И мы в нее вошли…
Глава VI
В тылу врага
Если снаружи и стена, и дверь в ней выглядели, мягко говоря, не очень привлекательно: дверь ржавая, в потеках старой краски, а стена - облупленная до кирпичей, то вот внутри… Евроофис! Пол, например, такой, что на него и ступить боязно - или испачкаешь, или поцарапаешь. Или поскользнешься и шлепнешься. А потолок - я такого ни разу не видел - вроде бы как из картонок для яиц, только из очень белых и без потеков желтка. А по стенам висят классные картины в рамах. Правда, на них ничего не поймешь - мазня из сплошных пятен, но все равно здорово.
Прямо напротив входа что-то вроде будочки, за стеклом и за решеткой. А за стеклом и за решеткой - здоровенный мужик в черной форме и с бирочкой на кармашке. С ценником, как сказал мне потом Алешка.
Если бы я такого охранника встретил вечером на улице, без ложного стыда удрал бы от него подальше. Здоровенный и широкоплечий, как шкаф с книгами, - бульдозером не сдвинешь. Зато лобик у него такой узкий, что прическа прямо от бровей начинается. А под бровями, глубоко-глубоко, внимательные недобрые глаза.
– Слушаю вас! - громыхнул шкаф из своей будки.
Я предоставил Алешке вести переговоры. Он не только обаятельный, но и сообразительный. Не то что его старший брат, тюфяк.
– Нам корм нужен для Прошки.
Ни о каком Прошке я до того и не слыхал ни разу. Алешка, конечно, тоже.
– Сколько возьмете?
– Во! - Алешка широко развел руки.
– Не пойдет. - Охранник презрительно усмехнулся. - Не туда вы зашли. У нас меньше тонны товар не идет. - И добавил гордо: - Здесь фирма, а не рынок. Кругом!
Ага, прямо сразу, закружились. Не знает он, с кем связался.
– Вы не в курсе, - сказал Алешка по-английски вежливо. Не в том смысле, что на английском языке, а в смысле интонации. - Мы вышли напрямую на Василь Василича. Он нам обещал.
Охранник немного опешил. Видно, ему выходить напрямую на Василь Василича не светило. Однако спорить не стал. Нажал кнопку внутренней связи.
– Анюта, тут какая-то пацанва до шефа рвется. Посланцы какие-то.
И сказал нам:
– Сейчас референт Василь Василича спустится. С ней договаривайтесь.
Вскоре рядом с комнатушкой охранника отворилась обитая золотистой кожей дверь, и в холле появилась важная дама в строгом костюме и с мобильником на шее.
– В чем дело? - вежливо и сердито спросила она. - Ты что, Ник, сам не можешь разобраться? Что за экскурсия? Что за детский сад? Вы кто такие?
– Оболенские, - скромно сказал Алешка. - Нас Василь Василич в гости пригласил. Говорил, я все ваши проблемы решу, приходите. Коктейль будем пить. У вас есть молочный коктейль?
Дама немного растерялась и поменяла строгий тон на деловой.
– Вас приглашал Василий Васильевич? - сомнение все-таки еще оставалось в ее голосе. - Не знаю, сможет ли он вас принять. Как о вас доложить?
– Скажите, что приехал Алекс Оболенский. С которым он в туманном Лондоне плевал с Бриджуотерского моста на проходящие по реке Темзе буксиры.
– Странная рекомендация, - пробормотала озадаченная дама и взялась за мобильник. - Василий Васильевич, тут какой-то молодой человек на прием просится. Какой человек? С которым вы, извините, с моста плевались. В пароходы…
– В буксиры, - поправил ее Алешка.
Он любит точность. И не сомневаюсь, что он сам, будучи в Лондоне, вполне мог с какого-нибудь исторического моста поплевывать на проходящие под ним буксиры.
– Хорошо, Василий Васильевич, я их провожу. - И обратилась к нам, распахивая золотистую дверь: - Прошу.
