Бобби не раз говорила подруге, что, вместо того чтобы придумывать приключения уже известных персонажей, Саре следовало бы найти своих собственных и записывать их истории. По крайней мере, она могла бы быть постоянно занята делом, да еще и получать деньги от издателя. Но Сара ни за что не решилась бы отдать свой воображаемый мир на растерзание критиков.
Даже с Бобби она делилась нечасто, разве только зимними вечерами, когда гости уезжали и заняться оказывалось больше нечем. Тогда девочки усаживались в полутьме у камина, служащего единственным источником света, и Бобби наконец-то умолкала, чтобы дать возможность говорить подруге. Обычно это продолжалось недолго, так как Роберта начинала почти сразу же задавать неуместные вопросы или ругать поведение действующих лиц, находя его глупым. Сара обижалась и останавливала рассказ, Бобби просила прощения, и все начиналось заново.
Позже и эти посиделки у камина прекратились, не могла же Сара рассказать подруге, что в ее нынешних фантазиях царствует брат Роберты, а его сердце в них неизменно принадлежит Саре!
Теперь придется развлекать себя как-то иначе. Сара начала понимать, почему девушке ее лет лучше бы уже выйти замуж. Новые обязанности и заботы займут все время, и его не останется на девические мечты и пустую болтовню. Хотя у Бобби его предостаточно…
Сара отряхнула запачканное землей платье. Как бы там ни было, у нее есть сад, книги и маленький кузен. На лето занятий хватит, а потом приедет Бобби и затянет ее в бесконечный водоворот танцев и развлечений. Сара подозревала, что Роберта что-то задумала относительно устройства судьбы своей подруги, но была намерена решительно противостоять всем попыткам Бобби управлять ею, как позволяла в годы детства. Они обе уже слишком взрослые, и замужество — не игра, что бы там ни считала по этому поводу молодая миссис Ченсли.
— Смогу ли я когда-нибудь полюбить другого человека? — вслух подумала Сара и пошла в дом — собирался дождь…
Июль 1840
— Ты слышала, дорогая? Артур Уэвертон женился на прошлой неделе! Миссис Гриди в церкви слышала, как об этом говорили! Как это его помолвка ускользнула от нашего внимания?
— Да, тетя, я знаю, что он был помолвлен и назначил дату свадьбы, — Сара отложила вилку, чтоб не стало заметно, как она дрожит в похолодевших пальцах.
Меньше всего ей хотелось обсуждать венчание Артура Уэвертона со своей теткой. Она сразу же решила ничего не сообщать Фоскерам о помолвке Артура: миссис Фоскер неминуемо посвятила бы этому вопросу не один вечер, а Сара не готова была вежливо поддерживать разговор, когда ее душа поет, как от зубной боли.
Бобби уговорила родителей не делать помолвку достоянием всего Сент-Клементса, а их друзья не входили в число близких знакомых миссис Фоскер и подобных ей дам. Маннеры не приехали погостить к Уэвертонам, так как мисс Люси непременно хотела побывать на свадьбе у кузины в Форчайлде, пока сама еще не замужем и может быть среди подружек невесты, а заодно и похвалиться своим женихом.
Сара только порадовалась этому, она отнюдь не спешила познакомиться с мисс Люси Маннер. Но весь последний месяц считала дни, оставшиеся до девятого июля, когда Артур Уэвертон собирался стать счастливейшим мужчиной на свете со своей избранницей.
С этой даты прошла уже неделя, и вот первые новости донеслись и до Сент-Клементса. Сара кашляла и не пошла в это воскресенье в церковь, словно чувствовала, что услышит там много огорчительного для себя. Девушка могла представить, как ахают и перешептываются подруги миссис Фоскер, не случайно она опоздала домой почти на час. Мистер Фоскер уехал на пару дней, и обсуждение удивительного известия за семейным столом еще только предстояло Саре. Тетушка уже накинулась на нее, раздраженная тем, что племянница сохраняла в тайне столь важный факт, и пришлось давать объяснения. Якобы Уэвертоны не хотели во всеуслышание заявлять о помолвке, и ей оставалось только хранить секрет.
— Не потому ли, что новая миссис Уэвертон имеет дурную репутацию? — тут же заинтересовалась миссис Фоскер. — Или у нее длинный нос?
— Я не видела мисс Маннер, то есть миссис Уэвертон, — Сара едва не подавилась, когда впервые произнесла фамилию жены Артура. — Но, по словам Роберты, она хорошенькая, а Бобби редко кого соглашается назвать хорошенькой, вы же знаете, тетя.
— О да, — поджала губы миссис Фоскер. — И все же, ты могла бы сказать нам. Тогда я не выглядела бы перед миссис Гриди совершеннейшей невеждой в этом вопросе. Ты уже послала поздравление молодым?
