– Тебе бы в НКО работать, – холодно парировала я, – как раз твой формат. Насчет перелома Ник что-нибудь придумает, но нельзя наказывать человека за то, что он устал.
– Я сам разберусь, Пейдж. Спасибо. – Джекс повернулся к Элизе. – Что скажешь в свое оправдание?
– Прости, Джексон, – залепетала та. – Мне так стыдно. Я просто…
– Просто – что? – Голос Джекса был приторным как мед.
– Просто устала. И… отключилась.
– И не сумела добраться до Ковент-Гардена, так?
Элиза вся сникла и еле слышно прошептала:
– Да.
– Ее вырубило прямо на улице, – поспешно добавила я. – Ей вообще не стоило торговать.
Джексон надолго замолчал. Потом с леденящей кровь улыбкой шагнул к Элизе.
– Джекс… – предостерегающе начала я, но тот не удостоил меня даже взглядом.
– Элиза, дорогая моя Страдающая Муза. – Джекс взял ее за подбородок и с силой сжал. – Боюсь, что Надин права. – Его хватка усилилась. – Не знаю, что за безобразие творится у тебя со сном, но бездельников в шайке я не потерплю. Будь ты хоть трижды великомученица и страдалица, как гласит твоя кличка, не смей распускать нюни. Не можешь контролировать себя – убирайся. Допускаю, что тебе так и так придется нас покинуть. Если твои картины перестанут покупать, пользы от тебя – как заклинателю от зеркала.
Каждое слово ранило Элизу в самое сердце. Повисла гнетущая тишина. Никогда Джекс не распекал нас с такой жестокостью.
– Джексон… – дрожащими губами проговорила Элиза.
– Все, разговор окончен. – Набалдашник трости качнулся в сторону двери. – Отправляйся в мансарду и хорошенько подумай о своем шатком положении. И молись, чтобы проблема благополучно разрешилась. Если надумаешь сохранить работу, сообщи мне до рассвета. Там посмотрим.
– Мне очень нужна работа, ты же знаешь. – Элиза буквально умирала от страха. – Умоляю, Джексон, не поступай так со мной…
– Прекращай ныть! – последовал безжалостный ответ. – Ты медиум Четвертого сектора Первой когорты, а не уличная побирушка.
Надо отдать Элизе должное, она не заплакала. Джекс безучастно наблюдал, как художница поднимается по лестнице и исчезает во мраке мансарды.
Я покачала головой:
– Зря ты так, Джексон.
Ноль реакции – как об стену горох.
– Надин, свободна, – распорядился Джекс.
Та не возражала. Особого раскаяния она не испытывала, впрочем, радости тоже. Надин вышла, громко хлопнув дверью.
– Зик!
– Да.
– В свою комнату, живо!
– Джексон, это правда, что ты взял сестру только из-за меня?
– Иезекииль, много ты видишь балаганщиков в этом доме? Какой мне прок от скрипачки с паническим расстройством? – Джексон яростно потер переносицу. – У меня от тебя мигрень. Прочь с глаз моих, нахал!
Зик медлил, явно намереваясь что-то возразить, но я жестом велела ему молчать. Спорить сейчас с Джексом – чистой воды самоубийство. Подавленный, Зик подхватил разбитые очки, взял со стола книгу и удалился к себе, не обмолвившись про сломанное ребро.
– Пейдж, идем наверх. – Не выпуская из рук трости, Джекс стал взбираться по лестнице. – Надо поговорить.
Я шагала следом, едва сдерживая слезы. За какие-то пять минут наша банда распалась на части.
В кабинете Джексон указал мне на кресло, но я не села.
– Зачем ты это устроил?
– О чем ты, милая?
– Они же полностью зависят от тебя. От нас. – Я глядела на его нарочито удивленную физиономию, и меня так и подмывало влепить ему затрещину. – Элиза на самом деле вымоталась. Ты ведь знаешь, что Питер держал ее пятьдесят шесть часов кряду.
Джексон только отмахнулся:
– И что с того? Медиумы могут по две недели находиться в трансе безо всякого сна. Ничего страшного, переживет. Кстати, увольнять ее никто не собирается. В крайнем случае перенесем торговлю на Спиталфилдс. Главное – договориться с Марией Огненной. У Элизы с некоторых пор депрессия, рыдает в подушку сутками напролет. Надоело, сил нет.
– Может, стоит поинтересоваться, что с ней? Должна же быть причина.
– Сердечные дела не в моей компетенции. Чувства – штука ненадежная, от них надо избавляться. – Джексон сплел пальцы. – Вот похищенная картина – это плохо. Если Гектор найдет эксперта, тот сразу заметит, что краска свежая. Картину необходимо вернуть сюда, а не получится – выбросить в Темзу.
– Ага, так он и отдаст!