Мы пошли длинным коридором. Тоже красиво отделанным. И тоже с картинами на стенах. Но это были хорошие картины - все сплошь красивые кошачьи мордочки. Рекламная продукция фирмы «Кис-кис».
Я бывал у папы в его министерстве и однажды даже ждал его в приемной министра. Но приемная директора какой-то кошачьей фирмы меня поразила в самое сердце. Как во дворце у какого-нибудь Людовика номер восемнадцать или даже двадцать. Только, конечно, у Людовика не было всякой такой техники. А тут тебе и компьютеры, и факсы, и ксероксы, и всякие штучки, которые и не поймешь для чего нужны. Словно весь мир существовал только благодаря фирме «Кис-кис» и сюда сходились все коммуникации земного шара. Ну еще бы! Мир не смог бы существовать без кошачьего корма.
Вот только я никак не определил наше место в этом мире. Чего мы сюда приперлись? И как нас отсюда попрут? Очень вежливо? Или очень невежливо?
Впрочем, Лешка заварил - Лешка пусть и расхлебывает. Тем более что он чувствует себя здесь как дома. Развалился в кресле, нога на ногу.
Секретарша, юная модель, чем-то очень похожая на нашу новую учителку, на тетю Иру, любезно попросила подождать и подкатила к нам стеклянный (а может, и хрустальный) столик со всякими напитками и конфетами.
– Как справляешься, Ленок? - спросила ее дама с мобильником. - Трудно одной?
– Замучилась, - вздохнула секретарша. - Скорей бы уж Ирка выходила.
– У нее сессия, что ли?
– Да нет, у нее сейчас практика. В какой-то школе. Да шеф ей еще какое-то поручение дал. Личное, секретное, ответственное.
– Сочувствую тебе, - покивала дама и вышла из приемной.
Алешка тем временем (не теряя времени) надувался минеральной водой. И за каждой щекой - по конфете. И еще, по-моему, горсть конфет он рассовал по карманам. А я - тюфяк тюфяком! - стал открывать бутылку, вода фыркнула из горлышка, залила меня, весь столик и немного ковер.
– Пустяки, - мило успокоила меня секретарша. И позвонила уборщице.
Конечно, ей пустяки, а мне сидеть в мокрых штанах? И по улице Тверской вышагивать?
Но тут на столе у секретарши что-то нежно звякнуло, она щелкнула кнопкой и сказала:
– Слушаю, Василий Васильевич. Хорошо. - И кивнула нам на дверь. - Проходите, господа.
«Господа» (один из них в мокрых штанах) прошли в кабинет шефа фирмы «Кис-кис».
Он встретил нас очень приветливо. Я бы даже сказал - приторно. Как самых выгодных клиентов. Лешка опять было начал вспоминать их встречу в Лондоне, но «Кис-кис» от воспоминаний вежливо, но настойчиво уклонился. И стал нас расспрашивать про наши дела.
– Плохи наши дела, - вздохнул Алешка, разваливаясь в кресле.
– «Двоек» много? - сочувственно спросил его Василь Василич и успокоил: - Это пустяки, это легко поправимо. Но учиться, - сказал он назидательно, - учиться надо хорошо. Чтобы достичь жизненных успехов. - И он многозначительно обвел глазами свой шикарный кабинет.
Вообще-то, с ним можно согласиться. Но когда папа говорит об этом, он почему-то совсем другие доводы приводит.
– Не в том проблема, - сказал Алешка. - Ваша стройка погубила наш стадион.
– Как? - подскочил Василь Василич. - Не может быть!
– Может, - сказал я. - Вы строите свой дом на нашем стадионе.
– Боже мой! - Он ухватился за щеки, будто у него разом разболелись все вставные зубы. - Но я же не знал! Ай-ай-ай! Как же меня подставили! Бедные дети!
Ну, бедные дети, положим, его не подставляли…
И он стал подробно объяснять, как он подал заявку, все другие необходимые документы, заплатил все положенные деньги, и ему - совершенно законно - выделили это место. И вот надо же - оказалось это место школьным стадионом.