— Господи, нет, конечно! — признаться, Саре это даже в голову не пришло.
— Невежливо с твоей стороны, — неодобрительно заметила миссис Фоскер. — Они всегда так заботились о тебе. Ну ладно, я напишу от нас всех.
Сара подумала, что Артур вряд ли вспомнит, кто такая миссис Фоскер, но не стала озвучивать свою мысль, она бы не пришлась по вкусу ее дорогой тетушке.
В начале августа лорд и леди Уэвертон и супруги Ченсли вернулись в свои поместья, и Бобби немедленно послала за Сарой коляску.
— Как я соскучилась! — пылко воскликнула она, обнимая подругу.
— Я тоже скучала, — искренне ответила Сара.
Если в начале лета она наслаждалась внезапно наступившим покоем и возможностью побыть наедине со своими мыслями и своими грядками, то последние несколько недель испытывала глубокую грызущую тоску.
Необходимость проводить ежедневно много часов в обществе миссис Фоскер заставила Сару невольно делать сравнения, невыгодные для тетушки. Насколько же отличалось искреннее жизнелюбие Бобби от завистливой тяги миссис Фоскер к высшему свету! Не говоря уж о ее пристрастии к сплетням.
После того как тетушка узнала о свадьбе Артура Уэвертона, Саре не выпало ни одного спокойного дня. Намеки и предположения, притворно сочувственные вздохи в адрес племянницы, упустившей выгодную партию, — все это безмерно раздражало Сару, а порой доводило до слез, вынуждая искать убежища на кухне или в своей комнате. В хорошую погоду она довольно часто уходила гулять по окрестным лугам и возвращалась с ноющей поясницей и запачканными ботинками, но хотя бы немного умиротворенная.
Мистер Джеффри Ченсли встретил Сару как близкую родственницу и довольно улыбнулся, найдя ее вид вполне цветущим, а не бледным и унылым, вопреки опасениям Бобби. Он приветливо поздоровался с девушкой и почти сразу ушел, предоставив подругам возможность вдоволь поговорить обо всем, что их волновало.
Сара опасалась возвращения Бобби только по одной причине — она не желала видеть сочувствие в глазах подруги и постоянно замечать настойчивые попытки как-нибудь ее развлечь. В то же время хотелось услышать подробный рассказ о венчании Артура, хотя бы даже он и расстроил ее.
Как оказалось, у Бобби были новости касательно ее самой, и именно с них-то она и начала, когда подруги уселись за чайный стол.
— Ах, Сара! Я никак не могу поверить, и в этом мне нужна твоя помощь! Ты с твоей рассудительностью тотчас убедишь меня, что все это мне не приснилось! — Роберта, как всегда, собралась поразить подругу невероятными известиями. — Ты только подумай, дорогая, я — Бобби Уэвертон — вдруг стану матерью! Моя старая детская еще помнит наши с тобой игры, а вскорости там будет играть мой сын или дочь!
— Ты уже не Бобби Уэвертон, ты миссис Роберта Ченсли, — ответила Сара только после того, как от души расцеловала подругу и посмеялась над формой, в которую Бобби облекла свое невероятное сообщение. — Кроме того, твоя дочь — мне почему-то кажется, что это будет девочка, — станет играть в бывшей детской мистера Джеффри, а и твоей детской обоснуются отпрыски Артура.
Бобби пристально посмотрела на подругу. Сара сама начала говорить об Артуре Уэвертоне и выглядела при этом безмятежной. Роберта знала, что придется рассказывать о свадьбе брата, но сперва хотела поделиться собственной радостью, чтобы обе леди могли перейти к обсуждению неприятной для одной из них темы в более или менее благодушном настроении.
— Что ж, тебе, наверное, хочется узнать, как все происходило, — осторожно начала она.
— Конечно, хотя бы для того, чтобы рассказать моей любопытной тетке, — грустно усмехнулась Сара. — Ничего нельзя изменить, и я смирилась, Бобби, клянусь тебе!
Роберта не стала спорить: в конце концов, кто знает, может быть, Сара больше любила в Артуре старшего брата, которого никогда не имела, чем мужчину, чьей женой ей хотелось стать в будущем. Когда кузены, кузины и прочие родственники или близкие соседи часто встречаются, их дети растут вместе и неминуемо в положенное время начинают влюбляться друг в друга. Но из такой детской привязанности редко получается что-нибудь настоящее, и собственная судьба укрепляла Бобби в этом мнении. Она была привязана к Джеффри как к старому другу или еще одному брату, но полюбила незнакомца, никогда ею прежде не виданного. И то, что она стала женой Джеффри, ничуть не опровергает ее уверенности в том, что Саре следует поискать свое счастье где-нибудь подальше от Сент-Клементса, как это сделали все юные леди, некогда влюбленные в Артура, — Бет Хиллсток, Диана Рейнбридж и кое-кто еще.