– Отдаст, если будет стимул. Надо приманить осла морковкой. – Джексон пошарил в ящике стола. – Вот эту самую морковку отнесешь от моего имени в Акр Дьявола.
На столешницу лег кожаный футляр с кинжалом. Восьмидюймовая сталь поблескивала на алой бархатной подкладке. Я потянулась к рукояти, но Джекс перехватил мое запястье.
– Не советую. Такие нумы весьма опасны. Только прикоснешься – шарахнет по лабиринту так, что можно не оправиться.
– Чей он?
– Одного покойника. Видишь ли, если нума надолго остается без хозяина, обращаться с ней нужно крайне осторожно. Владеть ею может лишь представитель той же касты, что и усопший. – Джекс захлопнул футляр и вручил мне. – Для меня вещица совершенно бесполезная, но Гектор у нас махаромант. Нож наверняка придется ему по душе. Недешевый подарок, между прочим.
Мне «подарок» показался откровенно так себе, но о вкусах не спорят.
– А для меня не опасно разгуливать так близко к архонту, тем более ночью?
– В том-то и беда. Если послать на дело мелкую сошку, Гектор оскорбится до глубины души. Если дать тебе напарника, наш темный владыка обвинит меня в вымогательстве.
– Рот-до-Ушей подкараулила меня на рынке. Хотела раздобыть мою кровь.
– Гектор на редкость любопытен, мерзавец. Все надеется выяснить, где ты пропадала столько времени. Даже заявился однажды в логово, выпытывал, что и как. От гардин до сих пор разит его амбре.
– А если у меня снова попытаются взять кровь? – не сдавалась я.
– Рот-до-Ушей всего лишь примитивная прорицательница. Ее истинный талант – ломать и крушить. Если эта неумеха и сможет прочесть образы колонии, все равно ничего не поймет. Впрочем, – Джекс побарабанил пальцами по столу, – нельзя позволить, чтобы моей подельнице пустили кровь. Факельщик проводит тебя в Акр Дьявола и проследит, чтобы ты вернулась целой и невредимой. Только не забудь сказать Гектору, что пришла не одна. Наш друг будет ждать тебя на ступеньках аббатства Торни.
Возразить было нечего.
– Пойду переоденусь, – буркнула я.
– Вот и умница.
У себя в комнате я натянула сапоги с металлическими носами, камуфляжные брюки и кожаные полуперчатки, чтобы на сей раз быть во всеоружии. Кто-нибудь из шайки наверняка захочет отвесить мне здорового тумака за появление в их секторе, пусть даже и по делу.
Поднявшись наверх, я сняла с кухонной двери бронежилет, некогда украденный у НКО, но тут в глаза бросилась наглухо запертая дверь в мастерскую.
– Элиза?
Художница не ответила, но ее лабиринт отчетливо ощущался даже в коридоре.
Я решительно толкнула створку. В нос сразу ударил запах льняного семени. Тюбики с краской усеивали пол, чехлы для мебели переливались радужными кляксами. Элиза сидела на откидной кровати, обхватив колени руками. Прямо над ней облаком витали музы.
– Он ведь меня не уволит, Пейдж? – жалобно прохныкала Элиза.
– Конечно нет.
– Но он так рассердился. – Бедняжка принялась нервно растирать виски. – Сама виновата. Всех подвела.
– Ты просто устала, – мягко проговорила я, подходя ближе. – Сейчас навещу Гектора и заберу картину.
– Он не отдаст.
– Отдаст, если не захочет, чтобы его фантом навсегда вылетел из солнечной зоны.
Элиза невесело улыбнулась:
– Только не наделай глупостей. – Она вытерла рукавом струившиеся по щекам слезы. – А мне еще предстоит разговор с Джексоном.
– Он знает, как ты дорожишь своим местом, поэтому успокаивайся и ложись спать. – Я направилась к выходу, но на пороге обернулась. – Элиза…
– Да?
– Захочешь поболтать, ты в курсе, где меня найти.
Она молча кивнула.
Я погасила свет и вышла, притворив дверь.
В полной экипировке, с бронежилетом поверх блузки, я надела черный пиджак и убрала футляр с кинжалом в сумку. По спине пробежал холодок. Чем скорее эта пакость окажется у Гектора, тем лучше.
Акр Дьявола, освященный веками приют темного владыки, лежал буквально в двух шагах от Вестминстерского архонта. Темный владыка, который мнил себя вторым после инквизитора хозяином цитадели, решил, что имеет полное право поселиться в самом сердце I-1. Беглому преступнику соваться сюда было смерти подобно.
Частник довез меня до набережной. С трудом поборов панику, я направилась к месту назначения. Нужно поторапливаться, иначе даже отменная маскировка меня не спасет. Добравшись до архонта, я немного постояла там; река омывала стены, увенчанные самыми большими во всей цитадели часами. Циферблат был из матового стекла с оттенком вулканической лавы.