– Но мы все уладим. Мы построим для вас великолепный спортивный комплекс!
– С бассейнами? - хитровато спросил Алешка.
– Ну, точно я не знаю, я проект еще не видел. Но, думаю, в него можно будет внести необходимые поправки. Пусть будет и бассейн. Мне не жалко.
Странно он себя ведет, все время думал я. Мне почему-то казалось, что он… боится. Боится почему-то Алешку. Худенького пацана с наивными голубыми глазами. С конфетой за щекой. И с хохолком на макушке.
– Да, строительство, конечно, уже не остановить, - вздыхал Василь Василич. - Это огромные убытки, нашей фирме их не перенести - мы разоримся. А вот ваши неуловимые мстители…
– Непримиримые, - поправил Алешка. Он точность любит.
– Непримиримые, - снисходительно улыбнулся, соглашаясь, Василь Василич. - Они этого не понимают… Вы им объясните. От моего имени. Я буду вам очень признателен. И, кстати, позвольте вам преподнести маленький сувенир. Мы такие вещи дарим только самым надежным и уважаемым клиентам.
И он достал из стенного шкафа очаровательную фарфоровую кошечку.
– Кошечка не простая, - объяснил Василь Василич. - Это копилка.
– Ничего себе! - возразил Алешка. - Накопил я денежки, а как их достать? Не разбивать же такую прелесть.
– Умница! - похвалил его Василь Василич. - Ни в коем случае разбивать не надо. Вот здесь, под хвостиком, есть секретная кнопочка. Раз! - и донышко открывается.
– Здорово, - похвалил его Алешка.
– Держи, - сказал Василь Василич. - А это - для почина и в знак нашей дружбы. - И он достал из бумажника сто баксов, сложил их и аккуратно просунул в щелочку.
Мы прямо смутились. И откланялись, поняв, что прием закончен. И мы с Алешкой тоже стали взяточниками.
В приемной уже ожидала дама с мобильником на шее, и она проводила нас к выходу. Алешка шел, прижимая кошечку к груди, а я с нетерпением ожидал, когда мы окажемся на улице. Не знаю, как объяснить, но, несмотря на ласковый прием, меня все время не оставляло ощущение опасности. Кошечки кошечками, а мы вроде как были в мышеловке. И я дважды с облегчением вздохнул - когда мы прошли мимо охранника и когда за нами с писком закрылась ржавая железная дверь.
– Лех, - сказал я, когда мы подходили к метро, - а ведь он почему-то тебя боится.
– Я знаю. И знаю - почему. Он никогда не был в Лондоне. И очень почему-то боится, что об этом узнают. Никакой он не фирмач. Он жулик!
Дома Алешка поставил кошечку на стол и сказал:
– Раз! - и донышко открывается…
Вытащил и спрятал купюру в «Приключения Шерлока Холмса».
– Это, Дим, наш фонд для борьбы с жуликами. Врага надо бить его же оружием! А кошечку мы маме отдадим. Пускай она туда квитанции из прачечной складывает.
А в это время происходило в офисе «Кис-кис» следующее. (Мы об этом, конечно, не знали, да если бы и знали, вряд ли что-то смогли бы изменить.)
– Кто сегодня на вахте? - строго спросил шеф даму-референта.
– Антонов Николай.
– Передайте ему, что он уволен. А вы имейте в виду, что ваша очередь наступит, если эта шпана еще раз здесь окажется. Вам ясно? И уточните, кто у них родители. Доложить немедленно!
– Василь Василич, - жалобно проскулила дама с мобильником, - ну как же я найду их родителей? Я же не сыщик. Наймите частного детектива.
– Еще чего! Они, знаешь, какие бабки дерут за час работы! Своими дедукциями обойдемся.
– Но как, Василь Василич? Мы даже не знаем, как их зовут.
