, – выдохнул он, потом перекрестился и сказав:
– С богом, – прыгнул в седло.
После отъезда охотников имение на некоторое время затихло, а потом потихоньку начали вставать те гости, кто не пожелал отправиться на охоту. Маршрут у всех был один: утренний туалет, а затем столовая, где вымуштрованная Феклой прислуга уже ставила всё для завтрака. Для каждого гостя на стуле лежала небольшая табличка с фамилией, чтобы они сразу разобрались, где им сесть. К завтраку в основном подошли дамы, мужья которых умчались за добычей в лес. И сейчас они могли вволю посплетничать о вчерашнем вечере, хозяине дома и многом другом.
Но ва-банк этого праздника сплетни сорвала княгиня Дубинская. Ее новость оказалась настолько ошеломительной, что дамы чуть ли не срывались с мест, чтобы ехать домой и рассказать всем подругам и знакомым о таком экстраординарном событии.
Все жаждали увидеть главного героя ее рассказа. Но вот повода его позвать сюда не было. И хотя все знали, кто хозяйка в этом доме, никто просить ее по этому поводу не желал. Не из-за того, что она была взята Вершининым из крестьянок, а потому, что за эти годы все узнали ее тяжелый характер, и то, кто решает в этом доме, кого пригласить на праздник, а кого нет. А быть отлученным от такого богатого дома никому не хотелось.
Но все же, когда разодетая Фекла спустилась в столовую, чтобы спросить, всем ли довольны гости, княгиня Дубинская обратилась к ней:
– Э, милочка, не будете ли вы добры прислать нам для услуг вашего лакея Николая?
Лицо Феклы оставалось спокойным и доброжелательным.
– Конечно, как вы пожелаете, только он немного неуклюж, и пахнет от него не очень, – ответила она.
– А это ничего, ничего, пусть сейчас же подойдет, – обрадовалась княгиня, не ожидавшая такого быстрого согласия.
Фекла улыбнулась и, пожелав всем приятного аппетита, вышла.
Прошло несколько минут, и в зал вошел огромный волосатый мужик звероподобного вида, низко поклонился и сказал:
– А чо делать-то надо, барыни, меня Фекла Прововна прислали. Иди, говорит, Николай, тебя, мол, господа для услуг требовают.
Минуту в комнате царило молчание, затем прыснула одна дама, затем другая. Княгиня побагровела и сидела красная, как рак, а дамы уже смеялись во весь голос.
Мужик недоуменно смотрел на смеющихся женщин, пока одна из них, не переставая смеяться, махнула ему рукой.
– Иди, иди себе, Николай, с богом.
Тот опять низко поклонился и вышел из комнаты, оставив за собой яркий запах навоза.
У Феклы после шутки, которую она устроила, настроение было отличным. Она что-то даже напевала себе под нос. Конечно, ведь так уязвить эту старую стерву ей еще ни разу не удавалось, тем более что формально она все сделала правильно. Дубинская ведь не конкретизировала просьбу, себе на голову, а просто попросила предоставить им Николая, что и было сразу исполнено. Представляя лицо княгини, она даже засмеялась.
В это время на нее вылетела полуодетая Катенька.
– Фекла, – задыхаясь от быстрого шага, взволнованно сказала она, – ты не знаешь, где сейчас Николка?
– Случайно знаю, – ответила Фекла и в свою очередь спросила: – А тебе зачем его искать?
Катенька уставилась на нее и спросила:
– Феклуша, а правда, что ты его взяла в дом, потому, что узнала, что он сын Шеховского?
Фекла засмеялась.
– А с чего ты взяла, что он его сын?
– Ой, Фекла, не смейся, сегодня уже вся дворня это обсуждает. Мне Аленка все доложила.
Фекла стояла, смотрела на Катеньку и думала: «Вот старый козел, меня предупреждал, чтобы не распускала язык, а сам всё выложил. А ведь приедет домой, на меня будет бочку катить».
– А вот мне про это еще никто не рассказал, – пожаловалась она Катеньке, – может, расскажешь, что дворня говорит.
– А вот мне про это еще никто не рассказал, – пожаловалась она Катеньке, – может, расскажешь, что дворня говорит.
– Расскажу, только скажи, где Николку отыскать?
– Ну, до вечера не увидишь ты его. Взял его с собой Илья Игнатьевич, сказал, будет к охоте приучать.
– Вот видишь, – обрадовалась Катенька, – папа бы никогда крестьянина сиволапого на охоту не взял, если только загонщиком идти. Значит, папенька тоже все знает.
Она улыбнулась Фекле, от чего та чуть не обомлела, повернулась и убежала к себе.