Возможно, именно здесь скрывается Нашира. Тянуло заглянуть внутрь, но здравый смысл пересилил – для призрачных странствий не самый подходящий момент.
Неподалеку высилось полуразрушенное аббатство, где в старые времена короновали монархов. В народе аббатство прозвали Торни. На ступенях меня уже дожидался факельщик – рослый и мускулистый, в низко надвинутом капюшоне и с зеленым фонарем в руках. Факельщики промышляли тем, что по ночам сопровождали невидцев, оберегая их от паранормалов. Не знаю как, но Джекс сумел завербовать парочку для своей банды.
– Приветствую, Бледная Странница, – поздоровался факельщик. – Сборщик велел доставить тебя в Акр Дьявола и подождать снаружи.
– Отлично, – кивнула я.
Вдвоем мы спустились с крыльца.
– Как зовут?
– Гровер.
– Никогда тебя раньше не видела.
– Я из Второго Первой. Кстати, странно, что Сборщик вообще тебя выпустил. – Гровер шагал рядом, как настоящий телохранитель. – Твой портрет во всех газетах.
– И там тоже. – Я указала на экран, который снова показывал фотографии беглецов. – Но деваться некуда – работа.
– К слову о работе. Держись ближе ко мне, головы не поднимай. Сегодня я отвечаю за твою безопасность.
Интересно, сколько Джекс ему платит? Какова цена жизни странницы?
Задолго до воцарения Сайена высшие чины Вестминстера намеревались искоренить погрязшие в пороке трущобы, а на их месте возвести современные здания. Однако из-за нашествия паранормалов модернизация сорвалась – появились заботы посерьезнее. Хотя попытки навести порядок были. Особенно в Уайтчепеле, где как раз закончил свою кровавую охоту Потрошитель. Тем не менее четыре трущобы благополучно уцелели. Эти жуткие места давно облюбовали нищие и балаганщики. Акр Дьявола, самый мизерный по площади, насчитывал всего три улочки, обрамленные ветхими постройками.
Район архонта усиленно патрулировался легионерами. В какой-то момент мы едва не напоролись на отряд, но Гровер увлек меня в проулок, прежде чем мою ауру успели засечь.
– Бегом! – скомандовал он.
Мы припустили рысцой и вскоре очутились в Акре Дьявола. Лист гофрированного металла, служивший калиткой на Олд-Пай-стрит, с той стороны удерживала щеколда.
Я решительно постучала:
– Привратник! – Я забарабанила кулаком и, не дождавшись ответа, пнула калитку. – Эй, там! Это Бледная Странница. У меня срочное дело к Гектору. Отопри, лентяй чертов!
В ответ ни звука, но возвращаться домой без картины нельзя: Элиза с ума сойдет, пока не получит ее обратно.
– Жди здесь, – велела я спутнику. – Пойду поищу другой вход.
– Как скажешь, – откликнулся тот.
По стене не взобраться, это точно: колючая проволока до самой крыши, металлические выступы покрыты особой маслянистой краской, призванной защищать дом от незваных гостей.
Я нареза́ла круг за кругом, выискивая любую лазейку, но тщетно – все входы и выходы были надежно перекрыты. Похоже, с безопасностью дела у Гектора обстоят куда лучше, чем с гигиеной.
Я уже была готова признать свое поражение, как вдруг на стук моей подметки отозвалась пустота. Канализационный люк, ну конечно!
Крышка легко поддалась. Внизу вместо очистной камеры обнаружился длинный туннель, тускло освещаемый фонарем.
Убежище Гектора. И как только он не додумался навесить замок.
Туннель был выложен почерневшими подушками и поролоном, буквально задубевшим от грязи. Спустившись, я задвинула крышку люка и осторожно двинулась вперед. И вскоре уперлась в решетку, сквозь которую сочился тусклый свет. Мое шестое чувство обострилось до предела, но так и не смогло уловить ни единого лабиринта или фантома. Странно. Гектор славился своей непревзойденной коллекцией духов: от обычных призраков до полтергейстов. Похоже, шайка в полном составе отправилась на дело или еще не вернулась с предыдущего. Но где же тогда караульный и фантомы?
В любом случае это мой шанс. Тихонько проберусь внутрь, возьму картину и дам деру.
Вроде бы просто, но адреналин в крови зашкаливал: если меня застукают на Акре Дьявола, о легкой смерти можно не мечтать.
Туннель привел в хибару со спертым, как после дождя, воздухом. Стараясь не шуметь, я приоткрыла дверь и выглянула наружу. В глаза бросилось скопление приземистых домиков из растрескавшегося кирпича и гнилого железа. Не ожидала такого убожества от логова темного владыки.