Василь Василич вспылил:
– Мы знаем их школу! Неужели в какой-то паршивой школе нельзя вычислить пацана вот такого? - Василь Василич показал ладонью полметра от пола. - На затылке - хохол, как у попугая. Да вы его сами видели! Только что! Какие еще нужны приметы?
– Ну… - вспомнила дама. - Вы еще с ним в Лондоне куда-то плевались.
– Это не примета! - снова взорвался Кошкинд. - Да и никуда я не плевался в Лондоне. Я там вообще никогда… - Тут он прикусил язык. - Через пять минут доложите свои предложения.
Через пять минут дама с мобильником вернулась в кабинет с предложениями.
Кошкинд выслушал, согласился.
– Да, Василь Василич, нужно для достоверности визитки заказать. Примерно такие. - И дама показала ему эскиз визитной карточки.
Василь Василич поморщился - он не любил лишние расходы, - но согласился. Только спросил:
– А какую фамилию сюда вписать?
– Да какую угодно! - вспылила дама. - Хоть Мартышкина!
– Так и запишем, - мстительно проговорил Кошкинд.
На следующий день в кабинете нашего полковника-директора, Семена Михалыча, появилась представительная дама. Правда, не с мобильником на шее, а почему-то в темных очках на носу.
Она назвалась госпожой Мартышкиной и положила на стол перед директором свою визитную карточку.
– «Главный режиссер КДФ», - прочел Семен Михалыч. - КДФ… Это кто такой?
– Киностудия детского фильма, - объяснила дама. - Семен Семеныч…
– Михайлович, - поправил ее директор.
– Извините. Михал Семеныч, нам рекомендовали обратиться в вашу школу. Нам нужен на главную роль в новом фильме артистичный мальчик.
– Они у меня все артисты! - вздохнул Семен Михалыч. - Есть клоуны, есть трагики. Вам какой сорт нужен?
– Тут особый случай, - вздохнула дама. Так, что даже очки у нее запотели. - Фильм совместный, требования очень высокие. Мальчик нужен вот такой, - она показала ладонью чуть выше пола. - С хохолком на макушке. Живой, непосредственный…
– Есть такой, - теперь вздохнул и Семен Михалыч. - Очень живой и очень непосредственный. Оболенский-младший. Он играл у нас то ли Динозавра, то ли Суслика.
– Суслик! - умилилась дама. - Очаровательно! Как бы на него взглянуть? - Она привстала со стула.
– Чего проще, госпожа Макакина…
– Мартышкина, - кисло улыбнулась дама. А директор, наверное, подумал: «Какая разница».
– Пойдемте, я вам покажу наших лучших артистов. Может, вам еще кто-нибудь глянется.
Они пошли на второй этаж, в рекреацию. Там висел громадный стенд с фотографиями под названием «Наши лучшие актеры». Это были снимки всяких лучших сцен из наших лучших спектаклей. С лучшими актерами.
Семен Михалыч отыскал портрет Алешки:
– Вот он! Живой и непосредственный.
– Подходит! - взвизгнула дама в восторге. - Очаровательный типаж.
Директор в сомнении поскреб макушку:
– Не советую.
– Что так? - насторожилась дама.
– Шибко умный. Он вас заставит переписать весь сценарий и перенести съемки из Англии во Францию. Или в Мексику.
– Справимся, - легкомысленно заметила дама. - А как у него с языком?
– Подвешен так, что хоть завязывай.
Дама хихикнула.
– Я не это имела в виду. Поскольку съемки будут в Лондоне, необходимы хотя бы начальные знания английского языка.
– Если надо, - заверил Семен Михалыч, - он для вас и на китайском заговорит. «Твоя моя мало-мало понимай нету».
– Подходит! - Дама тряхнула головой, очки съехали на нос. - Только вот… Понимаете… Желательно, конечно… Вы не знаете, он никуда не ездил, например, с родителями за рубеж? Например, в Лондон.
Семен Михалыч усмехнулся:
– Был он в Лондоне. Много чего рассказывал. Как он, например…
– С моста плевался? - с волнением перебила дама.