Вполне успокоенная, в своем описании Бобби не упустила ни одной детали, за исключением разве что чрезмерно затянувшегося поцелуя молодоженов. По ее словам выходило, что Люси так же способна очаровать окружающих, как это умеет делать Артур, а значит, в этом они схожи. Но по части ума миссис Уэвертон далеко не только до самой Роберты или Сары, что само собой разумеется, но даже до леди Гросберри, известной подругам как мисс Бет Хиллсток.
Сара не вполне полагалась на суждение Бобби в отношении ее новообретенной сестрицы Люси, она допускала, что Роберта склонна преувеличивать. Похоже, Бобби еще не смирилась с женитьбой брата, к тому же на девушке, которая ей не нравится и не может стать в будущем близкой подругой. Сара очень хотела взглянуть на миссис Уэвертон, но при этом надеялась, что их встреча не состоится еще долгие месяцы, до тех пор, пока она не сможет посмотреть на жену Артура без отчаяния в глазах.
— А теперь расскажи, как ты провела эти два месяца! — как всегда, неожиданно сменила тему разговора Роберта. — Вероятно, тетушка Фоскер донимала тебя своими злобными сплетнями?
— Не больше обычного, — улыбнулась Сара. — Правда, она до сих пор не в силах простить мне, что я не рассказала ей сразу же о помолвке Артура и она не смогла блеснуть своей осведомленностью перед подругами.
— Да уж, могу себе представить, — сочувственно вздохнула Бобби. — А с дядей ты еще не говорила?
Сара покачала головой с недовольным видом — Бобби опять оседлала любимого конька и явно собирается начать уговаривать подругу уехать от дядюшки и жить в собственном поместье.
— Я писала тебе, что получила ответ от поверенного отца, мистера Гиббонса, больше мне нечего тебе сообщить.
Из переписки с подругой Бобби знала, что мистер Фоскер отказался от услуг мистера Гиббонса сразу же, как стал опекуном Сары. Поэтому поверенный не смог сообщить мисс Мэйвуд, как обстоят дела с ее состоянием, но не пренебрег просьбой дочери своего покойного клиента и набросал несколько цифр, долженствующих, по его представлению, с большой долей истины обрисовывать положение дел на данный момент.
Сара была одновременно обрадована и неприятно удивлена. Как оказалось, ее доход мог составлять значительную сумму, если, конечно, мистер Фоскер не вложил ее в какое-то убыточное предприятие. И при этом дядя Эндрю еще постоянно жалуется на скудость своих средств, как, впрочем, и всегда, и отказывает племяннице едва ли не в самом необходимом! Гнев Сары обрадовал Бобби, она надеялась, что подруга найдет в себе решимость и поставит перед мистером Фоскером вопрос о своем скором возвращении в отчий дом, однако Сара до сих пор не сделала этого.
— Через три недели тебе исполнится двадцать один! — воскликнула она. — К этому времени ты уже можешь упаковать свои вещи, а моя карета в твоем распоряжении. Прошлые жильцы охотно потеснятся, и ты поживешь вместе с ними, пока не вникнешь в хозяйственные дела, а они не подыщут другой дом.
— К чему мне уезжать сейчас, Бобби? — Сара постаралась отвлечь подругу. — Там у меня почти нет друзей, кроме доктора и миссис Стоун, а здесь есть ты. Разве я могу оставить тебя теперь, когда в твоей жизни произошло столь чудесное событие!
Но Бобби нелегко было провести.
— Чудесное событие произойдет лишь в марте, и ты еще несколько раз успеешь съездить туда и вернуться обратно. Да и я еще долгое время буду в состоянии выезжать и обязательно навещу тебя и помогу советами, как заново отделать дом. Не забудь, тебе надо подобрать компаньонку, когда Эммерсоны уедут, ведь ты не сможешь жить одна!
— Вот именно, еще и компаньонка! Кроме тебя, у меня нет ни одной близкой подруги, а пригласить на место компаньонки какую-нибудь одышливую старую даму, вроде моей бывшей гувернантки, — нет уж, уволь!
— Матушка что-нибудь придумает, у нее достаточно связей, чтобы ей рекомендовали какую-нибудь по-настоящему добрую женщину. Уверяю тебя, она будет лучше твоей тетушки Мери Фоскер!
Сара постаралась воззвать к дружеским чувствам Бобби:
— Неужели ты настолько хочешь избавиться от меня? Видеться раз в несколько месяцев, и при этом ты не любишь писать письма — подумай, Бобби!
Роберта подумала. Вернее сказать, только этим она и занималась на протяжении долгих месяцев, и возвращение Сары в ее родной дом казалось наиболее правильным решением, как ни горько ей самой будет терять подругу. Бобби подергала за развившийся от этого упражнения рыжий локон, подбирая слова.