В домах не было ни души. Жилище самого Гектора легко угадывалось в самой большой постройке, бывшей некогда роскошным особняком со стенами, сплошь увешанными кинжалами. Часть – явно заграничные, купленные за огромные деньги на черном рынке. Такую красоту грех портить в уличных баталиях.
Из приоткрытой двери в конце коридора доносился неприятный запах. Сунув за пазуху охотничий нож, я крадучись направилась туда. Внутри было тихо, но свет горел.
Одно движение – и моему взору предстала гостиная. И шайка Гектора в полном составе. Точнее, их трупы на полу.
9
Кровавый Король
Гектор лежал посреди гостиной, ноги широко раскинуты, рука прижата к животу. Под шеей расплылось огромное кровавое пятно – головы у покойника не было. Узнать темного владыку можно было лишь по задубевшей от грязи одежде и золотому брегету.
На каминной полке горели свечи. В их красноватом сиянии лужа крови напоминала разлитую нефть.
На полу лежало восемь трупов. Ближе всех к темному владыке – Проныра. Впрочем, как всегда. Голова на месте, глаза распахнуты, рот застыл в беззвучном крике. Остальные – по парам, точно любовники в постели. Затылки обращены к окнам западной стены.
Звон в ушах нарастал. Я бросилась обратно к дверям, одновременно прощупывая эфир, но напрасно – в доме не было ни души.
Дивная картина Элизы, вся в кровавых потеках, стояла тут же у стены.
В нос шибануло кислым запахом мочи. И крови. Кровь была повсюду.
«Бежать, бежать!» – стучало в голове.
Стоп! Картина! Нужно забрать картину. А заодно запомнить все хорошенько: как только известие о смерти Гектора достигнет Синдиката, улики быстренько уберут.
Во-первых, трупы. Судя по забрызганным кровью стенам, с шайкой расправились именно в гостиной. Мне приходилось видеть мертвецов и прежде, причем в самых разных стадиях разложения. Однако нынешнее расположение тел отдавало театральным гротеском. От каждого трупа тянулся кровавый след. Похоже, их волокли, как мешки с картошкой, прежде чем уложили в соответствии со своим извращенным вкусом. Мне представилось, как безликие руки переворачивают жертву, методично пристраивают ее голову под нужным углом. У всех шея повернута вправо, левая рука на полу параллельно туловищу. Не случайно мебель: кресла, спиритический стол, вешалка – сдвинута в сторону. Убийца освобождал пространство для мерзкого действа.
Я склонилась к ближайшему покойнику и с трудом подавила тошноту. Передо мной лежал Бивень. Тот самый Бивень, что буквально на днях терроризировал меня со злорадной ухмылкой. Сейчас его щеки были исполосованы ножом, вместо носа кровавый обрубок, веки рассечены крест-накрест.
Убийца знал, что Гектор не бывает один. Значит, и сам явился с помощниками. Никому не под силу в одиночку уложить целую банду. Я снова пересчитала трупы. Гектор, Проныра, Горбонос, Кастет, Ряха, Бивень, Шайба. В правом нижнем углу жуткой композиции распростерся Гробовщик. Губы сурово сжаты – в точности как и при жизни. Смерть почти не изменила черт сурового лица. Теперь понятно, куда делись фантомы: с кончиной сборщика они просто разлетелись кто куда.
И все-таки кое-кого не хватало. Рот-до-Ушей. Либо отсутствовала в момент расправы, либо ухитрилась сбежать.
После себя убийца оставил не только зловещий «орнамент», но и «визитную карточку». У всех трупов правая ладонь была обращена к потолку и накрыта алым платком.
Пристрастием к «визиткам» славились немногие банды. «Тряпичные куклы» могли оставить пригоршню игл, «Фомки» – черное перо, но алый платок – это что-то новенькое. Я осторожно коснулась окровавленной щеки Бивня. Теплая. Стрелки его часов застыли на четверти четвертого. А сейчас только половина!
По спине побежали мурашки. Нужно уходить. Забрать картину и сваливать.
Но прежде надо прочесть заупокойную и освободить души усопших. Если отказать им в этой малости, они, чего доброго, трансформируются в полтергейстов. Беда в том, что я не знаю всех членов шайки по именам.
Подойдя к обезглавленному трупу, я приложила три пальца ко лбу в знак уважения и начала:
– Гектор Гринслейт, да упокоится твоя душа в эфире. Дело сделано. Все долги уплачены. Отныне тебе не место среди живых.
Никакой реакции. Эфир даже не колыхнулся.
С нарастающим беспокойством я повернулась к Бивню:
– Рональд Крэнвелл, да упокоится твоя душа в эфире. Дело сделано. Все долги уплачены. Отныне тебе не место среди живых.
Опять тишина. Я сосредоточенно, до боли в висках, выискивала фантомы в надежде, что те просто спрятались, но тщетно.