Фекла шла по коридору и размышляла. «Ведь я, когда первый раз парня этого увидала, у меня ведь тоже всю голову напрочь отшибло, только и думала, как бы его к себе забрать. Даже рядом было волнительно стоять. А сейчас хоть бы что. Может, и на Катьку он так же подействовал, только у нее это не прошло. Так ведь и Аленка первый день к нему неровно дышала, а сейчас только посмеивается. Как будто приворотным зельем его в тот день мазали. Ох, и что же теперь будет. Катька девка упрямая, вся в отца. Надо с этим князем новоиспеченным серьезно поговорить, чтобы как-то это дело уладить. А то ведь с нее станется с ним бежать куда-нибудь. Как там, в прошлом году у Корзиных, дочка с гусаром сбежала».
«Ох, ну и дел я натворила, – вздохнула она, – сидел бы он в деревне, и все было тихо и мирно. Работал бы в батраках у тяти, потом бы кто-то из сестер его бы и женил на себе. Тут и сказочке конец бы был. А сейчас не поймешь, чем дело закончится. А Вершинин, ну надо же, ведь кому-то из гостей ляпнул про Николку. Хотя Илья так просто ничего не делает, если сказал, значит, что-то надумал. Ладно, приедет, обязательно спрошу».
И с этими мыслями она пошла дальше, заниматься тем, чтобы оставшимся гостям не было скучно в доме.
Княгиня после второго за сутки «щелчка по носу» находилась в отвратительном настроении. Даже самые терпеливые ее товарки тихонько обсуждали между собой, что разлитие желчи сегодня у Людмилы Алексеевны самое большое за этот год. Она решила не дожидаться обеда и велела запрячь лошадей, и около часу дня отбыла, под приветливое прощание Феклы и оставшихся гостей.
Если бы Вершинин слышал, как она, сев в сани, ткнула клюкой кучера в спину и сказала:
– Едем в город, в усадьбу, а потом к князю Шеховскому, – то он бы еще раз поздравил себя с удачно разыгранной комбинацией по легализации Николки в новом статусе и хорошим пониманием женской психологии.
Теперь ему не надо будет при своем приезде к другу много рассказывать и объяснять.
Все, что можно, уже будет рассказано и додумано княгиней Дубинской.
Князь Андрей, как обычно, проводил время в своей любимой бильярдной, в которой кожаная мебель и столы впитали в себя запах дорогого табака и вина. Он сидел перед камином, который ему соорудили лет десять назад, когда его впервые выбрали предводителем губернского дворянства, и ему понадобилось уютное место для частных совещаний. Но вот уже три года как из-за болезни ему пришлось оставить этот пост, хотя губернатор очень просил его не уходить. Поэтому сейчас здесь почти никто не бывал. Еще первый год его вспоминали, часто навещали с визитами, то теперь только редкие наезды Вершинина, друга военной молодости, оживляли его тоскливую жизнь. В огромном доме у него оставалось несколько слуг, почти таких же старых, как и он сам. Отношения между ними уже давно не напоминали хозяина и прислугу, а больше нянек, опекающих капризного ребенка.
Сейчас он, прочитав очередную книгу, доставленную ему книготорговцем, собирался писать на ее полях свои замечания. Зачем он делает, он и сам не знал, потому что после этого книга с аккуратно обрезанными страницами ставилась на свое постоянное место на полке и практически никогда оттуда не снималась во второй раз. Уже стемнело, и он никого не ждал, когда зашел его камердинер Степан и с кислым выражением лица передал визитку княгини Дубинской, в которой выражалась надежда, что она сможет сегодня увидеться с князем.
«Лучше она, чем никого», – подумал князь и сказал Степану:
– Проводи княгиню в гостиную. Я сейчас туда подойду.
Степан ушел, шаркая войлочными чунями и ворча себе под нос:
– Ходют тут всякие, делать им нечего, сидела бы старая чувырла дома, в такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит.
Когда князь, переодевшись, зашел в гостиную, там было уже светло. Степан, несмотря на ворчание, знал, как следует принимать знатных особ.
– Людмила Алексеевна, рад вас видеть. Вы как всегда неотразимы, я смотрю, время над вами не властно, – с улыбкой приветствовал гостью Андрей Григорьевич.
– Ах, князь, оставьте ваши комплименты для молодых, – отвечала довольная и даже зардевшаяся от слов князя княгиня, – вы все такой же бонвиван, как раньше.
– Ну что вы, княгиня, вы мне льстите, какой из меня теперь бонвиван. Так, одинокий больной старик, продолжающий жить просто по привычке. Проклятая подагра не дает покоя, – пожаловался князь.
– И не говорите, Андрей Григорьевич, – начала в ответ свои жалобы княгиня, – у меня так под погоду суставы ломит, просто ужас. Вот только лопух летом спасал, как оберну колени, так с неделю отойдут боли, а потом снова маюсь.
Князь махнул рукой:
– А мне и лопухи не помогают, а хорошего врача найти не могу. Лет пять назад тут одного француза приказал выпороть за неудачное лечение, так с тех пор они меня, как черт ладана, боятся. Да ладно, чего о своих болячках говорить, их от этого меньше не станет, лучше расскажите мне, что в мире делается. Может, я чего пропустил?