— Меня нередко упрекают в эгоизме, Сара, вот я и решила измениться, — заявила она. — Не в моем праве удерживать тебя подле себя, когда тебе нужны перемены!
Сара продолжила бы этот бесполезный спор, если б служанка не подала Бобби только что пришедшее письмо.
Обе леди тотчас узнали знакомый почерк Артура, и обе почувствовали волнение, побуждавшее поскорее узнать содержание письма. Бобби поспешно развернула послание и пробежала глазами, а Сара напряженно замерла в ожидании.
Наконец Роберта опустила руку, держащую письмо, и повернулась к подруге с весьма удивленным и даже, быть может, чуть встревоженным видом.
— Артур пишет, что они с Люси отплывают из Франции через десять дней и скоро будут здесь, как раз к началу сезона охоты!
— Как, уже? — Сара растерянно смотрела на лист бумаги в руке Бобби.
— Я в полном недоумении — они собирались пробыть в Лондоне до Рождества, а на Рождество приехать домой или навестить брата Люси, лорда Маннера. Почему они так внезапно переменили свои планы, Артур не пишет…
Молодые женщины тут же, не сговариваясь, подумали, что причина возвращения молодоженов может крыться в точно такой же новости, какой Бобби полчаса назад делилась с подругой. Но, с другой стороны, миссис Уэвертон, похоже, обладала капризным нравом, и путешествие могло ей прискучить. Как бы там ни было, в одночасье все изменилось, и Бобби почти удалось убедить подругу, что ей в самом деле лучше на некоторое время покинуть Сент-Клементс.
Обеспокоенные, леди прервали приятное времяпровождение за чайным столом. Бобби решила поехать к матери, возможно, родителям Артур открыл больше, чем сестре, а Саре надо было снова и снова подумать о предстоящей встрече с четой Уэвертон и понять, насколько она готова к этому событию.
Вечером Бобби заехала к подруге по дороге домой и сказала, что лорд и леди Уэвертон не меньше удивлены внезапным приездом сына и невестки. Надлежало поскорее отделать комнаты для них, подготовиться к приему в честь молодоженов и сообщить соседям, которые также непременно захотят устроить в своих домах балы и обеды по тому же поводу. Роберта заметила, что подруга выглядит усталой и расстроенной, и не стала возвращаться к обычным уговорам оставить Фоскеров и вернуться в свой прежний дом.
Теперь, когда Артур будет жить так близко со своей женой, Саре и самой захотелось уехать. Она не была уверена, что сможет сохранять спокойствие, глядя, как он улыбается другой, как наклоняется к ней, чтобы прошептать что-то ласковое, как с гордостью ведет ее в центр бальной залы…
Несколько дней Сара готовила себя к разговору с дядей, затем однажды вечером, когда миссис Фоскер укладывала спать сына, вошла в кабинет, где дядюшка, по обыкновению, перебирал какие-то бумаги.
— Сара, дорогая моя, случилась какая-то неприятность? — тут же встрепенулся дядя Эндрю.
До сих пор племянница никогда не заходила к нему, чтобы побеседовать в уединении, все домашние вопросы решались за обеденным столом.
— О, вовсе нет, — заверила она и уселась в кресло напротив дяди. — Я бы хотела поговорить с вами о своем будущем.
— В самом деле? Неужели ты нашла себе жениха? — оживился мистер Фоскер.
— Нет, напротив… то есть я хотела сказать, я не собираюсь пока выходить замуж, но хочу изменить свою жизнь. Через тринадцать дней мне исполнится двадцать один год…
— О да, дорогая, конечно же, мы все помним о твоем дне рождения, — бодро перебил ее дядя.
— Я хотела говорить вовсе не о дне рождения, — с некоторой досадой возразила Сара. — Я хотела бы вернуться домой.
— Домой? — дядя Эндрю, казалось, был озадачен. — Ты и так дома, милая, хотя и проводишь с нами гораздо меньше времени, чем нам бы того хотелось.
— Я имею в виду, в дом моих родителей, в мой дом, — выразительно ответила его племянница.
— Но ты же знаешь, дитя, что там сейчас живут другие люди, ты у них гостила и видела, как тесно там даже им самим, не говоря уж о дополнительных жильцах. Тебе там будет неуютно.
Дядя, наверное, продолжал бы свои излияния, но Сара, раз уж решилась на этот разговор, не была настроена позволить сбить себя с толку и увлечь беседу в другое русло.
— Я не говорю о том, чтобы жить там вместе с ними. Я собираюсь жить там сама, найду компаньонку…
Мистер Фоскер побагровел, его глаза наполнились гневом, но он пока был намерен сдерживаться и не выдавать своих истинных мыслей.