– Таких подробностей не рассказывал, - хмыкнул Семен Михалыч, - но я вполне это допускаю.
– Ну что ж, спасибо вам. Я доложу руководству. И если его… Как вы сказали, Оболенский? Так вот, если этого Оболенского… Как вы сказали, Алексей? Вот, если Алексея Оболенского после проб утвердят, я вам сообщу. - Тут она немного нахмурилась: - Надеюсь, он из приличной семьи? Вы понимаете, Англия, Лондон, мосты…
– Из очень приличной, - кивнул директор. - Отец - полковник милиции, в Интерполе служит. Мать - обаятельная женщина. У нее ресницы, вы, конечно, извините, длиннее ваших.
Но даме было не до ресниц нашей мамы. Ей было до службы нашего папы.
– Полковник… Интерпол… Как, вы сказали, его зовут?
– Я не говорил. Его зовут Сергей Александрович.
– Ну что ж, спасибо, Михаил Семенович.
– Семен Михайлович.
– Все равно спасибо. Я вам позвоню.
И она вышла из школы, села в машину, и ее след простыл.
А Семен Михайлович вернулся в свой кабинет. Немного поскреб макушку в раздумье. Что-то обеспокоило его в этом визите. Но вот что? Дама вроде симпатичная, в очках. Карточку свою визитную оставила. Позвонить обещала… Стоп! Позвонить-то она обещала, а вот телефон у директора не спросила.
Семен Михалыч взял ее визитку. Мартышкина Клара Петровна. Но почему-то на карточке нет ни одного телефона. И Семен Михалыч решил на всякий случай сообщить об этой Кларе нашему папе. И он уже взялся за телефон, но тут в кабинет опять ворвался расстроенный прораб. Семен Михалыч поморщился и спросил с тоской:
– Ну, что вы еще там, на вашей стройке, натворили?
И забыл позвонить папе. И тем самым невольно подверг нас с Алешкой большой опасности…
А дама вернулась в «Кис-кис», сменила очки на мобильник и решительно прошла в кабинет Кошкинда. Там она положила перед ним заявление об уходе.
– Это что? - спросил Василь Василич. - Вы не справились с моим поручением?
– Справилась. И очень хорошо справилась. Потому и отказываюсь с вами работать. Не хочу рисковать своей свободой и добрым именем.
– А что такое?
– Детки к нам приходили не простые. Они дети Шерлока Холмса! И были здесь не случайно!
– Не понял, - признался Василь Василич и насторожился. - Да что произошло-то?
– Пока еще ничего, но скоро… Их отец в Интерполе служит, полковник милиции! Я думаю, его детки не случайно здесь оказались. Посланцы!
– Как, вы говорите, его фамилия, полкаша этого?
– Я не говорила. Оболенский.
– Как? - Кошкинд даже подпрыгнул в кресле. - Это не тот ли, что с братом беседовал? - Он схватил трубку телефона, набрал номер: - Андрюха! Какой мент с тобой об нашем строительстве беседовал? Оболенский - точно! Ну и как он? Уверен? Ты меня успокоил. Будь здрав!
Дама (Мартышкина) внимательно прислушивалась к разговору. Кошкинд ей весело подмигнул.
– Брат сказал, что у этого полкаша руки коротки. Да я и сам везучий. Вот… А за детишками надо присматривать, они нам могут пригодиться.
– Что вы имеете в виду? - тревожно спросила дама и поправила на груди мобильник.
Кошкинд не ответил. Только усмехнулся…
Кошечка маме очень понравилась:
– Я назову ее Пусси и буду собирать в нее денежки.
– А где ты будешь их брать? - спросил папа. - У меня нет.
– Ну вот, - шутливо обиделась мама. - И помечтать не дадите. А ты чего такой хмурый, отец?
– Да ну их! - сказал папа. - Надоели.
– Кто? - спросила мама. - Деньги?
– Да англичане эти. Прислали по линии Интерпола запрос. Просят помочь в расследовании.