– Была я тут на балу у Вершинина Ильи Игнатьевича, – с таинственным видом сказала княгиня и замолчала.
– Ну-ну, я слушаю, продолжайте, – потребовал заинтригованный князь, – как там мой приятель поживает?
– А поживает он неплохо, сегодня с утра на охоту уехал.
– Так вы что, – с подозрением спросил князь, – его не дождались, уехали раньше и прямо ко мне?
– Ну, не прямо, – не смутилась гостья, – вначале заехала к себе, мне же надо было приготовиться к визиту.
– Так-так, – протянул князь, – давайте, Людмила Алексеевна, рассказывайте уж всё, что там произошло такого, что вы приехали ко мне, как на пожар.
– А ничего особенного там не произошло, милейший Андрей Григорьевич, только Вершинин обнаружил среди своих крепостных сынка вашего незаконного и собирается вам его представить, – торжественно заявила сияющая княгиня.
Князь смертельно побледнел и покачнулся, сидя в кресле. Княгиня с ужасом подумала, что перестаралась, и сейчас ее собеседника хватит удар. Но Шеховской уже приходил в себя, он уселся поудобней, глубоко вдохнул, бледность на его лице уменьшилась.
– И что же, Вершинин так и объявил всем такую новость? – спросил он.
– Нет, что вы, он сказал только мне, а этот Николай, кстати говоря, вылитый вы в молодости, – призналась княгиня.
Князь уже полностью пришел в себя и начал соображать.
«Ну, похожих на меня может быть сколько угодно и без родства, это не доказательство. А Илья, вот хитрец, использовал княгиню как посыльного, а она даже не догадывается об этом», – внутренне улыбнулся он.
– А при каких обстоятельствах вы увиделись с этим так называемым сыном? – спросил он княгиню.
Та явно замялась, но потом все же ответила:
– Мы с ним играли в вист.
Шеховской вытаращил глаза:
– С крепостным?!
– Понимаете, Андрей Григорьевич, Вершинин мне представил его как вашего отпрыска, воспитывавшегося во Франции, и он действительно говорил по-французски лучше, чем на родном языке. А так как он был очень похож на вас, я и не усомнилась нисколько.
– Ну, а в карты вы у него выиграли? – нетерпеливо спросил князь.
– Увы, я проиграла полностью, – со злостью сказала княгиня.
– Ха, возможно, это и мой отпрыск, – с надеждой заговорил Андрей Григорьевич, – а что Илья, не привел каких других свидетельств за наше родство?
– Нет, но намекнул, что у него они есть, – сообщила Людмила Алексеевна.
Когда два десятка охотников уже отъезжали от имения, к Илье Игнатьевичу пробился один из егерей и о чем-то ему сообщил. После чего от Вершинина поступил приказ пока собак убрать, и весь отряд на махах отправился за так не вовремя вылезшим охотником. Николка скакал на коне сзади основной группы и пока не мог понять, что послужило причиной изменения планов хозяина. Но когда они въехали под полог елового леса и спешились, все стало ясно. Егерь нашел недавнюю берлогу, и Илья Игнатьевич хотел вспомнить молодость и взять медведя на рогатину.
И вот возбужденная толпа отправилась за медведем. Многие из гостей были еще пьяны, а другие, и в том числе хозяин, уже добавили, поэтому все были веселы и беспечны.
Узенькая тропка следов привела их к огромному еловому выворотню, уже прилично заваленному снегом. Почти в самом центре снегового пятна было заметно небольшое отверстие, откуда вилась еле заметная струйка пара. Народ расположился полукольцом около упавшего дерева, смех и шутки смолкли, и все напряженно смотрели, как дюжие егеря вырубают длинные жерди. Много времени это не заняло, и вскоре они стояли рядом с берлогой, готовые тыкать туда этими палками. Илья Игнатьевич взял в руки дедову рогатину. Красивая вещь, отделанная серебром, представляла собой стальное копье с приклепанной к нему перекладиной, насаженное на деревянный шест, она и должна была остановить рывок зверя. Илья Игнатьевич примерился, опустил деревянный конец рогатины ближе к земле и махнул егерям. Те дружно опустили свои жерди в берлогу, где сердито рявкнул медведь. Шуровать в берлоге пришлось не одну минуту, и когда все уже устали ждать, из берлоги, подняв в воздух тучу снега, выскочил медведь и понесся на Вершинина, он не встал на дыбы, как ожидал помещик, а, наклонив лобастую голову, проскочил под рогатиной и подмял того под себя. Все застыли от неожиданности. И только Николка без раздумий прыгнул вперед и, подхватив рогатину, упавшую на снег, ударил медведя в бок, так, что ее острие вошло в него до перекладины, затем напрягся и снес бьющуюся в судорогах тушу медведя со своего хозяина.